Тень и Сверх. Стирая границы

Любовь Романовна Белых (2024)

Встреча с мужчиной, перевернувшим всю мою жизнь, доставила массу проблем. Он стоит на страже правопорядка, я наёмница. Была наёмницей на своей родине. Теперь я сама не понимаю, кто я. Дочь первого императора Зонака? Девочка-сирота из Зоны? Жертва стечения обстоятельств? Сверх? Подозреваемая в массовых убийствах? Внештатный агент спецотдела? Одно я знаю точно, я — Тень! И я никому не позволю убивать от моего имени!

Глава 16

Я всю ночь не могла сомкнуть глаз. Ворочалась с одного бока на другой, гоняя в голове безрадостные мысли. За стеной слышались тихие перешёптывания. Фиона и Грэхем тоже не спали, находя утешение в разговоре друг с другом. Ну а мне… а мне не с кем было разговаривать, оттого я и вела мысленные диалоги сама с собой.

"Ты мне всегда будешь нужна…" — в памяти всплыли слова законника, на которые я тут же придумала десяток язвительных реплик.

Где, спрашивается, моя язвительность и моё красноречие были тогда, когда он это говорил? Кивала как болванчик, ещё и Фиону с Грэмом успокаивала.

Не дай боги Стефан обманет и не сдержит обещание! Не за себя страшно, за Фи и Грэхема. Они не заслужили подобного. Если завтра сюда прибудут другие законники не за этими троглодитами, а за людьми, что были ко мне добры, если Стефан играет со мной в игры… Это будет последнее, что он для меня сделает.

Не могу его убить? Ну и ладно! Зато я могу сделать так, что его жизнь станет хуже мучительной смерти. Я уничтожу всё, что ему дорого. Заставлю страдать и мучиться. Пройдусь по его жизни тяпкой, как он прошёлся по моей.

Крадущиеся шаги заставили оторвать голову от подушки и сжать рукоять меча, с которым я не смогла расстаться, даже ложась в постель.

— Не спишь? — тихий шёпот заставил опешить.

Как-то это неправильно. Зачем к кому-то подкрадываться, ещё и обозначать своё присутствие? Разве что затем, чтобы не знали об этом другие обитатели дома.

— Спала, — нагло солгала я, поправив край покрывала, чтобы скрыть меч. — Ты разбудил. Ходишь тут… Шаркаешь.

Мрак, что я несу? Что несу?!

— Я старался не шуметь, — не заметив моей лжи, или сделав вид, что не заметил, Стефан тихо вошёл в комнату. — У тебя большая кровать.

Это сейчас вообще что происходит? К чему это было сказано?

За глубоким вздохом последовало объяснение:

— Сидушка у кресла никуда не годится. Пружины весь зад искололи.

Невозмутимо почесав вышеупомянутое пятую точку, Россо нагло принялся пристраивать её на мою кровать.

— Это тебя после дубины так разобрало?! — гневно зашипела я, принявшись оборонять ногами своё ложе. — Иди отсюда! Не нужен мне здесь твой исколотый зад! Кыш, кому говорю, — лягаясь ногами, я успешно держала оборону, не подпуская врага на свои территории.

— Тиа! — обиженно воскликнул законник после прицельного удара в левое полупопие моей ступнёй.

— Ты что орёшь? Что орёшь, я тебя спрашиваю? — сбивчиво забормотала я. — Ты зачем это делаешь? Что обо мне люди подумают?!

— Тиа…

— Не Тиа! — рыкнула я, двинув его в бедро ногой ещё раз. — Что за Тиа вообще? Это что, имя? Не знаю такого. Кыш отсюда, кому говорю!

— Я могу рассказать! — запальчиво пробормотал Стефан. — Вот только на кровать сяду и сразу же расскажу…

Наглый хмырь всё-таки отвоевал кусок моих территорий — целый метр изножья кровати. Не могу сказать, что мне это понравилось. Но понравилось то, что дальнейших завоевательных миссий законник не предпринимал.

— Говори уж, раз уселся, чтоб тебя гончие разодрали, — тряхнув головой, я села в кровати, натянув покрывало по самый подбородок.

В полумраке комнаты было не разглядеть его лица, но я знала, что мужчина смотрит на меня. Изучает. Анализирует. Чувствовала это так же отчётливо, как своё раздражение.

— Что ты таращишься? — опять зашипела я. — Будешь говорить — говори, не будешь — проваливай. Или ты без перчаток? — не на шутку встревожилась я.

— Это не так работает, — повернувшись ко мне вполоборота, мужчина наконец-то сказал что-то стоящее: — Перчатки заглушают голоса. Блокируют чужие мысли. Как ты думаешь, почему они без пальцев? Почему бывают разные?

Мрак! Да поглоти скверна этот мраков Мигард!

От потрясения я подскочила на кровати, глядя широко распахнутыми глазами на тёмный силуэт законника:

— Выборочно, да? — я не знала, как сформулировать свою догадку правильно. Не знала, какой бы термин подходил и был уместен.

— Скверна должна прилегать к кости. Только тогда это будет работать. Но не так, как ты думаешь, — хмыкнув, Стефан подался назад, облокотившись на спинку кровати. — Это не блокирует способность. Это позволяет её контролировать.

— То есть, — шумно сглотнув, я попыталась рассмотреть в темноте его руки, сама не знаю для чего, — Ты даже в перчатках можешь слышать, о чём думают другие люди?

— Да, — прозвучало раскатом грома. — Если коснусь этого человека. Выборочно, как ты сказала. Не общий гул…

На мгновение я утратила дар речи. Я не предполагала чего-то подобного. Собственно, что я могла вообще предполагать? Все мои знания — крупицы того, что мне рассказала Фиона, и что было подслушано в Мигарде.

— Но со мной это так не работает… — глухо прошептала я. — Я становлюсь Куклой. Без возможности считать личность или трансформироваться. Я думала, что перчатки на всех действуют одинаково.

— Кем? Куклой? — хохотнул этот невозможный хмырь.

Болван. Я к такой умной мысли пришла, а он опять всё испортил.

— Не надо смеяться надо мной.

— Прости, — ни разу не искренне извинился Стефан. — Я не ожидал услышать нечто подобное.

Это он мне об этом говорит?

Переведя дыхание, я кое-как взяла себя в руки и задала самый волнующий меня вопрос:

— Получается, все те разы, что ты меня касался… Ты слышал о чём я думаю?

Ерунда какая-то. Этого не может быть. Почему он тогда не узнал, что я усыплю его и сбегу? Почему не услышал мои рассуждения о затопленном здании в Атане? Помехи были на телепатической линии?

— Я не слышу тебя. Никогда не слышал… — проникновенный шёпот прозвучал буквально в метре от меня, а мурашки разбежались по моему телу, будто он раздался над моим ухом. — Ни в перчатках. Ни без… Ты особенная… всегда такой была…

Как-то мне сделалось нехорошо. И душно, и жарко, и волнительно одновременно.

Это неправильно. Совсем неправильно. Он говорит не обо мне. Об императорской дочке — Кристианне Ромуш. Почему же его слова так взволновали меня? Неужели я сама начинаю верить в легенду, придуманную Стефаном и генералом?

Опомнись, Фрэя. Опомнись!

— Ты поэтому полюбил её, а теперь гоняешься за мной? Всё из-за того, что не можешь прочесть наши мысли?

— Я не знаю, что с тобой случилось… Но я знаю, кто ты, — едва слышно прошептал мужчина. — Моё сердце знает, кто ты…

Мрак, что он несёт?

Испуганно дёрнувшись, я жёстко припечатала:

— Твоё сердце знает, что я Тень. Оно признало во мне воровку при первой же нашей встрече. То же сердце подсказало тебе, что меня лучше придушить, чем разобраться в ситуации? Оно ли, Стефан?

В комнате воцарилось молчание. Я молчала, потому что высказалась и больше мне сказать было нечего. А вот законник… Как оказалось, Россо собирался с мыслями.

— Тебе было восемь, — тихо заговорил он, отвернувшись от меня. — Брайан — твой брат, дразнил тебя. Ты была Ма-па для него. Сокращение мамы и папы. Кристианна — это имена твоего отца и матери. Кристиан и Анна. Однажды твои обиды дошли до истерики. Ты требовала себе другое имя, которое бы не было мамино или папино. Обязательно такое, чтобы брат больше не смел дразниться. И мы его нашли. Вырвали из середины твоего полного имени. С того дня ты всем представлялась, как Тиа, не забывая дополнять, что имя тебе дал… Стеффи…

Я уже говорила, что мне стало как-то нехорошо? О нет, нехорошо мне стало только сейчас. Вставший в горле ком был отчего-то не только неподвижным, но и горьким до рвотных позывов.

— Я найду выход, Тиа. Я тебя нашёл, когда надежда на это почти умерла. Если ты мне поможешь, я верну тебе тебя…