Рюрик не русич. Князья и воины Руси

Любовь Сушко

Повествование о мифическом Рюрике и Олеге Вещем – это не исторический роман, а волшебные хроники, заключительная часть «Славянской саги» цикла «Боги и князья».Автор уверен, что только в жанре сказки и можно рассказывать о тех событиях, на как же манят нас «преданья старины глубокой».

© Любовь Сушко, 2018

ISBN 978-5-4493-3166-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Сага о первом князе

Он обещал вернуться, и он вернулся, на земли, с которых был когда-то насильно увезен, после поражения и гибели его отца еще в утробе матери.

Когда понял новгородский князь Гостомысл, что пора ему покидать этот мир, а у него нет наследников, отправил он посланников к дочери своей Умине, ставшей королевой викингов, и попросил он вернуть ему внука, чтобы во владениях его земли эти остались. Тогда и вернулся Рюрик, чтобы править этим миром и защищать его от всех, кто собирался нападать на них.

И перекличка ворона и арфы,

Мне грезится в зловещей тишине.

И ветром развиваемые шарфы

Дружинников мелькают при луне

И не одно сокровище, быть может,

Минуя внуков, к правнукам уйдет.

И снова скальд чужую песню сложит,

И как свою ее произнесет.

О. Мандельштам

ПРОЛОГ

Зловеще ал рассвет первого дня, первого века новой эры. И все еще впереди. Князь Тьмы одиноко сидел на высоком холме, который скоро станет знаменитым. А пока он просто один из холмов на этой земле.

Он знал. Он все это знал и дивился своим глубоким познаниям. А Волхву снова снились кошмары. Он пытался вырваться из объятий сна и не мог этого сделать. Кто-то неведомый во сне или наяву (не разберешь) твердил упорно, что все уже сделано. Но то ли еще будет.

Но что же такое еще должно было произойти — спрашивало невиданное существо. Зарычал во сне пес. Что ему снилось? Это навсегда останется тайной даже для его верного хозяина. Но, неожиданно пробудившись, он, не мигая, смотрел на хозяина, будто видел его впервые и никак не мог узнать. Собаке передается настроение хозяина. А может, он хотел убедиться в том, что с ним еще ничего не случилось. Но он чувствовал грядущую беду и тихонько завыл. Волхв сердито взглянул на него, но ничего не сказал. Да и что говорить, если он позавидовал последнему рабу, спокойно развалившемуся где-то под открытым небом. И ничего не волновало, не угрожало, не пугало его. Он бы поменялся местами с этим рабом, но потом передумал. Пройдет ночь. Она унесет с собой все кошмары. И он будет властелином. Власть самая сильная зараза от нее невозможно отказаться и избавиться. Только лютая смерть может безжалостно отнять ее.

Но то, что предстояло ему совершить на этот раз, могло в дальнейшем лишить его всего на свете. Кто послал именно ему такое испытание. Почему приход этого бродяги не совершился несколькими годами раньше или позднее?

И кроме самой высокой платы за власть — одиночество, он получит еще вечную славу и вечное проклятие. Он был силен и неуязвим для всех своих врагов лютых. Пусть размножаются бездарности, он останется в этом мире единственным и неповторимым. Но никто не сможет гордиться ни его дружбой, ни родством с ним.

Он точно знал, что останется в веках и в их писаниях. И эта мысль согревала его ледяную душу. Люди и через сто, и через тысячу лет будут помнить о нем. А помнят они только о тех, кто строил храм и кто разрушил его. Вторых чаще, чем первых. Строители чаще всего остаются безымянными, запоминают разрушителей. Пусть они все извратят и приукрасят — это не так важно. Но сам факт того, что он обретет бессмертие — это главное. Он останется рядом с оборванцем, объявившем себя пророком. На первый взгляд он просто сумасшедший, но только на первый взгляд. Он видит что-то такое, чего не могут узреть остальные. И хитросплетение правды и вымысла так тревожит его душу по ночам. Но как устроен этот мир, кто им правит, кто определяет людские судьбы. Не он ли присылает на землю безумных пророков, позволяя им вещать о неведомом? Он не знал ответов на эти вопросы и видно никогда не узнает. Сумеет ли кто-то когда-то найти на них разумные ответы.

№№№№

Князь тьмы, излучающий и охраняющий свет, когда-то знал все. Его немного смешил этот самоуверенный и честолюбивый царек. Конечно, он был значительнее остальных людишек, ждали его большие дела. Но чванство его не имело границ. А был он только песчинкой в мироздании, хотя и чуть крупнее остальных казался. Он считал, что сам принимает решения и вершит судьбы мира, но Князь точно знал, что ничего он на самом деле не значит. И пусть благодарит преисподнюю за то, что на него чисто случайно пал указующий перст, за то, что его руками будут твориться большие дела. Но никакой его личной заслуги в том не было, и быть не могло — все в мире только случайность.

— Но этот хоть на что-то способен, — пытался он убедить себя.

Князь Тьмы знал и ясно видел грядущее, но загадочно улыбался увиденному. Он порядком устал от серой реальности, и знания, что долго еще ей не будет конца и края. От этого и его жизнь становилась серой и бесцветной. Он знал, что в новую эпоху ему и верным помощникам его придется немало потрудиться. Знания не огорчали и не радовали его, он относился к ним, как к тяжкому труду. Тот спектакль, который он поставит, будет длиться тысячелетие, а у него самая трудная роль главного героя, властелина.

Ее больше некому играть. Ведь тот, кого людишки называют Богом, только слабая его тень, приукрашенное его отражение, одна из сторон монеты. Хотя, двадцать веков они будут заблуждаться, разделяя их на две половины, относя в разные миры. Он — бог — символ, к которому обращены взоры, холодный, далекий, недоступный. А действовать, казнить и миловать всегда придется ему, в зависимости от обстановки.

Да и что такое этот мир без него. Но однажды он уже пытался сказать Старику правду, и многому на собственных просчетах научился. Тот, не раздумывая долго, столкнул его в преисподнюю (поближе к месту действия). Все и дальше текло своим чередом.

Как и прежде он делал всю черную работу, а лавры и молитвы были обращены в небеса. И Старик должен был устало взирать с высоты на них, выслушивать их жалобы и стоны. Но Князь Тьмы больше о восстановлении справедливости и не помышлял, а просто трудился не покладая рук, принимая все, как есть. И лишь иногда (не слишком часто) ему хотелось что-то одним махом изменить. И с молчаливого согласия небес это удавалось. Он позволял себе вольности, чтобы не исчезла вера в то, что он не пешка в этой вселенской игре. Он работал азартно и часто весело и увлеченно, и не ждал награды за адский свой труд.

Ему некогда было вникать в мелкие детали, были свои просчеты и неполадки.

Он равнодушно наблюдал за тем, что должно было случиться в ближайшее время, и с интересом наблюдал в далекое грядущее. Он решил готовить Волхва к главной миссии его на земле.. Вид героя и его душевное состояние вызывало некоторое опасение у князя. Если он не очнется и не опомнится, то может все испортить. Хотя изменить он может только детали, потому что в главном все останется неизменным.

А пока он решил заглянуть в послезавтрашний день, полюбоваться тем, что получится в результате. Его эксперимент удался. Только вспоминая увиденное, он никак не мог нарисовать целостной картины. Какие-то деревянные куклы, похожие на греческие статуи, но плохо отесанные и убогие были там, белые соборы, люди в ярких одеждах, какие-то кровавые баталии и пиры. Все это было единым и непонятным даже ему самому. И на невероятно огромном этом полотне оно было похоже на бред сумасшедшего художника. Многое ему еще предстояло расшифровать и понять, хотя пока вовсе не хотелось над этим ломать голову.

Но что это была за неведомая страна, которой в этом времени пока еще не существовало вовсе, и вдруг она появилась.

Он снова бросил свой взор на ту часть света и ничего кроме болот, непроходимых лесов там не обнаружил. Только какие-то жалкие группки то ли людей, то ли животных. Но что такое случится за девять столетий с этими дикими людьми?

Но ему надоело гадать, и Князь решил, что всему придет свой срок и не стоит торопить события. Хотя память потом продолжала его возвращать в этот странный мир. Это не были развалины Греции или Римские просторы, что-то иное, совсем незнакомое было вокруг. Чем могут быть ему интересны неведомые люди, когда были уже все Македонские и Цезари., такие безумцы, как Калигула и Нерон (глупцы считали их его любимцами), тоже канули в темных переходах его миров. Все герои и негодяи исчезли. И уже родился тот, кого они так долго ждали и считают своим спасителем. Он мученик, безликий и странный, станет их божеством.

Он тяжело вздохнул о том, что должно было случиться, и понял, что порядком устал размышлять.