Политическая экономия войны и мира

Людвиг фон Мизес

В ходе анализа осуществимости и работоспособности трех мыслимых систем общественного сотрудничества — либерализма, социализма и интервенционизма (совокупности изолированных мер государственного регулирования экономики) Л. фон Мизес выбрал подход, который, по его мнению, «только и делает возможным научное исследование политических вопросов». Теории, разработанные им на основе этого подхода, он считал неопровержимыми. В статьях, включенных в настоящий сборник, автор применяет эти теории к анализу политических проблем в 1920—1940-х гг. в Западной Европе, США и развивающихся странах. В межвоенный период политикой правили идеи экономического национализма, стремление к автаркии и протекционизм. После Второй мировой войны главной задачей Европы стало обеспечение прочного мира — как между крупными странами, так и между почти двумя десятками государств на Балканах и в Дунайском регионе. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Америка и восстановление европейской экономики^[41]

От редакции: некоторое время тому назад профессор Мизес представил на заседании нашего союза^[42] свои соображения о «вопросах финансовой и валютной политики»^[43]. 17 декабря он выступил в Общенациональном союзе австрийской промышленности с весьма интересным докладом, в начале которого он высказал мнение о том, что в решении своих проблем Европе не следует ожидать политической поддержки со стороны Америки, а затем продолжил:

С чисто экономико-политической точки зрения надежды на то, что США помогут Европе преодолеть бедственное положение, сильно преувеличены. Вплоть до последнего десятилетия прошлого века США были прежде всего поставщиками сырья и импортерами готовых изделий. На протяжении десятилетий Европа непрерывно инвестировала капитал в Соединенные Штаты. Большие финансовые вложения в основной капитал, которые позволили раскрыть весь потенциал американской экономики, имели европейское происхождение. Одно время 80 % американских железных дорог контролировались из Лондона. Хотя уже в самом конце прошлого столетия Америка начала спорадически выкупать у Европы пакеты американских ценных бумаг, вплоть до начала Мировой войны размер долговых обязательств США перед Европой, выраженный в ценных бумагах, постоянно увеличивался. Даже по самым осторожным оценкам, накануне Мировой войны речь шла о сумме свыше 5 млрд долл.^[44] Основными держателями этих долговых обязательств были Англия и капиталистические государства Запада; в их число входила даже Австрия, хотя ее доля в общем пакете финансирования была невелика. Проценты по этим обязательствам США выплачивали за счет колоссального, ежегодно возраставшего положительного сальдо своего торгового баланса, которое теперь формировалось не только за счет сырьевого экспорта, но уже в значительной степени за счет вывоза полуфабрикатов и готовых изделий фабричного производства. Рост положительного сальдо американского торгового баланса и без Мировой войны в течение нескольких лет привел бы к тому, что США погасили бы свою задолженность перед Европой, сменив амплуа страны — импортера капитала на страну-экспортера. Война невероятно ускорила это развитие. В течение считаных лет, можно сказать почти мгновенно, Америка превратилась в крупнейшего мирового банкира. На конец 1925 г. американские капиталовложения за рубежом составляли, согласно данным Министерства торговли США, 10,5 млрд долл. — по сравнению с примерно 3 млрд долл, иностранных инвестиций в США. В этой сумме, однако, не учтены межсоюзнические долговые обязательства. Сальдо международного обмена между выплачиваемыми процентами и поступлениями от вложенных средств, по данным того же источника, составляет 355 млн долл.; эту сумму, однако, следует увеличить на 160 млн долл, за счет процентов по межсоюзническим долговым обязательствам. Если добавить сюда сумму положительного сальдо торгового баланса в размере 660 млн долл, и сумму поступлений от лицензий на прокат фильмов за рубежом в размере 75 млн долл., мы получим финансовые активы в размере 1424 млн^[45]. Этим доходным статьям в американском платежном балансе противостоят расходные — зарубежные траты путешествующих граждан в сумме 560 млн долл., денежные переводы мигрантов на родину в размере 310 млн долл, и некоторые другие незначительные расходные статьи в сумме 63 млн долл., т. е. в общей сложности 922 млн долл.^[46] Разница в размере примерно 0,5 млрд долл, покрывается за счет новых инвестиций американского капитала за рубежом, которые превышают сумму возвратных долговых платежей и стоимость американских ценных бумаг, приобретаемых иностранцами. По оценкам, в последние годы образование нового капитала в США составляло около 10 млрд долл, в год, из которых 1–2 млрд долл, могут быть использованы в качестве зарубежных инвестиций. Речь, таким образом, идет о колоссальных суммах, полностью на которые, однако, нельзя рассчитывать. Во-первых, нельзя забывать об упомянутых выше возвратных долговых платежах и американских ценных бумагах, приобретаемых иностранцами. Далее, необходимо учитывать, что ограничение иммиграции в конечном счете приведет к сокращению средств, отправляемых иммигрантами на родину: доля в этих средствах иммигрантов, которые уже долгое время проживают в США и успели создать семьи, естественно, весьма невелика, как и приезжающих в Америку на короткое время с тем, чтобы увезти заработанное назад в Европу. С ростом благосостояния Соединенных Штатов и развитием трансокеанического судоходства будет увеличиваться количество граждан страны, выезжающих за ее пределы, и тем самым сумма потраченных за рубежом денег. С другой стороны, и это, возможно, самое важное, следует ожидать, что положительное сальдо торгового баланса будет уменьшаться. Предположение о том, что американский торговый баланс в скором времени может стать пассивным, без сомнения, является преувеличением. Действительно, за первые восемь месяцев 1926 г. превышение импорта над экспортом составило 84 млн долл., однако выводы, которые делают на этом основании, представляются поспешными, о чем свидетельствует тот факт, что положительное сальдо американского торгового баланса в сентябре достигло 105 млн долл. Кстати, было бы вполне естественно, если бы как страна-кредитор США имели пассивный баланс. Ведь для должников Америки нет другого пути, кроме как платить Америке проценты и дивиденды, которые они ей должны, за счет поставок товаров. Американская экономическая политика, которая на основе жесткой системы высоких покровительственных таможенных пошлин ограничивает доступ иностранных товаров, объективно должна будет в конечном счете вступить в противоречие с инвестиционной политикой^[47]

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

41

[Статья впервые опубликована в: Mitteilungen des Hauptverbandes der Industrie (Teplitz). VIII. Jg. Folge 1. (6 Januar 1927.) S. 5–7. Пер. с нем. И. П. Шматова. — Прим. ред.]

42

[Название журнала переводится как «Сообщения Общегерманского промышленного союза». — Прим. ред.]

43

[Имеется в виду выступление 15 марта 1924 г., см.: Mises. Finanz-und wahrungspolitische Fragen in der Gegenwart // Mitteilungen des deutschen Hauptverbandes der Industrie (Teplitz-Schonau). Bd. 5. Nr. 12. (20. March 1924.) S. 201–209. — Прим. ред.]

44

[В долларах 2010 г. это эквивалентно примерно 109,4 млрд долл. В 1913 г. валовой внутренний продукт (ВВП) США составлял 39,1 млрд долл., или 855,8 млрд долл, в долларах 2010 г. Таким образом, долг европейским кредиторам составлял около 12,8 % ВВП. — Прим. ред. амер. изб.]

45

[Сумма указанных в тексте чисел равна 1250 млн. — Прим. ред.]

46

[Сумма указанных в тексте чисел равна 933 млн. — Прим. ред.]

47

[В 1922 г. Конгресс США принял закон о таможенном тарифе Фордни — Маккамбера, который повысил среднюю адвалорную ставку таможенных пошлин до 38,5 % в качестве протекционистской меры, направленной против импорта иностранных товаров. Это вызвало ответные торговые ограничения против американских товаров во Франции, Испании, Италии и Германии. В 1930 г., через три года после написания этой статьи, Конгресс США принял Закон о таможенном тарифе Хоули — Смута, в соответствии с которым эффективная ставка таможенных пошлин на импорт в США выросла до 60 %, что вскоре вновь вызвало ответные действия со стороны других стран. На тариф Хоули — Смута обычно возлагают вину за усугубление Великой депрессии из-за того, что в 1930–1933 гг. объем международной торговли сократился на 30 %. — Прим. ред. амер. изд.]