Воробьиная ночь. Присурские сказы

Людмила Лазебная (2024)

В сборник вошли произведения о малой родине автора — Сурском крае. По одной из легенд, в давние времена древний народ русов называли сурами, а землю, где он жил, — Сурьей, как и индийского бога света и солнца. Русь, в понимании древних народов индусов и хевсуров, и есть та самая Сурья — страна Света. На нашей русской земле, в Пензенском крае катит свои волны река Сура, и, возможно, названа она была в честь бога солнца Сурьи. А может быть, получила она своё имя от пришедшего к её берегам мордовского народа, искавшего новые места для жизни. Есть и такая легенда: когда мордва искала себе место для жизни, мудрец сказал: «Вот река, как перст, показывает, куда идти. Нам надо пойти по этой реке и там жить». И они пошли… А реку стали называть Сура (от морд., эрзя «сур» — палец), ведь она указала им путь.

Воробьиная ночь

Как-то раз в последний летний вечер возле старенького дома бабушки Евдохи, покрытого соломенной крышей, собрались деревенские ребятишки послушать сказку, а то и старинную историю. Слыла эта Евдоха мастерицей были и небылицы сказывать да старину величать, ребятишек к обычаям родным приучать.

— А какую сказку, бабушка, ты нам нынче расскажешь? — нетерпеливо спросила любопытная девчушка.

— А расскажу-ка я вам про Воробьиную ночь. Знает ли кто, о чём речь? — обратилась Евдоха к притихшим ребятам, прижавшимся друг к другу, как малые воробышки.

— Нет, бабушка, не знаем! — наперебой загомонили они.

— Что же, тогда слушайте.

Вот сказывали люди, будто с незапамятных времен живёт на небесах грозная богиня молний Молóнья-царица^[1] — обликом дивной красоты девица. Нет краше её во всём свете, сурова она к чужакам и изрядно строга к малым детям. Такая натура у ней, эдакое встречается и средь людей.

А муж-то её — Гром-гремучий, гордый и силой могучий. У Грома есть друг — Вольный Ветер, вольготно носиться им в Свете.

Сынок у Молоньи — Огонь-царь, ласкучий, игривый, а в гневе опасный-горючий! Он яркою искрой на землю приходит, пожар и беду за собою приводит. Коли он расшалится под ветер-то сильный, вокруг всё погубит — дубы и осины! Зверей и людей не щадит он ничуть, такого он нрава — такая, вишь, суть!

Сынка своего Молонья лелеет, поёт колыбельные, часто жалеет. Гром-то ему отец не родной. Он Велеса^[2] сын, бога лунного — супротивника бога Перуна.

Велес Молонью шибко любил, да вдруг о семье на сто лет позабыл. А она-то его верно ждёт: знай, сыночку о тятьке песни на ночь поёт.

Вот ещё пролетело две сотни годов. Вдруг ночью послышался Велеса зов.

— Ты услышь-ка, Молонья, подруга моя, другую люблю, не серчай на меня! — заиграл Велес в гусли свои.

И тотчас забыла Молонья тоску свою враз. Гусли волшебными были: тот, кто игру их слыхал, тот горе своё навек забывал.

А наутро к ней Гром вдруг явился, пошумел, погудел, в ноги ей поклонился.

— Что с того, что сынок у тебя своенравный. Будь мне супругой, царицей, мне равной!

— Принимаю тебя, мужем буду считать, но с Ветром по миру не вздумай летать! Будь рядом со мной и не пробуй забыть, кого обещал ты всем сердцем любить.

— Клятву свою я тебе сберегу, но Велеса сына любить не смогу! — прогремел в небесах Гром раскатистым гулом, и Земля содрогнулась, объятая шумом.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Молóнья (или Мóлонья, Молонья, Мелáнья) — грозная богиня молний, живёт на небе.

2

Велес — бог земного плодородия. Если следовать мифу о похищении им Молоньи, Огонь-царь — внебрачный сын. Когда они все в сборе, в семье не ладится, каждый сердится по-своему: Гром гремит, Молонья золотые стрелы пускает, Огонь-царь несётся на этих стрелах, поджигая всё, что попадётся на пути. Воробьиная ночь — крупная ссора в небесном семействе.