Катерина идет играть. Со временем

Любовь Челюканова

Как вы думаете, сколько дней проживают дети за одни сутки? Сомневаюсь, что догадались. Просто потому, что им самим не счесть, в какой по счету жизни они пребывают за последние двадцать минут.В этом есть волшебство, магия, которую могут видеть некоторые особенные взрослые. А вы видите?Открывайте книгу. Посмотрите.

4. Немного о взрослых

Но тут девочка проснулась. Из-под двери по-прежнему, как непокорные волосы Рапунцель, выбивался свет. Родители еще не спали. Катя вздохнула, прихлопнула комара, как раз устроившегося у нее на руке, и заснула. Что ей снилось на этот раз? Какая-то приятность.

Она улыбается во сне. И без всяких вторжений.

— Ну, и зачем нам эти старушенции? — расстроенно спросил Никита, по совместительству Катин папа. Он тихонько дрыгал ногой в такт неслышной музыке и помешивал остывший чай. — Я хотел побыть с тобой и с Катькой.

— Я знаю, — кивнула Арина, в свободное время подрабатывающая Катиной мамой. Она нервно крутила пальцами локон и следила за движением ложки в чашке мужа. — Но мы просто не могли им отказать. Они пожилые женщины… И ты, конечно же, помнишь, что одна из старушенций — твоя мама.

— Угу, — помрачнел Никита. Он по привычке воровато оглянулся, прежде чем закурить.

— Да брось, она давно знает, что ты куришь, — фыркнула Арина.

— Кто? Мама? — встрепенулся послушный сын.

— Да нет, Катерина, — мам-зай хихикнула. — Вчера застукала ее за пародией на курение.

— Это как? — нахмурился строгий папа.

— Нашла игрушечную ракету. Ну, ту, помнишь, с фотографией Гагарина внутри.

И стоит, грызет ее. А потом открывает рот, делает губки буквой «о» и пыхтит. Смотрит грозно и говорит: «Ну и кто тут главный по колечкам?».

— Смешно, — фыркнул Никита. — Так что с бабушенциями? Они точно пойдут?

— Ага, — кивнула Арина. — И им тебе тоже придется купить мороженое.

— Да не в этом дело. Эта баба Розарю какая-то странная и неприятная.

— Прямо как пятно на твоей рубашке! — сострила женщина. Но ее муж не улыбнулся и даже не хмыкнул.

— Мне говорили, что в молодости она баловалась какими-то оккультными штучками.

— И ты веришь в глупые слухи, что ей триста лет?

— Слухи слухами… А она мне неприятна.

— Ну а что тут сделаешь? Не могу же я им сейчас сказать, что мы пойдем без них. Твоя мама опять будет плакать…

— А она плакала? — Никита даже чай мешать перестал.

— За ужином, когда ты сказал, что мы идем втроем.

— Ну, хорошо… Но лучше бы мы сегодня пошли в гости!