Что было бы, если…

Любовь Любина, 2022

Что было бы, если, у вас появился шанс отмотать жизнь назад? Что бы вы исправили? Только столкнувшись с тяжёлым испытанием, главная героиня смогла ответить на этот вопрос. Судьба Мэл складывалась прекрасно: переезд из маленького провинциального городка в другую страну, жизнь на морском побережье, знакомство с интересными людьми из разных стран, прекрасная работа, и, наконец, парень мечты. Но после роковой ошибки, всё кардинально меняется. Героине предстоит пройти долгий и тяжёлый путь, чтобы снова обрести себя.

Глава девятая

Я проспала до обеда следующего дня. Утром услышала голоса. Говорила мама с бабушкой. Речь шла обо мне. Я понимала, предстоит тяжелый разговор с матерью, еще стало доходить, что денег нет, и в Тунис я поехать не могу. Скорее всего, я застряну здесь. И самое страшное, мне предстояло объясниться с Марко. От всего этого жутко щемило сердце. Я лежала неподвижно долгое время. Вставать и выходить совершенно не хотелось. Как я и думала, мама приняла меня далеко не с распростертыми объятьями, но и не прогнала. Я просто сказала, что вернулась, так как сезон закончен. Других объяснений от меня и не ждали. Потом я сказала, что хотела бы увидеть бабушку, но мама ответила, что бабушка не желает меня видеть, однако мы можем пойти в гости к тете. Для меня это был огромный удар, потому что бабушка принимала большое участие в моем воспитании. Я не могла поверить, что она отказалась от общения со мной. Конечно, было понятно, что это дело рук мамы, скорее всего она не один раз жаловалась на меня, но ведь бабушка, прежде чем принять такое решение, должна была поговорить и со мной. Я хотела бы все объяснить ей, но у меня не было сил и желания кому-то что-то доказывать. Я просто пыталась оправиться от всех этих событий и собраться с мыслями.

Я дошла с мамой до тети, у нее в гостях все было как в тумане, а потом я с нового номера отправила смс Марко. Марко сразу позвонил. Я вышла на улицу, состоялся разговор. Я дрожащим голосом прошептала:

— Милый, привет я долетела. Мы еле приземлились, попали в турбулентность, очень сильно трясло, я ударилась головой, она до сих пор болит.

— Любимая моя, мне страшно от того, что ты мне говоришь, я даже не могу себе представить, что было бы со мной, если бы с тобой что-то случилось. Я тебя очень люблю, я уже скучаю, когда мы увидимся, где ты?

— Дорогой, я дома, у себя на родине, мама с тетей в доме, я вышла на улицу. Я не могла остаться в Москве, со мной произошла ужасная история.

— Что случилось? Я начинаю нервничать…

— В самолете я выронила сумочку с деньгами и не смогла ее найти. Там были все деньги, которые мы отложили на мою поездку.

— Надо было обратиться к персоналу! Как ты могла ее потерять, ты же знаешь, это было самое важное, это единственная возможность для тебя прилететь ко мне.

— Было очень страшно. Казалось, что самолет упадет, я ударилась, практически потеряла сознание, возможно кто-то из пассажиров воспользовался этим моментом. Думаю, веревка порвалась. Я написала заявление, но сотрудники аэропорта сказали мне, что ничего не нашли. Я боюсь, я уже ничего не смогу доказать и уж точно не смогу найти того, кто присвоил эти деньги себе.

— А твоя мать как, приняла тебя? Значит, ты сразу после прилета в Москву полетела к себе на родину? Мэл, я не хочу показаться грубым, но, возможно, ты меня обманываешь? Может, ты так изначально хотела поступить, а для меня разыграла спектакль? Мне не жалко денег, это просто бумага, но мое сердце, ты разбиваешь его.

— Марко, как ты можешь сомневаться в искренности моих чувств? Я не могу жить без тебя.

— Прости Мэл, мне надо прийти в себя, я пока не буду звонить, я не знаю, что сказать, пока….

Вот и все… это был конец. Я зашла в дом, извинилась перед мамой и тетей и сказала, что мне надо пройтись, оделась и вышла на улицу. Я воткнула в уши наушники и просто пошла по городу. Боль была нестерпимой.

Первый раз я почувствовала такую боль, когда мама уезжала работать, и я знала, что надолго. Я так скучала по ней, я ведь была ребенком, родителей не было рядом по шесть, девять месяцев, рядом была только бабушка, она была добра, но без мамы мне было невыносимо, эта та самая боль, которую я чувствовала физически. Второй раз эта боль напомнила о себе, когда я рассталась с парнем, моей первой любовью. Он стал ухаживать за мной, мы встречались около года, я в первый раз так сильно влюбилась, что потеряла голову. Его семья была обеспеченной, мама — прекрасная мягкая женщина, домохозяйка, папа хорошо зарабатывал и был настоящим главой семьи. Мама без него, наверное, даже на улицу сама не выходила. Моя же семья была совершенно другой, в классическом понимании ее не было вообще. Мама, сильная женщина, сама по себе, и я сама по себе. Тот парень дал мне тепло, которого мне так не хватало, он оберегал меня, но мы были слишком разными, он хотел моего полного подчинения. Я не хотела выполнять все, что он мне говорил. Он так не смог. Когда он меня бросил, я готова была стать какой угодно, но ему уже было не интересно. Я долго страдала, ничего не ела, ничего не хотела. Это был тот самый момент, когда подростки могут покончить с собой, но я не стала этого делать. Тогда я в первый раз пообещала себе, что больше никто не сделает мне так невыносимо больно. Но где же сейчас моя внутренняя сила? Как мне быть без нее? Мама поменяла отношение ко мне, бабушка предала меня, Марко не хочет общаться. Как мне выдержать все это? В Тунис не улететь, работы нет, деньги скоро закончатся. Как я буду жить и что мне делать дальше? Я шла по улице, мысли не давали сосредоточиться, слезы текли, а я была не в силах их остановить. В наушниках звучали слова: «Сквозь бульвары и дома, ты идешь совсем одна… Вишня, вишня, зимняя вишня…» Мне стало так одиноко и холодно, я не могла перестать плакать, прохожие оглядывались на меня, но мне было все равно. Эта боль вернулась, это жуткое ощущение, которого я так боялась. Плохо… Я зашла в ближайший магазин и купила вина. Сейчас только в этом я видела выход, я хотела, чтобы боль отпустила меня. Я долго брела в парк, это было одно из немногих красивых мест в нашем городе, села на лавочку в самом удаленном уголке, открыла бутылку и отпила. Мне стало так противно, ком стоял в горле, но с каждым глотком становилось легче. Казалось, проблема уходит, остаются только приятные воспоминания о поездке и о Марко. Все вдруг стало не так уж и плохо, и эта тоска была такой милой, но вино закончилось и я тихо, неторопливо пошла домой, зашла в комнату и легла спать.

Утром я проснулась с головной болью, видимо, мой организм был в шоке от того яда, которым я наполнила его вчера. Раньше я могла выпить бокал легкого коктейля, а могла и не пить. В основном это было в большой компании, и делала я это исключительно, чтобы ко мне не приставали с вопросом, почему я не пью. Я могла сделать пару глотков, как говорится, ради приличия и на этом все. Цели напиться у меня никогда не было. Но вчера я четко понимала, что именно это было моей целью: заглушить алкоголем боль. Вчера стало немного легче, но сегодня было только хуже. Я посмотрела на телефон, от Марко ничего. Пошла в душ, простояла под горячей водой около часа с одним только желанием: прийти в себя. Пока мое тело просыпалось, душу стала наполнять боль, она только вчера затихла, хитрая лиса, а сегодня пришла не одна, пришла с чувством вины. Я вышла на кухню, мама готовила завтрак, молча поставила тарелку с едой и спросила о планах на сегодня, предложила разобрать чемодан. Я кивнула. Не разобрать чемодан — было крайне не похоже на меня. Если я позволяю себе жить в помещении, где разбросаны вещи и немыта посуда, значит, я очень больна, как минимум с температурой ближе к 40, или у меня жуткая депрессия. На данный момент — это второй вариант. Не зря мама беспокоится из-за этих чемоданов, она знает меня и понимает: что-то не так. А я не хочу их разбирать, для меня это означает конец моей сказки. Тогда я признаюсь сама себе, что никуда не еду и остаюсь здесь. Это ужасно.