Найди своего Дракона. Волшебные хроники

Любовь Сушко

Приключения духов, чудовищ и богов заповедного леса и жителей царства Гороха продолжаются.События повествования разворачиваются в год Дракона. А потому каждый должен найти своего дракона, чтобы год был удачным. У Горыныча, Тугарина и Огненного – главных славянских драконов, появляются дети, чтобы спасти мир, нужно спасти дракош.Книга содержит рассказы, ранее опубликованные под названиями «Василиса всегда права» и «Нам не страшен Хэллоуин».

Часть 2. Драконы, боги и коты

Глава 1.Перед концом света

Все мы знаем о том, что чудовища и боги — злодеи просыпаются и становятся особенно могущественным именно перед концом света. Тогда и наступает их время, у них прибавляется сил, и героям, и богам-спасателям надо напрячься для того, чтобы с ним справиться.

В такие годы и месяцы, и дни мир стоит на краю пропасти, в любое мгновение он готов рухнуть туда, если не случится что-тио сверхъестественное, и не объединятся силы добра, чтобы противостоять злу.

Но не так часто они и объединяются, и вот тогда…

А между тем, сама Яга, почувствовав дух Дракона и пробудившегося Локи, и стала рассказывать коту Баюну и Макару, Ажбете и всем, кто оказался рядом в то время, историю прекрасного юного бога Бальдара, который появился на свет, чтобы нести радость, и творить добро, но был зверски убит тем самым коварным Локи.

Старая история словно бы обрела новые краски, и слушателям показалось, что Яга там сама побывала снова, и все это видела своими глазами.

— Его звали Бальдар, и был он исполнен света и тепла, и все радовались, и все с радостью дали клятву о том, что они никогда не причинят зла такому чудесному славному парню. Да и у кого бы рука поднялась на него. Клятвы не давала только маленькая омела, такой безобидной она тогда казалась, что никто не смог бы и подумать, что она может причинить какой-то вред Лучезарному богу. Но ведь никогда не ведомо, что может убить, а что воскрешает.

Яга тяжело вздохнула, как не хотелось переходить ей к печальному, да куда деваться?

— И чо дальше? Как омела убила бога, — засуетился чертенок Зосима, — ему казалось, что грянет гром, еще что-то случится, и он так и не услышит эту удивительную историю.

— А то и случилося, — говорила задумчиво Яга, — что не мог Локи перенести всего этого, обижен он был на весь мир, только об одном и мечтал, чтобы убрать куда Бальдара, да снова стать пупом земли, чтобы все вокруг него и вертелось-крутилось, чтобы все плясали под его дудку. Однажды во время пира подговорил он всех испытать Бальдара, да и стали они кидать в него все, что под руку попадется. Боги ведь тоже порой бывают как дети, стоит их к чему подтолкнуть. Ничего не причиняло ему боли, и уж тем более ран сурьезных, только забавлялись все вокруг, пока в руках у слепого Хеля не оказалось омелы. И он беды не почуял, ну что такой росток прозрачный сотворить мог, а оказалось, что не так и мало. Упал Бальдар да и лежал бездыханным, ну а потом и начался у них там конец света, про то я много раз вам сказывала, повторять не будут

— А что с Бальдаром стало, — спросил Леший, чуявший подвох в этом.

— Да после погибели перенесла я его в Темную башню в мертвом лесу, только никак потом оживить не могла, — призналась Яга, так и спит он там до сей поры., спит и ждет своего часа. А вдруг я смогу его разбудить и в мир вернуть? Это Локи пронюхал что-то, вот и явился не запылился туда, правда найти парня не успел, сон его сморил, — усмехнулась Яга, намекая на то, что без нее не обошлось там.

— Но говорят, что Дракон с упырем его и разбудили уже.

— Да, мое заклятие не такое сильное оказалось, это с чужим никак не справиться, а тут раз-два и проснулся окаянный.

— А может он что хорошее сделать хотел? — спрашивал Зосима.

— Да когда это наш Локи что хорошее творил, а если и хотел, то получалось у него, как всегда наоборот. Тут обольщаться не надо, а вот следить за ним — глаз не спускать, — без этого никуда, а то он и нам тут такой конец света устроит, что мало не покажется.

— Но наш волк вовсе не чудовище, да и Горыныч на ихнего Змеюку не похож, — заступался Леший за свой мир.

— И то верно, — согласилась Яга, — но береженного Велес бережет, смотрите у меня, чтобы никаких концов света, столько духов и зверей, да с одним Локи не управиться, это будет стыд и срам.

— Но как разбудить Бальдара, — вернулся к главному черт Федор.

— Читала я в книге Мокоши, что разбудить его может только Золотой Огненный змей, когда подрастет и заматереет. Вот и остается только ждать и Змея растить, — закончила свой рассказ Яга. А проснется Бальдар, нам никакой конец света не страшен будет.

Так обитатели заповедного леса после исчезновения Василисы и пробуждения Локи и узнали тайну Темной башни.

Глава 2. Змей, который Горыныч

Пока упырь Фрол и Дракон с одной стороны Темной башни наткнулись на спящего Локи и случайно оживили его, с другой стороны, с той, где томилась наша Василиса, к башне подкрался Горыныч. Ну, насколько тихо он мог подлететь, сказать трудно, только Дракон и упырь так были увлечены своим делом, что и Змея тоже не заметили, да и Башня скрывала все, что на другой стороне творилось.

Горыныч нашел в один миг саму Василису, хотя башня была громадная, и комнат и этажей там было много и отыскать можно было наверное много кого, но у Горыныча был нюх как у собаки, а глаз как у орла, кого хотел, того и отыскал тут же. Правда достать так просто царевну оттуда он не мог, и чтобы она не скучала, и отвлеклась немного, стал рассказывать ей ту самую историю про конец света, убийство Бальдара омелой, о наивности Хеля и коварстве Локи не забыл Горыныч. Все, что сам знал, все царевне и поведал.

Так постепенно Василиса и узнала, как наступил конец света в мире викингов, и догадалась, что это как-то связанно и с их миром, иначе бы Змей не стал эту историю ей рассказывать да время зря терять. Хотя времени теперь у нее было больше достаточно, она могла и до самой старости тут досидеть. Кот же рассказывал как некоторые девицы из-за вредности или большого ума, оказывались замурованными в таких вот башнях. Да так крепко, что выбраться они оттуда ну никак не могли, сколько не старались. История получилась страшноватой, но Горыныч просто хотел показать, что он-то не позволит, чтобы с ней такое случилось, для того он и явился, не запылился.

Конечно, лучше было не думать о грустном. Но если она не послушалась кота и понеслась в башню, то, что теперь плакать по волосам, когда голову потеряла, ну если голову еще и не потеряла (вроде она на месте), то уж свободы точно лишилась. Горынычу хорошо, он побудет тут немного, убедится, что помочь ей не сможет, да и полетит дальше с чистой совестью, а что девице в темной башне делать.

— Бальдара охранять, — заявил Горыныч, — видно она вслух свои тяжкие вопросы ему задавала.

— А он тут? — удивленно спросила Василиса, — ты же говорил, что он заснул вечным сном, и помер, то есть.

— Но он проснется и оживет, рано или поздно. Только вот когда это случится, кто его знает.

— Не смей так просто улетать, что-нибудь для меня и для Бальдара сделай сначала, — потребовала Василиса и даже ножкой при этом топнула

— Да я и не сижу сложа лапы, — немного обиделся Горыныч, — вот все три яйца принес сюда, и положил там, где лежать им должно, чтобы в свой срок из них три дракона вылупились.

— Да, так — то оно так, — согласилась царевна, — только кто-то там все сильно запутал, волк такие ужасы рассказывал, с этими яйцами связанные, хорошо, что все три нашлись, и Змеи из них вылуплялись, а то был бы нам всем конец света, еще хуже, чем в мире снегов и льдов.

— Ты меня вроде попрекаешь, а разве я один должен за всем этим следить? Только всем миром и всем лесом можно уберечь яйца, вырастить драконов и избавиться от конца света, а нечего на Змеев пенять, ты вот тоже может и хотела чего хорошего, а где оказалась-то..

— Что было сказать девице, если с какой стороны не глянешь, а везде Змей прав.

— Ты найди Серого волка, он чего-нибудь придумает, может быть, в Пекле кто что знает, или еще где.

Змей пообещал отыскать волка, и под этих предлогом и смылся, убеждая себя в том, что он больше ничего такого сделать пока для Василисы и не может. Но сидеть ей в башне не так и долго, самое большое до конца года, а там либо Бальдара разбудят и спасут мир, либо все и полетят в пропасть.

Но вот Темная башня и в этом случае может уцелеть, ведь ей никогда ничего не делалось прежде. Хотя если Василиса останется одна, когда весь мир погибнет, то еще неизвестно, кому больше повезет.

Нет, не стоит думать о грустном, надо растить Змеев и спасать мир, пока еще есть время, ничего другого им не остается.

Горыныч улетел, Василиса осталась, она все никак не могла понять, лучше ей стало или еще хуже после такого явления. Это надо было хорошо обдумать, а делать ей все равно больше было нечего, сиди да думай только и решай, как да что дальше быть должно.

Глава 3. Как оживить Бальдара?

Упырь Фрол не в первый раз слышал историю о том, как был убит юный бог Бальдар коварным Локи, и что бы эта гибель значила. Но надо признать, что каждый раз история принимала какие-то новые окраски, звучала по — другому. Ведь время неумолимо бежало вперед, а с течением времени все изменяется, как известно.

На этот раз древнюю историю он принял близко к сердцу, потому что Бальдар оказался рядом, а еще и потому что в ней оказалась вольно или невольно замешана царевна Василиса. А еще упырь ни минуты не сомневался в том, что Василиса не отступится, пока не спасет Бальдара, себя, волка и весь остальной мир.

А для того, чтобы это случилось надо не много и не мало, а просто оживить этого странного парня, вот этим она и займется.

Хотя трудно даже представить себе, как это сделать, если ты оказалась в темной башне, в лесу мертвых, где все вроде противиться такому оживлению. Но это может показаться только непосвящённым, если они смотрят на все это со стороны.

Василиса кажется и рождена была для того, чтобы противиться всему, что стояло у нее на пути для осуществления ее заветных целей.

Сам упырь оптимизма царевны не разделял, но и отступить от задуманного никак не мог, а потому пока только ворчал:

— Все перепуталось в мире, раньше были спящие красавицы, теперь парни спящие оказались, и возись с ними, сколько вздумается, ну и дела, ну и времена пошли, нарочно не придумаешь.

В то время упырь, пробравшийся в лес мертвых, и едва добравшийся до Темной башни-стежки дорожки к которой заросли травой и завалены были всяким буреломом, если сравнить, то и дремучий лес был воплощением самого лада да уюта рядом с этим. Там Соловей прибился, черти порядок по очереди наводили, а тут Леший один мало что мог. А помощников у него не было никаких, никто сюда носу не показывал, вот так и была топь да бурелом, только ноги и копыта поломать можно..

Но упырь до башни все-таки добрался, и теперь кружил вокруг нее, заложив руки за спину — так ему легче думалось. А между тем, перед ним нарисовался Леший мертвого леса Арсений и недовольно взглянул на непрошеного гостя. Он вообще и прошеных гостей не жаловал, их тут почти никогда и не было, а этого тем паче, Арсений уверовал, что от всех гостей бывают одни только хлопоты, а уж от этого просто беда. Хотя он только слышал о проделках упыря, но слухам верил, а почему бы ему и не верить?

— И долго будешь тут шастать? — вместо приветствия спросил он.

— Долго, — отозвался упырь, пока не освободим спящего бога, и Василису домой не вернем, а случится это не скоро, судя по всему.

Спокойный тон упыря разозлил Лешего еще больше

— Уж не хочешь ли ты сказать?

— А я что, обращайся к ведьме Ажбете, к Велесу самому, они тебе все и расскажут. А мое дело маленькое, мне, как и волку, Василиса нужна, ей нужно разбудить Бальдара, Горыныч только что поведал эту историю, Локи уже разбудил залетный Змей, так что тихие твои денечки все кончились давно, можешь и не мечтать о том. Не сомневайся даже, покой тебе и не приснится больше. Потому что совсем другая жизнь начинается, от прежней ничего не осталось.

Леший понял, что с покоем у него на этот раз ничего не выйдет, что покой ему будет только сниться, а может и сниться не будет, упырь не пророк конечно, но тут и так все ясно.

Конечно, весь мир против него, но так как под руку ему попался упырь, а до Велеса было далеко, то в упыря все шишки и полетели.

Да и попробовал бы он поворчать на Локи или Велеса, что бы от него осталось, а упырь что, он все стерпит и переживет, и ничего с ним не сделается, потому что упырь есть упырь. И надо сказать, что ему с упырем еще сильно повезло, все могло быть хуже, значительно хуже.

№№№№№№

А между тем, пока упырь отдувался за всех в Мертвом лесу, около священного дуба собрались три подросших, заматеревших змееныша. И коты Макар с Баюном рассказывали им, что их ждет впереди, о том, что им суждено разбудить Бальдара, спасти Василису из Леса мертвых и весь остальной мир тоже спасти, так у них на роду написано было.

— Без вас нам никак не обойтись, недаром мы так берегли вас, ждали, пока вы покажетесь на белый свет, охраняли и растили, теперь растал ваш черед сослужить службу верную.

Ни один из Змеев не струсил и не отступил, все они двинулись вперед, понимая, что если надо, значит надо, и что они вообще делать станут, если мир не будет спасен, а потому с какой стороны не глянь, надо браться за дело.

Глава 4. Нехорошо подслушивать и подглядывать

Мы давно уже потеряли из виду Соловья Разбойника. А ведь чаще всего он всегда и везде появлялся раньше других, потому что сидел высоко и глядел далеко. Но на этот раз Соловей замешкался, и только когда ворон рассказал ему, что все три змееныша, не говоря об упыре, уже отправились в мертвый лес к темной башне, и повели их туда наши коты.

Он стукнул себя по лбу ладошкой, и решил, что и ему давно пора туда отправиться.

— Так ведь можно все пропустить, и что это со мной творится, — сетовал Соловей, понимая, что он стареет и становится страшно неповоротливый со временем, а это никуда не годится.

Соловей последним добрался до Темной башне, но успел все-таки вовремя, потому что прыгал он по верхушкам деревьев, в то время как остальные пробирались по зарослям и не раз недобрым словом поминали Лешего Арсения. Пробраться было почти невозможно, а уж не поломать ноги и руки еще труднее. Тот слышал все их сетования и нехорошие слова, но при этом просто произнес:

— А я что? Ко мне тут никакая зараза не ходит. И зачем порядок наводить, душам ни тепло, ни холодно, а вам предупреждать надо, тогда и уберусь хорошенько. Собирался давеча, но так и не собирался этого делать, — снова огрызался Леший.

И Соловей готов был поддержать его, уж если даже он чуть ли не в первый раз тут появился, то что говорить обо всех остальных? А если никто не ходит, так все это только напрасный труд.

Последним он наткнулся на Красаву. Так он называл на свой манер Красную Шапочку, потому что имя Алина никак не мог запомнить. Да и слышал его очень редко. Но то, что сам придумал девице кличку, этим Соловей даже сильно гордился.

— Ты что тут делаешь, царевна наша самоварная.

— А что твоей Василисе можно в лес отправляться, а мне уже и нельзя? — зло пробурчала девица, ей совсем не нравился такой допрос..

— Я и ей не разрешил бы сюда идти, а она что тут потеряла, — допытывался Соловей и дивился тому, как много он всего пропустил. И все от рук отбились, стоило ему только отвернуться.

— Ничего она не теряла, просто парня, забыла, как звать оживить собралась, а уж если ваша Василиса что задумала, так сделает обязательно.

— Оживила, — тихонько свистнул Соловей.

Он увидел как раз Локи, который метался по Темной башне, и никак не мог из нее вырваться, там были какие-то тайные лабиринты, который его не пускали на свет белый.

— А он молодой и красивый, такой как о нем все говорят, — поинтересовалась Красава, которая шла по заросшей тропинке и видеть то, что узрел Соловей никак не могла.

— Ну если этот молодой и красивый, то я тогда Ярило или Услад, — усмехнулся Соловей.

— Тогда это не тот, кот не мог обмануть нас, и Яга не дала бы ему соврать. А он говорил, что парнишка очень молод и лучше всех на этом свете.

Соловей и сам догадывался, что это не тот, но он не знал, кого еще тут следовало оживить, и вспоминал себя самого самыми нехорошими словами — и как так можно жить пусть и в дремучем лесу, если даже какая-то девчонка, которая еще недавно лягушкой была, знает больше, чем ты сам.

Но надо было срочно наверстать упущенное, или он не Соловей и не Разбойник больше?

Тут он наткнулся на Арсения, и Леший стал стаскивать его с дерева.

— Только тебя мне тут и не хватало. Успел подумать, что хоть Соловья не приволокли и то ладно, а он уже тут как тут. Вот и помяни Разбойника, а он и явится. Леший даже гнева своего никак не мог скрыть

— Ничего страшного, — стал успокаивать его Соловей, — уж если Локи у тебя тут появился, то Соловей тебе просто птичкой ласковой покажется, ты еще увидишь, кто тут настоящий злодей, он вам всем покажет, где раки зимуют.

На последнюю угрозу Леший не обратил внимания, он ничего не ведал о раках, а потому не хотел выяснять, где же они зимуют. А вот извести о том, что именно в его лесу обитает бог коварства, породивший чудовищ и погубивший свой мир, эта весть радости ему не прибавила.

Но хорошо, что Соловей его предупредил о такой напасти. Надо быть осторожным и спрятаться хорошенько, а они пусть делают, что хотят.

По тому, как исчез Леший, Соловей понял, что он сболтнул лишнего. Но что тут поделаешь, слово вылетело, его назад уже не поймаешь. Придется обходиться без Лешего, от него и так мало толку было, больше только ворчания, но все-таки живая душа, да и в этом лесу, где любой черт ногу сломит, он все-таки лучше всех разбирается, знает, где что лежит, где кто сидит, а что теперь без него делать?

Но искать и догонять Лешего у Соловья не было никакого желания, здесь были персонажи и дела интереснее. Ведь он еще даже не ведал, кого там освобождать надо, будить кого и в мир ворочать. Это все ему только предстояло узнать.

А Змееныши уже крутятся, вертятся вокруг Темной башни. Василиса радовалась, только радовалась она рано.

В последний момент, когда все были в сборе, кто в самой башне, кто перед ней, Велес и объявил, что они слишком поспешили, и всем надо дождаться праздника. А вот когда он наступит, то все само собой и решится.

Благо, что до Купалы осталась только пара дней, да и как они могли забыть, что все желания исполняются именно в этот день, а вернее ночь.

Больше всех был разочарован Соловей Разбойник, но и он не мог противиться богу всего живого. А если бы и набрался дерзости, то все еще хуже для него бы и обернулось. Так что приходилось терпеть, бог он и есть бог. Перун и с небес чертей достает, а уж тут Велес с ним рассчитается, можно не сомневаться.

Глава 5.Девицы нам помогут

На этот раз праздник Купалы был перенесен в Лес мертвых.

Конечно, с одной стороны необычно, но с другой стороны, где же еще все должны были собраться, и загадать самое заветное желание, а потом рвануться за огненным цветком, чтобы кому-то из них удалось раздобыть тот цветок, и исполнить желание.

Сколько самых разных желаний и героев было в прошлые годы, они успели и волка расколдовать, и царю Гороху молодость подарить, и Кащея воскресить. Правда с Кащеем все вышло не совсем удачно, первый цветок был еще не таким могущественным, а потому воскреснуть-то он воскрес, но молодости не получил и стал стариться да лютеть день ото дня.

Но на этот раз совсем другое дело, желание у всех было только одно. Кто бы ни разбудил Бальдара, он станет героем, потому что спасет этот мир и не наступит конца света — а уж потом, на следующий год и можно будет мечтать о любом другом менее важном желании. Пока же главное выжить и уцелеть, не это ли самое важное? Без него все остальное обернется в прах, ничего не останется.

Но чтобы праздник был настоящим и веселым, именно там и решили черти собрать накануне всех самых отчаянных девиц — тогда и Василисе будет не так скучно, а уж как весело и чародеям, и молодым богам, о том и говорить нечего.

Конечно, немного странно было место проведения праздника, но по-другому пока и быть не могло, так решили все, кто его устраивал в те роковые дни.

№№№№№№№№№

Пока черти воровали девиц и кикимор тоже и готовились оживить лес мертвых, Соловей набрался храбрости и пробрался к Локи. Этот тип волновал его больше, чем самые распрекрасные девицы, потому что страшная опасность исходила от него. И надо было хотя бы из-за стены темной башни с ним поговорить о том и о сем, и выяснить, чего он хочет, и как от него спасти этот мир. Соловей давно усвоил, что к врагу, да такому сильному и страшному, надо подобраться как можно ближе.

Хотя говорят, что молния два раза в одно место не бьет, и Локи не должен снова организовать конец света, но и в это Соловью верилось слабо — Локи может все, на то он и Локи. Вот еще бы узнать, кто его оживил, да крылья или лапы тому гаду поотрывать, но пока его не было поблизости, надо с богом коварства все-таки потолковать. Страшно было Разбойнику, даже жутко, а ничего другого ему не оставалось.

Если бы кто-то узнал, что именно задумал Соловей, то он бы, наверное, сильно удивился. Но Соловей стал каким — то совсем бесшабашным, то есть без башенным и творил уже совсем что-то невероятное. Ему сам Локи был не страшен, всем страшен, а ему нет, в этом было что-то дивное.

Соловей стал звать Локи, подозревая, что хотя тот и проснулся, но выбраться из башни не сможет, да и слишком мелок Соловей, чтобы Локи за ним гонялся, на это только и оставалась вся надежда.

— Рассвистелся тут, — услышал Соловей, — только запомни, свистун, пока я тут, пусть и в башне, но не бывать твоему миру спасену.

Локи говорил на какой-то странный манер, но суть сказанного была вполне понятна. Он будет противиться до конца.

— А это мы еще поглядим, — отозвался Соловей, — это в том мире на тебя управы не было, а тут найдется.

— Ну и свистун, а то ты ее уже нашел, вон черти твои, как резанные носятся с девицами. Уж не они ль меня остановят? Или у тебя есть что-то пострашнее тех девиц? Жду не дождусь прямо.

— А хоть бы и они, чертей много, мы тебя чертями закидаем так, что не пикнешь, не шевельнешься, — обиженно отвечал Соловей, он готов был броситься на бога коварства с кулаками, совсем страх видно потерял.

Локи замолчал, ему вовсе не хотелось подсказывать, как Соловей может с ним расправиться, ведь если они поднимут чертей из всех болот, а к ним еще и упыри присоединятся, и злыдни, то он точно пошевелиться не сможет, нет, надо быть тут осторожными, чем черт не шутит.

Но Локи и прежде было обидно сознавать, что этот мир до сих пор цел, хотя его собственный погиб. И пенять не на кого, сам приложил к этому руку, а ведь очень обидно, оставался бы цел и невредим, и все было бы распрекрасно, так ведь нет, надо было вот так опростоволоситься. А теперь оставалось только по чужим лесам шататься с протянутой рукой да милости ждать от чертей и таких вот разбойников, и как его только угораздило дожить до таких времен?

Глава 6. Локи готовится к празднику

Локи все еще оставался в темной башне, понимая, что вырваться из нее может только под шумок в ту самую темную праздничную ночь, что это будет за радость освобождения, даже и представить себе трудно. Но чем больше времени проходило, тем лучше он себе это представлял и радовался все больше и больше.

Только надо было заранее ко всему подготовиться, и, кстати, об упырях, Локи решил разбиться в лепешку, но самых крутых упырей освободить и сделать своими слугами верными, тут он с кота мог взять пример, у того-то все прекрасно получилось, и у него получится.

Для этого он поймал королеву летучей мышей, и стал грозить ей самыми страшными казнями, какие только возможны.

А судя по свирепому виду, остальные мыши не сомневались, что он казнит их королеву, а потому и бросились исполнять то, что требовалось, не раздумывая, чем такое рвение может закончится и для него самого, и для мира, в котором он нагло без спроса поселился..

Как им удалось договориться с чертями, что они наврали тем, сказать трудно, но черти сами ровно в полночь накануне Купалы, откололи целое полчище упырей и привели их к Темной башне, чтобы передать из рук в руки Локи.. Так сказать своими руками готовили себе же конец и всему остальному свету тоже. Почему они так поступали, черти и сами не могли этого сказать, но твердо решили исполнить то, что требуется.

Правда сами черти, как и часто прежде бывало, даже не подозревали о том, что творят, они то были уверены, что к Соловью ведут упырей, и тот тайно от всех задумал спасти этот странный мир. Дальше их помыслы не шли, хватило и этого для полного счастья.

А то, что Соловей оказался в лесу мертвых, так тоже не удивительно, ведь они недавно именно оттуда его и провожали дружно, потому черти поверили всем, кто им морочил голову. Правда, Королеву летучих мышей они все-таки спасли.

Упыри, в отличие от чертей, готовы были служить любому, кто подсуетился и спас их, а Локи и подавно, он был их особой гордостью и радостью. А потому они выслушали все, что тот им рассказал, вместе с теми же мышами, отправились по всему лесу, особенно там, где тропинка вела к заветному цветку, и таких там ловушек наставили, всего такого наделали, что мало не покажется.

Да еще по время самого праздника обещали помочь Локи во всем, и служить не жалея живота своего. Ведь ясно, что если они его пожалеют, то бог коварства и по три осиновых кола в каждого из них вобьет собственноручно, с ним шутки плохи и договориться не получится, и просить о пощаде бесполезно.

Наверное, никто из духов не решился бы отколоть упырей, да еще в таком количестве. Но Локи это сделал, даже не задумываясь, что он творил.

И хотя пока все упыри были в лесу мертвых, и никто их видеть не мог, но слухи о том, что кладбище упырей пусто, а все они служат коварном богу, поползли и по другим местам.

Наш старый знакомый Фрол обрадовался освобождению своих собратьев меньше всех, потому что он лучше всех их знал, и даже представить себе не мог, что могут сотворить в праздник освобождённые упыри.

Вернулся он назад опечаленный и озадаченный, и подтвердил, что все так и есть, упыри в лесу мертвых, и никто не может сказать, что они там уже натворили, что еще натворят. На то это и лес мертвых, чтобы укрыть навсегда все их подвиги и пакости.

— Упырями теперь кишит лес мертвых, — говорил Ажбете Фрол, даже Велес не знает, в какой мы все опасности.

— И что нам делать? — спрашивала ведьма.

— Надо быть особенно осторожными. Они мои собратья, но я — то лучше всех знаю, на что они способны.

Ведьма не стала спорить с упырем, ведь ясно, что ему было виднее.

Глава 7. Миром правят упыри

Пока был жив Локи, даже если он оставался в заточении, безрассудству его не было предела. То же самое происходило и во внезапно ожившем лесу Мертвых — теперь со всех сторон туда направлялись упыри.

Конечно, это не жуткий змей, и не вконец одичавший волк, готовый сожрать все мир, и вовсе не корабль призраков-мертвецов туда прибыл (их там и до сих пор было немало), а именно ожившие отколотые упыри, которые могли много чего натворить и в том самом лесу и во всем остальном мире. Локи внимательно следил за ними, всех пересчитывал, а потом при помощи летучих мышей пронумеровывал, и каждому давал какое-то свое задание на ближайшую ночь. Так у него появилась целая армия, свое собственное войско, и он гордился, что ее можно было так быстро организовать даже в таких стесненных условиях.

Когда упыри узнавали, что руководит ими не какой — то призрак, а снова воскресший Локи, они были исполнены невероятной гордости и готовы вместе с ним горы свернуть. Уж свои порядки установить могли точно.

В мертвом лесу сразу было видно чужих, а потому упыри зорко следили за тем, чтобы никто не нарушил их уединения.

Пробраться туда на минутку незамеченным удалось только Фролу, и он пришел в полный ужас, от того, что там происходило.

— Вот тебе Ажбета и Купальская ночь, — повторял он, когда все не мог отдышаться, потому что до конца затесаться ему там все-таки не удалось, его сразу заметили, вычислили и доверия не оказали.

Фрол оказался чужим среди своих, и, боясь расправы бывших товарищей по несчастью, рядом с которыми враги отдыхают, он спасся бегством, решив, что если они его куда спрячут или вовсе прибьют, то от этого легче Ажбете, котам и всему остальном миру не станет. Значит надо бежать. Бегал Фрол хорошо, они его так и не догнали, к счастью, хотя он так увлекся догонялками, что едва не пробежал мимо заповедного леса, хорошо, что Аука его вовремя окликнул, а то бы пришлось потом ловить да искать Фрола.

Ажбета слушала его молча, но сразу было видно, что на душе у нее тревожно, да и с чего тут веселиться особо.

— И когда только Локи у нас тут оказался, и кто интересно его разбудить сподобился. Это же настоящая беда, которая одна не ходит, и только открывай ворота, она и явится тут же.

На это не было никаких ответов. Ведьма угрюмо молчала, она пыталась понять, как ей следует действовать дальше, что делать.

Да и какая разница, что и как случилось, надо думать о том, что будет в следующую ночь, как они мир спасать станут, если Локи все время дышит в спину. Вот об этом и спрашивал кот Баюн бабу Ягу, как только перед ней оказался.

— Что делать, если Локи рядом? Как от него защититься самим и мир защитить?

— Он пока еще из башни не выбрался, — напомнила коту Яга, — а ты уже паниковать начал, разве так годиться?

— Это так, только упырей полный лес, у нас столько чертей нет, да и не справятся с ними черти, ты же не будешь с тем спорить.

— И чертей насобирайте и придумайте какую хитрость, а если не справятся, то гнать их надо поганой метлой, пусть в лепешку расшибутся, а упырей остановят. Скажи им, что пришел их час для того, чтобы спасти мир, они и без того так долго бездельничали, что для разнообразия можно всем нам и службу сослужить. Найдешь, что сказать, только так, чтобы они поняли и прониклись важностью того, что делать будут.

№№№№№№№№№

Коты отправились поднимать и собирать чертей, а по дороге стали думать о том, что бы такое сделать всем вместе, чтобы упыри не чувствовали там себя хозяевами.

На Локи, конечно, никто не замахивался. Да и куда им было до него, а вот упыри — свои духи, с ними всем миром и всем лесом справиться было легче. Все их повадки, сильные и слабые стороны любому черту понятны, и если подготовиться, то не составит труда загнать их назад в болота. А если так, то и Локи без них, как корзина без ручки, и нести ее почти невозможно, хоть и выбросить жалко.

Но умаялись коты, пока разыскали чертей, те и не прятались от них, но и в объятья не бросались. Каждый из рогатых думал, что его-то кот и беды обойдут стороной, и без него как-нибудь обойдутся. Много их, и пусть остальные сражаются, а он укрыться подальше где может, да отлежаться пока все не закончится.

Но котов так просто не провести, вот и собрались, наконец, коты с чертями, черти с котами, все оказалось в порядке.

Только времени становилось все меньше до праздничной, а может и роковой ночи. Она стремительно приближалась, а им так много еще надо было всего сделать, все успеть.

Глава 8. Похищенные девицы. Кто кого украл

А между тем до праздника оставалось только несколько часов.

Суета во всех лесах стояла страшная, кажется, ни одна живая душа не то что спать ложиться не собиралась, но даже и успокаиваться не хотела.

Но самое главное, все они занялись похищениями, потому что решили, что Василиса не должна грустить в одиночестве, а похищение какой-нибудь девицы уже сделалось традицией перед таким всеобщим праздником Купалы. И коли сам бог когда-то не смог остаться со своей Костромой, то он должен радоваться и помогать влюблённым.

Соловей на каждый праздник кого-нибудь воровал, на то он и разбойник, это вошло у него в привычку. Правда ни одна из девиц так и не стала его женой, в этом ему повезло немногим больше, чем Купале, с той лишь разницей, что девицы оставались живы, а не сгорали в кострах. Но это как-то не сильно утешало разбойника.

Хотя если сравнить с тем же Горынычем, то у него вообще все распрекрасно, у Змея ни одна ворованная девица не выжила, все помирали, а некоторых он из лап выпускал случайно. И тогда они просто разбивались о камни или тонули в реке, если пролетали над водоемом. А потом и очередные скандалы возникали, когда очередную девицу находили уже не на этом, а на том свете, и она признавалась, что Змей ее украл, а потом и убил так просто, глазом не моргнув.

Соловей на этот раз решил не мелочиться, да и стащил ведьму Ажбету.

Нравилась она ему давно, но до сих пор он на такое не решался, а тут праздник подтолкнул его к такому разбою. На этот раз ведьма и глазом моргнуть не успела, как уже оказалась в его объятьях, в том самом лесу, в нижней части темной башни лабиринта, где украденные девицы и должны были праздника дожидаться.

Ажбета оставалась в одиночестве недолго, потому что вскоре появилась тут же та самая Василиса, которая на самом деле оказалась заколдованной Красной Шапочкой, нашей Василисой спасенной. Так надоела она дворцовому Баннику, так скор он оказался на расправу, в отличие от того же терпеливого Домового, что решение принял быстро. Не успела Алина на себя одежду нацепить (она все еще ругалась с Банником, и все ей в царской бане не нравилось), что тут же и оказалась в лесу мертвых.

Банник был хоть и маленьким, но очень сильным, а бежал так быстро, что его и Стрибог сам бы не догнал. А помнится, говорил, что бегать не умеет, еще как умеет, когда захочет.

В общем Алине нашей, эту ночку придется провести рядом с ведьмой, которую она до сих пор только издалека и видела, в Темной башне, и она даже не знала, что лучше, одной оставаться или вместе с ведьмой. Только никто ее не спрашивал, а Соловей как свистнет над самым ухом, так бедная девица и съежилась, скукожилась. Кто бы мог подумать, что девица, которая с детства по лесу гуляла, окажется такой пугливой. Но вот ведь оказалась.

Соловей хотел свистнуть еще раз громче, но Ажбета остановила его:

— Перестань, рассвистелся, а мне потом с мертвыми девицами возиться. Да и плохая это примета на таком празднике. Не только денег не будет, но и цветок заветный мы отыскать не сможем, тогда дело дрянь.

— Да она еще нас всех уморит, иначе Банник бы ее сюда не притащил, а ведь не удержался, баню бросил, а девицу приволок. Никогда за ним раньше такого не замечал, видать эта хуже всех оказалась

— У него вообще норов скверный.

— Но у нее еще хуже, если она его довела, — усмехнулся Соловей.

Но ответа на его каверзный вопрос и не требовалось, потому они и молчали оба, Алина уже успела очнуться. Все — и правые и виноватые оказались в темной башне. И это было только начало славных и страшных дел, творившихся в том году, когда все точно знали, что миром стали править упыри.

Глава 9. Кто стащил Кикимору?

Пока две наши девицы в нижней части башни, одна из которых оказалась ведьмой, а вторая мнимой царской невесткой спорили о чем-то и знакомились, а настоящая Василиса вверху томилась от безделья и ждала праздника, как спасения от плена, а в лесу хозяйничали упыри всех страстей и мастей. Там, в нижнем лабиринте появилась еще одна девица, а уж если быть совсем точной, то была это не девица вовсе, а Кикимора. Да, да самая настоящая Кикимора, хотя и трудно понять, как она-то могла оказаться в плену, и кто ее мог сцапать, у кого на это смелости хватило.

Ну, в том, что Кикимора оказалась в плену, ничего удивительного не было, ее не так трудно было пленить, особенно если она плениться была не прочь. Только одно было странно, Ксюша понять никак не могла, кто же ее украл и сюда притащил, кто совсем страх потерял. А она-то думала, что ни у кого рука не поднимется, а вот ведь поднялась, да еще как поднялась

И от того, что она этого не знала, ей было и странно и немного обидно. Да и любой из нас всегда хочется знать, кто же нас похитил, вдруг сам Велес, а не какой-нибудь черт их тихого омута, физиономии которого никогда не запомнишь сроду. Все мечтали быть похищенными Велесом, или хотя бы Ярилой, если уж сам бог всего живого и вечной страсти занят.

Ведьма сначала и не поверила, что Ксюша этого и на самом деле не ведает, а потом убедилась, что это так и есть. Но ведь еще удивительнее то, что и она не могла сказать ничего определенного. И когда кикимора стала ее пытать, только плечами пожала.

— Да я отвлеклась, и отключилась от мироздания, — честно призналась ведьма, а когда вернулась назад, то была уже тут, и смех и грех прямо, но так и было. ни капли не вру.

— На тебя была последняя надежда, а еще ведьма называешься, — вздохнула Кики и на какое-то время замолчала, что было очень странно само по себе. Кикимора никогда не закрывала рот, даже когда была одна, она говорила сама с собой, а уж оказавшись рядом с ведьмой — тем паче, но она молчала.

Василиса из своей башни услышала этот разговор и повеселилась от всей души.

— Вот тебе и ведьмы и кикиморы, и как только им можно доверить свои судьбы, ума не приложу, — твердила она.

Но даже Василиса знала, что в Кикимору был влюблен черт Матвей, который всем доказывал, что он ее терпеть не может. Особенно дивился этому Серый волк.

— Да он мне уже все уши с этой Кикиморой прожужжал, — жаловался волк Василисе.

— Влюбленный черт, как это забавно и трогательно, — отвечала та, — только нашей Кикиморе по меньшей мере нужен Велес ну или Семаргл хотя бы. Так высоко она нос задирает.

— Хорошо, что не Стрибог, — пошутил волк, — того вообще не поймаешь, а черт он может и не такой мудрый, не такой огненный, зато всегда рядом будет, на помощь может прийти. Надо бы ей поскорее на землю спуститься, а то и его потеряет, а до тех все одно не дотянется.

— Так — то оно так, согласилась Василиса, но всегда хочется, чтобы летал он высоко, видел далеко, и тебе еще принадлежал.

Она тяжело вздохнула, было видно, что думает она не о Кикиморе, а о себе любимой в первую очередь.

Волк знал, вернее, догадывался, что сама Василиса вздыхала порой об Усладе. Вот такой неповторимой она казалась, в то время как все Снегурочки бросались на Ярилу и готовы были растаять, но только ночку с ним провести, Василиса сразу выделила Услада, и ни о ком другом даже и думать не хотела, словно на нем свет сошелся клином. А ведь не сходился, да никогда и не сойдется.

Волка этот выбор очень тревожил, потому что если от Ярилы ничего хорошего и не ждали, то от Услада ждали и надеялись, а в глубинах его души было такое, что никакому Яриле и не снилось. Но с Василисой спорить о том было бесполезно, она ничего не ведала, и знать не хотела.

— Главное, что не придется одной в эту ночь оставаться, — рассудила Василиса, снова прислушиваясь к голосам, которые разносились снизу.

Нет, жизнь определенно многообразна и интересна, кто бы мог подумать, что она тут окажется. Да еще накануне самого праздника Купалы. А вот ведь сидит и слушает завывание ветра и голоса ведьмы, Кикиморы и ее дальней родственницы, которую сама на болоте и откопала. Чудеса, да и только.

Глава 10. Все Кикиморы гадюки. Сказка Баюна

А между тем, чтобы Василиса не оставалась одна, закончив все свои дела, туда пожаловал, расправив крылья (он порой умел летать, не всегда, а только от случая к случаю) к ней пожаловал кот Баюн.

Сколько раз они ссорились, столько же и мирились, но запертая в темной башне его Василиса должна была хотя бы сказку услышать.

Да и не только Василиса, Баюн уже знал, что в нижней части башни оказалась та самая строптивая Кикимора Ксюша, из-за которой страдал его любимый черт Матвей, вот пусть и слушает сказку тоже.

Василиса коту очень обрадовалась, хотя и пыталась скрыть радость, но ничего у нее не получалось. Кот смущался, и намекнул на то, что это она его не раз замораживала и уморить готова была, а он никогда с ней так не поступал.

— Ну, ты жертву — то из себя не изображай, сам творил, что тебе надо было, а я всегда виновата была.

— Ладно, лады, лучше сказку про Кикимору послушай.

Кот сказал специально громко, чтобы слышали и там, внизу. Разговоры там смолкли мигом, пленницы кажется и дышать перестали.

Василиса видела, что он хитрит и что-то затевает, но не стала его за это корить, а то ведь и без сказки можно остаться. И кот заговорил:

Солнце скатилось на дно болота и потонуло.

Водяной Кеша понял, что у беса Матвея началась настоящая депрессия. Он не смотрел даже на самую красивую русалку Анфису.

Правда, она в упор его не видела, до того момента, пока он на нее смотрел, а теперь, когда с печальным видом Водяной сообщил ей о том, она чуть не утонула от ярости. И так ударила хвостом по воде, что Водяной, при его солидности подпрыгнул и чертыхнулся, а бес Матвей, он был худощав, да что там, почти тощ, аж подлетел и оказался на широкой ветке дерева.

Но что больше всего удивило Лешего и Водяного — оба они со своих пней за ним наблюдали, он не заметил даже этого, развалился на той самой ветке и стал болтать копытами в разные стороны. Это могло значить, что ему совсем худо.

Бесу накануне приснилась Яга, он боялся ее и за советами никогда не ходил, в отличие от остальных своих собратьев, она приснилась ему и сказала буквально следующее:

— Оставь мечты свои, о, черт полосатый, больше ни одна русалка и хвостом не махнет в твою сторону, да что русалки, ни одной Кикиморе ты не будешь нужен.

В холодном поту проснулся Матвей, и стал еще кричать о том, что видел он в болоте в белых тапка всех Кикимор. Он сначала и сам не мог понять, почему именно в белых тапках, а потом вспомнил, что люди так говорят о покойниках своих. Правда, Кикиморе смерть не грозила, но в белые тапки он на всякий случай ее все-таки нарядил. Но кричал он скорее от обиды. Потому что на самом деле, немного подумав, он бы согласился и на Кикимору, конечно. А что, Банник рассказывал, какие ночки ему Настька устраивала, как Баня шаталась, да чуть не сгорела, когда они там случайно вместе оказались. Но об этом лучше не думать вовсе, особенно когда в округе ни одной Кикиморы не наблюдается.

Нет, на крайний случай, Кикимора, это тоже не плохо. Он согласен, только весь вопрос в том, согласится ли она.

Филин Марк уселся на соседнюю ветку и молча стал его разглядывать. Он удивился немного тому, что не птица, а какой-то мохнатый бес разлегся на ветке и мечтает о чем-то. Разве это не наглость настоящая? А если все черти на их деревья полезут, что тогда будет, нормальному Филину голову негде приклонить. Он задумался, о том, как бороться с такой напастью.

Но с чертями, особенно полосатыми филин никогда не связывался, потому что они были особенно пакостными и злопамятными, в отличие от бесполосных чертей. Он был мудрым, и точно знал, что полосатые черти появлялись в этом мире в високосные годы, и лучше от них держаться подальше. И трудно даже представить себе, как все обернуться может. Потому он и промолчал.

А Матвей думал не о птице, а о шустрой девице — настоящей Кикиморе. До филина в тот напряженный момент ему не было дела — такое вот несовпадение, хотя вроде бы и рядом находились.

В тот момент, когда Филин хлопнул крыльями и улетел, бес задумался о Кикиморе очень глубоко, и потому очень испугался внезапного хлопка. Дернулся, не удержался и свалился прямо на ежика, который в это время бежал по своим делам.

Матвею было не больно, не сильно больно, но обидно, потому что он не только чуть не раздавил ежика, хотя бес был и худой, но для ежика тяжеловат, и Леший бы за такое варварство ему спасибо точно не сказал. Но еще, и случится же такое, та самая Кикимора Настя оказалась в двух шагах от того места, где он и грохнулся на ежика.

Сначала она не поняла, что это черти с деревьев падать начали, да еще и полосатые, а когда поняла, то начала хохотать, да так, что черт на нее с кулаками бросился от обиды и досады страшной.

Сделал он это напрасно, потому что был бит, и еще как, Водяной оттаскивал от него Кикимору, и ему еще перепало, а Леший держал его и ругал нехорошими словами, так, что слышали не только недоступные русалки, но и все Кикиморы, с которыми в грядущем у него могло что-то и получиться. Больше на это надеяться точно не приходилось. Когда Леший окунул его пару раз в озеро, в двух шагах от которого все это и происходило, он охладился и понял, что никакая Кикимора ему не нужна больше, Леший решил его отпустить из своих медвежьих объятий, но перед этим спросил:

— Что, больше с Кикиморами связываться не будешь?

— Да ни за что на свете, — заверил Матвей, — все кикиморы — гадюки.

Он говорил это так убедительно, что Леший поверил ему, хотя и по опыту знал, что нельзя верить на слово чертям, особенно полосатым. Но не держать же его вечно, и не удержишь, и дел своих у него море. А потому рано или поздно черта все равно придется отпустить восвояси.

Черт встал на ноги, поковырял мох копытами, огляделся по сторонам, вспомнил о том, что он обещал Лешему, и пошел в дремучий лес, там тоже были Кикиморы. Они могли еще не знать о том, что с ним тут случилось. Он обещал не связываться с Кикиморами из заповедного леса, а с теми, из дремучего не обещал. Так что можно было попробовать среди них оказаться, почему бы и нет.. Конечно, от слов своих бес Макар не отказывался, Кикиморы все были и останутся гадюками, только без них что-то скучно. Да и с ними жизнь не очень, и без них никуда не годится, вот и выбирай из двух зол меньшее.

А филин Марк, из-за которого весь переполох и случился, сидел на той самой ветке, где недавно валялся бес, он отвоевал свое место под солнцем. И Кикиморы его не интересовали.

Вот такая странная сказочка на этот раз у кота получилась. Молчала Василиса вверху старой башни,, молчали три девицы внизу, каждая думала о чем-то своем.

Глава 11. Не трогай черта, пока он спит

Молчала вверху Василиса, внизу молчала ведьма и Алина и даже Кикимора Ксюша немного поежилась, таким странным и диковатым ей все показалось. А еще говорили. Что сказки у Баюна хорошие, да он просто над ними издевался, глазом не моргнув, и в чем бедная Кикимора была виновата? Кто это мог поведать?

Вот так услышишь про себя историю, вроде и не тебе рассказанную и думаешь потом, что было, чего не было, что быть могло, чего не могло быть. Лучше бы она ее совсем не слушала.

Ксюша пыталась и никак не могла вспомнить того самого черта Матвея, о котором шла речь.

Нет, ну как ты его припомнишь, разве не все черти одинаковые, похожи друг на друга, как две капли воды?

— И что же получается, это он меня украл? — наконец дошло до Кикиморы. И она хлопнула себя ладошкой по лбу, понимая, что так все оно и было, Но откуда ей было знать про такое?

— Это вряд ли, — заявила Ажбета, — он бы слонялся где-то поблизости, а раз его не видно и не слышно, то украл кто-то другой. Не такой влюбленный, а чтобы найти, кто тебе хотел зла, так почти всех чертей надо перебрать, и то не найдется.

— А если его упырь схватили и спрятали? — стала волноваться Кикимора.

Какое доброе у нее оказалось сердце, не странно ли все это? Можно ли волноваться о том, кого ты даже вспомнить не можешь?

Наверное, все-таки можно, потому что говорят, что он тебя любит, а это всегда приятно, ведь не так много найдется людей и даже чертей, которые нас любят, а у нашей Кикиморы их было еще меньше. И получалось, что каждый из них на вес золота.

— Да нужны упырям наши черти, — отмахнулась Алина, — они вырвались на свободу и рады. И потом мне кажется, что тот, кто любит, насильничать и воровать не станет, он будет с тебя пылинки сдувать. Вон Василиса даже Волка приручила, он стал совсем ручной, в уж черта разве так сложно к себе приблизить, они только кажутся свирепыми. А на самом деле добрые и мягкие, как воск.

Если верить ее словам, то Алина знала толк в чертях.

— Ну это как сказать, и волки бывают разными, и черти тоже — вон влюбленных чертей я немного встречала, — говорила Ажбета, — тебе повезло с твоим Матвеем.

Правда она тоже никак не могла вспомнить того самого черта, таким неприметным он оказался. Но теперь уж, когда праздник закончится, и они выберутся из башни, в том, что это рано или поздно случится, никаких сомнений не было. Ведь все заканчивается, и плен их завершится тоже.

Так вот, когда все это произойдет, она обязательно разыщет черта Матвея и посмотрит на этого славного духа.

Кикимора вовсе не надеялась на то, что она его будет искать и захочет с ним встретиться, да она и не совсем уверена была в том, что их освободят, ведь если не разбудят Бальдара, и наступит конец света, тогда не только они в башне останутся, но и весь остальной мир рухнет. Уже не встречи с безымянным чертом будет вовсе. Хотя лучше не думать о том, что может быть, если это все-таки случится.

№№№№№№№

А все остальные, нормальные, ни в кого не влюбленные черти мирно ожидали праздника Купалы. Пока они от души отсыпались, зная, что там поспать им точно не придется. Потому что главные дела были возложены на их плечи. Это с них потом спросится, если кто-то из героев, да хоть Серый волк, доберется до цветка и сцапает его без всяких усилий, то Велес их потом весь год гнобить будет, покоя не даст, а если сильно рассердится, то и Балду вернет, и вот тогда всем мало не покажется.

Чертям, которые вспоминали, что может быть в ночь, когда у всех остальных духов и людей праздник, а у них адских труд, стали сниться ужастики. И они дергались и вскакивали во сне, от ужаса переворачиваясь с одной стороны на другую. Это была самая короткая и самая беспокойная летняя ночь. И только кто-то из упырей стал поднимать их раньше срока. Первым пробудился и понял, что случилась беда влюбленный черт Матвей, тот самый, о котором Баюн, прилетевший в Темную Башню, уже успел рассказать сказку Василисе.

Матвей понял сразу, что его Кикимора в плену, и больше не мог сидеть на месте — рвался туда.

— Ты же говорил, что больше не взглянешь на нее, — дивились остальные, но Матвей никого не стал слушать.

Он знал от ворон и Болотного, как много там упырей, и что они могут сотворить страшно даже представить.

Ругаясь и переговариваясь, черти двинулись в лес Мертвых за Матвеем, куда ходили всегда с большой неохотой. Им надо было включаться в трудную, изнурительную работу, а куда деваться? Делу время, а потехе час, пока им надо сделать дело, чтобы потом гулять смело, если получится.

Горыныч, видевший, как черти передвигаются из дремучего и заповедного леса к лесу мертвых, немного подивился этому передвижению, но все-таки присоединился.

— Правильно идете, парни, там их и надо искать, — заявил он и решил сверху руководить чертями.

— А не ты ли их туда занес? — поинтересовался любопытный чертенок Зосима, — откуда тебе все это ведомо, тебя вроде днем тут не было. Значит ты прилетал ночью, а ну — ка признавайся скорее, и не вздумай темнить, мы все равно выведем тебя на чистую воду.

Он знал, что Яга запретила Горынычу прилетать до самого праздника, можно не сомневаться, ослушаться ее Змей никак не мог.

— Да лапой не шевельну ради Кикимор ваших, нечего с больных голов на здоровые валить. Сами своих кикимор прошляпили, а теперь я виноват. Спать надо было меньше, и никуда бы они не делись.

Горыныч еще долго ворчал по дороге о чем-то, но летел по их следам, придумывая, как он будет отговариваться потом, когда Яга его пытать начнет и ругать за то, что явился, не запылился.

Глава 12. Кот спасет и волк поможет

Так как исчезли все красные девицы и даже Кикиморы, что было уж совсем странно, а черти сами ничего не могли сделать, то они решили обратиться к коту Баюну, действия кота никогда не помешают, ученый все-таки, и к Серому Волку, а тот и вовсе чародей, да еще там была его Василиса. Да и Алине тоже нужен был волк, не из-за него ли у нее кутерьма эта и началась?

И волк и кот нашлись быстро, еще и другие духи подоспели, и теперь компания, которая в лес направлялась, была внушительной, а они еще не видели, что и Горыныч где-то рядом.

Если посмотреть со стороны, то станет понятно, что любая башня должна дрогнуть, ни одна не уцелеет, и все, кто там томятся, будут спасены.

Кот спасет и волк поможет.

И Горыныч подсобит,

Нет. Не может, нет, не может

Злая сила победить.

Пусть все носятся по кругу,

Пусть вредит тебе упырь,

Ты спаси свою подругу,

Ведь на то ты черт, покинь

Тихий омут и сражайся,

Ведьма ждет, Балда ворчит,

Но иди вперед и знай там,

Пленницы и их спаси

Черти пели еще что-то, на ходу сочиняя свои бравые песни, но мы их уже не расслышали, потому что естественно, что в лесу мертвых и тишина была мертвой, и глохли там их голоса. Они растворялись и терялись где-то вдалике.

Если кто-то и мог их разобрать, так Леший Арсений, но он до такой степени разозлился на всех, кто вторгся в его владения и нарушил покой, что не до песен ему было, он спокойно мог порвать любого черта на лоскутки, конечно если бы их поймал, но это пока было проблематично, потому как и Змею сверху, и Лешему снизу оставалось только ворчать.

Зато заповедный лес в то время совсем опустел, никого там больше не было, совсем никого, одна Яга колдовала над своей печкой, где шипело варево. Все остальные куда-то бесследно пропали.

Вот к ней и отправился Леший Тихон, чтобы хоть с кем-то словом переброситься. Не любил он, когда в его заповедном лесу такая тишина стояла, очень не любил.

— И посмотри, как все опустело, Старая, сначала девицы исчезли, а теперь уже и черти пропали, про упырей и не говорю.

— Ничего, передохни немного, вернутся, никуда они не денутся, — утешила его Яга, пусть и Арсений посуетится немного. А то совсем со своими Мертвяками обленился. Вон Водяной тебя ждет, уже вертится, всю рыбу перебаламутил, ты уж иди, поговори с ним немного, а то ведь все некогда. Вот и выпало такое время.

Леший ушел, а Яга продолжала варить свое варево, и что-то еще шептала да приговаривала. Такого праздника, такой шумной ночи давно у них тут не было.

№№№№№№№№

А между тем спасители уже прилетели и прибежали к Темной башне, кого тут только не было.

Впрочем, Ивана царевича как раз и не было, он не пришел спасать свою Алину, потому что волка так и не дождался, а ноги бить, по лесам пешком ходить ему совсем не хотелось. Да и, положа руку на сердце, за эти дни надоела она ему хуже горькой редьки. Конечно, если кто-то другой спасать придет, придется принять. А вот сам он на такой подвиг никак не был способен, пусть там и остается пока.

В глубине души царевич надеялся, что он все-таки сможет от нее избавиться раньше или позднее.

Но вместо нашего нерадивого и жестокого царевича, прибежал вдруг какой-то чужой волк, у нас таких в лесах не было, и тоже присоединился к спасателям. Алина волка сразу узнала, и так обрадовалась, что ни в сказке сказать, ни пером описать. И кто только те страшные сказки сочинил, или в плену девица так истомилась, что уже и волку рада была.

Кот Баюн пытался понять чужие сказки, что там правда, что ложь, но пока ничего понять так и не смог. Махнул лапой, да и отправился разнимать чертей, которые успели уже с упырями подраться.

Леший Арсений одних от других оттаскивал, откидывал, но ничего у него не получалось.

Кот поступил проще, он потребовал, чтобы Соловей Разбойник свистнул, а тот еще и крикнул, что Балда приближается. Черти бросились врассыпную, только их и видели, как будто их всех ветром сдуло и след даже простыть успел. Вот что это за слово такое сказочное оказалось, даже представить трудно.

На упырей заветное имя так не подействовало, но передохнуть и они рады были. Что-то утомительными последние дни для них показались.

Кот и Соловей сделали свое дело, могли гулять смело. Только что-то им не очень гулялось, ведь надо было ждать с нетерпением главных событий — волшебной ночи и главного праздника, а у них еще было дел непочатый край.

Глава 13. О чем молчал чародей

Но в старом замке, где собрались чуть ли не все значительные девицы и дамы того времени и из заповедного леса, и из царского двора, была еще одна большая и очень важная тайна. Впрочем, о ней пока все упорно молчали, и те, кто знали, и те, кто ничего не ведал. А тайна эта состояла в том, что в этом самом замке в незапамятные времена появился (никто не знает, как он там появился), спящий бог викингов, тот самый Бальдар, которого Локи исхитрился убить веткой омелы, когда у них там наступил конец света.

Но в отличие от смертных, боги не умирают, они засыпают и остаются в каком-нибудь таинственном месте, порой на таинственном, скрытом от глаз острове или замке. Спят там до определенного момента, а когда заполыхает все вокруг, просыпаются, хватаются за оружие и бегут сражаться, свой мир защищать.

Но Тор — первый, вырывавшийся из пасти волка потом, когда и его вместе со всеми сожрало чудовище, сначала решил спрятать Бальдара подальше, пока оттуда же выбрался и Локи, Тора вместе со спящим богом и след простыл.

Да и Локи в такой суматохе, как конец света, не сразу заметил пропажу. Он думал и о делах поважнее. А когда заметил, то понял, что искать ему не переискать юного бога. Только со временем он стал рыскать по разным местам и странам, и узнавать то здесь, то там, где именно мог оказаться Тор. И главное, что хитреца интересовало — куда он отнес спящего бога.

Потому со временем он на славянские земли и зачастил, а тут еще влюбился, то ли в Живу, то ли в Лелю, то ли в Ладу саму, кто такого хитреца поймет. Все видели только одно — Локи решил совмещать полезное с приятным, а потому и оказался тут, и стали ему славянские земли вместе со всеми полями и лесами домом родным, особенно когда там, в его мире наступил конец света.

Чародей Мрак раньше других узнал о таинственном госте и чтобы хоть с кем-то посоветоваться, решил поговорить о том с котом Баюном, все-таки кот был не простым, а ученым, и мог что-то подсказать присоветовать, что делать со спящим богом, ничего ли не делать? Как ему вообще поступать.

Как о тайне этой мог узнать кот Макар, сказать трудно. Но чародей сразу увидел, что он все знал. Хотя смотрел долго на Макара тот на чародея и ничего они друг другу так и не сказали определенного.

Макар только удивлялся, ведь никто, даже из тех, кто обо всем знал, не пытались туда попасть и взглянуть на бога, может быть решили, что не нужно будить Лихо, пока оно спит?

В общем, чародей догадывался, да что там, просто знал, что творилось в башне еще до того, когда туда приволокли девиц все наши духи. Но все делали вид, что никому ничего не ведомо. Плохо это было или хорошо, как знать, но надо было с этой древней тайной что-то делать.

И почему-то казалось Мраку, что все должно решиться именно в эту волшебную темную ночь чародейства. Им надо было остановить упырей и чертей, потому что и те и другие совсем по-иному на все смотрели. Но никаких доводов не хотели они слушать. Им нужны были приключения, любимые девицы, и шум, без шума ведь и черти перестают быть собой, а это уже никуда не годится, для них самих в первую очередь. Да и когда это наши черти слушали доводы рассудка?

Не бывало такого, потому тревожно переглядывались кот и чародей и хотели только одного, чтобы поскорее нашелся и к ним присоединился Балда. Герою предстояло не только с чертями справиться, но и если что остановить и самого Локки. Что-то подсказывало, что и он тут появится, потому что каким-то странным образом тот узнал о том, что Бальдар, вечно убегавший от него огонек находится именно тут.

— Да вы же так конец света устроите, — не выдержал кот, терпения у него было поменьше, чем у чародея.

— Конец света в начале, а начало в конце, — как то неопределенно отвечал черт ученый Зосима. Его хлебом не корми, только дай пофилософствовать.

Приходилось смириться с тем, что они не смогут остановить чертей.

Глава 14. Воспоминания о заговоре

Но между тем волнения перед главной ночью нарастали. Во многом этому поспособствовали упыри, проявлявшиеся то там, то тут, в то время они точно правили миром. И не только животные, но и духи относились к ним настороженно.

Конечно, упыри бывали здесь и прежде, но никогда их не было так много, и не были они прежде так хорошо организованы, как на этот раз, а так как то там, то тут возникали новости о конце света, то и явление упырей не казалось делом случайным. Все думали о том, что упыри и конец света тесно связаны.

Кот Макар, пока простившийся с Мраком, сел около озера, чтобы хорошенько обдумать все, что там творилось. Думал он, думал, и наконец, придумал, а вернее вспомнил обрывочно одну из старых истории о том, что миром правят сейчас, и в критический момент спасут этот мир семь отчаянных девиц, собранных в одном месте, и этим местом должна быть таинственная темная башня.

Все совпадало, кот даже присел от неожиданности, знали упыри или ничего не ведали, но вместе с чертями и другими духами они сотворили именно то, что от них и требовалось.

Они собрали в башне (впервые с того момента, когда там поселился Бальдар) семь девиц, которые, вероятно. при определенных условиях могли спасти этот мир, а не просто провести таинственную Купальскую ночь вместе со всеми игрищами и конкурсами.

— Девиц должно быть семь, Бальдар должен проснуться, — бормотал кот Макар, пока двигался в сторону заповедного леса и пытался сложить в единую картину те обрывки, которые были ему ведомы.

И не случайно он все это узнавал, и были разные знаки и видения, наверное, не только Баюн, который в любом деле рано или поздно станет первым, но и он сам должен будет что-то такое сотворить, играть какую-то важную роль.

Кот Макар пытался понять, кто же ему может помочь в таком важном деле, на Мрака ему надеяться не приходилось, он про дев — то проговорился случайно, а потом сильно жалел. Времени в обрез и надо быть особенно осторожным. Нет, надо спасти этот мир, тогда и он недаром на свет народился, и он будет тут оставаться навсегда.

От важности момента кот даже напыжился, но понимал, что долго нельзя оставаться в таком положении. И если бы молодые драконы не кружили в воздухе, то кот бы, наверное, растерялся. Но росли они не по дням, а по часам, и именно к этой таинственной ночи хотели показать свою прыть.

Драконы, конечно, драконы помогут нам, иначе, зачем мы их искали, берегли, выращивали, тем более наступил год дракона, и мы должны быть с ними заодно, уж если кому-то повезет в этом году, так это именно им.

Но драконы, руководил которыми кот Баюн, (не одному Макару были видения и радостные всякие открытия), те самые драконы, уже кружили в небесах на еще не окрепших, но уже сильных крыльях. Они призывали силы добра прийти к ним на помощь.

Баюн подошел незаметно к Макару:

— Смотри, каких драконов мы вырастили, ведь это чудо, а не драконы.

Макар должен был с ним согласиться, они теперь видели дело лап своих, и это замечательно.

Глава 15. Без царевича не обойтись

А между тем в заповедном лесу появился самым последним и Иван царевич, когда его уже и не ждали. Когда он обнаружил, что во дворце и его окрестностях никого не осталось, он очень удивился, и понял, что ему придется встречать праздник в одиночестве, а этого вовсе не хотелось. Ему совсем не нравилась последняя царевна лягушка, но он понял, что с ней лучше, чем без нее, и тогда решил поискать ее именно в лесу, ну если не найдет лягушку, так хоть своего старого приятеля серого волка встретит, а уж он обязательно поможет. Но пока ни лягушки ни даже волка он не находил, а только бродил по лесу и напевал какую-то грустную песенку.

И вместо того, кого искал царевич, увидел он в небе над лесом трех молодых, но уже таких окрепших драконов.

— Что за чудо такое! — про себя подумал Иван Царевич, надо будет за луком и стрелами сбегать да пострелять, что за царевич, который ни одного дракона не убил, наверное, для меня они росли и матерели. Настала пора показать мне себя во всей красе молодецкой.

— Я тебе настреляю, — услышал царевич голос Баюна.

Оказался он прямо около озера и даже не заметил, что разговаривал сам с собой довольно громко, а эхо разносило его слова по округе, ему не надо было даже мысли царевича слушать, тот обо всем сказал ему сам, глазом не моргнув.

Но черный ворон предупредил кота, что к ним приближается царевич, и мысли у него еще чернее, чем крылья ворона, а потому надо быть настороже, чего только царевич не вытворял, но главное все впереди у него.

Ворон хотя был и стар, но любил объясняться стихами, мыслил образно, да и вообще оставался поэтом до мозга костей.

— А я что, мне и надо только мою лягушку, а если вы хотите, чтобы драконы у вас тут летали, так и скажите, и мне лучше, а то ведь и дракон может меня убить, а так цел останусь.

Ворон не любил царевича еще с тех времен, когда волк с ним носился, как с писаной торбой, и за это время царевич не сделал ничего такого, чтобы ворон его взял и полюбил, скорее наоборот, успел наделать много чего скверного, таким уж он уродился. Тогда он в первый раз и изрек, что люди очень мало меняются, а потом это изречение подхватили и другие.

Коты недолго думая, отправили царевича в дремучий лес к темной башне:

— Там твоя лягушка, ты ведь за ней явился, не запылился.

Царевич должен был с этим согласиться. И хотя без волка в дремучий лес ему идти совсем не хотелось, но куда деваться, раз уж назвался женихом лягушки, то и ступай к своей Красной Шапочке.

Правда, он надеялся, что по дороге еще своего волка встретит или тот его догонит, когда узнает у Ауки, что он искал волка. Ведь волк отвечал за того, кого не только приручил, но и спасал не раз.

Коты наблюдали снизу, а Соловей Разбойник с верхушки дерева смотрел за тем, как Иван Царевич пробирался в дремучий лес, изживая страх в своей душе. И надо сказать, что до башни он добрался без посторонней помощи.

Ни одного упыря ему по дороге не попалось, более того, они как-то прятались при появлении царевича, что было уже совсем странным, но упыри всегда были парнями не от мира сего, что с них, с упырей можно было взять?

Но в башню он шагнул довольно смело и очень удивился, когда нашел там не только свою невесту, но много еще каких девиц прекрасных. Это стало полной для него неожиданностью, ведь коты не стали его о том предупреждать. И все бы было прекрасно, в первый раз Царевич мог гордиться не волком, а собой любимым, если бы не одно но.

Он сразу же заметил, что оживились все девицы, кроме Красной шапочки. Кажется, она была совсем ему не рада, вот тебе и раз, а к кому он интересно шел? Страху натерпелся, ноги чуть не поломал, едва жив остался.

Это все так, для красного словца сочинялось. Но все-таки, конечно, он не сильно любил новую свою женушку, зато был уверен, что она-то его очень любит и готова была на все, чтобы в его объятьях оказаться.

Вот так и начались для царевича, как и для другого древнего героя, подвиги напрасные, Хотя у Геракла все было еще хуже и печальнее, но и тут тоже радости большой не было.

Оставалось только совета у волка спросить, но волка все еще поблизости не было. А потому загрустил, запечалился царевич, а Алина объяснила, что Ажбета заверила ее, что должен появиться другой волк, не этот мягкотелый, а настоящий свирепый волк, который уже много кого поел, но ей будет служить верно. Вот с ним она и покинет этот мир, и вернётся туда, откуда пришла, потому что человек, где родился, там и пригодился.

— И ты оставишь меня просто так

— Ищи другую лягушку, я слишком долго тебя ждала, а теперь хочу быть с волком.

Так вот и испортилось все, в темной башне Алину словно подменили, Царевич понял, что праздника еще и не начиналось, а он и волка не нашел и жену потерял. Ну как тут жить дальше можно?

Но потом произошло что-то странное, царевич присел на какой-то валун внизу башни, да и заснул.

Тут, наверное, хранительница снов развернулась в последнее время. На девиц наших она не действовала, а вот после вторжения Бальдара в незапамятные времена парни довольно быстро и надолго засыпали, и разбудить их никак не могли, как ни старались. Впрочем, у нас как раз приближалась волшебная ночь, потому возможно долго спать Ивану Царевичу и не придется.

Глава 16. Рус, Балда, Дунай и Три дракона

Коты понимали, что происходит что-то странное в той самой башне, надо было срочно что-то решать и предпринимать. Только вот что же именно.

— Царевич заснул, — размышлял Макар, — значит он нам теперь не помощник, от него и прежде мало толку было, теперь совсем никакого. Хотя может быть в том и поможет, что мешать не станет, тут ведь как сказать, с какой стороны посмотреть.

— Ничего, — отвечал Баюн, у нас и другие парни найдутся, они сами к празднику подтянутся, но нам нельзя столько ждать, драконов мы для каждого из них уже приготовили.

— А кто же еще должен появиться?

— Дунай, для Василисы, Рус для ведьмы, хотя она отпирается. Но я — то знаю, что ее спасет именно этот парень, ну и Балда для Кикиморы с чертями, тут и черти совсем от рук отбились, потому он очень нужен.

Черти хихикнули где-то в кустах, а Макар обиделся, то ли за Кикимору, то ли за Балду, а может просто ревновал. Ему явно хотелось, чтобы совсем не так все в этом мире творилось.

Баюн стоял на своем, и только бедная Алина, отказавшаяся от царевича, теперь уже спящего, понимала, что волк до нее может и не добраться, и тогда оставаться ей в башне и век вековать, а вот этого ей не больно-то хотелось. Лучше с царевичем во дворце, чем одной, всеми брошенной в лесу. Только поняла она это поздно.

— Потом разбудим царевича, Бальдара (кот подивился тому, что их имена были странно созвучны) Балда, Бальдар, словно кто-то просто переиначил одно имя, заменил его на другое. А может быть?

Но пока кот решил не развивать свои мысли, об этом можно подумать и потом, если они разбудят юного бога, ну а если не разбудят, тогда и думать не о чем, надо действовать — это главное.

Горыныч присоединился к ним довольно поздно, но на диво быстро сообразил, что же им требуется.

— Найти троих, да хоть тридцать три богатыря из моря найдем, — заверил он, и странно сверкнули его три пары глаз, словно он уже побывал на дне морском и только что оттуда и явился.

№№№№№№№

Девицы в башне обрадовались рано, они-то были уверены, что Горыныч и коты возьмут, да и спасут их, сколько же можно было торчать в той самой башне без сна и покоя, так и вся жизнь пролетит незаметно, а им еще и погулять и полюбить кого хотелось. Но все оказалось совсем не так просто, как они думали. Вот в один прекрасный день случится такое — окажешься ты в плену, и всей прежней жизни тут же конец придет, а так хотелось еще пожить и порадоваться, мочи никакой не было у них.

— Как они могли исчезнуть? — спросила Кикимора, — что там еще коты могли задумать? Вот никогда я им не доверяла, и правильно делала, только поманили и сразу такое.

— Куда они делись? — гадала ведьма, — долго нам еще ждать освобождения?

От Ажбеты слышать это было очень странно, потому что ведьмы и нужны для того, чтобы колдовать, других освобождать, но, наверное, не случайно, спасая и помогая другим, о себе они вовсе не всегда позаботиться могут. Ждало всех пленниц, а особенно ведьму сильное разочарование, и ничего с ним не поделать.

Василиса расстроилась, когда поняла, что даже Серого волка она может не дождаться, потому что и он был где-то очень далеко. Да и не одна у него забота — Василиса, а есть много других дел и радений. Осознать это для капризной царевны было особенно обидно

От нечего делать ведьма стала рассказывать им сказку про Ивана царевича, который хоть и спал, но был все-таки рядом и про своего любимого Серого волка. Надо же как-то развлечься, когда все вокруг так скверно складывается.

Глава 17. Совсем другая сказка про Царевича и Волка

Серый Волк в ту осень отдыхал. Такое случилось неожиданно, когда украли у них Смерть, и люди перестали умирать. И решил Серый с ангелом немного побыть и показать ему не жизнь, а настоящую сказку.

За это время волк успел понять, что более чудесного, веселого и озорного создания в мире нет.

— Я поведу тебя в сказку, — сказал Серый волк ангелу, словно они не в сказке самой, в заповедном лесу, а в нашем мире жили..

— Тогда давай про Ивана Царевича, — предложил Ангел, — мне ее бабушка в детстве не раз рассказывала, но так хочется еще раз увидеть и услышать все, что тогда случилось и с тобой, и с царевичем, и с Жар-птицей, и с Девицей. А главное, я позабыл конец этой сказки, что же там случилось-то, ты уж напомни мне обязательно.

Волк обрадовался, хотя для него эта сказка была самой трудной, помнится. Но надеялся наш волк, что если у них с Ангелом и царевичем все получится, то он снова в чародея превратится. Ведь не просто же так он носился и бился с царевичем, да спасал его. Сам хотел себе человеческий облик вернуть.

А получилось все так: когда чародей однажды волком обернулся, чтобы противника своего сразить, другой чародей сильней оказался, и велел он ему в волчьей шкуре оставаться, пока не искупит он вину своею. Ведь когда кровь пролил и соперника убил, то за это расплата и наступила. Вот с тех пор Чародей-волк и хотел только одного — снова стать человеком. А тут ему Иван царевич и подвернулся, как последняя надежда на спасение.

№№№№№№№№

Так сказка старая на новый лад и началась.

Сидят волк и Ангел около Перепутного камня, царевича нашего дожидаются. Волновался ангел. О волке и говорить нечего — его судьба решалась.

— Следи за ним внимательно, я увлекаюсь, мне трудно понять, что на самом деле происходит, а ты совсем другое дело. Ты ведь у нас невесомый, везде можешь оказаться, все увидеть и услышать, — напутствовал волк Ангела.

Согласился следить Ангел, ему очень хотелось самому в сказке поучаствовать.

А тут все и завертелось и закрутилось вроде бы само собой. Идет наш царевич с пером Жар-птицы в руке, да и говорит коню:

— Ты уж прости меня, конь верный, но тобой пожертвовать придется, мне волк нужен. Там, где ты не справишься, только волк мне поможет и птицу, и волшебного коня и девицу добыть.

Удивился Ангел. А говорили, что ничего он не соображает, вон даже как соображает. Только предательством и расчетом тут попахивало. Чтобы коня и деву добыть, наверное, все средства хороши, но негоже так с верным конем поступать все одно. Ангел сильно возмутился в глубине души. Хотел он предупредить царевича, что за предательства платить придется, да не смог. Тот его не видел и не слышал. Как странно, когда ты все видишь и слышишь, а для героя невидимкой остаешься.

Ангел мучился от бессилия. Но ведь он только постигал, что это значит, быть по ту сторону, на том свете, как люди говорят.

Так они к волку и камню судьбоносному и подошли.

Но делать нечего, выбрал Иван ту дорогу, где коня потерять он должен. Осталось только поужинать волку, да стае своей оставить загубленного коня, а потом и лететь за птицей и всеми остальными сокровищами.

Когда Ангел в глаза царевича заглянул, то понял, что птица его предупредила и о клетке.

— Бестолковый, — твердил волк, — все наоборот делает.

Но ведь птица ему успела сказать, что если он хочет волшебного коня получить, то клетку украсть должен.

— Ну и что ты скажешь? — спросил на привале, когда они за конем отправились, Серый волк.

— Этот парень знает, что ему нужно, — подтвердил Ангел. — Он возьмет уздечку, чтобы девицу получить с твоей помощью, что делать будем?

— А что тут поделаешь, если коня съел, — тяжело вздохнул Серый волк.

Сказка вроде самой обычной оказалась. А еще говорили, что эта другая сказка. Неужели волк что-то перепутал, или просто решил его обмануть?

— Будь внимателен, — предупредил Серый Волк, она в любую минуту перемениться может. И нам надо угадать, когда и как это произойдет.

№№№№№№№№

Мы с вами выпустили кота Макара и Баюна из вида, зато сами они о себе всем и волку, и Ангелу и царевичу скоро напомнили.

Только кот Макар за ними незаметно увязался, он вовсе не хотел мириться с тем, что издевался над его любимым волком царевич. А уж совсем не собирался терпеть такое бесчинство кот Баюн.

Правда, он решил, что не стоит лапы бить там, где все будет как обычно в сказке. Он успел кое — что выпытать у Прях, и теперь ждал возвращения коварного царевича, со всеми сокровищами, которые он раздобыть успел, загребая жар чужими руками, вернее, лапами..

Это были птица, конь волшебный и девица. А вот волка пока нигде не было видно. Это очень удивило кота Баюна.

Но волк был вольным зверем, он же не Джин из кувшина, сделал дело и теперь гулял смело.

Глава 18. Куда делся волк, и как изменилась сказка?

Но только напрасно мы плохо думали про волка. Он в то время вовсе не прогуливался без дела.

Ангел успел заметить какую-то гору в чистом поле, и показал ее волку. Гора шевелилась. И это был старый наш знакомый Змей Горыныч, правда, Ангел видел его в первый раз, потому и не узнал. Он вообще наивно полагал, что все змеи Огненные. А этот — то был с водой связан, вот и не похож на первый взгляд на Огненного, который недавно пролетал над болотом, медвежонка спас.

Да и вообще, хотя они и были братьями родными, но словно небо и земля друг от друга отличались Змеи.

— Горыныч, — взвыл волк, — интересно, что с ним опять случилось?

Волк не ошибся.

Они подошли к головам его, которых сверху и не разглядишь. Головы были хотя и не отрубленные, но почти безжизненные.

— Он погиб, а я его так и не увидел! — сокрушался Ангел.

— Не погиб, его должен Добрыня убить. Но нам его придется спасать, — заверил волк, — иначе, как мы Яге в глаза потом посмотрим? Он хотя и непутевый, но любимый ее сын.

И на самом деле одна из голов Горыныча дернулась и ожила.

— Что это с тобой, Добрыни вроде нет пока на свете, — стал пытать его волк

— Да какой Добрыня, — прохрипел тот, — тут Кащей разбушевался, говорит, что я его Василису украл, а я ее в глаза не видел. Вот и лютует старый, едва я от него отбился, а так и не понял, за что же страдаю — то?

— Василису мы украли, — признался волк, — она уже с Иваном Царевичем в царство Гороха направляется. И ничего страшного с ней не случилось, не бойся, — тут же прибавил он поспешно.

— Значит, я за вас страдал, — возмутился Змей, было видно, что сил у него прибавилось, взбодрился он сразу, оживился.

— Ладно, ты особо не прибедняйся, пусть не Василису, но других-то девиц ты воровал, вот за это и получил. Ничего просто так не бывает. Добро возвращается и зло тоже всегда ворочается.

Сказать на это Горынычу было нечего, вот и молчал он угрюмо.

№№№№№№№№

Но волк уже где-то нашел ручей с водой целебной, трав набрал, стал ему примочки делать. Надо же было как-то Змея в порядок привести, а это немалое дело, вон он какой здоровый оказался. И тут выяснил, почему Горыныч почти не шевелится — Кащей его вдобавок еще и приморозил немного. Не сильно приморозил, слегка, но вырваться от него так, чтобы урон себе не нанести Змей не мог, и так он вертелся, и этак, а все напрасно.

— Я и сам не понял, — жаловался Змей, — чего это шевелиться не могу, вот злодей какой, а на вид старый да беспомощный. Это только на вид, а на самом деле что творит. Во мне же столько воды было, когда мы повстречались, теперь она льдом сделалась. Так любой со Змеями сражаться может. И откуда только такие берутся на мои бедные головы.

— Ну, как умеет, так и сражается, нечего Кащею на глаза попадаться, особенно, когда у него Василиса пропала, — ворчал волк. Мог и чего похуже сделать, и мы могли в другом месте быть, так что считай, что ты еще легко отделался.

Ангел куда-то пропал, они не сразу поняли, куда он делся вдруг.

Но когда волк кончил врачевать раны, сам Даждь появился над тем самым лесом, где лежал Горыныч. И солнце яркое так сверкало, что растаял замороженный Змей, и целое озеро воды с него натекло — хотя бы одно полезное дело сделал Кащей — подарил лесу и миру еще одно озеро. А все знают, что вода необходима в этом мире, без нее жизни тут не будет никакой.

Ангел помахал солнечному богу и поблагодарил его. Змей его благодарить не стал, он только им спасибо сказал и поскорее прочь полетел, чтобы снова с Кащеем не столкнуться. Ему теперь еще долго будут сниться эти кошмары, когда он был замороженным. Это же просто ужас какой-то. Ничего подобного ни прежде ни потом с ним не случалось. Но ведь все бывает когда-то в первый раз.

Ангел и волк держали путь в царство Гороха. Но волк успел подумать, что когда спасаешь одного, то гибнет кто-то другой, вытащил голову — хвост увяз — это как у Горыныча всегда бывает. Да и не только у него одного. Закон такой есть в мире людей и духов, и он всегда соблюдается.

Как не спешили волк и Ангел, но все-таки они на этот раз опоздали.

Глава 19.Дорога домой полна опасностей

Пока Серый волк с Ангелом лечили и отмораживали Змея Горыныча, который неудачно столкнулся с Кащеем и чуть не погиб, наш царевич с котом Макаром отправился домой. Ангел уговорил кота проводить царевича и присмотреть за ним, хотя тот сильно этому противился. Он требовал, чтобы его провожал не кот какой-то, а его любимый волк, и дивился тому, что царские приказы не были исполнены.

Но кого и когда ангел не уговаривал? Если бы все коты были такими добрыми и послушными, как Макар, то многих проблем и бед бы не возникло.

Только Баюн тоже не дремал. От ворон он знал, что царевич, с одним котом возвращается, остальные его спутники верные где-то потерялись по дороге. Баюн понял, что лучшего случая ему не представится. Так оно и вышло. И пришлось Баюну посуетиться немного. Он радовался, что никто за ним не следил, не останавливал.

Баюн был уверен, что хитрый царевич слишком много себе получил, не особо для этого потрудившись. А то, что легко дается и потерять не жалко, и надо поделиться с другими какими-то волшебными вещами. У них прав на них больше будет, чем у самого царевича.

Вот разделом сокровищ, добытых в неравной схватке, Баюн в ближайшее время и решил заняться.

Сказано — сделано.

№№№№№№№№

Когда подошли герои к заповедному лесу, то вышел навстречу кудесник — волхв, старик такой седоватый, высокий и худой.

Серый волк бы обязательно спросил, откуда такой мог в заповедном лесу появиться. Но царевич не был близко знаком с чародеями, даже издалека их не видел, потому и принял все за чистую монету. Молодой он был тогда и доверчивый, впрочем, и в старости таким же и остался

— Какой красивый конь у тебя, и где только таких берут, — сверкнули глаза чародея. И он перестал казаться старым и немощным сразу.

Если бы настоящий волхв увидел этого, то он бы коту нашему хвост выдернул на такие художества, за обман и готовность его подставить. Но Соловью очень захотелось на время себя чародеем почувствовать, и он с радостью согласился переколдоваться, да еще и волшебного коня получить за труды тяжкие.

Одним словом, совместил приятное с полезным Соловей Разбойник, и делом своим привычным занялся — разбоем, и за справедливость бороться начал тут же.. А то с такими котами и ангелами можно забыть о призвании и деле любимом.

Побледнел царевич, попятился от коня, что-то такое ему приснилось, и слышал он уже историю, как какого-то древнего князя конь погубил.

Но самое главное, что и кот Макар никак не смог бы этого опровергнуть. Он никогда не утверждал того, чего не знал.

Царевич шел из леса пешком, с Василисой Прекрасной и котом, еще и клетку с Жар-птицей самому пришлось нести, вот так странно на этот раз наша сказка складывалась. Только думал он о том, что раз того коня волку скормил, то и этого у него отняли за дело. Это ему даже справедливым показалось тогда. Думать — то он не умел, и не обременял себя думами, как шло оно, так и шло само собой.

№№№№№№

Только радовался Царевич недолго, что искупил пролитую кровь своего верного коня. Вдруг налетел на него какой-то печенег с парочкой воинов. Изверг этот кота подальше отшвырнул, своим красным сапогом по нему проехавшись, девица убежать и спрятаться успела, Василиса не робкого десятка оказалась, а вот птица в клетке была, улететь и спастись она никак не могла. Ее и забрал этот иноземный разбойник, но, похоже было, что за птицей он и охотился. Девиц — то везде разных хватает, а Жар-птица одна, такой нигде больше нет. Но кто интересно печенегу рассказать мог о том, что царевич с той самой птицей домой возвращается, вот ведь в чем был вопрос, и откуда он вообще взялся?

Когда Василиса с котом вернулись из своих укрытий, то был царевич не только мертв, но и порублен еще очень сильно. Прямо на куски его печенег изрубил, смотреть страшно. Это как же так можно было с мирным парнем разделаться. Так, что надежды на его спасение никакой не оставалось.

Хорошо, что Ангел с волком пока этого ужаса не видели, но скоро увидят. Они уже со всех лап и крыльев сюда неслись, хотя немного опоздали.

Ничего удивительного, сказка, как и прежняя, на этот раз заканчивалась смертью героя.

И теперь только от волка и кота, и Яги будет зависеть, спасется он или погибнет. Как могут спасти того, кто мертвее мертвого? А вот это нам и предстоит увидеть своими глазами, или не увидеть, это как карта ляжет.

Глава 20. Два кота, волк и Василиса

Лежал порубленный Иван Царевич, мертвее мертвого, Василиса и кот Макар вокруг него бегали, Яга у печки возилась — зелье для воскрешения поспешно варила, словно она не знала, что должно случиться, только теперь взяла да и прозрела внезапно. Баюн издалека наблюдал за всем, что в избушке творилось. Не приближался, расспросов боялся, ведь ему следовало там быть и предупредить царевича об опасности, а он то ли печенега испугался. То ли не желал царевича спасать. А вот теперь оправдывайся за то, что сотворил, а главное — за то. чего сотворить не успел или не захотел.

Такую картину и застал наш Ангел, когда они с волком, наконец, до леса заповедного добрались до места происшествия.

— Что тут случилось? — стал волк у кота Макара допытываться.

Тот и рассказал сначала про чародея подозрительного, а потом и про Разбойника иноземного — печенега.

— Коня и птицы у нас нет, как нет, — сокрушался кот Макар, — да мало того, еще и царевич убит, вот тебе бабушка Яга и совершили подвиги…

Василиса рыдала над царевичем. Баюн все еще из кустов смотрел на то, что происходит, в избушку зайти боялся. Мучительно думал кот ученый, как ему быть, что он лично сделать может, чтобы не стало хуже, хотя куда уж хуже-то? Кот понял, что переборщил он с этими разбойниками, они не договаривались с ханом, что он парня прикончит. Предложил только чудо птичку отнять да ему оставить. А тот самовольничать начал — мечом своим размахался, остановиться не мог. Теперь ни птицы, ни царевича, ничего у них нет больше. Восток — дело темное, только почему это ясно становится, когда царевич уже мертв, чудо-птица пропала, а над тобой серый волк нависает и разоблачить тебя готов?

Нет, нелегкая судьба у кота Баюна, а то, что осложняет он ее себе сам, так это уже издавна, с самого начала так повелось.

№№№№№№№

Баюн появился не сразу, но все-таки вышел из укрытия своего, не век же ему прятаться. Кто поверит, что в такой час он в другом месте находится?

Волк не поверил, как только на него взглянул.

— У нас что, царь Горох без наследника остался? — сокрушался Баюн, сделав вид, что все это в первый раз увидел — сплошное притворство, но это умел делать лучше всего.

Но чем громче он сокрушался, тем меньше доверия к нему было у волка. Что оставалось делать? Не с котом же разбираться в такой момент, надо царевича назад возвращать. Вот и принялся Серый за дело.

Поймал волк парочку чертей, а это были Тарас и Захар — самые любопытные и близкие к духам и котам черти, и отправил к Ладе за яблоками молодильными.

Яга заверила, что мертвая вода у нее была, кое-что сделать она еще может. Но без молодильного яблока никак не обойтись. У нее уже был горький опыт с Кащеем, когда того однажды оживили, а молодость не вернули, каждый знает, чем это для всего мира закончилось, лучше не вспоминать. Еще одного Кащея заповедный лес и весь мир не переживет — так и до конца света рукой подать.

Но пока Яга колдовала над порубленным ханской саблей царевичем, а остальные наблюдали молча, старались не мешать. И каждому своими глазами хотелось узреть, как такое чудо совершается. Кащея они прозевали, но на этот раз были твердо намерены не упустить момента.

Любому ясно, что прежде чем воскрешать, его надо еще заштопать хорошенько, мертвой водой смазать. В этом волк лучше других разбирался.

А там и черти с яблоками молодильными подоспеют. Вот поможет оно или не поможет, это еще тот вопрос.

№№№№№№№

Кот Баюн, как неприкаянный, бродил вокруг избушки и обижался, что не у дел оказался. Не к чему и не к кому было ему лапу приложить.

Волк появился неожиданно, так, что кот, на котором шкура горела, вздрогнул, высоко подпрыгнул.

— А мне дело какое есть? — осторожно спросил он у волка.

— Ты уже сделал все, что мог, — как-то подозрительно намекнул ему волк, когда он жаловаться стал.

Словно тому было известно все, что он натворить успел. Но ведь этого не может быть, если какая ворона не наябедничала. Но если что-то узнает кот о предательстве, то со свету ее сживет — это точно — все перья по одному выдернет из птицы — ябеды. Пусть лучше прячется заранее от его праведного гнева. Но пока ничего не было ясно, кот только прислушивался, присматривался, принюхивался ко всему, что вокруг творилось.

А тут уже и черти воротились из Ирия, прямо одно копыто здесь, а другое там — очень проворными черти оказались, их только за яблоками и посылать. Хотя хвалил чертей и радовался волк рано.

Птица Гамаюн прилетела очень скоро, и на этот раз она не добрую весть Яге принесла.

— Будь осторожна, — твердила птица. — Твои черти украли у нас яблоки, только не те, за какими ты их посылала. Леля наша постаралась, и одно молодильное яблоко отравленным сделалось, кого-то она извести хочет, а они и забрали то, что плохо лежало. Хотя на нем не было написано, какое оно, но только одно целебное, а второе — наоборот, погубит любого, кто к нему прикоснется.

Леля была в ярости, когда пропажу обнаружила, пришлось ей во всем признаться. Вот Лада и отправила меня к вам, чтобы новой беды не случилось.

— Ну, для царевича яблоко это уже не страшно, — размышляла Яга, — во второй раз его не убить, два раза еще никто из нас умереть не умудрился, и мы посмотрим, чтобы оно к другим не попало, вреда нового не натворило.

Так вместо радости, появилась еще одна проблема — яблоки уже исчезли — и молодильное и отравленное вместе пропали, духи и глазом моргнуть не успели, даже Яга за ними не уследила. Кто и как их стащил — неизвестно. Черти клялись, что ничего не знали, не ведали, и волк не заметил, пока птицу слушал, куда пропали яблоки, кто подкрался и украл их в такой важный момент. Так не только царевич спал и не просыпался пока, хотя раны его и срослись, но и еще одна беда над лесом нависла.

Рядом с ним мог еще кто-то, из тех, кто размечался вечную молодость получить, заснуть вечным сном. С шустрыми героями судьба часто играет злую шутку. Оно всегда так бывает, хочется одного, а получается совсем другое — противоположное.

№№№№№№№№

Ангел летал повсюду, старался хоть что-то о пропавших яблоках у птиц и духов узнать, но пока ничего он такого выяснить не мог, но упорно искал того, кто был просто легкомысленным или какое черное дело затеял.

Ведь даже этого они пока все не знали, а Яга если и знала, то молчала.

Черти сидели под арестом в своем тихом омуте, и объясняли Омутнику с Водяным, а те допрос вели долго и упорно, как так вышло, что они не только отраву в лес притащили, да еще умудрились допустить, чтобы ее стащили у них. Черти только разводили руками и твердили, что добрыми делами дорога в Пекло и стелется, а они невинно пострадавшие во всей этой истории, их пожалеть, а не истязать надо.

— Да, если бы вы ничего не делали, хуже не стало бы, — вздохнул Омутник.

— Это ты брось, — уже к нему повернулся Водяной, — если они мух ловить перестанут, то кому от этого лучше будет?

— Мухам, — подсказал Тарас.

— Каким мухам, ты мне зубы не заговаривай, — Водяной уже к нему рванулся, — но то, что следить надо и рот не раскрывать — это точно, — и до чего дошло, неизвестно, кто у наших чертей яблоки украл, такого позора мы еще только не переживали.

Так история с Иваном Царевичем могла завершиться даже большей бедой, чем прежде. Сказка на самом деле как-то вкривь и вкось пошла.

Глава 21. Как свести концы с концами

В мир заповедного леса черти Тарас и Захар случайно принесли вместе с молодильным отравленное яблоко, хотя отправились за спасением, но вот прихватили и с собой и смертельно опасный плод.

Что было делать дальше?

Чтобы предотвратить страшную беду, наша отважная тройка коты и ангел бросились на поиски отравы, в яблоке том заключенной.

Им надо было отыскать это яблоко, от него так много в грядущем зависеть будет.

Серый Волк чувствовал свою вину. Ведь это он отправил чертей в Ирий, а они стащили то, что плохо лежало. Но не все то золото, что блестит и не каждое яблоко молодильное, некоторые и отравленными бывают.

Боги коварны, они вольны поступать так, как им хочется. Богиня Леля не пеклась о ком-то, когда готовила его для соперницы своей.

Несколько часов они все только зря лапы и крылья били, а потом поняли, что без злыдней им не обойтись. Макар смотрел на Баюна, тот на Макара.

— Когда черти сами чего-то не могут, они всегда к злыдням обращаются, и нам придется, — уверил всех кот Баюн. Он был специалистом по чертям.

Макар и Ангел молчали.

— У вас есть другие соображения? — Баюн от нетерпения стал немного дергаться на месте.

Соображений у его спутников не было, тогда кот свистнул ворону, рассказал, чего им не хватает, и злыдни слишком быстро появились. Наверное, были поблизости и ждали, пока их позовут. Тут трудностей с их поиском никаких не возникло.

Объяснять им тоже долго не пришлось, они быстро поняли, что случилось, что от них требуется — они все знали и поняли с первого раза.

Баюн им чего-то наобещал. И они исчезли так же быстро, как и появились. Теперь нужно было ждать, а это труднее всего. Но коты и ангел терпеливо ждали возвращения злыдней.

№№№№№№№

Злыдни и на этот раз вернулись быстро, одна тройка, обгоняя другую бросила перед котами два яблока. Они были совершенно одинаковые, как две капли воды похожи одно на другое.

— И какое из них отравленное? — стал пытать злыдней Баюн.

Злыдни этого никак не могли знать, они о том и понятия не имели. Но самое печальное, что этого наверняка не знали и черти. Да и сама Леля вряд ли отличила бы одно от другого. Такая путаница часто встречается в мире людей и в сказках, тем они и интересны для слушателей.

— И что нам делать? — лепетал Макар.

Ни злыдни, ни кот Баюн ничего не могли ему ответить.

Злыдни мялись долго: говорить или не говорить им о том, что они по ходу услышали.

— Это чародей Мрак виноват, — выпалил один из них, — он влюбился в Василису, она его отвергла, чтобы сделать ей больно вот и решил царевича отравить, только опоздал немного, его хан заморский опередил. Но яблоки он украсть у вас все-таки решил на всякий случай, вдруг еще для кого пригодятся. Мы сами слышали, как он со своим вороном разговаривал.

Коты задумались, услышав такое странное известие.

— Да, сколько на нашего царевича напасти, ему трудно было уцелеть после такого нашествия врагов, — печально вздохнул кот Макар.

Он оказался сердобольным, остальным жалеть мертвого царевича было некогда.

— Только теперь оно или не оно валялось у чародея, там было два яблока, мы их на всякий случай оба и захватили, — признались злыдни.

— Что делать будем? — спросил Макар.

— Понесли к Яге, яблоки мы нашли, а что с ними делать, пусть она и решает, — заявил Баюн.

Он всегда умел найти выход из безвыходного положения.

№№№№№№№№№

Все бы так и закончилось, если бы по дороге им не встретились две Василисы. Так, ничего особенного, вроде бы просто гуляли, разговаривали наши царевны, с котами посмеялись, с ангелом пошутили.

Ангел отправился девиц провожать до дворца царского. По дороге он все пытался понять, какая из них Прекрасная или Премудрая ему нравится больше. Да все никак не мог этого для себя решить. Ему нравилась и одна девица и другая, хоть ты умри, а выбора он сделать не мог.

Коты тоже развлеклись немного, даже про еще не оживленного царевича забыли в такой суматохе Только уже около избушки Яги Макар и говорит Баюну:

— Ты иди, яблоки отнеси, а мне к ведьме моей пора.

— Давай яблоки, — удивился Баюн.

— Так они же у тебя, — подпрыгнул на месте Макар.

— Да с какого перепою у меня — то, ты их забирал.

— И тебе отдал, — не унимался Баюн.

Они еще долго препирались, а потом бросились туда, где с Василисами были, решив, что яблоки в траве забыли. Когда с Прекрасной и Премудрой одновременно встретишься, то обо всем забудешь. Яблок там не оказалось, конечно, сколько они в траве не искали, сколько птиц и чертей, и злыдней не пытали, никто ничего им сказать не мог. Коты уселись в траву.

Конец ознакомительного фрагмента.