Золушка из загробного мира

Любовь Нижник (2025)

Мало того, что Таня умерла как-то нелепо, так еще и после смерти она практически довела себя до исчезновения. А все из-за нового жильца, который поселился в ее бывшей квартире. Хотя, с ним тоже все было не так просто… Не думала она, что после смерти жизнь может только начинаться.

Когда Таня была живой, то считала, что мертвецов уже ничего не волнует. Например, что им нет дела до того, как выглядит их могила: поставили ли родственники красивое и достойное надгробие, заросла ли она травой или не уснул ли на ней какой-нибудь местный алкаш.

Как же она ошибалась…

— Елизавета Степановна, ну вы гляньте! — возмущалась баба Валя, подсовывая под нос подруге сделанное утром фото, — Этот обалдуй до сих пор не удосужился хотя бы крест ровно поставить! Уже два года прошло, заросло все, — она поджала губы, — А я говорила его матери, что надо бы приструнить этого сорванца и в Суворовское отдать!

А Елизавета Степановна, большую половину своей жизни проработавшая директором школы, уже настолько привыкла к тому, что ее подруга стабильно раз в неделю костерит своего внука на чем свет стоит, что и бровью не повела. Сделала глоток кофе и откусила пирожное. Теперь уже можно. Диабет ее второй раз не убьет.

— Баба Валя, — Таня влетела в комнату и перебила старушку громким, запыхавшимся голосом, — Можно я вас перебью?

— Ты уже итак это сделала, — проворчала та в ответ, — За тобой что, кто-то гонится?

— Почти, — девушка кивнула, и быстро выпалила, — Мне, наконец, тоже разрешили сходить к живым!

Таня громко захлопала в ладоши и несколько раз подпрыгнула от радости. Хвостик из густых темных кудрявых волос качнулся из стороны в сторону.

Теперь ее вечной формой одежды были майка и спортивные штаны с кроссовками. После пробежки, уставшая, не переодеваясь, она прилегла на диван и больше не проснулась. Утечка газа.

Старушки переглянулись и одновременно нахмурились.

Баба Валя никогда не отличалась добротой и тактом в общении с людьми. Поэтому и поработать успела везде, где только можно, потому что не могла прижиться в коллективе, и ее хватало максимум на полгода. Но тут она проявила чудеса сдержанности и промолчала.

— Танюш, — осторожно начала Елизавета Степановна, — А зачем тебе к живым?

— Да вы что? Все к ним хотят! — неискренне удивилась Таня, — Это же так… так необычно!

— Что именно? — старушка участливо посмотрела на свою подопечную и мягко заметила, — В мире живых для тебя уже нет ничего важного…

— Пф-ф, — Таня фыркнула, перебив ее, — По такой логике, для вас тоже. Но, тем не менее, баба Валя каждую неделю пользуется Проходом и любуется на свою неухоженную могилу. — Девушке внезапно стало обидно от того, что старушки не поддержали ее радость. И со злости она ляпнула: — А потом еще фотографирует и заставляет нас лицезреть то, как ее внук безответственно относится к памяти своей бабушки.

Наступила пауза.

— Ох, Танюш… — едва слышно пробормотала Елизавета Степановна.

— Блин, простите, баб Валь, — Таня тут же раскаялась в своих словах. Эти две прекрасные женщины взяли над ней опеку, когда она потерянная скиталась по загробному городу после своей нелепой смерти. А сейчас она повела себя не как двадцатилетняя девушка, а как подросток. — Я не хотела. Правда.

Таня присела на краешек стула, ссутулилась и опустила глаза.

Ужас, как было стыдно.

— Это уже не твоя квартира, — хрипло бросила баба Валя и кашлянула, прочистив горло, — Конечно, я тебя прощаю. Делать мне больше нечего, кроме как обижаться на мертвую девочку. Я планирую как-то поинтереснее провести несколько сотен лет, пока не наступит моя очередь на распределение.

Таня с облегчением села прямо и благодарно кивнула.

— Простите, еще раз.

— Да ладно тебе, — махнула рукой баба Валя.

Елизавета Степановна аккуратно расправила складочки на скатерти и негромко заметила:

— Танюш, может, есть все-таки какая-то веская причина для того, чтобы так рисковать?

— Да, — нехотя призналась Таня, — Я хочу забрать свой кулон. Мне было всего шесть лет, когда умерли родители. И это единственное, что осталось от них. Мне его папа подарил.

Таня шмыгнула носом.

И хотя с момента ее смерти прошло всего четыре месяца, она была уверена, что он так и лежит в целости и сохранности на лоджии под подоконником. Даже если Танин тогдашний парень съехал, и хозяйка квартиры сдала ее, вряд ли нынешние жильцы смогли найти кулон.

***

На следующее утро, стоя перед Проходом, сияющим нежно-голубым светом, Таня едва сдерживалась, чтобы не начать танцевать от радости.

— Ты нам так и не рассказала, зачем положила его в такое странное место, — заметила Елизавета Степановна.

Она с бабой Валей, конечно же, решили проводить свою подопечную.

— Ох, — Таня закатила глаза, — Там не самая приятная история…

Знали бы они, как сильно ей не хотелось об этом даже вспоминать. Но было бы нечестно скрывать от них что-либо. Тем более теперь. Она ж умерла. И ей должно быть все равно.

— Я жила с не самым хорошим парнем на свете. Однажды у меня пропали сережки. Потом кольцо. Думать о плохом не хотелось, и я закрывала на все глаза. Надеялась, что потеряла. Но кулон все-таки спрятала. На всякий случай.

Старушки молча кивнули и не стали комментировать услышанное.

— Готова? — громко спросил смотритель, — Поехали.

Вокруг них теплое голубое свечение стало гораздо ярче, но через пару секунд с тихим хлопком исчезло. На том месте, где должен был находиться Проход, было темное пятно.

— Что происходит? — недоуменно прошептала Таня.

— Видимо, сейчас ночь, — пожала плечами баба Валя.

— А Проход вообще открылся? — уточнила у нее девушка, вглядываясь в темноту и стараясь хоть что-то разглядеть.

— Господи, ну, конечно открылся, — проворчала та в ответ, — Иди уже.

— Но там же темнотища такая! Куда идти?

— Просто вперед! — Елизавета Степановна не выдержала и подтолкнула свою подопечную.

От неожиданности Таня сделала большой шаг и тут же оказалась в каком-то тесном помещении. Похожем на гроб. Только вертикальный.

Проход за ее спиной слегка сиял тем же голубоватым светом, что и в начале своей «работы». И благодаря этому Тане удалось через пару мгновений, когда глаза привыкли к полумраку, разглядеть рукава, штанины, галстуки…

— Блин, да это же просто шкаф. — Девушка облегченно вздохнула.

Хотя, что ей могло угрожать? Не умрет же она, в конце концов.

Таня осторожно протянула руки вперед и тут же уткнулась в твердую преграду. Слегка надавив, она приоткрыла дверцу и замерла, прислушиваясь. К своей радости она услышала шум воды. А затем страшно фальшивое мужское пение.

Конец ознакомительного фрагмента.