Тень Прекрасной Дамы. Марина и Анна

Любовь Сушко

Марина и Анна — две путеводные звезды того удивительного времени, две вершины Парнаса, достающие до небес. Они такие разные и все же, они так похожи, и какие замечательные исторические фигуры.. А вокруг них ученые мужи от Пушкина и Блока до И. Бродского. Вторая часть «Шарма серебряного века», где у поэзии женское лицо. Некоторые тексты опубликованы в сборнике «Баллады, сказки, мифы»

Сага о Хароне

Аид Харона просит поспешить,

Река забвенья слишком многолюдна

— Сюда не стоит новых привозить,

Война, я понимаю, там им трудно,

Но мы давно заполнили Аид,

А небеса у Зевса так пустынны,

И вот на лодке он туда спешит,

И этот выбор делает картинно.

— Ну кто со мной готов туда идти,

Где и пиры, и битвы не кончались.

Я лишь троих смогу им отвести,

И души так теперь заволновались.

Тогда он указал на старика,

Сидевшего бестрепетно в сторонке,

— Сизиф, пошли, легка моя рука.

И вслед ему завыли похоронно,

— А где Елена, хватит ей страдать,

Я дочку Зевса отвезу обратно,

И тени, продолжавшие рыдать,

Ее там проклинали, вероятно.

А кто же третий? Доблестный Ахилл.

Да, от войны не смог он отказаться,

Но славно воевал и мало жил,

Пора бы перед Зевсом показаться.

— Вам оставаться в Лете, — говорит-,

Аид суров, просите Персефону.

И странный выбор оценил Аид,

Хотя Харона он опять не понял.

Прекрасная, и с ней Ахилл, Сизиф,

Что скажет Зевс, что Гера им ответит?

И вот Харон на небеса спешит,

И песню им поет веселый ветер.

Зевс был угрюм, и он не ждал гостей,

Но отказать он брату не посмеет.

— Ну кто с тобой, веди, Харон, скорей,

Смотри, Елена и Ахилл там с нею.

А это кто? Как будто бы Сизиф,

Ну что ж, хороший выбор, принимаю.

Останься с нами, нет, Харон спешит,

Туда, где вечно души изнывают.

Ведь тем страдальцам больше нужен он,

На небесах и без него все ладно

И с грустью улыбается Харон,

— В Аиде дом мой, там мне быть отрадно.

— Чудак ты. так прекрасны небеса,

Послушай Зевса и останься с нами.

Гермес твердил, он только полчаса

В Аиде продержался в шуме, гаме.

— Я не могу, ведь там мой кров и дом,

И к праздной жизни сроду не приучен,

Да, здесь светло, цветы, шмели кругом,

Ты не поверишь, но в Аиде лучше.

Гермес не верил, Гера злилась там,

Как мог он отказаться, ей не ясно,

На ад он променяет небеса?

Да убирайся, тут и так прекрасно.

Харон убрался, что за чудеса,

Пошел туда, где был всегда нужнее.

Нас не всегда прельщают небеса,

И нам земля и ближе и милее.