Корни

Людмила Миловацкая

Идеальный брак Литвиновых трещит по швам и супруги решают на время расстаться. Полина уезжает на конференцию в Лондон, Дмитрий отправляется в глухую провинцию в надежде на тихую жизнь, но не тут-то было! В деревне его настигает известие о наследстве. Он спешно отбывает во Францию. Парижский флер накрывает его с головой. Полина встречается в Лондоне с неординарным человеком. Эти события кардинально меняют взгляд каждого из них на себя самого и на жизнь.

7. Второй День рождения

Мельком взглянув на часы, Тина ахнула: уже два часа, а воз и ныне там. Вроде и встала пораньше, и с вечера сделала кой-какие заготовки, а толком еще ничего не готово. «Раньше за три часа все успевала — и убраться, и наготовить, привести себя в порядок… Не то что сейчас. Возраст, наверное, ничего не поделаешь. Хочешь не хочешь, приходится считаться. Пора сделать небольшую паузу, попить кофейку».

Тина механически протянула руку к полке, достала ручную кофемолку, насыпала обжаренных зерен. Не спеша принялась молоть кофе. Это было самым любимым ее делом в домашней работе, нет, не делом, скорее ритуалом. И бабушка, и мама исполняли его почти благоговейно. Их лица при этом были спокойны, сосредоточены, немного печальны. О чем они тогда думали, о чем мечтали… Как жалко, что мало говорила с ними, все времени не хватало… Тина горько усмехнулась. Время…

Почти четверть века Тина отмечает день рождения дважды, в декабре и в июне, десятого числа. В тот злополучный день Елена заслонила ее от пули грабителя. Сама погибла, а подругу спасла. Вторая пуля прошла по касательной и лишь ранила ее. Так что десятого июня в доме отмечаются две даты: даты второго рождения Тины и смерти Елены.

Восстановление Тины проходило долго и тяжело. После выздоровления занялась привычной работой — управлялась, и неплохо управлялась, в своем кафе. Но как только муж стал зарабатывать нормальные деньги, вышла из бизнеса.

У мужа, слава Богу, дела идут в гору. Сын долгое время не мог найти себя в жизни. Спасибо, армянские родичи взяли его в оборот. Сейчас Роберт живет и работает в Амстердаме, имеет в собственности два небольших магазинчика. У Кристины муж — лучше и не надо, дети хорошо воспитаны, студенты, мать любят, даром что приемные.

Тина так задумалась, что не сразу услышала звонок в дверь.

— О, какой запах! Я уже на лестничной площадке почувствовала, — Ирина приостановилась в дверях и глубоко вдохнула. — Прими сумки, там Сашка передал какие-то бутылки, виски кажется, какой-то особенный сорт.

— Ты вовремя! Только-только собиралась сварить кофе.

Наскоро поцеловав подругу, Тина достала почерневшую от времени турку и бережно засыпала смолотые зерна.

— Божественно! В Москве нигде такого не выпьешь! — Ирина зажмурилась и покачала головой. — Признайся, Тинка, есть же какой-то секрет?

— Все секреты перед тобой — ручная кофемолка, старинная турка, первосортный кофе и мягкая вода. Сто раз тебе это говорила.

— А я сто раз повторяла, но ничего подобного не получается.

— Вот и хорошо. Будет причина почаще приходить ко мне, — не скрывая удовольствия, улыбнулась Тина. — У тебя новая прическа? Молодец, ты всегда на высоте.

— Приходится. Ты же знаешь, Сашка тот еще ходок!

— Да ладно тебе! Небось прошли те времена, «отговорила роща золотая…»

— Ну ты даешь! Для современных девиц неважно, «отговорила роща» или нет, главное, чтобы золотая была!

Подруги невесело засмеялись.

— Впрочем, все под контролем. А у тебя с Иваном как? Вчера забегала в офис, перекинулась с ним парой словечек. Хорош, ничего не скажешь, с возрастом даже еще интересней стал. Появилась в нем этакая уверенность, уравновешенность. Наши девчонки не оставляют попыток заинтересовать его. Он, надо сказать, тоже не обделяет их вниманием, балует. На праздники, дни рождения делает такие подарки…

— Ну и что. Ну потратит он какую-то сумму на своих «обожательниц». На нашем семейном бюджете это не отражается — вот что главное. Никаких серьезных дел с девчонками у него нет и быть не может.

— Уже?..

— Дело не в этом. Иван брезглив очень. Петушится больше так, для общего тонуса. Так что пусть себе играется, повышает свою мужскую самооценку. Он никогда не уйдет из семьи. Привычка, знаешь ли, дорогого стоит.

— Я в этом и не сомневаюсь. Хочешь картинку из жизни? Его новая секретарша…

— Нора? О ней ваши девчонки уже докладывали. Говорят, девушка из кожи лезет, чтобы понравиться шефу. Тенью за ним ходит, ездит с ним на все совещания, и так и сяк для него старается.

— До недавнего времени все так и было. А тут случай. Мы с Иваном стояли у его машины, тебя ждали. Норка и тут его достала. На меня, старую клюшку, она конечно ноль внимания, сладким голоском о каких-то пустяках чирик-чирик, в глазки заглядывает, по плечику нет-нет да и проведет. И тут Иван завидел тебя, засветился весь, улыбка во весь рот. Говорит: «Вон мой квадратик бежит!» И так он это сказал, что дураку ясно: здесь ловить нечего. Норка это сразу поняла, потускнела… Впрочем, долго грустить ей не пришлось. В информационном отделе появился новый сотрудник, такой красавчик… Зарплата больше, чем у начальника отдела. Выхоленный, спортивный, самоуверенный. Так что все наши девчонки переключились на него.

— Нам с нашими мужиками повезло. Недавно приезжала из Израиля его бывшая жена. Выглядит шикарно, я даже немного занервничала. А потом ничего, Ритка мне понравилась. Реальная баба. В Израиле у нее свой бизнес.

— Она ведь математик?

— Была когда-то. Но быстренько поняла, что на этом поприще денег не сделаешь. Пошла работать в магазин электронной техники. Сначала продавцом, потом менеджером, потом совладелицей, потом полновластной хозяйкой целой сети магазинов. Я ее уважаю. И сынок у них хороший, в Америке сейчас живет. Но с Сашей у них не сложились отношения.

— У Александра свет в окне — ваша дочечка.

— Это точно! После ее рождения он сильно изменился. Разумеется, я как мать люблю дочку, но куда мне до его обожания! Души в ней не чает. Да и она ему отвечает тем же. Папина дочка у нас вышла.

— Ревнуешь?

— Что ты!

— Славная у вас Сонечка. И умница, и красавица.

— Да и у тебя дети хорошие, грех жаловаться! Кстати, где Кристинка-то? Ты ж говорила, она обещала помочь тебе?

— Скоро придет. Они с Полиной где-то в магазинах зависли.

— Хорошо, что они подружились. Вообще удивительно, как в жизни все переплетено. Елена тебе жизнь сохранила, а Кристина спасла от смерти ее дочь.

— Ну, не от смерти…

— Даже хуже. Неизвестно, чем закончилось, если б те уроды ее увезли в машине.

— Подумать страшно!..

— То-то! А видишь, как все обернулось: Кристинка вышла замуж за Ленкиного мужа, девчонки теперь дружат, не разлей вода… Сегодня все придут?

— Все, кроме Макса. Он бубнил что-то невнятное, почему не сможет приехать, но я поняла, что из Америки в Россию сейчас не рекомендуется выезжать.

— О как!

— Зато у нас сюрприз: Вероника звонила, они с мужем сейчас по делам в Москве. Возможно, заглянут к нам. Я Полину предупредила, попросила захватить портрет.

— Какой портрет?

— Елена написала портрет Фрица, незадолго до… Переслать в Германию не успела. — Взяв чашку с недопитым кофе, Тина резко поднялась и направилась к мойке.

— Тин, ну что ты, правда… Сколько времени-то прошло А знаешь, иногда я думаю, что Ленка тогда поступила так по дурости! Чего ты так смотришь?

— Не смей…

— Чего это «не смей»? Что думаю, то и говорю!

— Ты упрекаешь Елену за то, что она спасла меня?..

— Ну почему же… А впрочем, да. Зачем она это сделала? Сама погибла, девку осиротила…

— Каждая из нас это сделала бы.

— Себе-то не ври. Ты никогда такого не сделала бы, потому что прежде всего подумала бы об Иване, о детях, о маме.

— А ты?

— И я не полезла бы под пули, потому что себя люблю и жалею. Да, а что в этом удивительного? Я тогда только-только узнала, что такое счастье. И вдруг потерять его… Нет. И Ленка… она должна была прежде всего подумать о своей дочке, о стариках!

— Прекрати, — Тина закрыло лицо руками и замотала головой.

— Прости. Что-то меня занесло. Я только для того говорю все это, чтобы ты себя так не изводила. Ленку не вернешь… А потом… что ты из нее делаешь святую? Она была нормальной бабой. И знаешь, не хотела тебе говорить, но если уж на то пошло… у нее был любовник.

— Ну что ты выдумываешь!?

— Ничего не выдумываю. Не веришь? Я бы и сама раньше не поверила. Но вот тебе факт: после похорон мать Елены разрешила мне взять что-нибудь на память, какой-нибудь пустяк. Как понимаешь, я в вещах не рылась, открыла первый попавшийся ящик, а в нем письма, целая пачка писем Фрица и одно ее неотправленное письмо.

— И ты осмелилась читать их?

— А чего такого? Я же не думала, что там про любовь. Начала читать, а потом не смогла остановиться. Так все красиво написано. И потом мне хотелось понять, как такое могло получиться: ведь у Ленки всегда был железный принцип, чужой мужик для нее не существовал.

— Неужто и впрямь думаешь, что они были любовниками?

— Я не утверждаю, что они постоянно встречались. Но знаю точно: Фриц несколько раз приезжал по делам, и они общались.

— Ну ты даешь! Они встречались, потому что тянулись друг к другу, как близкие по духу люди. Они смотрели на мир одними глазами, как говорится, «одним дыша, одно любя…» Вероника знала об их отношениях и поддерживала их.

— Да ты что?!

— Забыла Веронику? Она всегда была умной и рациональной, даже слишком. Людей считывала на раз-два. Знаешь, я раньше не понимала, почему Елена общается с Вероникой и ей подобными. Только со временем уразумела, что общаться с сильными мира сего очень удобно. Там нет никаких иллюзий, они обладают способностью, врожденной или благоприобретенной — не суть, — разглядеть в каждом индивидууме то ценное, что в нем есть, и использовать это с обоюдной пользой. Такие как Елена — для них находка: никогда ничего не попросит, не предаст, если ненароком узнает что лишнее, умрет, а никому не расскажет. Так что наша Вероника сразу поняла: беспокоиться незачем. Этим двоим ни от этого мира, ни друг от друга ничего не надо. Они как птички небесные сидели бы на веточке и песенки распевали. Так что Веронике от их отношений только польза: идиллическая любовь реальной жизни не помеха, зато места для других сюжетов уже нет.

— Интересное дело… Значит, ты знала о их романе, пусть и платоническом, знала и молчала?

— Я много чего знаю. Мало ли что ты мне рассказывала — об этом тоже никто и никогда не узнает.

Не дав подруге возразить, Тина поднялась:

— Слышишь, дверь открывается, и голоса в прихожей? Наверное, девчонки пришли. Надеюсь, они наших разговоров не слышали. А то подумают, что тетки на старости лет в маразм впали, о любви толкуют.

— Ну и что! Пусть знают, что жизнь может начаться и в сорок, и в пятьдесят, и в шестьдесят…

— Во всяком случае, она продолжается. Придет время, сами это поймут.