Жена моя…

Любовь Лесова (2024)

У главы села в сибирской глубинке исчез трехлетний внук, затем при странных обстоятельствах погибает дочь. Кто враг известного и уважаемого человека? Народ судачит о мстительном призраке Старой Тоски. Энергичная особа, врач по специальности, не прижившись в Америке, вернулась в поселок детства и подключилась к расследованию. Ни Больцов, следователь-пенсионер, ни «сыщица за компанию» Любовь не верят в «бабьи сказки», пытаются понять трагические события и помочь главе Воронину. Борьбу за власть как версию тоже приходится принимать во внимание. Выясняется, что у Воронина есть любовница — хозяйка местной гостиницы. Но у него есть еще и жена…

Глава 4

Больцова попросили присутствовать на допросах. Так как просьба исходила от главы района, отказываться он не стал. Любовь попала в эту круговерть и пока любезно разделяла чужие проблемы, но уместно ли дальше ее посвящать во все эти дела?

Воронин вскоре позвонил сам и предложил заехать за ней и Больцовым. Похоже, он счел ее мостиком к приезжему следователю-профессионалу. Человек по-прежнему не знал, как и с кем бороться. Он настоял на том, чтобы весь следственный отдел собрался на совещание и уговорил разрешить присутствовать Любови и Больцову. Местные специалисты, скрепя сердце, согласились на такое странное собрание.

Кутузов — начальник следственного отдела прокуратуры, пригласил всех в свой кабинет. Последними вошли, похожий на восставшего из гроба мертвеца Воронин, и, осунувшаяся не только от своих передряг Любовь. Кутузов начал с соболезнований и, затем, как бы неуместно, спросил о сроке избрания главы. Срок истекал через два месяца, и скоро будут объявлены выборы.

— Кто еще претендует на эту должность?

— Эвелина Гальская, хозяйка гостиницы «Купава», и, поговаривают, ваш заместитель Шестов.

— Эвелина? — подпрыгнул Воронин.

— Вы удивлены? А ведь она давно и успешно занимается и бизнесом, и общественной работой. Сколько благотворительных мероприятий провела для сельчан! Народ, кстати, за нее горой.

— Какой разговор — человек достойный, как, впрочем, и мой заместитель, но к чему вы сейчас об этом. Вы думаете, чтобы меня выбить из колеи, кто-нибудь из них может пойти и на похищение, и на убийство?

— Мы обязаны проверить все версии.

— Это одна версия, а какие еще? — Любовь Бови сразу пожалела о своей несдержанности.

— Кутузов исподлобья посмотрел на заезжую выскочку и ехидно сказал: «Вы, мадам, можете, и призрак считать за версию и гоняться за ним на досуге».

— О чем это вы?

— Коллеги, давайте, по существу! Глеб Аркадьевич, расскажите еще раз, как все было.

— Я расскажу. Но кто сейчас ищет моего внука?

— Все ищут, вы же знаете, что вся полиция на ногах, ДПС…

— Я проснулся от звонка Нины, сложно было разобрать вначале, я даже подумал, что голос не ее: «Папа, скорей приезжай! Я вижу Тоску в нашей ограде! — Сейчас приеду! Кто в ограде? — Она пришла за мной. Я погибла!».

— Что за бред? — Поморщился Кутузов.

— Согласен! Бабья дурь. Но она была страшно напугана.

— Вы мигом подъехали и…?

— И тишина, ворота настежь, дочери нигде нет… Зашел, зову ее, в доме нигде нет света, двери настежь, заглянул, позвал — никого, оглянулся, во дворе сарай — тоже настежь, зашел — темнота, окликнул — никого. Достал сотовый — ей позвонить…

— Позвонили?

— Услышал звук ее телефона из глубины сарая, откуда-то снизу. Подсвечивая своим мобильным, пошел на звук: погреб открыт, мелодия из глубины погреба. Посветил в погреб — лежит на спине моя Ниночка…, — Воронин закрыл лицо руками.

— А свет не пробовали включить?

— Не было нигде света. Или авария на сетях или что-то случилось у нее на усадьбе.

— Аварии не было…

— Я позвонил вам, в «скорую». Побежал к машине, чтобы подъехать к погребу и осветить его.

— Ничего на улице не заметили?

— Ничего! Хотя…

— Что вы сейчас вспомнили?

— Нет! Ничего и никого я не видел! — Воронин обвел взглядом всех присутствующих.

— Как вы поняли, что… — Кутузов закашлялся, — что ей нельзя уже помочь?

— У Ниночки были широко открыты глаза. Она лежала с открытым ртом в очень неестественной позе. Г-г-голова лежала в жиже. Мерзкой черной жиже! — Воронин терял самообладание.

— Она лежала в собственной крови, — уточнил Сомов, заместитель Кутузова. — Мы приехали буквально минут через десять после звонка Глеба Аркадьевича. Нина Тачук была мертва.

— Тачук — это она по мужу? — переспросила Любовь у Больцова.

— Ага, бандеровец недобитый! Хорошо, что выгнала этого гарного хлопца! — неожиданно встрял Сомов.

— Позвольте, что вы такое говорите? Что вам сделал Степан Тачук? Что за предвзятое отношение к задержанному? — возмутился Больцов.

— Прошу меня извинить! — Привстал с места Сомов, прижав руку к широкой груди. — Родительница моя чудом осталась жива, когда после войны в Западной Украине орудовал Бандера, а дед с бабкой там и полегли. Ненавидели там русских.

— Причем тут Степан Тачук? Мало ли среди нас хохлов, которые всю жизнь, поколениями здесь живут? Степан, кстати, родился в Купавино, — выговаривал коллеге Кутузов.

После заседания Больцов предложил Любови поехать к нему поужинать. Воронин краем уха слышал его предложение и тоже напросился, предлагая отвезти на машине, по дороге докупив продуктов. Было ясно, что он не хочет оставаться наедине с собой и надеется, что они вместе додумаются, что, собственно, происходит.