Янтарь рассеивает тьму. Мелодия демона

Люцида Аквила (2024)

Две недели в Асдэме открыли для ЛЮЦИАНА новую правду о снах. Устав от влияния коварного градоправителя, он сбегает в родные Лунные земли. ГЛАВНЫЙ ЗЛОДЕЙ ПО-ПРЕЖНЕМУ НЕ ПОЙМАН. И где он скрывается, никому неизвестно. В клане Луны Люциан успевает собрать совет и обсудить пережитое с владыками других кланов, прежде чем отправиться в новое путешествие на верную смерть. НО МОРИОН НЕ ДАЕТ ЕМУ ПОГИБНУТЬ. Вместе с товарищами они пытаются разобраться с ворохом проблем, спасти свои жизни и защитить родные земли, но удача не на их стороне. Похищение невесты меняет все. Владыке Луны предстоит вспомнить, чего именно он был лишен, чтобы обрести силу вновь и взглянуть на тех, кто рядом, с другой стороны. Ведь доверять стоит лишь собственному чутью и сердцу…

Глава 74

Бессмертный город

Люциан покинул покои невесты и вышел из главного дома. На крыльце его уже ждал Эриас, чтобы сопроводить в божественный источник, расположенный под землей на юге резиденции. Вход в него находился под торжественным залом, в здании, которое использовалось для проведения масштабных мероприятий.

— Мне потребуется «будить» тебя? — спросил Эриас, осматриваясь в просторной пещере со сводчатым потолком.

Люциан устроился, скрестив ноги перед собой, на циновке подле светящейся голубой воды и ответил:

— Будь добр. Я не стану уходить в глубокий транс, оповести меня, когда владыки других кланов будут в сборе.

— Хорошо. Как прошел ужин?

— Мне понравилось.

— Пришлось разогревать блюда по второму кругу? — усмехнулся Эриас.

— Нет. Амели приготовила холодное.

Эриас цокнул языком:

— Она, как всегда, дальновидна, а ты, как всегда, неучтив.

Люциан сохранил бесстрастное выражение лица, но в душе фыркнул, словно ощутив невидимый тычок под ребра.

Эриас считал Амели достойной партией для своего владыки, поэтому, когда речь заходила об их отношениях, постоянно корил друга и всячески поддерживал подругу. Не сказать, что он был не прав в своих осуждениях: Люциан и сам прекрасно понимал, что из раза в раз ведет себя недостойно и причиняет Амели боль, бросая ее ради своих дел, но ничего не мог с этим поделать. В первую очередь владыка Луны должен действовать во благо народа, а уже потом во благо себе самому. Люциан никогда не чувствовал, что должен поступать иначе. Он вообще мало что испытывал в последние полтора года, кроме чувства долга.

— Можешь идти. — Люциан махнул рукой, освобождая Эриаса от своего общества, но так как страж был слишком ответственным (или непослушным), то вместо незамедлительного повиновения еще раз обошел помещение, проверил соседствующие пещеры и только потом оставил своего владыку.

Когда чужие шаги стихли, Люциан выдохнул и потянулся пальцами к воротнику. Он снял с шеи подаренный Каем голубой кристалл, о котором никому не рассказывал, и уставился на прозрачную каплю, сила которой иссякла. Владыка Луны начал размышлять, можно ли восстановить ее свойства. Он наклонился и опустил украшение в воду. «Возможно, удастся напитать его энергией», — подумал он, после чего выпрямился и положил ладони на колени.

Люциан погрузился в транс и провел в божественном источнике неделю, а в сознание вернулся, когда Эриас пробудил его, мягко коснувшись плеча.

— Владыки кланов уже прибыли? — после приветствия спросил Люциан, приоткрыв один глаз.

— Двое здесь. Владыка Реликтов приехать не смог, вместо него ожидаем бессмертного Шу. Как нам стало известно, он уже подходит к резиденции, поэтому я решил разбудить тебя, чтобы ты подготовился.

— Спасибо. — Люциан открыл второй глаз и встал на ноги. — Амели еще в отъезде?

— Да. Оповестить ее, что ты вышел из медитации?

— Не уверен, что будет разумно отвлекать ее от дел. Она уехала на важное задание.

— Как знаешь, — хмыкнул Эриас и направился к выходу из источника.

Прежде чем пойти следом, Люциан незаметно вытащил из воды подарок. Судя по магической энергии, кристалл все-таки впитал силу божественных вод, вот только эта сила была несопоставима с изначальной. «На крайний случай хватит», — подумал он и спрятал украшение в поясной мешочек.

— Как самочувствие у владыки Луны? — поинтересовался Лион, проходя в покои Люциана, который стоял перед зеркалом и оправлял серебряные одежды, пока Эриас сидел в кресле и читал книгу.

— Все хорошо. Спасибо за беспокойство. — Люциан начал расчесывать волосы. — Прошу прощения у Бога Обмана за то, что пришлось оставить вас без моего внимания. Надеюсь, вы не заскучали здесь?

— Конечно, нет. — Лион вырвал книгу из рук Эриаса и принялся рассматривать обложку, пока страж буравил его обжигающим взглядом. — Когда напрашивался с вами, то не рассчитывал, что владыка Луны будет меня опекать. К одиночеству я был готов и без труда нашел, чем скрасить скуку. — Он улыбнулся Люциану и не глядя вернул Эриасу книгу. Тот забрал ее с шумным сопением, тем самым выражая свое возмущение.

Увидев, как Люциан пытается закрепить заколку на своих золотистых локонах, Лион услужливо предложил:

— Давайте помогу.

— Нет нужды, я справлюсь, — пропыхтел Люций, почти заламывая руки за спину. Проблемой стало то, что он решил сменить классическую прическу на более аккуратную, собрав волосы у висков в косички, из-за чего скреплять пряди было сложнее. Кое-как, но ему все же удалось застегнуть украшение.

Стук в дверь отвлек их и вынудил как один обернуться. При виде посторонних в покоях владыки Луны застывший на пороге слуга вскинул брови, но манеры сохранил и вежливо поприветствовал каждого из гостей. Передав письмо, он еще раз поклонился и удалился.

Люциан развернул оригами журавля, пробежался взглядом по строкам и кратко пересказал содержание:

— Бессмертный Шу задерживается. Прибудет завтра утром. Просит устроить совет сразу по приезде.

— Бессмертный Шу? — переспросил Лион. — Это клан Неба?

— Нет. Клан Реликтов. — С помощью талисмана Люциан уничтожил письмо, обратив его в пыль.

— А почему прислали журавля? Это ведь техника отправки писем клана Неба.

— До клана Реликтов бессмертный Шу был адептом клана Неба, — ответил Эриас вместо Люциана. — Его изгнали оттуда за допущенную при нападении на могущественного демона ошибку, которая привела к спасению твари. Это случилось больше двух сотен лет назад. Теперь он относится к клану Реликтов, но сам не признает этого — заявляет, что просто помощник, а не адепт. Клан Реликтов еще не отладил собственную систему отправки писем, поэтому бессмертный Шу каждый раз использует привычный для него способ.

— Он очень благороден, — добавил Люциан, — и прекрасно осознает, что после совершенной ошибки не имеет права состоять в каком-либо клане, дабы не навлечь на него позор. Однако его персона слишком ценна, и мир заклинателей не способен от него отвернуться. Бессмертный Шу все еще жив и участвует в делах только потому, что принес много пользы.

— Настолько много, что никого не смущает его былое пособничество злодею? — язвительно спросил Лион.

— Он рунописец, думаю, это и помогло ему избежать казни, — спокойно ответил Люциан.

Рунописцами считались заклинатели со способностью придумывать руны и, соответственно, новые заклинания, которые состояли из них. Таких людей в мире было не больше, чем пальцев на двух руках, поэтому им многое прощалось.

— А что до пособничества демону, то это случилось давно, еще до рождения моего отца, и вопрос решенный. — Люциан пожал плечами. — Я не сужу людей по их прошлому и предпочитаю опираться на знания из настоящего. Бессмертный Шу знаком мне как человек, возможно, не совсем честный, но точно не желающий гибели этому миру, поэтому я доверяю ему несмотря ни на что.

— На какого могущественного демона он тогда охотился? — полюбопытствовал Лион.

— На мастера над марионетками.

— Тварь, некогда причастная к войне между кланами и убийству сотен людей, — добавил Эриас, чуть не сплюнув на пол. В отличие от Люциана, он бессмертному Шу не симпатизировал из-за его прошлого.

Мастер над марионетками, или Многоликий, был существом, заработавшим славу на века. Даже сейчас его приводили в пример на вводных уроках демонологии, объясняя, насколько могущественные демоны могут быть кровожадными и опасными. В свое время эта тварь изменила жизнь каждого и сожрала десятки тысяч душ. Они с владыкой демонов считались самыми кошмарными сущностями в истории заклинательского мира.

«Будь Кай так же плох, то стал бы третьей бестией в этой неприятной компании», — подумал Люциан, а потом обратился к Эриасу:

— Раз клан Реликтов сегодня не прибудет, вели созвать совет к завтрашнему обеду и организуй мне встречу с владычицей Неба.

Эриас отложил книгу и покорно поднялся с места.

— Только с владычицей Неба? Приветственный ужин для владык не планируешь? — спросил он, подходя к двери.

— Нет. Собирать их по отдельности неразумно, когда приедет бессмертный Шу, придется повторять одну и ту же информацию дважды. Сейчас для меня важнее поговорить с владычицей Неба с глазу на глаз.

Эриас кивнул и открыл дверь, бросив предупреждающий взгляд на Лиона.

— Ты тоже уходишь.

— Вообще-то я хотел побеседовать с владыкой Луны, быть может, сыграть с ним партию в шин-шин. — Лион с лукавым прищуром покосился на Люциана.

— Ты ведь плохо играешь в шин-шин, — пробурчал Эриас себе под нос.

— Вы ведь не откажете мне? — игнорируя чужие слова, спросил Лион.

Люциан неловко почесал щеку и, решив, что должен уважить гостя, ответил:

— Не откажу. — Он посмотрел на Эриаса. — Когда все уладишь, приходи в чайную комнату.

Страж цокнул языком:

— Ладно, — и нехотя повиновался, выходя за порог. Он остался явно недоволен тем, что коварный Бог Обмана задержится подле его дражайшего владыки.

— Где ваша невеста? — поинтересовался Лион, расставляя на деревянной доске плоские фишки двух цветов: черные для противника и белые для себя. Они разместились за столом в комнате, которая походила на приемную в покоях Амели и находилась по соседству со спальней Люция. — Со дня нашего приезда я так и не смог с ней повидаться, а мне очень любопытно посмотреть на ту, кто завоевал сердце владыки Луны.

Люциан тем временем разлил красный чай, чтобы партия проходила в более уютной атмосфере.

— Амели в отъезде. Она специализируется на врачевании, поэтому часто отсутствует, помогая в мире.

— Достойный труд. Вас это устраивает? Учитывая, что вы тоже постоянно в разъездах, полагаю, видитесь вы нечасто. Это, должно быть, тяжело. — Лион жестом показал делать первый ход.

Люциан немного подумал, глядя на доску, а затем передвинул черную фишку к центру.

— Таков наш долг, ее и мой, а любой долг имеет вес и заставляет чем-то жертвовать.

— Вы планируете задержаться в резиденции или сразу после совета владык отправитесь в очередное путешествие? — Лион сделал ответный ход, и активная игра началась, сопровождаясь беседой.

— М-м, после совета я планировал погрузиться в медитацию за закрытыми дверьми. Или Бог Обмана желает куда-то отправиться?

— Я бы не возражал, но и обязывать вас сопровождать меня не стану. Раз вам нужно восстановить силы, мое желание путешествовать подождет. Да и в клане Луны тоже можно найти много интересного.

— Например?

— Например, ваши ученики. — Лион хохотнул, видимо, что-то вспомнив. — Позавчера я застал одного из наставников, когда тот отчитывал трех мальчишек. Мне стало интересно, и я спросил, в чем провинились юнцы. Наставник ответил, что адепты распространяли рисунки с неприличным содержанием. — Лион, не сдержавшись, залился смехом. Он отвлекся от игры и вытащил из поясного мешочка пару смятых листов, затем развернул их и спросил: — Ну разве за такое наказывают?

Люциан задержал подушечку пальца на своей фишке, когда увидел изображение предающейся страсти пары. Женщина находилась в странной позе с задранными ногами, а мужчина… Люциан отвел взгляд, не желая в это всматриваться.

— Кхм. — Его рука дрогнула, и он неуверенно сдвинул фишку. — Я понимаю, что, живя в Асдэме, Бог Обмана привык видеть это на каждом шагу, но у нас в клане так не принято. Похоть относится к эмоциям, которые питают тьму, и не должна распаляться в сердцах светлых магов. Если ее будет много, они смогут воспользоваться ею при порождении магии, а это навредит душе. Юные ученики к таким деталям не относятся серьезно, и поэтому, чтобы донести до них суть, старшим приходится прибегать к наказаниям.

— О-о… Конечно, я знал, что у контроля над эмоциями светлых магов есть свои особенности, но не думал, что все настолько тяжело. Как тогда ваши люди встают на тропу парного совершенствования, если им запрещено распаляться?

— Тропа парного совершенствования — это другое. В этом случае светлые маги осуществляют самый мощный обмен духовной энергией, и тот партнер, что сильнее, помогает развиться более слабому. Тропа парного совершенствования не равна простой страсти. Если говорить о страсти и похоти, то это разрешено с восемнадцати лет — когда у адепта появляется четкое разграничение, на чем можно, а на чем нельзя базировать силы. Жесткий контроль применяется только к юным ученикам, которые еще не сформировали моральные устои и не возымели полную власть над телом и духом. Старших почти не контролируют; они выходят на одиночную охоту, поэтому знают все нюансы и могут охладить собственный пыл.

— А, теперь понял. — Лион довольно улыбнулся и поглотил своей белой фишкой чужую. — Если бы вы не разъяснили все, я бы, наверное, и не разобрался никогда, ведь при взгляде на владыку Луны кажется, что все в вашем клане обязаны блюсти обет целомудрия.

С губ Люциана сорвался тихий смешок.

— Вовсе нет. Я не ограничиваю страсть тех, кто способен совладать с ней.

— Но если ограничивать страсть нужно только до восемнадцати лет, почему тогда владыка Луны до сих пор сдерживает себя? Вам уже почти двадцать. Или это из-за юного возраста вашей невесты?

— Не совсем, — спокойно ответил Люциан. За прошедшее время он настолько сдружился с Хаски, что был готов говорить с ним откровенно. — Благодаря условию самосовершенствования, предполагающему воздержание, у меня хорошо развит контроль тела и духа. Я могу в течение вечности не испытывать плотских желаний, и моему существованию это никак не помешает.

— И вы собираетесь сдерживать себя целую вечность?

— Нет. Условие можно нарушить в любой момент, но тогда мощь моих духовных сил при самосовершенствовании перестанет увеличиваться с той же скоростью, с какой это происходит сейчас. Процесс замедлится примерно наполовину, поэтому я пока не спешу.

— О-о… — протянул Лион. — Довольно серьезное упущение. Но после свадьбы вы, наверное, вынужденно откажетесь от этого условия?

Люциан кивнул и поглотил белую фишку своей, поставив «армии» противников в равное положение.

— Владыка Луны удивительный, — сказал Лион, то ли комментируя услышанное, то ли происходящее на доске. — Вы способны сдерживать желание, когда обнимаете и целуете свою любовь, и все из-за какого-то условия самосовершенствования. При таком раскладе даже я бы не смог проявить подобный самоконтроль, хотя уровень божественных сил позволяет мне сдерживать многое. Если я встречаю объект любовного интереса — искреннего интереса, — то контролировать себя подле него становится сложно.

Люциан вскинул брови.

— Бог Обмана обрел любовный интерес?

Лион загадочно улыбнулся и расплывчато ответил:

— Я пока не разобрался.

— Это кто-то из адептов моего клана? — не сдержал Люциан своего любопытства, но в то же время и насторожился. — Помнится, в Асдэме вы говорили, что хотели бы однажды полюбить, а значит, ваше сердце было свободно, — подметил он.

— Относительно свободно, — поправил Лион. — Тогда я уже проникся симпатией к одному человеку. — Он посмотрел в глаза Люциану столь пристально, что стало некомфортно.

— Разве божество может быть со смертным? — в недоумении пробормотал Люциан и опустил взгляд на доску.

— Божество может быть со смертным, но не имеет права вмешиваться в его жизнь. Если вдруг мой любовный интерес окажется на границе пропасти, я не смогу протянуть ему руку, чтобы спасти.

— Эти отношения кажутся весьма затруднительными. Даже заклинатели хрупкие создания, мы можем умереть в любой момент, попав на неудачную охоту.

— Согласен, — выдохнул Лион. — Но с чувствами поделать ничего не могу. Я ведь объяснял вам, как любят боги, — теперь мое сердце навсегда отдано тому человеку.

Люциан не сдержал улыбку.

— Странно слышать подобное от того, кто прожил тысячи лет и видел, как растут горы и иссыхают моря. Любовь для такого, как вы, кажется лишь детской забавой.

— Любовь слишком жестока, чтобы называть ее лишь детской забавой, — невесело усмехнулся Лион и наконец отвел взгляд от чужого лица. Люциан даже мысленно выдохнул; пока они говорили о чувствах, черные глаза иного воплощения Хаски буквально пожирали его.

Владыка Луны сделал ход черной фишкой, молча продолжая игру, но вскоре их отвлек шорох открывшейся двери. Вошел Эриас и сразу же придирчивым взглядом осмотрел мужчин за столом, но, увидев, что расстояние между ними весьма приличное, смягчился в лице. Поприветствовав бога и своего владыку, он прошел к подушкам и сел подле Люциана. Хмуро поглядел на доску, где черных фишек почти не осталось и победитель был определен, а потом на Хаски.

— Ты быстро управился, — похвалил Люциан и налил Эриасу уже остывший рубиновый чай. — Все уладил?

— Да. — Эриас принял пиалу из рук своего владыки. — Совет назначен на завтра в час, надеюсь, бессмертный Шу прибудет к тому времени. А что касается встречи с владычицей Неба, она желает видеть тебя за завтраком в тот же день.

— Она интересовалась темой нашей беседы?

— Не особо, но, думаю, она поняла, что ты хочешь встретиться с ней не потому, что соскучился, — усмехнулся Эриас.

— Какие отношения связывают владыку Луны и владычицу Неба? — Лион заинтересованно переводил взгляд с одного на другого.

— Никакие, — хмыкнул Эриас и покосился на Люциана. — Владычица Неба влюблена в него с детства.

Лион хохотнул.

— У тебя очень странное понятие слова «никакие». Сколько же лет владычице Неба, раз она влюблена в нашего владыку Луны? Неужели она моложе?

— Нет, старше. Ей двадцать три. Они познакомились, когда Люциану было шесть.

Лион приподнял брови с насмешливой улыбкой.

— Еще в юном возрасте владыка Луны умудрился покорить сердце десятилетней девочки? Я вас недооценивал.

— Если честно, я не понимаю, как так вышло. — Люциан недоуменно почесал щеку.

Думать об этом, не смущаясь, у него не получалось. В детстве Лаванда Скай ходила за ним по пятам, а однажды даже угрожала мечом, требуя взять ее в жены, хотя он еще оружие держать не умел. Об их странных отношениях знали все, включая Амели, которая, на удивление, не злилась, лишь сочувствовала — знала, что владычица Неба никогда не получит желаемого.

— И все эти годы она пытается заполучить ваше сердце?

— Не то чтобы пытается. Я думаю, сейчас ей просто нравится дразнить меня.

— Адепты Неба нынче не те, — проворчал Эриас в пиалу с чаем. — Раньше они славились благородством, чистотой души и сдержанностью, а сейчас их владычица не стесняется тянуть руки в сторону нашего владыки.

— Я бы не сказал, что с культурой клана Неба есть какие-то проблемы. Лаванда благородна и воспитанна, просто со мной ведет себя чуть свободнее из-за нашей давней дружбы.

— В таком случае она должна согласиться оказать помощь клану Луны, — подметил Лион, и Люциан в ответ покачал головой.

— Дружба не гарантирует того, что владычица Неба направит своих людей на защиту другого клана. Для любого владыки первостепенной задачей является забота о своих адептах, и если Лаванда сочтет мою затею опасной тратой ресурсов, то уговорить ее не получится.

— Почему не получится? Предложение руки и сердца вполне может мотивировать к сотрудничеству, — съязвил Эриас.

— Этот вариант не рассматривается, — сухо отрезал Люциан.

Лион согнул ногу в колене и небрежно поставил на него локоть.

— А если бы у владыки Луны не было возлюбленной, вы бы рассмотрели этот вариант?

— Сомневаюсь.

— Почему? — Лион перевел взгляд на Эриаса, потому что тот говорил более откровенно. — Или владычица Неба не красавица?

— Для тебя важна только внешность? — фыркнул страж.

— Конечно. Разве любить красоту — это грех? — спросил Лион, глядя на Люциана в ожидании услышать его мнение.

— Не грех. Думаю, каждый имеет право выбирать человека, опираясь на его внешние данные, но в конце концов уживешься ты лишь с тем, кто подходит духовно.

— Владычица Неба не подходит вам духовно?

— В какой-то мере да.

— М-м… а кто тогда подходит? Такая, как Амели?

— Конечно, — вмешался Эриас, посмотрев на Лиона как на глупца. — Они уже состоят в романтических отношениях, очевидно, что такие девушки, как Амели, ему подходят.

— Не факт, — заявил Бог Обмана, вздернув нос. — Людские сердца сложные, им свойственно заблуждаться. Они часто желают не то, в чем на самом деле нуждаются, и отталкивают то, что им нужнее всего.

— Чушь. — Эриас одарил болтливое божество предостерегающим взглядом, неприкрыто намекая, что его речи звучат неуместно.

В отличие от стража, Люциан остался бесстрастен. Общаясь с Каем, он привык к бестактности, и поэтому многое пропускал мимо ушей.

Недолгое время Лион и Эриас смотрели друг на друга так, словно мысленно уже боролись на кулаках, после чего первый недовольно выдохнул и, отведя взгляд в сторону, заговорил на нейтральную тему.

За повторно завязавшейся беседой совместное времяпровождение прошло мирно. Новую партию шин-шин они начинать не стали и вскоре, допив чай, разошлись. Поскольку Люциан не мог и дальше откладывать десятки нерешенных дел, он прихватил с собой Эриаса и попрощался с Лионом, перед этим извинившись перед ним и посоветовав, чем занять себя в клане. В ответ тот поблагодарил за рекомендации, сообщил, что извинений не требуется, и добавил:

— Я понимаю, какой груз ответственности лежит на ваших плечах, не стоит беспокоиться о моих чувствах. — Лион махнул рукой, жестом указывая спокойно уходить, и поднялся с подушек, чтобы не оставаться одному в пустой комнате.

Они вместе покинули чайную, но в коридоре разошлись по своим делам. Люциан поспешил в кабинет, где его ждали кипы бумаг, требующие внимания после слишком долгого отсутствия. «Хорошо, что я взял с собой Эриаса», — подумал он и переглянулся со стражем, но тот, судя по выражению его лица, был в ужасе от количества работы.

Разбор бумаг занял у них весь день, и они закончили лишь к позднему вечеру. Перед сном зашли в общую купальню, где обсуждали дела больше, чем омывались, и как итог простились только под утро.

Вернувшись в свои покои и забравшись в постель, Люциан долго ворочался с боку на бок — мысли о нерешенных вопросах не покидали его голову. Благо с момента смерти Элеоноры он перестал видеть чужую жизнь, благодаря чему чувствовал себя прекрасно даже после двух часов сна и мог не переживать о недосыпе. Вертясь под одеялом, он смиренно ждал, когда мир грез откроет перед ним свои двери и позволит нырнуть в пустоту, а очнуться уже утром, но ожидаемый сценарий не сыграл.

Вместо того чтобы потонуть в небытии, Люциан оказался на вершине колокольной башни, с которой открывался вид на неописуемой красоты город внизу. Он был большим, но совершенно безлюдным и, несмотря на свое величие, навевал грустные чувства. Белые здания, украшенные позолотой, в свете сумерек казались серыми, широкие мощеные улицы пустовали, а в окнах домов не горел свет.

Люциан не знал, что это за место, не мог вспомнить, видел ли его когда-нибудь в жизни.

— Это Бессмертный город, — пояснил низкий голос за спиной, вынудив сердце Люциана замереть.