Чудеса без конца. Удивительные истории о том, как Крылатик и Крапинка разгадывали тайны и загадки этого мира

Любовь Николаевна Кантаржи (2024)

… Не за морями и горами, а совсем рядом с нами — на опушке леса, в домике с резным крылечком живут забавные лесные человечки Крылатик и Крапинка. Как и все дети на свете, они большие почемучки, и их знакомой тёте Любе ничего не остаётся делать, как отвечать на все их бесконечные «Почему?».Почему вращается Земля? Кто осенью раскрашивает листья? Как зимует белочка? Почему необходимо следить за чистотой своей речи и порядком в доме? Кто рисует в небе радугу? Как поймать мелодию? Вместе со сказочными героями юные читатели побывают в Стране Геометрии и в Шишкином Лесу — в общем, сделают множество интересных открытий.

Часть I. ЛЕТО

Ком на носу

Крапинка вбежала в комнату из палисадника, где поливала цветы. В одной руке у неё была лейка, а на другой ладошке сидел оранжевый жучок с яркими крылышками.

— Смотри, Крылатик, кого я нашла! На нас похожа!

Взглянув на жучка, Крылатик сделал то же самое, что, вероятно, сделали бы на его месте и вы. Он запел:

Божия коровка,

Чёрная головка,

Улети на небо,

Принеси нам хлеба!

Чёрного и белого,

Только не горелого!

А Крапинка подхватила:

Сушек, плюшек,

Сладких ватрушек,

Интересных книжек,

Малышам — игрушек!

Выслушав песенку, божья коровка неторопливо раскрыла свои крылышки — два оранжевых и два прозрачных, — взлетела и, сделав круг над столом, спланировала в раскрытое окошко.

— Полетела за ватрушками! — засмеялась Крапинка. — До свидания, божья коровка! Прилетай к нам ещё!

Крылатик задумчиво провожал жучка взглядом.

— Интересно, почему её называют коровкой? — спросил он. — Разве она животное?

— Конечно, нет, — уверенно ответила Крапинка. — Просто букашка.

— Но… Раз букашки живые, может, они и есть животные?

— Скажешь тоже! — засмеялась Крапинка. — Животные летать не умеют, а букашки — пожалуйста; погляди, как летит! — Крапинка высунулась в окошко. — Ой, сюда идёт кто-то!

По тропинке к домику шла тётя Люба.

— Вот кстати! — обрадовался Крылатик и закричал:

— Тётя Люба, тётя Люба! Божья коровка — это животное?

— Никакое не животное, а букашка, правда? — перебила его сестра.

Гостья засмеялась. Она уже подходила к крылечку.

— Во-первых, здравствуйте, мои дорогие!

Малыши засуетились.

— Конечно, здравствуйте, проходите, пожалуйста! — загалдели они, распахивая дверь и предлагая гостье тапочки. Крылатик от нетерпения подпрыгивал.

— Ну а всё-таки, тётя Люба! Очень хочется узнать: животное?

— Или букашка?

Тётя Люба улыбнулась.

— Божья коровка — это жук, и правильнее говорить не букашка, а насекомое. И, значит, животное.

— Как так? — не поняла Крапинка.

— Очень просто. Ведь животные — это не только звери. К царству животных относятся ещё и птицы, и рыбы, и насекомые.

— Не может быть! Выходит, что и бабочки — животные? — удивилась Крапинка.

— И бабочки, и мухи, и жуки, и пчёлы, и муравьи, и комары, и ещё многие-многие другие насекомые.

— А почему они называются насекомыми, у них что, на носу ком? — хитро прищурился Крылатик.

— А ты, оказывается, шутник! — засмеялась тётя Люба. — Только не на носу, а на брюшке, и не ком, а насечки — это такие поперечные полосочки. Насечки есть у каждого насекомого.

— А почему у всех насекомых есть крылышки, а у муравьишки нет? — спросила Крапинка.

— Как же нет? Бывают и крылатые муравьи. Кроме того, не у всех насекомых вообще должны быть крылья. Они ведь все очень разные: одни умеют летать, другие ползать, третьи бегать, четвертые прыгать. Одни живут несколько лет, другие — всего один день. Некоторые едят цветочный сок, другие питаются мошками. Да и живут они все в разных местах: на земле и под землёй, на воде и под водой, внутри дерева и в домах. Вообще, насекомые — самая многочисленная группа животных на Земле. Но, несмотря на различия, у них есть кое-что общее, что их объединяет.

— Насечки?

— Да, но не только. Помимо насечек, у всех насекомых обязательно есть голова с усиками-антеннами, грудь и брюшко. И самое главное — у всех у них шесть ног, поэтому их и называют ещё шестиногими. А если у кого-то ног больше, меньше или совсем нет, то это и не насекомое вовсе.

— Как не насекомое?! А паучок? У него восемь ног, я считала!

— Правильно считала! Паук не насекомое. Учёные относят его к другой группе животного царства — к паукообразным.

— Вот это да! Тогда выходит, что и дождевой червяк тоже не насекомое? У него не то что ног или усиков — и головы-то нет!

— Верно.

— А я видел однажды жёлтую божью коровку, — вдруг вспомнил Крылатик. — Или это и не божья коровка была?

— Почему же, божьи коровки бывают разными. Самая привычная нам — оранжевая, и у неё семь чёрных пятнышек. Она так и называется «семиточечная». Но среди них встречаются и жёлтые, и чёрные, а у иных вместо пятнышек — узоры в виде запятой, тире и даже буквы «М».

— Целая азбука! — Крылатик задумался. — И кто же их всех так разрисовал и раскрасил?

Тётя Люба улыбнулась.

— Наверное, Тот, Кто создал и их, и вообще всё. Он и ответы на наши вопросы знает.

— А мы? Тоже можем узнать? — спросил с надеждой Крылатик.

— А мы можем узнавать, открывать всё новые и новые тайны и загадки. Ведь Божий мир бесконечен и удивителен.

— Вот и хорошо! — обрадовались малыши. — Будем узнавать всё постепенно, чтобы на всю жизнь хватило! Ведь это так интересно!

На том и порешили.

Растения-синоптики

В то утро у Крапинки было особенно хорошее настроение.

— Просыпайся, соня! — весело закричала она, влетая в комнату с букетиком цветов. — Все уже проснулись: и птички, и цветы!

Крылатик сладко потянулся под одеялом и приоткрыл один глаз. Вдруг, припомнив что-то, резко сел на кровати.

— Крапинка, — сказал он, — ты опять одна гуляла? Я же просил разбудить меня!

— Я будила, да только ты не просыпался! Не надо было вчера вечером читать так долго!

Крылатик вздохнул: сестрёнка была совершенно права. Ему так хотелось погулять утром до завтрака, побегать по росе, полетать наперегонки с бабочками, понежиться в мягких лучах ласкового утреннего солнышка, но… Книжка была уж очень интересная! И вот, пожалуйста — Крапинка уже вернулась с прогулки, а он всё ещё в постели.

А Крапинка, весело напевая, легко кружила по домику, прибирая постель, устраивая в вазочку цветы, расставляя на столе тарелки и печенье к завтраку. В кастрюльке на плите уже пыхтела каша, и малышка быстро сновала из комнаты в кухню. Крылатик пригляделся: нос у сестрички был жёлтым, как желток.

— Ты зачем, Крапинка, жёлтой краской нос покрасила?

Крапинка схватилась за нос и подбежала к зеркалу. Её носик — аккуратный, курносый, с весёлыми веснушками-звёздочками, был и в самом деле совершенно жёлтого цвета!

— Ничего себе, — удивлённо сказала она.

— Я понял, — догадался Крылатик. — Ты, наверное, цветы нюхала!

— Точно, нюхала. Одуванчики!

Крылатик наклонился над цветами в вазе, и в следующий миг в зеркале отражались уже два жёлтых носа.

— У меня на носу вырос одуванчик!

— А у меня на носу светит солнышко!

С кухни доносились вкусные запахи. Пора было завтракать.

— Мы ещё погуляем сегодня? — спросил за столом Крылатик.

— Конечно, — сказала сестрёнка. — Сразу после завтрака!

— Погуляете, если до дождика успеете, — услышали малыши знакомый голос. В домик вошла тётя Люба.

— Ну, здравствуйте! — сказала она.

— Здравствуйте, здравствуйте! — загалдели лесные человечки, усаживая гостью за стол. Крапинка налила третью чашку какао.

— А откуда вы знаете про дождик, тётя Люба? — спросила она. — На небе ни облачка.

— Наверное, по радио объявили, — предположил Крылатик.

Тётя Люба покачала головой.

— Нет, не по радио. Мне об этом… акация рассказала! И одуванчики!

— Как это? — удивилась Крапинка. — Разве цветы разговаривают?

— А у них свой язык, особый. — Тётя Люба посмотрела на цветы, принесённые Крапинкой, и малыши проследили за её взглядом. Одуванчики, ещё недавно сиявшие яркими солнышками, свернулись, словно приготовившись ко сну.

— Закрылись, — удивилась Крапинка. — А до вечера ещё далеко…

— Неужели и акация закрылась? — спросил Крылатик и распахнул дверь на крылечко. — Вроде нет… Ой, а пчёл-то налетело, глядите!

Куст белой акации, росший рядом с изгородью палисадника, был атакован пчёлами, которые роились над ним деловитым жужжащим облаком.

— Вот вам и ответ, — сказала тётя Люба. — Пчёлы на акации — жди дождя.

— Да ну? — удивился Крылатик. — А откуда пчёлы узнали про дождик?

— Ниоткуда. Они просто летят на запах.

Только теперь малыши обратили внимание на необычайно сильный запах акации, — острый и сладкий, как конфета. Его было трудно не заметить!

— Акация не всегда так сильно пахнет, а именно перед дождём, — сказала тётя Люба. — Так же ведут себя и кусты смородины, и жимолость, и некоторые другие растения. В ясную погоду запах жимолости, например, почти незаметен. Но если ночью она начинает вдруг сильно пахнуть, значит, днём жди дождя. Из-за таких свойств и называют эти растения синоптиками, то есть предсказателями погоды.

— А почему одуванчики закрылись? Тоже из-за дождя?

— Да. Перед дождём повышается влажность воздуха. Одуванчики это чувствуют и закрываются. Даже белые, уже отцветшие одуванчики-парашютики — и те закроются перед дождём.

— А вот и дождик, глядите! — закричала Крапинка и захлопала в ладоши.

И в самом деле, несмотря на то, что солнышко всё ещё светило, на дорожку рядом с крылечком уже падали первые крупные капли. А вскоре тёплый летний дождик весело забарабанил по крыше и земле и щедро поил и акацию с одуванчиками, и смородину, и жимолость, и весь палисадник, и весь лес.

— Теперь понятно, почему во время дождя всегда так вкусно пахнет! — сказал Крылатик. — Даже в дом идти не хочется.

…Пчёлы давно уже улетели в свои ульи, птицы попрятались по гнёздам, а друзья всё ещё стояли на крылечке, дышали сладким дождевым воздухом и радовались лету, цветам и дождю.

А ещё они радовались тому, что живут в этом удивительном мире, где всё так разумно устроено и ничто не случайно, и где всё — даже самая маленькая травинка и песчинка — имеет свою причину и своего Творца и подчиняется Его законам.

И это было здорово!

Подарок

Однажды тёплым июньским утром тётя Люба пришла в гости к своим маленьким друзьям с небольшой корзинкой в руках.

— Здравствуйте, малыши! А я вам подарок принесла!

И она поставила на стол корзинку, прикрытую большим листом лопуха.

— Вот здорово! — сказал Крылатик. — Мы подарки любим!

— А от кого подарок? — спросила Крапинка.

— А вот отгадайте загадку, и узнаете: «Бьют меня ногами, режут ножами, каждый хочет растоптать, а я с подарками опять!»

— Ой-ёй-ёй, какая загадка… страшная! — испугалась Крапинка. — Бьют ногами…

— Да не бойся, Крапинка! — засмеялась тётя Люба. — Не бьют, а скорее… топчут. Можно даже сказать — по ней ходят.

— Ах, ходят… Ну, а зачем же ножами-то режут?

— Да и ножи не страшные вовсе, скорее лопаты.

— Лопаты? Так-так-так… — задумался Крылатик. — По ней ходят… её копают лопатами…

— Ну, ну… Догадались?

— По-моему, это земля! — сказала Крапинка.

— Точно! — обрадовался Крылатик. — А подарки… урожай!

— А я думала, урожая в начале лета не бывает.

— Бывает, бывает, — сказала тётя Люба, раскрывая корзинку.

Малыши заглянули в неё и тут же сердито наморщили свои носики.

— Что, не понравился вам подарок?

— Какой же это подарок, — обиженно протянула Крапинка. — Это крапива колючая!

— Зачем она нам? — расстроился Крылатик.

— Эх, малыши, вы, видно, в подарках-то не очень разбираетесь, по первому впечатлению судите. Вы, наверное, думаете, что крапива — сорняк, вредный и колючий? А вы супчик из неё ели когда-нибудь?

— Супчик? — удивился Крылатик. — С колючками? Вы, наверное, шутите!

— Вовсе нет! Сейчас мы с вами приготовим этот супчик, а, точнее, зелёные щи, и вы сами убедитесь!

— Щи из крапивы? — Крапинка поёжилась, словно от холода. — Да она ведь кусается, тётя Люба. Как вы только рвали-то её?

— Очень просто. У меня рукавички есть. И ножницы.

— Да? — Крылатик с сомнением оглядел крапиву. — Вроде и колючек не видно, а колется больно!

— Колючки-то есть, но такие маленькие, что скорее похожи на волоски. Но волоски эти не простые, а с секретом. Каждый волосок — вроде бутылочки с острым горлышком, а внутри — очень едкая жидкость. Дотронешься до такого волоска, а он сразу в руку вопьётся, бутылочка раскроется, и кислота обожжёт кожу.

— Да уж! — вздохнула Крапинка. — Мне однажды крапива очень больно ногу обожгла, а ведь я её не трогала даже, просто мимо проходила.

— А ты в следующий раз будь аккуратнее, смотри, где идёшь и что задеваешь. А колючками крапива защищается. Если бы не они, её всю до последнего листика коровы да козы бы съедали: так она вкусна да питательна. Но я-то колючек не боюсь, потому что знаю, как их усмирить: надо просто обдать крапиву кипятком.

Тётя Люба надела свои рукавички, выложила траву в кастрюлю и залила горячей водой из чайника.

— Ну вот, теперь она не жжётся и не кусается — можно её нарезать и варить щи. Помогайте мне!

Все засучили рукава и дружно принялись за работу. Вскоре на плите уже весело булькали зелёные щи.

— А почему всё-таки из крапивы? — спросил Крылатик. — Почему не из капусты?

— Из капусты мы всегда щи варим. А вот в начале лета, когда на огороде ничего ещё не выросло, крапива уже тут как тут, а витаминов-то в ней целый клад! Недаром говорится: «Жгуча крапива родится, да в щах пригодится!»

— Крапива нас покусать хотела, а мы сами её съедим, — засмеялась Крапинка.

— И правильно сделаем: она очень полезна. Не растение, а целая аптека! Простуду вылечит, кровотечение остановит, от малокровья избавит и желудок успокоит. В войну, когда был голод и неурожай, люди собирали крапиву и засушивали на зиму. Целые мешки запасали. А потом до следующего урожая ели щи из сушёной крапивы — и так спасались от голода. Так что многим людям крапива спасала жизнь. Кроме того, из крапивы в старину получали волокно, из которого ткали красивую шёлковую ткань.

— А я помню, как в одной сказке принцесса плела из крапивы рубашки, чтобы расколдовать своих братьев-принцев, — сказала Крапинка.

— Точно! — кивнул Крылатик. — Там злая мачеха превратила их в лебедей. Как же эта сказка называется?

— «Дикие лебеди», — вспомнила Крапинка.

— Верно! Эту сказку написал Ганс Христиан Андерсен. А ещё из крапивы делают краску: из листьев зелёную, а из корней жёлтую. — Тётя Люба взяла большую ложку и приоткрыла крышку кастрюли. — Ну что ж, пора снимать пробу.

Крылатик и Крапинка, затаив дыхание, наблюдали за ней.

— По-моему, неплохо! — наконец сказала тётя Люба с очень довольным видом. — Итак, наши летние щи готовы, осталось лишь добавить сметану. Мойте руки и садитесь за стол.

Малышей не пришлось долго уговаривать, и вскоре ложки весело застучали по тарелкам. Обед оказался на удивление вкусным. Крылатик, прежде чем отправить в рот очередную ложку, каждый раз изумлённо разглядывал её. Он ел и размышлял о том, как же всё-таки премудро устроен мир, в котором даже такой малой и невзрачной сорной траве, как крапива, дарованы столь великие достоинства!

Летние советы

Как-то погожим летним деньком тётя Люба зашла в гости к своим маленьким друзьям, но не застала их в избушке, что, впрочем, не было удивительным: кто же в такую погоду сидит дома?

«Наверное, ушли на речку!» — подумала тётя Люба и, недолго думая, пошла по хорошо знакомой лесной тропинке. Спустя некоторое время лес впереди начал редеть. Деревья расступались перед ней, словно приглашая окунуться в сверкавшую впереди коричневатую торфяную воду лесной речушки. Оттуда уже доносились весёлые всплески воды и озорные детские голоса.

Когда тётя Люба подошла к пологому песчаному пляжу, малыши как раз выходили из воды, фыркая, шумно и смешно отряхиваясь и образуя вокруг себя небольшие облачка брызг. Заметив гостью, они бросились ей навстречу.

— Здравствуйте, тётя Люба! А мы уже искупались! — радостно сообщила Крапинка.

— Ис-с-ку-п-пались! — еле выговорил Крылатик, едва ворочая языком.

— Что с тобой, Крылатик? У тебя же зуб на зуб не попадает! — встревожилась тётя Люба. — И губы совсем синие!

— Д-да н-нич-ч-чего ос-с-собенного, — сказал Крылатик и чихнул.

— Ну и ну, — покачала головой тётя Люба и, взяв лежавшее на траве полотенце, принялась растирать озябшего малыша. — Вода ещё довольно прохладна, а ты, наверное, целый час купался, верно?

— Не меньше, — подтвердила Крапинка. — Я два раза искупалась, два раза вдоль берега побегала, дворец из песка построила, а он всё воде сидел.

Теперь укутанный полотенцем Крылатик сидел на траве. Он чихал и громко стучал зубами. Рядом на другом полотенчике пристроилась Крапинка. Тётя Люба внимательно посмотрела на её покрасневшие плечи.

— Да-а, — озабоченно сказала она и вновь покачала головой. — Боюсь, что на сегодня все ваши купания уже закончены. Нам нужно срочно домой. У вас есть кефир или простокваша?

— Только сметана, — сказала Крапинка.

— Годится и сметана. Собираемся, быстро!

Малыши не стали спорить. Спустя некоторое время все уже были дома. Крылатик в шерстяных носках сидел за столом и пил горячий чай с мёдом и малиной, а Крапинка, намазанная густым слоем сметаны, лежала на диване и охала. Только теперь она поняла, что получила самый настоящий солнечный ожог.

— Но почему, тётя Люба? Ведь не очень-то было и жарко, а я, когда дворец свой строила, даже водой из речки поливалась, чтобы не обгореть.

— И совершенно напрасно! Нельзя мокрым сидеть на солнце —

так можно получить настоящий ожог даже в не очень жаркий день!

— Как так?

— А вот так: капельки воды на коже — это самые настоящие линзы; они, словно увеличительное стекло, фокусируют солнечные лучи, то есть, соединяют их, усиливая действие.

— Увеличительным стеклом на солнце можно даже бумагу прожечь! — вспомнил Крылатик.

— Вот именно! Солнце шутить не любит, и с ним нужно быть очень осторожным! Поэтому, если вы в жару поливаетесь водой, нужно вытираться, а чтобы не перегреться, лучше набросить на плечи влажное полотенце; ещё можно намочить панамку или косынку. Кстати, почему вы были без панамок?

— Не люблю я панамки эти! — заворчал Крылатик. — Я вообще не понимаю, зачем летом шапки? И без них тепло.

— В панамках жарко, — поддержала брата Крапинка, — и нырять неудобно.

— Нырять в них и не нужно, но на открытом солнце без панамки не обойтись, иначе недолго солнечный удар схлопотать.

— Какой удар? — возмутился Крылатик. — Так солнце не только жжётся, оно ещё и дерётся? Вы не шутите?

— Да какие уж тут шутки! Солнечный удар — вещь не шуточная, а очень даже опасная. Он может случиться, если в жару долго находиться на солнце без головного убора. Человеку вдруг становится плохо: возникает сильная слабость и головная боль. Можно даже потерять сознание.

— Ну и ну! Не ожидал я такого от солнышка, — сказал Крылатик. — А ещё говорят: «Солнце, воздух и вода — наши лучшие друзья!» Да разве ж друзья так поступают!

— Не горячись, Крылатик! Совершенно правильно про них говорят. Плаванье укрепляет мышцы, вода закаливает, а без солнышка можно и вовсе зачахнуть, потому что именно на солнце погибают многие микробы. К тому же благодаря солнечным лучам в организме образуется витамин Д и повышается иммунитет — защита от болезней. Но и вода и солнце требуют большой осторожности, поэтому дружить с ними нужно правильно.

— Это как?

— А так: будьте осторожными в воде, купайтесь в меру, не перегревайтесь и носите панамки! Всё это не так уж и сложно. И тогда солнце, воздух и вода не только не причинят вам никакого вреда, но помогут стать сильными, здоровыми и весёлыми!

— И станут нашими лучшими друзьями, — добавила Крапинка.

— Век живи, век учись, — глубокомысленно изрёк Крылатик и чихнул.

Правда, уже в последний раз.

Правила безопасного отдыха на воде:

Помните: любой водоём — это зона повышенной опасности.

Никогда не заплывайте далеко, особенно в незнакомых водоёмах.

Даже если речка неглубокая и хорошо вам знакома, будьте осторожны.

Не сидите в воде до посинения.

Загорать нужно постепенно, желательно в утренние и вечерние часы. В сильную жару или на юге лучше избегать посещения пляжа

с 12 до 16 часов, когда солнечные лучи особенно активны.

Во избежание солнечного и теплового удара носите лёгкий головной убор, пейте понемногу минеральную воду, старайтесь не перегреваться. Но не стоит сидеть на солнце мокрым: капли воды на коже провоцируют солнечные ожоги. Лучше накиньте на плечи влажное полотенце или намочите панамку.

Бумажное гнездо

Малыши играли в прятки.

— Раз-два-три-четыре-пять, я иду искать! — пропела Крапинка и оглядела комнату. Где бы он мог спрятаться?

Откуда-то сверху вдруг раздался шум, и с чердачной лестницы кубарем скатился Крылатик.

— Туки-туки, Крылатик! — обрадовалась Крапинка.

— Да я уже не играю! — отмахнулся малыш. — Погляди, что я на чердаке нашёл!

В руках у него был пыльный бумажный пакетик.

— Зачем ты подбираешь всякую ерунду? — строго спросила Крапинка. — Он же грязный!

— Ну и пусть! А вдруг там что-нибудь интересное!

— Да что там может быть интере… — начала было девочка, но, взглянув внимательнее, испуганно закричала:

— Ой! Брось скорее! Убери! Это же… осиное гнездо! — от страха Крапинка спряталась за диван, и только любопытный носик выглядывал из-за его спинки. — Сейчас нас осы покусают!

Крылатик тут же бросил находку на пол и на всякий случай спрятался под стул.

Никакие осы из пакетика не вылетали.

— По-моему, ты просто трусишка, Крапинка! Разве осы в бумажках живут? — сказал Крылатик, но из-под стула не вылез, — на всякий случай.

— Конечно, в бумажках! У них гнёзда бумажные.

— Бумажных гнёзд не бывает!

— Ещё как бывает! Почему ты мне не веришь? — рассердилась Крапинка. — Да из осиных гнёзд, наверное, и бумагу добывают!

Похоже, она и сама не очень-то верила в то, что сказала. Тут уж Крылатик не выдержал:

— Ха-ха-ха! Ой, не могу! Скажешь тоже: из гнёзд — бумагу! Да если хочешь знать, бумага на дереве растёт!

— А вот и нет!

— А вот и да! Есть такое дерево, оно так и называется — бумажное!

В это время раздался стук в дверь, и в комнату вошла тётя Люба.

— Здравствуйте, малыши! Что это вы под стульями-диванами сидите? — удивилась она.

Крылатик ещё глубже забрался под стул, а Крапинка запричитала:

— Ой, осторожно, тётечка Любочка! Не наступите! Покусают!

— Что? Кто покусает?

— Осы! Тут гнездо осиное! — закричал Крылатик.

Тётя Люба в растерянности оглянулась. Затем нерешительно подошла к гнезду и осторожно присела перед ним на корточки.

Малыши замерли.

— Всё ясно, — сказала, наконец, тётя Люба и взяла находку в руки. — Тревога отменяется! Можете вылезать. Это действительно осиное гнездо, но оно пустое.

— Точно пустое? — с опаской спросила Крапинка.

— Точнее не бывает! Оно старое и, похоже, прошлогоднее. Осы ведь живут в гнёздах только одно лето, и уже к осени покидают свои жилища.

Крылатик осмелел и вылез из своего укрытия.

— Представляете, тётя Люба, — сказал он, — Крапинка говорит, что бумагу из осиных гнёзд добывают!

— А Крылатик сказал, что бумага растёт на бумажном дереве!

— А на самом деле как?

— Откуда бумага берётся?

— Ну, этого в двух словах не объяснишь, — сказала тётя Люба и задумалась. — Вообще-то бумага появилась у людей не так уж давно — всего лишь несколько веков назад.

— А на чём же люди писали раньше? — удивился Крылатик.

— Да на чём только не писали! Самая первая «тетрадка» была просто гладким камнем, на котором приходилось выдалбливать рисунки и знаки. Потом люди придумали писать палочками на мягкой глине. В Древнем Египте писали на папирусе — так называется растение, похожее на камыш, с длинными прочными стеблями. Стебли папируса разрезали на узкие длинные полоски, сушили и склеивали в широкие ленты, а потом скручивали в рулоны — свитки. В Европе использовали пергамент — очень дорогой материал из кожи животных. Но, пожалуй, самым простым и доступным материалом для письма была береста — берёзовая кора, на которой писали в Древней Руси. Письма на бересте называли берестяными грамотами.

— А бумага? Она откуда взялась? — спросила Крапинка.

Тётя Люба улыбнулась:

— А бумага действительно… выросла! На дереве!

— Ага! Что я говорил! Значит, правда, есть оно — бумажное дерево?

— Есть! Растёт оно в Китае и в других тёплых странах.

— И у него вместо листиков — бумажки?! — изумилась Крапинка.

— Ну, что ты, конечно, нет. Бумагу делают из ствола этого дерева, из его рыхлой сердцевины. Бумага эта получается очень тонкая и красивая, её называют «рисовая». Растёт на Востоке и другое бумажное дерево — тутовая, или бумажная, шелковица. Из её коры бумага тоже получается красивая и прочная, поэтому из неё делают бумажные деньги и важные документы. Но, конечно, дело это не простое: деревья пилят, измельчают, добавляют мел, — чтобы бумага стала белой, и потом варят эту «бумажную кашу» в котлах в особом растворе. Затем специальные машины отжимают из «каши» воду и утюжат, пропуская через горячие валики. Тогда бумага становится сухая, гладкая и ровная. Со временем бумагу научились делать во многих странах. Оказалось, что её можно изготавливать из самых разных пород древесины, а ещё из старых книг и газет и даже ненужных обрезков ткани.

— А как же осы? — не сдавалась Крапинка. — Из чего они свои гнёзда строили, когда ещё бумаги не было?

— Дело в том, — сказала тётя Люба, — что осы умели делать свои бумажные гнёзда уже тогда, когда люди ещё писали скребками на камнях.

— Как?! Осы рубили деревья, пилили их, а потом варили в котлах?!

— Да осам не надо ничего рубить и варить. У осы крепкие челюсти, и она скоблит ими древесину, разжёвывает и склеивает слюной, — вот и получается настоящая прочная бумага для гнезда. Конечно, она не белая и не красивая, зато осам вполне подходит.

— А люди, наверное, за осами подсмотрели и придумали, как бумагу делать! — догадалась Крапинка.

— Очень может быть. Ведь многие открытия и изобретения люди сделали, наблюдая за природой — творением Божьим. А тайны Божьего мира неисчерпаемы.

— Вот здорово! — сказал Крылатик. — Крапинка, давай тоже наблюдать за природой — может, и мы чего полезного изобретём!

И Крапинка, конечно же, согласилась.

Рыбка-лошадка

Этот день был самым обычным тёплым летним днём: светило солнышко, ласковый ветерок едва касался верхушек деревьев, а небо было чистым и прозрачным, как вода в лесной речушке.

Вот только Крапинка была невесёлой. Вспомнилось ей, как в январе строили они с братом снежную горку, как катались на санках и на лыжах, и заскучала по зиме.

— И далась тебе эта зима, — урезонивал её Крылатик. — Летом ничуть не хуже: можно и в речке искупаться, и по мягкой травке побегать…

— Что травка, — грустила Крапинка. — Зимой-то мы и на лыжах катались, и на коньках!

— Подумаешь! А летом на водных лыжах катаются! И на этих… На морских коньках!

— На чём? — засмеялась Крапинка. Братец так насмешил её, что она уже забыла о своем огорчении. — Ты, правда, думаешь, что на морских коньках покататься можно?

— А что ж тут такого?

— А то! На морских коньках не катаются. Они живые!

— Да ну! — не поверил Крылатик. — Живые коньки? Это новое что-то. Может, ещё скажешь, и лыжи живыми бывают?

— Смешной ты, Крылатик! Морской конёк — это рыбка такая, я её в книжке видела. Вот смотри!

И Крапинка достала с полки книжку с картинками. Крылатик взял книжку и стал с интересом разглядывать морского конька.

— Хороший конёк! — сказал он. — Красивый! Только никакая это не рыбка, а самая настоящая лошадка — морская. На шахматного коня похожа.

— Может, и похожа, только это не конь. У неё даже ног нет!

— А зачем ей в море ноги? Вместо ног у неё хвост. Зато посмотри, какая у неё голова. Нет, точно лошадка!

— А я говорю, рыбка! — упрямо сказала Крапинка.

— А почему же он коньком называется?

— Пусть как угодно называется, всё равно он рыбка!

— Нет, лошадка!

— Рыбка, рыбка, рыбка!

— Лошадка, лошадка, лошадка!

Когда в комнату вошла тётя Люба, она очень удивилась, увидев кричащих друг на друга лесных человечков, которые в пылу спора размахивали не только руками, но и ногами и даже крылышками.

— Здравствуйте, малыши! О чём шумим? Что ещё за рыбка-лошадка?

Человечки смутились, а Крылатик покраснел.

— Да у нас это… Спор научный, — нашёлся он наконец.

— Научный, говоришь? Не похоже… Научные-то споры рождают истину, а ваш — просто ссору. Так о чём же ваш ненаучный научный спор?

Крапинка вздохнула:

— Мы поспорили о морских коньках. Кто они — кони или рыбы?

— Морские коньки? Вот так вопрос! Действительно, морской конёк напоминает по форме шахматного коня, хотя внутри он устроен как самая настоящая рыба: у него есть и жабры, и плавники, и плавательный пузырь.

— Да? — Крылатик удивился. — Ну а покататься-то на нём можно? Как на дельфине, например?

— Боюсь, что нет, дорогой мой. Морские коньки слишком малы для этого. Самые крупные из них с мою ладонь — не больше 20 сантиметров. Так что оседлать морского конька тебе не удастся.

Крылатик был разочарован.

— Что же это за рыбка такая, если она совсем на рыбку не похожа! — сказал он.

Тётя Люба улыбнулась.

— Не похожа. Но на свете множество разных рыб, и среди них встречаются рыбы совершенно необычной формы. Морской ёж, например, очень похож на ёжика, но это самая настоящая рыба. У рыбы-пегаса плавники напоминают крылья. А бывают ещё морские иглы, кстати, ближайшие родственники морских коньков. Они длинные и тонкие, вот и назвали их иглами.

— Острые, наверное? — опасливо спросила Крапинка.

— Нет, совсем не острые, потому что на конце у них вместо острия рот-трубочка — он больше похож на пипетку. Кстати, почти такой же рот-пипетка и у морского конька. Этот рот не открывается, как у других рыб.

— Не открывается? Как же они едят?

— Они питаются маленькими морскими рачками. Заметив пищу, морской конёк втягивает её своей «пипеткой» внутрь и проглатывает.

— Интересно, интересно, — сказала Крапинка и задумалась. Она попыталась представить себе морского конька. — А какого он цвета?

— Да разных! Ведь морских коньков около тридцати видов: бывают красные и бурые, зелёные и синие с узорами и без узоров, с пятнышками и крапинками. К тому же и цвет свой эти хитрецы умеют менять. Как почувствуют опасность — сразу сливаются с окружающей средой и становятся похожими на водоросли или на кораллы.

— И правда, хитрецы! — удивилась Крапинка. — Но как же они успевают сообразить, в какой цвет им перекраситься? Это ж надо осмотреться, подумать. А пока всё продумаешь — тебя уже — ам! — и слопают!

— А им не надо осматриваться, не надо ничего продумывать. Бог вложил в них инстинкт — то есть, умение поступать согласно определённым Им законам. Инстинкт помогает морским конькам окрашиваться в нужный цвет, птицам — находить верную дорогу к дому, пчёлам — собирать нектар и строить соты. Инстинкт — закон жизни для всех животных, и нарушить его они не могут.

И только мы, люди, живём по-другому, потому что Господь подарил нам свободу выбора и умение мыслить. Мы всегда должны принимать решение сами: быть злыми или добрыми, дружить или ссориться, жить для себя или для других, жить с Богом или без Него. Но от нашего верного выбора зависит и вся наша жизнь, и наше счастье, и жизнь других людей.

И поэтому быть настоящим человеком очень непросто!

— Зато интересно и здорово! — почти хором сказали Крылатик и Крапинка.

Грязные слова

Крылатик и Крапинка строили из кубиков башню. Она получалась такая высокая, что для завершения строительства малышам пришлось воспользоваться крылышками. Крапинка парила над башней и укладывала последние кубики, а Крылатик наблюдал за ней снизу. Ему почему-то казалось, что всё она делает не так.

— Как ты кубики кладёшь? Ровнее нужно, ровнее! — поучал он сестрёнку. — Да что ж ты криворукая такая!

Крапинка поёжилась, словно от сквозняка, и опустилась вниз.

— Я не криворукая, — сказала она и отвернулась. — Сам строй свою башню.

— Да пожалуйста! — Крылатик схватил красный кубик и, взлетев над башней, с размаха нахлобучил его сверху. — Вот как надо работать! Кубики должны ложиться ровно, а не…

Крылатик не закончил фразу, потому что в следующий миг башня закачалась, и всё шаткое сооружение развалилось!

— Тьфу ты, кочерыжка! — в сердцах бросил он и стремительно приземлился на пол.

— Где? Какая кочерыжка? — удивлённо спросил знакомый голос. В дверях комнаты стояла тётя Люба и с интересом наблюдала за происходящим.

— Да башня… — Крылатик, похоже, сильно огорчился. — Эх, такую конструкцию испортили!

Тётя Люба огляделась.

— Башню — вернее, то, что от неё осталось, — вижу, а кочерыжку нет. Что ж это за кочерыжка всё-таки?

— Не обращайте внимания, — вздохнула Крапинка. — Не было никакой кочерыжки. Это его ребята в лагере так ругаться научили. А ещё он «криворукой» обзывается, «блинами» ругается.

Тётя Люба огорчённо покачала головой. В этом году Крылатик и Крапинка впервые в жизни побывали в детском лагере. Конечно, малыши познакомились там с ребятами, многому научились. Но, видимо, не всё новое пошло им на пользу.

Крылатик покраснел.

— Да не ругаюсь я! — сказал он. — Блинами не ругаются, их едят. И кочерыжка — не ругательство, а серединка капусты. Обычные слова, самые простые.

Тётя Люба понимающе кивнула.

— Простые. Но боюсь, что в данном случае они стали пустыми и даже грязными.

Крылатик недоверчиво посмотрел на тётю Любу.

— Что вы такое говорите? Слово — не корзинка и не рубашка, оно не может быть пустым или грязным!

— Ещё как может! Слово становится пустым, если за ним ничего не стоит. Вот ты сказал «кочерыжка», а никакой кочерыжки-то и не было! И слово заболело: стало пустым. Но не только. Ведь ты ещё и разозлился; твоя злость испачкала слово, и оно стало грязным. Хуже всего, что человек при этом может и сам так испачкаться, что его потом никаким мылом не отмоешь!

Крылатик с тревогой посмотрел на свои ладошки: а вдруг они уже испачкались?

— Что же делать? — спросила Крапинка.

— Как что? Нужно бороться с этим, чтобы не пришлось потом отстирывать слова! Об этом, кстати, в сказке про Ивушкина написано, помните?

Малыши отрицательно покачали головами.

Тётя Люба подошла к книжной полке и поискала взглядом книжку.

— Да вот же она! Называется «Счастливо, Ивушкин!», а написала её Ирина Токмакова. Разве я вам не читала?

— Нет. А кто это — Ивушкин?

— Это маленький мальчик. Однажды он попал в сказочную страну, в волшебный лес, и встретил там старого Енота Нотю…

Голос тёти Любы постепенно становился тише, звучал словно бы издалека, и вскоре уже ничего невозможно было разобрать. Крапинка и Крылатик с изумлением увидели, что они уже не в комнате, и вокруг них не знакомые стены, а какие-то ветви… много ветвей… деревья…

Одним словом, они оказались в лесу.

И это был вовсе не знакомый им до каждого кустика их родной лес, а какой-то чужой, дремучий, с шелестящими — словно бормочущими — листьями. Малыши догадались, что попали в сказку, в тот самый волшебный лес!

Они прошли немного по тропинке, и вскоре деревья начали расступаться, открывая взору поляну с небольшим аккуратным домиком, выложенным мхом. Перед домом кипел на костре бак, в котором старый енот помешивал стирку. Рядом на протянутой между двумя стволами веревке сохло уже выстиранное бельё. Бельё было странное, очень необычной формы: в виде собаки, верблюда, блинов, кочана капусты, кочерыжки и множества других самых неожиданных предметов, среди которых были даже очки и нечто, похожее на сломанную — кривую — руку.

Старый енот тяжело вздыхал и бормотал:

— Ох, сколько же у меня работы! Бедный я, бедный! Уж полощешь-полощешь, отбеливаешь-отбеливаешь… Ведь грязи-то, грязи-то — не оберёшься. Хоть бы кто-нибудь пожалел старого Нотю!

Малыши подошли поближе.

— Скажите, вас кто-то обидел? — участливо спросила Крапинка.

Енот вздрогнул от неожиданности и оглянулся.

— О-хо-хо… Пожалуй, что так: никто меня не жалеет. А я так устал, так устал! Понимаете, люди очень неаккуратно обращаются со словами! А ведь сказанное слово никуда не девается. Сказано — значит, оно уже есть.

— Ну и что? — спросил Крылатик.

— Как ну и что? А то, что слова бывают разные. Хорошие слова улетают на звёзды и там превращаются в прекрасные цветы. Звёзды радуются и начинают светить ещё ярче — это они так возвращают радость на землю. Поэтому чем больше хороших, красивых слов говорится, тем радостнее всем. А уж если кто плохое слово скажет — просто беда! Как только на земле кого-нибудь обидят или расстроят, злые слова сразу же летят на облака и расплываются на них грязными кляксами. И ведь плохих слов люди говорят нынче всё больше и больше. Одни произносят их, не подумавши, другие — оттого, что душа невоспитанная. А если я не успею их выстирать, такой безобразный грязный дождь прольётся — ужас! Вот я и ловлю их сачком, и стираю без передышки. Одних «блинов» сегодня три тысячи настирал, а тут ещё «кочерыжки» и «дураки», «очкарики» и «криворукие»! Еле справляюсь. О-хо-хо… Бедный Нотя…

Голос Ноти становился всё глуше, сам он словно таял в тумане, как растаял вскоре и волшебный лес, — и малыши вновь оказались в комнате. Тётя Люба по-прежнему стояла с раскрытой книгой в руках.

— А что как не успеет енот все слова отстирать, что ж тогда будет?! — спросила Крапинка.

— Страшно подумать! — сказала тётя Люба и посмотрела на Крылатика. Тот стоял растерянный и красный, как рак. Наконец решился.

— Я знаю, что делать! — сказал он твёрдо. — С этого дня буду стараться не произносить ни одного плохого, грязного слова!

— А если ещё и ребята нам в этом помогут, то, может быть, грязных облаков на небе поубавится? — задумчиво спросила Крапинка.

А вы, ребята, как думаете?

Превращение ириски

Заканчивалось лето, к концу подходили и летние приключения. В один из последних тёплых дней Крапинка сидела возле окошка, опершись ладошкой о круглую щёчку, и вспоминала, как они с братцем рыбачили на берегу быстрой речушки, как собирали в лесной чаще ягоды, как летали наперегонки на своих пятнистых крылышках. Её воспоминания неожиданно прервал взволнованный голос Крылатика:

— Волшебник, Крапинка! Настоящий волшебник!

Крапинка едва не подпрыгнула от неожиданности.

— Где? Какой волшебник?

— Не знаю, я его ещё не видел, но он точно есть, и он где-то здесь, в нашем лесу!

— Ничего не понимаю, — сказала Крапинка. — Что случилось-то?

Крылатик приблизился почти к самому уху сестрички и прошептал:

— Она превратилась! Я сам видел!

— Кто?! — Крапинка тоже на всякий случай перешла на шёпот и испуганно огляделась по сторонам.

— Помнишь, мы играли в прятки с гусеничкой Ириской? Чёрненькая такая, с жёлтыми пятнышками?

— Ириску? Конечно, помню: смешная, весёлая! Что-то её давно не было видно.

— Вот то-то и оно, не видно. Потому что она — теперь не она.

— Как это?!

— Вот слушай. Она ведь, Ириска эта, в последнее время всё зевала да зевала. «Что-то, — говорит, — я устала, надо отдохнуть». А потом и вовсе заснула, повисла на листе крапивном вниз головой и спит. Я-то думал, поспит и опять играть с нами будет. А она покрылась каким-то панцирем, как будто в коробочку залезла.

— Может, это она к зиме так готовится? — предположила Крапинка.

— Не знаю. Я к ней несколько раз подходил, разбудить хотел. Стучал, стучал по коробочке этой — никакого толку. А сегодня… Ты не поверишь!..

— Ну? Говори же! — нетерпеливо сказала Крапинка.

— Я и говорю. Подошёл я сегодня, как обычно, к этой коробочке, постучал. «Просыпайся, — говорю, Ириска, пойдём в прятки играть». А коробочка вдруг как треснет! Развалилась, а из неё…

Конец ознакомительного фрагмента.