Прорыв

Лю Цзяньвэй, 1998

Китайский писатель-новеллист Лю Цзяньвэй (Liu Jianwei), также известныйпод псевдонимом Лю Шэнъюань, стал известен у себя на родине благодаря роману «Героическое время», который получил литературную премию Мао Дуня(2005) – одну из самых престижных литературных премий Китая. Роман «Прорыв» – это взгляд на современную Народно-освободительную армию Китая (НОАК) на рубеже XX и XXI веков. Лю Цзяньвэй горячо ратует за повышение боевой эффективности, более широкое внедрение достижений современной науки в НОАК, воспевает патриотизм и героизм. По сути, роман«Прорыв» является панорамным полотном, показывающим современную китайскую армию, ее бойцов и командиров в новых политических, военных и экономических условиях. Автор придает чисто военному термину «прорыв» второе, философское, значение. Ведь тяготы и лишения военной службы, героизм и самоотверженность помогают воинам сделать прорыв из «кольца окружения», состоящего из соблазнов и искушений, которыми полон этот слишком материальный мир…

Начались масштабные армейские учения. Командир дивизии

«А» уровня «альфа» Фань Инмин, стоя на бронетранспортёре с двумя лейтенантами по обе руки от него, в яростной тряске уверенно продвигался вперёд. А причина этих учений тесно связана с ушедшим в конце года в отставку восьмым командиром дивизии «А», первым помощником заместителя командующего военным округом Фан Инда. Фань Инмин, муж третьей дочери Фан Инда, был назначен командиром основных ударных сил. Он-то и отдал своим батальонам строгий приказ выйти на точку наступления на восемь часов раньше изначального плана. И это порядком озадачивало. Внезапно рванувшего напролом Фань Инмина, который всегда славился своей выдержкой в рядах среднего офицерского состава, на самом деле вели его тайные помыслы. Его брак с Фан И, в сущности, исчерпал себя ещё год назад, и прыщи заалели на лице вовсе не от волнений на учениях: для здорового мужчины, привыкшего к супружеству, это нормальная реакция на целый год без половой жизни.

Фань Инмин обернулся, взглянул на цепочку мотоциклов, припаркованных позади броневика, присмотрелся к пехоте, марширующей по обочине дороги, хлопнул лейтенанта, стоявшего справа, по плечу и громко приказал:

Ли Те, отправляйся вперёд и сообщи начальнику штаба Цзяо и Тан Луну, что командный пункт должен быть введён в эксплуатацию до четырёх часов. А я здесь подожду третий батальон.

Повернулся и крикнул:

Быстро! Ещё быстрее!

Командир роты специального назначения Ли Те соскочил с броневика, стянул с мотоцикла сержанта, и не успел ещё стихнуть голос Фань Инмина, а он уже пронёсся с добрый десяток метров.

Офицер оперативного отдела дивизии «А» Тан Лун публиковал свои статьи ещё когда учился в Академии сухопутных войск, что изрядно подогревало его самомнение. «Ну что за игра в дочки-матери» — вырвалось у него. Командир дивизии Хуан Синъань, выслушав донесение, немедленно отправил его в первый полк выяснять, что же за игра там в «дочки-матери». После прибытия в первый полк Тан Лун гнушался принимать участие в учениях, а если ещё и учесть его личные связи с начальником штаба полка Цзяо Шоучжи, то чувствовал он себя там вольным и неприкосновенным благородным мужем. Расписав целую теорию, он убедил Цзяо Шоучжи разместить командный пункт на крестьянском подворье у обочины дороги и так избавиться от тягот походной жизни в палатках, а также получить возможность подлизаться к своей девушке, которая вот-вот должна была прибыть в первый полк помогать налаживать связь; теперь он слонялся повсюду с сигаретой в зубах. Подойдя к обливающимся потом на обочине дороги пехотинцам, он довольно ухмыльнулся и прикрикнул:

Давайте, поднажмите! Продвинемся за сутки на семьдесят километров — получите медаль.

Ли Те на мотоцикле исполнил трюк — переднее колесо взмыло в воздух и описало полукруг возле Тан Луна.

По приказу командира до 15:30 командный пункт должен быть введен в эксплуатацию, — оскалился в улыбке Ли Те.

Затем он перевёл взгляд на устанавливающего антенну на кровле крестьянского дома связиста и серьёзно произнёс:

Тан Лун, никак командный пункт в жилом доме — твои проделки? Опять нарушение правил!

Хозяин любезно пригласил нас, потому что народ и армия едины. В чём же нарушение правил? — холодно ответил Тан Лун.

Скорее, это ты, этакий королевич, хочешь облегчить себе походную жизнь, — злорадно рассмеялся Ли Те.

Я забочусь о здоровье командира полка Фаня. Ты разве не заметил, как всё расцветает его прекрасная оспа? Дуновение ветерка — и заболеет. Любой может заболеть, но не командир полка Фань. Не будет главного героя — не будет и спектакля, — ответил Тан Лун. Ли Те осмотрелся по сторонам:

Придержи язык! В войсках кого только нет. Будешь болтать — мало ли что может приключиться.

Тан Лун прикурил очередную сигарету, закинул голову и выпустил несколько колец дыма. Потом проговорил, обращаясь самому себе:

Да я говорю про ситуацию в общем. Я просто не понимаю, почему такого замечательного человека, как Фань Инмин, увлекают подобные забавы. Как он не видит порочности таких учений? А ещё этот форсированный марш — уму непостижимо!

А разве план учений составлял не ваш оперативный отдел и отдел подготовки? Ты ведь офицер оперативного отдела, так, значит, и план — твоих рук дело? — сказал Ли Те.

Тан Лун показал на поток людей и машин.

Ты мне льстишь: среди бела дня совершать бросок без воздушного прикрытия. Не такой я храбрый, чтобы отправить солдат на верную гибель. Сегодня видимость такая, что лётчик за сорок километров невооружённым глазом разглядит всё, что здесь происходит, но по плану дивизия «С» должна смиренно ждать поражения. Как в детском саду в песочек играем. Может быть, и сгодится для дилетантского документального кино, но в реальном бою прольются реки крови. — Он покачал головой и добавил: — Через три дня учения благополучно завершатся. Кого нужно повысят, кого нужно оставят. А мне пора.

Иди-иди. Два года, говоришь? Давай ещё обождём.

Золото и в грязи блестит. — Тан Лун наигранно сплюнул. — Тьфу! Нужно ли мыть чистое золото? Скоро тридцать, жду не дождусь. Я тогда…

Он прервал речь и стал вслушиваться в приближающееся звонкое сопрано, исполняющее песню из фильма «Битва при Шаньганьлин».

Командир подразделения связи дивизии «А» Цю Цзежу, стоя на пассажирском сиденье пекинского открытого джипа, трогательно пела. Её прекрасные иссиня-чёрные волосы развевались по ветру, каской она махала солдатам. За ней, развалившись на заднем сиденье в разных позах, хохотали девушки-солдаты. Автомобиль с женщинами, пышущими молодостью, притягивал полные молний взгляды солдат. Машина впереди колоны замедлилась, и части столпились вокруг джипа.

Тан Лун какое-то время слушал, стоя на обочине и кусая губы. Глядя на эту приближающуюся трогательную сцену, он не смог сдержаться.

Что поёте?! Что вылупились?! Это учения, а не поход! — с потемневшим лицом заорал он.

Джип затормозил перед Тан Луном. Цю Цзежу с красным лицом выскочила из машины, надела каску, вонзила в Тан Луна свирепый взгляд и бросила нескольким солдаткам:

Вы идите настраивать оборудование, чтобы потом не сказали, что это из-за нас всё это важное начальство попало в плен к неприятелю.

Сказав, она прямиком отправилась в мандариновую рощу.

Ли Те скорчил гримасу и, ткнув Тан Луна, показал на спину Цю Цзежу.

Тан Лун направился следом и, украдкой глянув на рассерженный вид Цю Цзежу, сказал с озорной улыбкой:

Когда возле обочины я увидел всех этих солдат, которые потеряв всяких страх, вылупились на тебя, я вовсе не хотел попортить тебе репутацию. Я обязательно исправлюсь.

Цю Цзежу и взглядом не удостоила Тан Луна, но шаг замедлила.

Ну будет тебе, я же извинился, — продолжал заискивать Тан Лун. — Как тебе командный пункт? Я это место присмотрел, чтобы ты снова в палатке не спала. Почти что правила нарушил. Хозяйка, заслышав, что приедут солдатки, прибралась в спальне.

Цю Цзежу сердито зыркнула на Тан Луна, вырвала из его рта сигарету, бросила на землю и растоптала.

Говоришь одно, а делаешь совсем другое. Не ты ли по телефону мне говорил, что эти учения просто спектакль? Что не надо в них даже вникать и принимать всерьёз? Кто бы мог подумать, что ты такой ревнивый.

Она опустила голову, пожевала губы и глянула на него с лучезарной улыбкой.

В книгах пишут, что только ревнивые мужчины влюбёны понастоящему. Значит, ты годишься.

Тан Лун вслед за Цю Цзежу вышел из мандариновой рощи и совершенно не заметил, как броневик Фан Имина направился к командному пункту. Двумя шагами он нагнал деакшку и спросил:

Что твой папа сказал о нас и моей карьере? Сейчас это важнее всего.

А ты хочешь двух зайцев убить одним выстрелом. — Цю Цзежу игриво улыбнулась. — Так не получится. Папа сказал, что дочь из семьи Цю выйдет замуж только за многообещающего офицера.

Солдатом быть недостаточно? — потёр руки Тан Лун. — Ты помедленнее, мы всё же личные тайны обсуждаем. А ты не рассказывала папе о моих результатах за последние два года? А мои успехи на бирже? Промедлим ещё год, и наша семья потеряет не меньше трёхсот тысяч.

Цю Цзежи, удовлетворившись беспокойством Тан Луна, самоуверенно сказала:

За кого захочу — за того и выйду, и отец мне не помеха. Ты об этом не беспокойся. Папа сказал, если сможешь назвать три веские причины, почему ты должен уйти из армии, то он тебе поможет избавиться от солдатской формы.

Во-первых, мне в этом году двадцать девять, а я всё ещё заместитель начальника штаба батальона. Когда твоему отцу было двадцать девять, он уже засиделся на должности командира авиаполка, — радостно принялся загибать пальцы Тан Лун, — во-вторых, я очень пессимистично смотрю на положение дел в дивизии

«А», а отдельным выдающимся людям не под силу его изменить. А если серьёзно, то ждать здесь — то же самое, что ждать Годо. А в этих учениях видно всех насквозь. Всё мысли офицеров, что стоят сверху над полком, крутятся вокруг одного: двадцать пятого декабря этого года заместитель командующего Фан Инда уйдёт в отставку.

В это время Фань Инмин уже дошёл до Тан Луна и встал за его спиной. Цю Цзежу, внезапно увидевшая Фань Имина, ничего не ответила, оцепенело глядя за плечо Тан Луна на квадратное лицо, казавшееся под каской ещё более зрелым и мрачным.

Каждому своё место, — продолжил Тан Лун, — а на должность заместителя командующего военным округом последние несколько раз выдвигались из этой армейской группы. Все задаются вопросом, что же будет после ухода Фан Инда в отставку. Поэтому такие учения можно было бы провести в середине или конце девяностых. Цель — осчастливить заместителя командующего Фана. Одногруппники в штабе говорили мне, что в этот раз военный совет устроил расширенное заседание и принял решение усиливать армию за счёт техники, качественно строить армию. Если что-то пойдёт не так и, как говорится, хотели задобрить, а получилось, как всегда.

Товарищ старший лейтенант, — не стерпел Фань Инмин, — ваш анализ глубок, но недостаточно детален. — Он повернулся и холодно посмотрел на Тан Луна, который натянуто улыбался, стыдливо опустив голову. — В чём-то вы правы, — продолжал Фань Инмин, — если строго следовать плану, заместитель командующего Фан точно не будет счастлив. Спасибо, что придали мне решимости.

Ли Те! — повернув голову, крикнул он.

Подбежал Ли Те. Слово «здесь» прозвучало словно гром среди ясного неба.

Извести третий батальон, чтобы до темноты отошёл на пять километров влево, — сказал Фань Инмин.

Затем снова повернулся и уставился на Тан Луна.

Если я правильно помню, офицер Тан, вы прибыли в полк помогать работе, а не руководить учениями.

На время учений Тан Лун беспрекословно подчиняется командиру полка, — встал навытяжку Тан Лун.

Тогда ваше назначение — офицер оперативного штаба, а не комментатор существующей системы и оперативного плана. — Фань Инмин описал полукруг возле Тан Луна. — Я вас спрашиваю, кто принял решение разместить командный пункт в жилом доме? В чём была необходимость?

Это было моё решение, — сделал несколько шагов вперёд начальник штаба полка Цзяо Шоучжи.

К Тан Луну вернулось его обычное состояние. Стоя навытяжку, он сказал:

Это я посоветовал командиру штаба Цзяо. Жильё расположено прямо перед перевалом, за перевалом командование учениями, они не разделены горами, а значит, лучше будет связь. Ещё жильё — это хорошая маскировка, увеличивает скрытность командного пункта.

Фань Инмин действительно походил вокруг и осмотрелся, но больше не желая впутываться в это дело, спросил:

Какое сейчас положение «синих»?

Исходя из данных разведки можно определить, что «синие» действуют строго по плану, и, в отличии от вас сегодня, они не выполняют множества манёвров. Сейчас в районе, окружённом дивизией «А», они покорно ждут своей участи, — слегка надменно ответил Тан Лун.

Если бы это была война, а не учения, а вы были бы верховным командующим, как бы вы сейчас поступили? — спросил Фань Инмин.

Воспользовавшись тем, что враг пока не укрепился в данном районе, я бы бросил все силы, чтобы молниеносно окружить его и уничтожить, — равнодушно ответил Тан Лун.

Вы превосходный оперативный офицер, — кивнул Фань Инмин, — так и поступим. Отправьте в командование сообщение, что первый полк в боевой готовности, порекомендуйте начать генеральное наступление на шестнадцать часов раньше. Если второй и третий полки ещё не прибыли в место назначения, то первый полк начнёт атаку самостоятельно, чтобы повысить напряжённость противостояния в этих учениях.

Тан Лун ошарашенно смотрел на Фань Инмина, оставив его фразу без ответа. Фань Инмин хотел изменить природу этих учений, чего Тан Лун совершенно не ожидал.

Мой приказ не ясен? — Фань Инмин недоумённо посмотрел на Тан Луна. — Судя по эффективности Ли Те, третий батальон уже приступил к операции. Офицер Тан, возможно, это единственный способ не разозлить начальство чрезмерной лестью. Составьте черновик телеграммы.

Договорив, он направился к броневику.

Командир такой свирепый, — вздохнула Цю Цзежу, — и это даже не свирепость, а некое изящество. Тан Лун, в тебе всё-таки чего-то не хватает.

Тан Лун только молча покосился на неё.

Цзяо Шоучжи поспешно нагнал Фань Инмина и осторожно заметил:

Старина Фань, а не перебарщиваешь ли ты?

Фань Инмин посмотрел на восходящее солнце и тихонько вздохнул:

Все вокруг говорят, что я больше всех поимею с этих учений, а я и не собираюсь спорить, я лишь хочу доказать, что я не безвольная марионетка в чужих руках. Тем более, что это лишь рекомендация, не стоит ожидать, что она будет одобрена, так что нечего и говорить о том, перебарщиваю ли я.

Старина Фань, — вздохнул Цзяо Шоучжи, — ты какой-то вспыльчивый последнее время. Тан Лун — талантливый офицер, его направили сюда в дивизию. Немного сдержанности не помешало бы.

Тоже собираешься ходить вокруг да около? — усмехнулся Фань Инмин. — Талант талантом, но такую пылкую талантливую молодёжь учишь-учишь, а вырастают Чжао Ко¹, которые рисуют на бумаге да забывают про овраги. Я вышел за рамки лишь только тем, что, будучи командиром полка, немного смутил офицера оперативного штаба. Теперь все будут думать, что мне не терпится стать командиром дивизии. Я знаю, чем страшны сплетни, и не всегда могу за ними уследить.

Телеграмма с запросом инструкций из первого полка была передана офицером секретного штаба в руки комиссару дивизии «А» Лю Дунсюю. Командир дивизии Хуан Синъань как раз, стоя перед картой, изучал позиции обеих армий. Вообще-то дивизия «А», как передовая дивизия, два года назад была оснащена системой автоматизированного управления, но поскольку эта система была уникальна среди дивизий во всём военном округе, её сложно было пустить в ход. Да и командование дивизий и полков, привыкшее к картам, не нашло ей полноценного применения. Разобравшись с простыми операциями, Хуан Синъань почувствовал, что командовать с помощью компьютера не так легко и приятно, как с помощью карты, да ещё эта система управления требовала базовых знаний в нескольких отраслях, и Хуан Синъань больше к ней не возвращался. Он так несокрушимо и безгранично восхищался Мао Цзедуном, командовавшим с помощью карт, и непрестанно говорил о том, насколько важна личная инициатива людей, и что решимостью человек совладает даже с природой. Действия командира дивизии незаметно влияли на восприятие войны командирами всех рангов дивизии «А». И в ходе этих регулярных учений автоматизированная система управления дивизии «А» простаивала повсюду, а каждый командный пункт был увешан всевозможными картами. Учения шли строго по плану, установленному в штабе, Хуан Синъань с утра до вечера проводил в оперативном отделе перед огромной картой, вспоминая тех вершителей судеб, которые создали чудеса войны. Хуан Синъань, который три года назад прочно закрепился на посту командира дивизии «А» и теперь столкнулся с уходом Фан Инда в отставку, понял, что лучшая политика — это надёжность. Он считал, что если на этих учениях ничего не произойдёт, то когда он займёт пост высшего командования — лишь вопрос времени.

Прочтя телеграмму, комиссар дивизии Лю Дунсюй воодушевился так, как не воодушевлялся с самого начала учений. За каких-то полгода он прошёл путь от помощника секретаря отдела пропаганды до комиссара дивизии «А», и эти учения были для него первыми. За двадцать с лишним лет работы в политаппарате он набрался опыта и осторожности, и только-только войдя в роль комиссара «красных», почувствовал себя на сцене. В душе он сомневался в эффективности учений, но ни словом об этом не обмолвился, опасаясь быть принятым за профана. В последние дни его глаза и мозг не знали ни минуты отдыха — он смотрел, думал, колебался и несколько раз чуть не дал волю чувствам. Прочтя телеграмму Фань Инмина, Люн Дунсюй в тот же миг решил, что и это своего рода сомнение в эффективности учений, и в душе уже уселся в одну лодку с Фань Инмином.

Лю Дунсюй щёлкнул пальцем по телеграмме и пошёл к Хуан Синъаню.

Командир Хуан, — заговорил он на ходу, — пришла телеграмма из первого полка, запрашивают преждевременное генеральное наступление. Я думаю, это хорошая мысль, ведь у войска нет неизменных принципов, у воды нет неизменной формы.

Хуан Синъань взял телеграмму и внимательно её прочитал, затем красным карандашом провёл линию под словами «первый полк выполнит самостоятельно». И, подняв голову, улыбнулся.

Комиссар Лю, часто ли ты в своей окружной конторе бывал на масштабных учениях?

Лю Дунсюй тоже улыбнулся и поправил дужку очков.

Совсем не часто и то просто глазел. Конечно, решение за вами, но просто в мыслях командира Фаня есть резон. Может, не нужно сразу отказывать?

Хуан Синъань жизнерадостно рассмеялся.

Комиссар Лю, комиссар Лю, мы с тобой уже больше полугода помощник командира отделения и командир отделения, а ты всё ещё не понял, что я за человек? Люди гибнут не только на войне, но и на плохо организованных учениях. Цель этих учений — посмотреть, насколько прочны основные навыки дивизии уровня «Альфа», а Фань Инмин считает, что, если он бросится на «синих» без предупреждения, то не разобьёт несколько сотен голов.

Лю Дунсюй никак не сдавался.

Ведь на учениях нет боевых патронов, ничего не случится, — вырвалось у него.

Хуан Синъань снова указал красным карандашом на бумагу.

В общем-то, верно. Фань Инмин не бахвалится: если первый полк рванёт вперёд, то просто разгромит полк Чан Шаолэ. Могу с тобой поспорить, если сегодня вечером без предупреждения подтянется усиленный батальон, то и он может разобраться с

«синими».

Как же так? — изумился Лю Дунсюй. — На этот раз у дивизии «С» наш усиленный батальон. В начале учений было потеряно всего две полуроты. Усиленный батальон им не по зубам.

Это учения, — снова расхохотался Хуан Синъань, тыча в Лю Дунсюя, — а ты говоришь так, будто мы на войне. А ты бы на месте

«синих» не хотел бы побыстрее сдаться в плен и жить спокойно? Видел бы ты, что однажды Чан Шаолэ устроил в штабе, чтобы хоть раз побыть «красным», ты бы тогда понял, что одного усиленного батальона предостаточно.

Если «синие» совершенно не сопротивляются, то в чём тогда смысл учений? — наивно спросил Лю Дунсюй.

Если бы это было тактическим противостоянием, «синие» бы расстарались. В этих учениях проверяется боеспособность нашей дивизии, а дивизия «С», так, статисты. Они нам служат мишенями, а как нам их атаковать — наш выбор. Они не больше, чем движущиеся мишени, — растолковал Хуан Синъань.

Кажется, я понимаю, — сказал Лю Дунсюй, рассматривая телеграмму. — Фань Инмин хочет изменить цель учений и показать боеспособность первого полка.

Именно, — стукнув по столу, серьёзно отозвался Хуан Синъань, — в этом вся соль. Фань Инмин всё никак не угомонится. Уже полком командует, а всё ему мало, всё накручивает себя. Отправив первый полк, мы, несомненно, и проблему решим, и сами довольны останемся. Но как потом мы будем смотреть в глаза командирам полка Цзяню и Вану? Несколько тысяч их людей стали тренировочными манекенами? Если есть только одна груша, то есть её нужно всем вместе. И потом, Чан Шаолэ при встрече нас живьём сожрёт. Одна наша дивизия разбила его первый полк, и он сдался, или наш первый полк разбил его первый полк? Это уже перебор.

Военному делу мне ещё учиться и учиться, — горько усмехнулся Лю Дунсюй. — Вот же я бестолковый и не сообразил, что учения — как шахматы. Ладья ходит напрямик, против батареи почти нет защиты², конь ходит прямоугольником, а слон по диагонали. Неужели Фань Инмин не понимает, что без ног конь ходить не будет, и нужно ему об этом напомнить.

Хорошо, что ты так думаешь, комиссар Лю, — хлопнул в ладоши Хуан Синъань, — энтузиазм Фань Инмина заслуживает поощрения. На смотр учений приедет заместитель командующего Фан. Вполне понятно, что Сяо Фань не хочет упустить столь редкий шанс показать себя. Старина Лю, как думаешь, отправим в первый полк такую телеграмму: «Продолжайте учения по первоначальному плану. Ваш план очень конструктивный, о нём уже сообщено в штаб учений»?

Годится, — сказал Лю Дунсюй, — однако будь то настоящая война, то было бы два штаба учений. Разбить один полк легче на словах, чем на деле.

Старина Лю, ты мне не чужой. Сказанное тобой здесь, пусть здесь и останется. Заместитель командующего Фань в конце года уйдёт на покой. Дивизия «А» — это его родная дивизия, он был там восьмым командиром. Положа руку на сердце, от этих учений вреда больше, чем пользы. В таких играх в кошки-мышки невозможно воплотить яростное противостояние войны. Но этот план разработали в штабе, утвердили в военном округе, и нам остаётся только выполнять его. И хорошо, что мы кошки. Заместитель командующего Фан звонил перед поездкой на собрание в Пекин и сказал, что приедет на смотр. В такое время беспорядок совсем не к месту. Старый командир дивизии привык к тому, что, как ты сам сказал: «у войска нет неизменной мощи». Сказал приедет — значит приедет. Характер у него дурной, а кто знает, чтó ему взбредёт в голову перед выходом в отставку.

Выслушав анализ Хуан Синъаня, Лю Дунсюй почувствовал щекотливость ситуации. За полгода в дивизии «А» он встречался с Фань Инмином только на собраниях, тут нечего говорить о дружбе. Он не решился делать скоропалительные выводы о том, какие помыслы скрываются за телеграммой Фань Инмина. И если Фань Инмин и в самом деле задумал в одиночку съесть грушу, то его ждёт бессчётное множество идеологической и политической работы.

Старина Хуан, — помолчав, внезапно сказал он, — ты тут останься на страже, а я поеду в часть, напомню о дисциплине и о том, что наша игра не должна потревожить соседей.

Что ж, это предусмотрительно. — Хуан Синъань поднялся. — Я буду с тобой на связи. Если заместитель командующего Фан соберётся на смотр, ты махом вернёшься. Так что вряд ли вы столкнётесь.

Подойдя, он дружелюбно похлопал Лю Дунсюя по плечу.

Странные действия первого полка дивизии «А» на втором этапе учений уже давно привлекли внимание члена штаба учений и начальника штаба дивизии «А» Гао Цзюньи. Возраст этого сына желтозёмных склонов Шэнбэя уже достиг опасной для заместителя начальника дивизии отметки. Если за год он не займёт должность командира, то плакала его мечта стать генералом. Упорный труд в дивизии «А» капля за каплей выточил из Гао Цзюньи высокого крепкого мужчину. Мудрость его была не видна за фигурой, и только в его маленьких длинных глазах можно было разглядеть то, что таилось у него на сердце: надежда на ещё более блестящее будущее, а также покладистость от исполнившихся желаний. Он прикинулся, что не знает о том, что первый полк Фань Инмина совершил форсированный бросок, но, когда получил телеграмму с запросом указаний, он не преминул высказаться. Первый полк превратил учения в интенсивные тренировки, совершенно не заботясь об интересах людей вне полка. К тому же преждевременная атака обязательно внесёт неразбериху. Этого Гао Цзюньи совершенно не желал.

Увидев, что начальник штаба первого полка дивизии «С» вышел из штаба учений, Гао Цзюньи подошёл и сдавленным голосом сообщил заместителю начальника руководства учениями и начальнику оперативного управления армейской группы Чжао Чжунжуну:

Фань Инмин решил погеройствовать. Штабу учений нужно вмешаться — нельзя склоняться на сторону первого полка.

Белокожий и полноватый полковник Чжао Чжунжун был человеком сведущим, что едва проглядывалось за его движениями. Искусные очки в золотой оправе на переносице помогали не от близорукости и не служили для чтения. Они скрывали ранящие иголки, то и дело мелькавшие в глазах хозяина. Знание о том, что два плоских хрусталя могут изменить образ, доказывает, что Чжао Чжунжун был чрезвычайно умён и досконально знал себя и окружение.

Чжао Чжунжун часто-часто заморгал, а потом спокойно ответил:

А нужно ли вмешиваться в это дело? У тебя совсем другие обязанности, вот и не суйся туда.

Что ты имеешь в виду? — поспешно спросил Гао Цзюньи.

Старина Гао, — прикрыл глаза Чжао Чжунжун, — ты забываешь о том, что я сианец. Я из провинции, и мы мыслим в одном направлении. Я ни за что не поверю, что ты не углядел изменений в следующем шаге армейской группы. Командир армии Чэнь заступит на должность заместителя командующего Фана, это уж как пить дать. Начальник штаба Дун лишь через несколько месяцев вернётся из академии НОАК³, начальник штаба Цзинь, прибывший в генштаб, отозван в Пекин. Вот уже двадцать восемь лет на смену командующим армии приходят начальники штабов, за исключением командующего Фана, которого повысили от командира дивизии «А» сразу до командующего армией. Цзинь вернулся в Пекин и освободил место для Дуна.

Не уходи от темы, — перебил его Гао Цзюньи.

Старина Гао, здесь нет лишних ушей, поэтому скажу тебе начистоту. В конце года будет уже три года, как я в этом полку, мне нужно идти дальше. А куда идти-то, скажи мне? Дорога всё извилистее и извилистее.

Армейская группа такая большая, а ты, братец, как-никак правая рука командующего армией Чэня. Это же лучшая должность во всей армии, — ответил Гао Цзюньи.

Чжао Чжунжун задумчиво склонил голову.

Как думаешь, с Лю Дунсюем сложно ужиться? — расплывчато начал он.

Он замечательный человек. Прибыл в дивизию «А» полгода назад, поладил со всем руководством комитета. Когда я своей жене делал прописку в городе С, кто-то к этому прицепился и никак успокоиться не мог, так Лю Дунсюй это дело решил.

Дивизия «А» нынче принадлежит командиру дивизии Хуану. Лю Дунсюй — человек смышлёный, он прекрасно понимает, каково быть комиссаром в дивизии «А»; Хуан Синъаня нужно безмерно уважать — повысят его до начальника штаба, и тогда на ре шение любой личной проблемы Лю Дунсюй получит зелёный свет. Ты сейчас уже в долгу у Лю Дунсюя — когда ты станешь команди ром дивизии, дивизия «А» уже будет принадлежать ему.

Чжао Чжунжун, так долго ходивший вокруг да около, внезапно ткнул в самое больное для Гао Цзюньи место. Тот инстинктивно оглянулся на дверь и, напустив на себя вид наивного школьника, спросил:

Думаешь, ещё возможно? Мне в этом году уже сорок шесть.

Славная история дивизии «А» тебе известна лучше, чем мне. Ты ведь должен знать, что вот уже пятьдесят пять лет командиров дивизии «А» сменяют начальники штабов? Придёт время, и Лю Дунсюй нависнет над тобой, а если и начальник штаба не будет с тобой сотрудничать, то нелегко будет стать командиром дивизии, — сказал Чжао Чжунжун.

Эти учения для того, чтобы проложить дорогу для Фань Инмина к моему посту. Ты лучше меня знаком с военным аппаратом, — не стал молчать Гао Цзюньи, — возможно, и в моей жизни наступит день, когда я буду доволен своим положением. Генерал? Мне ещё такой удачи не выпало. Чтобы задумываться о следующих шагах, нужно иметь кого-то сверху. Я был старательным и осмотрительным командиром дивизии, а Фань Инмин решил выйти вперёд, но разве можно просто походя отшвырнуть меня пинком? Скажу тебе начистоту — мне приходится играть в эти глупые шахматы. Заместитель командующего Фан уходит с поля, и, может, Фань Инмин стремительно взлетит — ведь все знают, что Фану он был как сын родной!

Поражённый Чжао Чжунжун невольно ещё раз оглядел Гао Цзюньи и прищёлкнул языком.

Старина Гао, впервые сегодня услышал от тебя такую искреннюю речь, такие глубокие мысли. Проблема в том, что командир дивизии Хуан старше тебя всего на три года и четыре с половиной месяца, а начальник штаба Дун, пожалуй, будет занимать свой пост до самой пенсии. Когда-нибудь Хуан Синъань займёт место начальника штаба, так что, если хочешь повышения, то нужно придумать другой путь. Дорогу ты сможешь проложить только своими успехами. Чан Шаолэ в этом году исполнится пятьдесят три, в следующем году придёт его время. Что-то пойдёт не так, и, боюсь, ты сможешь рассчитывать лишь на его должность. Почему я так говорю? Потому что ты не сможешь встать на пути Фань Инмина, не так ли? Так что избежать такого исхода можно, лишь не дав Фаню занять должность начальника штаба дивизии.

Гао Цзюньи никогда об этом не думал и теперь почувствовал себя ослабевшим.

Ты поедешь в дивизию «А», — вздохнул он, — и я с нетерпением жду. Согласится ли Фань Инмин? Ведь все эти учения, чтобы показать Фань Инмина в выгодном свете. Человек предполагает, а Бог располагает. Уж как есть.

Старина Гао, а ведь не зря мы с тобой так схожи. Если бы ты примирился с судьбой, то и не обратил бы внимания на то, что Фань Инмин преждевременно вышел на первую линию. Раз уж организованы такие масштабные учения, то и нам бы следовало хорошенько ими воспользоваться. Как по мне, так не стоит обращать внимание на выпендрёж Фань Инмина. Тебе нужно сделать так, чтобы второй полк Цзянь Фаня замешкался, а я распалю первый полк дивизии «С», вот тогда Фань Инмин поплатится. Будет ли тогда дивизия «С» по зубам одному полку с усиленной мотострелковой дивизией?

Гао Цзюньи уставился на Чжао Чжунжуна словно на незнакомца. Он будто бы не в силах устоять перед соблазнительным планом, сказал дрожащим голосом:

Это прекрасный план, но как же Фань Инмин?

А если Фань Инмин больше не зять Фан Инда? Обидишь его, и что? Может ли командир полка сбросить командира дивизии и начальника штаба? — самодовольно улыбнулся Чжао Чжунжун.

У Гао Цзюньи загорелись глаза.

Ну-ка расскажи, что произошло. Новости сомнительные.

Разве такой пылкий мужчина, как Фань Инмин, будет терпеть супружескую измену? Сестрица Фан И давненько уже рога ему наставляет, иначе как бы она за несколько лет села в кресло генерального директора крупной тайваньской компании с сотнями миллионов активов. Другими словами, Фан И собирается стать невесткой тайваньского миллионера. Золовка моей невестки — воспитательница детского сада Байюнь в городе С говорила, что Фан И несколько раз приезжала за своим хромоногим сыном, а за рулём был сам председатель правления компании «Чанда»…

Когда заведующий кафедрой боевых операций Академии сухопутных войск, заместитель начальника группы наблюдателей на учениях военного округа полковник Чжу Хайпэн вошёл, Чжао Чжунжун как раз рассуждал об отношениях Фань Инмина и Фан И. А так как он был в хороших отношениях с Фань Инмином и Фан И, то каждое слово Чжао Чжунжуна словно иголками вонзалось в слух. На какое-то время Чжу Хайпэн замер и стал тайком вслушиваться в секретный разговор. Уловив из разговора, что Чжао Чжунчжун выдаёт свои какие-то помыслы, он почувствовал себя неловко и, кашлянув, проговорил:

Я очень извиняюсь, но я услышал ваши две последние фразы и тоже об этом наслышан. Чего только не бывает. Мне позвонить нужно.

Брат Хайпэн, а ты не хочешь попробовать снова сойтись с Сяо Сань? Поговаривают, нынче ты первый кандидат, — с улыбкой вывернулся Чжао Чжунжун.

Ох, даже не упоминай. Это сколько же лет прошло, — с улыбкой ответил Чжу Хайпэн.

Чжао Чжунжун направился к выходу.

Старина Гао, не слушай его, это он душой кривит. Давай-ка мы с тобой выйдем, а Хайпэн пусть тут возвращает былые чувства. Зелёный телефон — это местная линия.

Гао Цзюньи, охая, поднялся и вышел.

Нет, нет, а если придёт телеграмма — что мне тогда делать? — замахал руками Чжу Хайпэн.

Командир армии Чэнь ждёт в штабе заместителя командующего Фана, учения идут в установленном порядке, — обернувшись, с улыбкой сказал Чжао Чжунжун, — ничего серьёзного не случится, спокойно занимайся своими делами.

Чжу Хайпэн давно уже понял, что эти учения были организованы из чьих-то личных интересов, а тайный разговор Чжао Чжунжуна и Гао Цзюньи доказывал его предположение. Длительное мирное время превратило профессию солдата в обычный способ заработать на жизнь. А поскольку речь идёт о том, чтобы заработать, то личная выгода стала главной целью. Когда группа наблюдателей прибыла в район учений, Чжу Хайпэн, увидев аппаратуру в штабе, сразу понял, что учения никоим образом не связаны с интересами армии, иначе бы на учениях середины–конца девяностых годов не стали бы использовать устаревшую аппаратуру семидесятых–восьмидесятых годов. Его настроение совсем упало, и он даже забыл, что хотел использовать эти учения, чтобы добиться великих успехов. Он застыл в оцепенении и даже не стал звонить командиру дивизии «С».

В этот миг зазвонил зелёный телефон. Чжу Хайпэн поднял трубку; на другом конце был Хуан Синъань с донесением.

Заместитель начальника Чжао вышел, я его позову, — сказал Чжу Хайпэн.

Это начальник Хайпэн? — дружелюбно спросил Хуан Синъань.

Командир Хуан, — Чжу Хайпэн был явно поражён, — ты как меня узнал? Дай бог мне памяти, года четыре с лишним года прошло с последней нашей встречи.

Твой голос не забудешь ни через восемь лет, ни через десять, — ответил Хуан Синъань. — Ты приехал на смотр оперативных учений дивизии «А», так что не скупись на красивые слова заместителю командующего Фану. Ты хоть и не появлялся столько лет, но я всегда относился к тебе как к храброму полководцу дивизии «А».

Подобных учений уже много лет не проводили, а нынче это просто прекрасное произведение — ни убавить, ни прибавить, — не сдержавшись, фыркнул Чжу Хайпэн, — да и к тому же, куда мне, какому-то начальнику кафедры, соваться со своими суждениями. Хуан Синъань словно совершенно не заметил сарказма в словах Чжу Хайпэна.

Не скромничай, приятель, — всё так же дружелюбно сказал он, — все в округе знают, что в операциях и тренировках ты под стать заместителю командующего Фана. Я поэтому и звоню, чтобы узнать, приехал ли из Пекина заместитель командующего Фан. Если приехал, то и нам нужно подготовиться.

В душе Чжу Хайпэна всколыхнулась обида, он повращал глазами, покусал губы и сказал:

Командир Хуан, хотя я и приехал на смотр, потому что заместитель командующего Фан меня вызвал, но в группе наблюдателей нас четверо, так что и моё мнение не так уж и ценно. Боюсь, что заместитель командующего Фан уже прибыл — говорят, командующий армией Чэнь отправился его встречать. Он всегда отличался оригинальностью, так что думаю, он сразу поедет на место учений. Это всё-таки его последние учения на службе.

Спасибо за донесение. — Голос Хуан Синъаня изменился. — Я всё организую так, чтобы старое начальство осталось довольно.

Чжу Хайпэн хотел было повесить трубку, но, словно не наговорившись, внезапно продолжил:

Осмотр части уже проведён?

Так тебе известен план начальства? — поспешно спросил Хуан Синъань.

Заместитель командующего Фан бывал на настоящей войне, — без раздумий брякнул Чжу Хайпэн. — Уходя в отставку, он ни за что не упустит шанс прочувствовать ожесточенные бои. Не проведёте тщательный осмотр, и среди холостых фугасов окажется пара боевых, то тогда… Это я так, гадаю. Но вздумай он отправиться на передовую, разве вы его остановите?

Хуан Синъань повесил трубку и упёрся взглядом в карту. Если Фан Инда и решит что-то сделать, то во всей армейской группе не найдётся человека, способного его остановить. Перед отправкой из расположения в дивизии уже проводился тщательный осмотр. Но учения шли уже неделю, то и дело прибывали новые участники, и, возможно, уже появились новые скрытые риски? В последние несколько лет отношения между офицерами и солдатами стали хуже, так что осторожность не помешает.

Отдай приказ всем полкам, — крикнул он офицеру штаба, — сегодня до восьми часов вечера провести в части тщательный осмотр, строго искать скрытые риски.

Поговорив по телефону с Хуан Синъанем, Чжу Хайпэн с измождённым видом покинул командный пост штаба учений и громко подозвал Чжао Чжунжуна, который как раз разговаривал с начальником отдела подготовки военного округа, начальником группы наблюдателей учений Чжун Айго.

Режиссёр Чжао, сейчас всё спокойно. Если ещё раз упустим боевую возможность, то я тут ни при чём. Командир дивизии Хуан интересовался местоположением заместителя командующего Фана, я сказал, что командир армии Чэнь как раз отправился встретить его для осмотра боевого участка. Это верная информация?

Посмотри на себя, ты же увял, как мягкий баклажан. Не получил, что хотел? — с улыбкой на лице пошутил Чжао Чжунжун.

Улыбаясь, он вместе с Гао Цзюньи вошёл в командный пост. Чжу Хайпэн посмотрел в окно и увидел только приближающийся внедорожник.

Начальник отдела Чжун, что думаешь о первой основной дивизии моего округа на учениях? — повернулся он к Чжун Айго.

С точки зрения начальника отдела подготовки, я доволен,

многозначительно улыбнулся старший полковник Чжун Айго,

общее качество первого полка превосходно во всей армии. За сутки они продвигаются почти на семьдесят километров, это почти в пять раз выше скорости армии Паттона⁴ после Второй мировой войны, на десять километров больше, чем средняя скорость русской армии в девяностые и сравнима с американской.

А с точки зрения начальника оперативного управления? — спросил Чжу Хайпэн.

Сейчас я начальник отдела подготовки, а не оперативного управления, — ответил Чжун Айго.

А ты не ёрничай. — Чжу Хайпэн ткнул кулаком Чжун Айго. — Проницательности тебе не занимать, ты уж точно разглядел, что эти бесполезные учения ценой в миллион — сплошная показуха, но ты всё же одним махом подписал этот план. Я уже не говорю о высоких принципах, но ведь за миллион можно было внедрить систему автоматизированного управления в дивизии уровня «альфа».

Мой теоретик высоких принципов, — обиженно сказал Чжун Айго, — а не обидел ли ты хорошего человека? С тех пор как я стал начальником отдела подготовки, я ни фэня⁵ впустую не потратил. На эти учения военный округ не дал ни медяка — львиную долю выложила дивизия «А», немного дала армия, а нас вежливо попросили посетить учения. Разве мы могли не приехать? Да и к тому же этот план сначала отправили для ознакомления в военный округ заместителю начальника штаба Баю. Если уж генералмайор Бай утвердил план, то мог ли старший полковник Чжун не утвердить?

А не жалко, что одна дивизия потратила шестьсот–семьсот тысяч на такую формальщину? — холодно усмехнулся Чжу Хайпэн. — Это сколько же солдат несколько лет выращивали свиней и овощи! Попросту говоря, только чтобы только порадовать заместителя командующего Фана перед отставкой? На мой взгляд, это совсем не обязательно. И тебе следовало заблаговременно доложить заместителю командующего Фану. Ладно, видимо я сильно отстал от жизни.

Страшно то, что причину этих учений сейчас уже и не найти, — покачал головой Чжун Айго, — я даже самому себе не хочу признаться, что было несколько переломных моментов, когда я хотел доложить заместителю командующего Фану, и каждый раз его не было на месте. Это воля небес.

Вошел сметливый лейтенант, отсалютовал Чжу Хайпэну, и Чжун Айго передал записку Чжу Хайпэну.

Начальник Чжу, командир дивизии Чан сказал, что если сегодня удобно, то обязательно зайдите к нему сегодня вечером.

Чжу Хайпэн развернул записку. Чжун Айго вытянул шею и прочёл вслух:

Сова открыла глаза. Что это значит?

Чжу Хайпэн тут же приободрился, сложил записку и таинственно проговорил:

Это тоже воля небес. В этой воинской части всегда находятся люди, которые, не жалея себя и своё имущество, стремятся к развитию. И если бы не эта надежда, то я бы и дня не пожелал носить военную форму. Товарищ начальник группы, утверди, пожалуйста, мою отлучку в дивизию «С».

У тебя, как заместителя начальника группы, есть право осматривать всё, что пожелаешь. У тебя такой вид, будто ты стимулятор принял. Можешь мне сказать, что ты задумал?

Не то чтобы я тебе не доверяю, но лучше тебе пока об этом не знать, — сокрушённо ответил Чжу Хайпэн. — Я всего лишь хочу, чтобы миллион на этих учениях не был потрачен зря. А больше не спрашивай. Возможно, это мой последний выход в этой части. Командир роты Чжао, нам пора.

Чжун Айго дождался, пока Чжу Хайпэн добежит до «Пекина-213», и бросился следом.

Хайпэн, что значит — твой последний выход? — крикнул он.

Если это дело не выгорит, — вытянув шею, ответил Чжу Хайпэн, — то в следующем году я стану ближе к народу.

Джип с рёвом умчался.

Командир дивизии «С» Чан Шаолэ поджидал Чжу Хайпэна в лесу поблизости.

Сначала опрокинем несколько рюмок, — тут же сказал Чан Шаолэ, усевшись в джип. — Больше двух миллионов вложено, на кону всё моё имущество и жизнь.

Ещё и карьера, — подхватил Чжу Хайпэн.

Не сыпь мне соль на рану. — Чан Шаолэ ткнул Чжу Хайпэна. — Какая может быть карьера для командира дивизии пятидесяти трёх лет от роду?

Если есть способности, будет и карьера. — Чжу Хайлэ восхищённо смотрел на Чан Шаолэ. — Я за эту неделю так разочаровался от увиденного и услышанного. Я думаю, раз ты всё поставил на карту и вложил два миллиона, то и я должен всё поставить на карту и заставить эти два миллиона засверкать в нужное время.

Мы с тобой хоть и разных поколений, но если бы не твоя дружеская поддержка в эти два года, я бы не справился, — с улыбкой ответил Чан Шаолэ. — Без технологий сейчас никуда. Я смотрю на этот спектакль — сплошное невежество. Замыслы Хуан Синъаня видно так чётко, словно на фотографии.

Эти учения очень вовремя. Если я сужу верно, то командующему Фану, возможно, понравится эта программа.

Какая программа? Расскажи?

Это зависит от того, насколько скоординирована дивизия

«А». Кто же знал, что Цзян Юэжун за какие-то пару недель всё отладит.

Вы с Цзян просто благодетели, благодаря вам дивизия «С» может бороться за перемены, — с улыбкой сказал Чан Шаолэ. — А я тоже кое-что для тебя сделал. Я узнал, что Цзян нынче одна растит дочь. Вы друг перед другом всё расшаркиваетесь, друг друга зовёте директор Цзян и начальник Чжун. А я побуду свахой — сведу вас вместе, так отблагодарю за добро. Как думаешь?

Это ты мне соль на рану сыплешь! — ответил Чжу Хайпэн. — Раз ты об этом заговорил, то значит, близок бой. Скажу тебе начистоту, я давно уже понял, что она одинока, да и она, поди, раскусила, что я холостяк. Называем друг друга директором Цзян и начальником Чжуном, потому что лёд ещё не тронулся. Побыть свахой из благодарности тебе как раз на руку.

Я уже и запамятовал, что как-то ты с ней приходил, мне показалось, что ты был ей как рыбе зонтик, — почесав голову, со смехом сказал Чан Шаолэ. — Вы уже год знакомы, неужели не болтаете о пустяках?

Болтаем, но только о своих дочерях, — ответил Чжу Хайпэн.

В это время вертолёт, на котором прибыл Фан Инда, медленно спускался на лужайку рядом с залом для торжеств армейской группы. Командующий армией Чэнь Хаожо и другие давно уже дожидались его там.

Дюжий Фан Инда ступил на тут же поднесённый несколькими солдатами трап. Внезапно его правая нога замерла, тело накренилось вправо, рукой он инстинктивно схватился за правый бок. Один из старших лейтенантов прыжком подскочил, чтобы поддержать Фан Инда.

Фан Инда медленно повернул голову, вперился взглядом в старшего лейтенанта и медленно проговорил:

Я что, по-твоему, сам ходить не умею?

Старший лейтенант сконфуженно убрал руки и отскочил в сторону. Это происшествие помешало провести приветствие в установленном порядке. Генерал-майору Чэнь Хаожо осталось лишь последовать за Фан Инда. Когда Чэнь Хаожо понял, что Фан Инда направился не к «ауди», припаркованной за лужайкой, а к залу для торжеств, он вынужден был сказать:

Заместитель командующего Фан, вы четыре часа провели в дороге, летели из Пекина в город С, а потом сразу сюда. Лучше сначала восстановите силы в гостинице.

Лицо Фан Инда слегка перекосилось.

Я думал, что вся эта спешка, чтобы посмотреть ваши учения, — не замедляя шага, бросил он Чэнь Хаожо. — Сначала предоставьте мне план учений и заварите чай.

Несколько штабных офицеров стремглав убежали. Фан Инда только уселся в зале для торжеств, как с чашкой чая подбежала красивая солдатка и поставила её на стул. От волнения она выронила крышку. Звон упавшей на пол крышки словно заклинанием пригвоздил к месту всех присутствующих в зале.

Фан Инда наклонился и поднял хрустальную крышку с отпавшей ручкой.

Ничего страшного, чертёнок, — с улыбкой сказал он, — ты ещё рядовая, тебе нужно поучиться сдержанности, тогда и промахов будет меньше. Все садитесь, в ногах правды нет.

Только Чэнь Хаожо сел рядом с Фан Инда, все офицеры остались стоять. Солдатка заплакала.

Чертенок, не дело это — сопли распускать, ты же солдат, — с мягкой улыбкой сказал Фан Инда.

Солдатка всхлипнула, закрыла лицо руками и бросилась к двери. Один лейтенант пробежал за ней несколько шагов, прокричав:

Вернись!

Фан Инда замахал рукой:

А она с характером, прямо как моя третья в детстве. Не смущайте её.

Секретарь Лян Пин, всюду следовавший за Фан Инда, увидев улыбку на его лице, сел и призвал остальных:

Садитесь, садитесь! Не в карауле же.

Фан Инда отхлебнул чай и, откинувшись на диван, произнёс:

Обстоятельства стремительно меняются. На этот раз была официально определена политика развития, направленная на укрепление армии наукой и техникой и качественное строительство армии. Командующий армией Чэнь, что нового в этих учени ях?

Чэнь Хаожо ещё не успел ответить, как офицер штаба уже вручил Фан Инда план учений. Фан Инда внимательно прочёл первые две страницы, потом его терпение иссякло, лицо ещё больше почернело, и в конце конов он с силой хлопнул планом по стулу, наклонил голову и впился глазами в Чэнь Хаожо. Чэнь Хаожо невольно поднялся на ноги.

Фан Инда тоже поднялся и холодно процедил лишь одну фразу:

Командир армии Чэнь, а у вас много лишних денег. Он сделал шаг в сторону выхода.

Всё же сначала посмотрю учения, а потом буду судить. Как говорит председатель Мао: «Кто не занимается исследованием и изучением, тот не имеет права высказываться». И это абсолютная истина. Командир армии Чэнь, иди за мной. Может быть, в этих учениях и есть что-то новое. За последние годы дивизия «А» была хорошо оснащена: в позапрошлом году системой автоматизированного управления, три месяца назад — микроволновой системой наблюдения. Так что, может, и будет толк от этих учений.

Поужинайте перед уходом, — сказал Чэнь Хаожо, спускаясь со ступенек, — вам нужен отдых. Генеральное наступление завтра в восемь утра. Переночуете в штабе и всё успеете.

На передовой поужинаю.

И Фан Инда отправился прямиком к вертолёту.

Чэнь Хаожо скрепя сердце отправился за ним. Ожидания Фан Инда были явно далеки от реальной ситуации на учениях. Если так повернулось дело, то учения вышли на одностороннюю дорогу и ничего уже не изменить. И уж точно Чэнь Хаожо не ожидал, что командир дивизии «С» уровня «бета» как раз готовит бурю.

Чан Шаолэ и Чжу Хайпэн вышли из машины, и тут же их внимание привлёк прекрасный вид. Справа от командного пункта стояла низкая камфорная рощица, несколько гинкго⁶ с достоинством возвышались среди камфорных деревьев. Цзян Юэжун, одетая в белый костюм, медленно проплывала под гинкго, время от времени останавливаясь под деревьями и вглядываясь в высокие кроны.

Чан Шаолэ толкнул Чжу Хайпэна и прошептал:

Смотри, она же влюбёна. Перейдёшь в наступление сейчас, и половина дела сделана.

Чжу Хайпэн покраснел и заскрипел зубами:

Она о прошлом думает, как же ты этого не понимаешь. О былом.

Чан Шаолэ собирался что-то сказать, но увидел, что Цзян Юэжун уже их заметила и направляется к ним, поэтому спешно потянул Чжу Хайпэна вперёд. Подойдя поближе, Чжу Хайпэн увидел неотразимую красоту зрелой молодой женщины, только вышедшей из душа. Длинные мокрые волосы рассыпались по изящным линиям ее тела, струясь по их изгибам, словно очаровательная мелодия; ее румяное персиковое лицо, на фоне полной груди, выглядело ещё более свежим и нежным. Багровый закат просачивался между деревьями, приводя сердце в трепет.

Чжу Хайпэн неуклюже заулыбался, слегка не к месту потёр руки и, заикаясь, проговорил:

Цзян, директор Цзян, не узнал тебя. Никогда не видел тебя в штатском.

Цзян Юэжун непринуждённо взглянула на обоих мужчин и сказала:

Единоразовая отладка завершена, значит, задание выполнено. У меня с собой только форма была, за эти несколько дней я измазалась, как макака в глине. Командир Чан, у вас такие хорошие солдаты — согрели мне несколько тазиков воды, чтобы я смогла вымыться и сменить одежду. Это же не нарушение законов военного времени?

Если будешь всё время вот в таком виде ходить перед моими солдатами, то боеспособность дивизии «С» возрастёт на тридцать процентов. Какое же тут нарушение законов? — расхохотался Чан Шаолэ.

Глава Цзян в вашей дивизии наладила аппаратуру, тут куда больше тридцати процентов — подхватил Чжу Хайпэн.

Главный конструктор ещё не проверил, так что рано пока оценивать, — махнула рукой Цзян Юэжун.

Времени у нас полно. Вы, главный конструктор и главный инженер, пошепчитесь пока наедине, а я пойду в поварское отделение узнаю, не найдётся ли у них рюмашки-другой за победу, — сказал Чан Шаолэ.

Чан Шаолэ ушёл, а Чжу Хайпэн и Цзян Юэжун смотрели друг на друга, не вымолвив ни слова, словно бы все слова были лишние. Застыв в этой точке, они чувствовали некоторую неловкость.

Ты думаешь, у меня есть такие способности? — наконец проговорила Цзян Юэжун.

Без сомнений, — ответил Чжу Хайпэн.

В общем, не разочаровала тебя, — сжав губы, отозвалась Цзян Юэжун.

Если брать весь округ, то мы с тобой лучшая комбинация, — сказал Чжу Хайпэн и словно бы почувствовал, что это звучит двусмысленно, огляделся по сторонам и добавил: — А тебе нужно съездить проведать свою маленькую Иньян.

Ты всё-таки пойди проверь, — сказала Цзян Юэжун.

Они вдвоём направились к наскоро сооружённому командному пункту. Закат снова и снова обрисовывал два гармоничных силуэта на ухабистом краснозёме.

Этот модернизированный командный пункт, как говорится, был мал да грозен. На самом видном месте выпячивался двухметровый жидкокристаллический дисплей, оперативная карта была втиснута на стену за дверью, выражая непрерывную связь с историей. Командующий «синими», командир первого полка дивизии

«С» Чу Тяньшу как раз приказывал оператору ввести номера всех частей дивизии «А».

С дисплеем не должно быть проблем? — спросил Чу Тяньшу.

Чжу Хайпэн подошёл и внимательно присмотрелся.

Не должно. Чтобы удостовериться в том, что микроволновая система отображения отлажена, мне пришлось нарушить дисциплину учений. Вот этот разрыв — это интервал между первым и вторым полком дивизии «А». Кажется, Фань Инмин, вопреки правилам, готовиться разбить вас одним полком, понятно, что он движется очень быстро.

Боже! — в ужасе вскрикнул Чу Тяньшу. — Да это же безлюдная зона шириной четыре–пять километров!

Чжу Хайпэн, подперев подбородок правой рукой, расхаживал взад-вперёд, словно раздумывая и принимая решение.

Вошёл Чан Шаолэ и, увидев вид Чжу Хайпэна, не удержался от вопроса:

Я рано обрадовался, да?

Чжу Хайпэн внезапно вскинул голову, сурово посмотрел в глаза Чу Тяньшу и крайне серьёзно сказал:

Братец Тяньшу, а если бы мы были на войне, и ты, обладая всей этим оборудованием, ждал, когда завтра утром нагрянет враг, чтобы принять бой, или бы действовал по-другому?

Оставил бы две роты для поддержания контакта с врагом на передовой, основные силы под покровом темноты перебросил бы за спину врага и дождавшись, пока нарушится боевой порядок врага, с помощью этой малышки сконцентрировал превосходящие силы и разбил бы врага по одиночке, — выложил всё начистоту Чу Тяньшу.

Система автоматизированного управления в нашей боевой зоне ещё не подключена к сети, если основные силы внезапно исчезнут — это большая победа, — подхватил Чжу Хайпэн и тут же сменил тему: — О причине этих учений мне и упоминать не стоит — ты и сам знаешь. Хочешь ты нашими усилиями изменить природу этих учений?

Меня три года подряд назначают командиром разбитой армии, — с горечью сказал Чу Тяньшу, — ты и говорить не вздумай о какой-либо своей ответственности, иначе ты во мне ошибаешься, Чжу Хайпэн. Я хочу, чтобы твои помыслы, помыслы директора Цзян и семи тысяч солдат дивизии «С» нашли хорошее применение. Ты говори, что нужно делать, а с последствиями я сам разберусь.

Чжу Хайпэн пробежал два шага и ткнул кулаком в грудь Чу Тяньшу.

Такой шанс раз в тысячу лет выпадает. Нам с тобой вместе делить славу или позор, идти в наступление или отступать. А если никто не поймёт наших намерений, то и форму снимем в этом году вместе.

Чан Шаолэ, немного встревожившись, сделал несколько шагов.

А какое место вы отвели мне, командиру дивизии? Хотите жертв, тогда сначала жертвуйте мной, стариком. Хайпэн, всё-таки мне пора в отставку. Старик Фан давно занёс меня в чёрный список. Я кое-как устроился, и мне довольно. А с тобой другое дело, ты посторонний человек, не нужны тебе такие риски. Да к тому же заместитель командующего Фан к тебе…

Это тот случай, когда командующий «синими» и заместитель начальника группы наблюдателей принимают решение на поле боя вопреки приказам свыше, — грубо перебил Чан Шаолэ Чжу Хайпэн. — Ты прибыл в пункт командования «синих» только для того, чтобы забрать главу Цзян из оперативного района. Об этом деле ты ничего не слышал.

Он посмотрел в глаза Чан Шаолэ, и тон его немного смягчился:

Дивизия «С» обойдётся без Чу Тяньшу, обойдётся и без Чжу Хайпэна, но не без Чан Шаолэ. И потом, если я не уйду из армии, я не смогу решить проблемы дома. Система автоматизированного управления дивизии «А» ещё не доведена до совершенства, и, если Чан Шаолэ не станет командиром дивизии, все усилия всех в последние несколько лет сольются в сточную канаву. Если, чтобы спасти тебя, я уйду из армии, то разве не смогу быть внештатным инженером в дивизии «С»?

От его слов в глазах этих суровых мужчин заблестели слёзы. Переполненный чувствами Чан Шаолэ бросился к Чжу Хайпэну и крепко обнял его, потом крепко стиснул его руку и сказал:

Хайпэн, мне до тебя расти и расти: ты видишь общую картину, умеешь делать выбор, ты талантливый полководец.

Три года дивизия «С» служила испытательным полигоном, этого на всю жизнь хватит. Семь тысяч солдат затянули пояса ради высоких технологий, а что есть у меня, чем нельзя было бы пожертвовать? — искренно ответил Чжу Хайпэн.

Чан Шаолэ жизнерадостно рассмеялся так, что его худое высокое тело неустойчиво закачалось. Он отпустил руки и хлопнул по ладони Чжу Хайпэна.

Ну, будет друг друга нахваливать. Я послушаю тебя и скажу, что приехал, чтобы забрать ударного работника Цзян Юэжун. Но мне также нужно и полностью знать твой план.

Цзян Юэжун, заметив мрачное расположение духа мужчин, с пониманием пошутила:

Разве вы не как марионетки, слепо следуете плану учений? Что тогда плетётесь, словно на эшафот? Без кого тут Земля остановится?

Все трое мужчин рассмеялись.

Чжу Хайпэн с благодарностью посмотрел на Цзян Юэжун и повернулся к Чу Тяньшу.

Прикажи основным силам на передовой сосредоточиться в стыке между первым и вторым полком дивизии «А». Чтобы не допустить ни одного промаха, ты лично отведи войска в темноте, и чем быстрее, тем лучше. Время у тебя в руках.

По плану «красные» переходят ко второму этапу операции завтра в восемь утра, поэтому операцию безопаснее провести во второй половине ночи, — сказал Чу Тяньшу.

Очень верно мыслишь, — сказал Чжу Хайпэн. — По моим расчётам, заместитель командующего Фан уже прибыл в дивизию

«А». Фан Инмин с ним шутить не станет. Задержитесь, и, боюсь, ситуация изменится. Лучше действуйте в первой половине ночи. Ты отведи части, а это оборудование верните в дивизию в течение ночи. В этом командном пункте плохие условия для такой чуткой аппаратуры.

Да-да-да, — подхватил Чан Шаолэ, — не нужно спускать больше двух миллионов псу под хвост на этих учениях. Командир полка Чу, раз уж ты вырвался, то давай не упустим шанс сорвать сладких плодов, а не то потом все подумают, что мы бежим.

А вот и проявилась твоя лисья натура, командир дивизии Чан, — поддразнил его Чжу Хайпэн, — старый конь борозды не испортит. Ты ведь попал не в бровь, а в глаз, показал Хуан Синъаню почём фунт лиха.

Чан Шаолэ выложил всё, что было на сердце:

Таким людям, как вы, я никогда врать не стану. В моих поступках есть и доля эгоизма. Когда я, будучи на посту начальника штаба дивизии «А», отправился в Академию НОАК, я был преисполнен амбиций, хотел учиться в Академии Ванпу и стремительно взлететь. По возвращении я обнаружил, что начальником штаба стал Хуан Синъань, а я стал заместителем командира дивизии, заведовал материально-техническим снабжением. Тогда сознательности во мне не было, я поднял шум. Поднял шум — дал слабину, меня тут же перевели из дивизии уровня «альфа» в дивизию

«бета». Так я и чах три года, пока не встретил тебя, Чжу Хайпэн. Вот когда я начал осознавать. Ну, не будем об этом. Хуан Синъаню завтра несладко придётся, но сначала несладко придётся нам сегодня ночью. Идёмте выпьем. За ваши проводы.

Командир полка Чу, — сказал Чжу Хайпэн, — оставь мне один броневик. Я завтра поеду на встречу с Фань Инмином. Я буду светом, а ты тьмой, и давай блестяще исполним эту партию.

В сумерках вечерняя заря обагрила половину неба.

Завидев появившегося в первом полку Лю Дунсюя, Фань Инмин сразу понял, что учения пойдут строго по установленной программе. Сердце его упало, а лицо исказилось.

Я здесь не чтобы руководить, а чтобы учиться, — тут же усмехнулся слишком хорошо знавший людей Лю Дунсюй.

Фань Инмин поспешил пригласить Лю Дунсюя в командный пункт.

Тан Лун, державший в руках телеграмму, подбежал с донесением:

Срочная телеграмма от командира дивизии Хуана.

Читай! — нахмурился Фань Инмин.

Заместитель командующего Фан скоро прибудет в дивизию. Почему ваш полк до сих пор не доложил о результатах проверки? У заместителей командующих Си и Фан есть своё мнение об учениях, возможно они прибудут на передовую для проверки, отнеситесь к этому серьёзно. Если комиссар Лю уже прибыл в ваш полк, пусть он останется и руководит операцией, — прочитал Тан Лун.

Лю Дунсюй взял телеграмму, прочитал ещё раз и с улыбкой сказал:

Ну прямо как заботливая матушка. Вы действуйте по своему плану. Если возникнут проблемы, то мне и отвечать.

Фан Инмин, услышав, как заговорил Лю Дунсюй, уже понял, что нет никакой возможности придерживаться плана преждевременного наступления. Помолчав, он поднял глаза на Тан Луна.

Прикажи произвести строгий осмотр в этом батальоне и мотострелковой роте. И всех частей на передовой.

На трёхколёсном мотоцикле подъехал Ли Те.

Командир полка, на передовой у «синих» что-то происходит. Возможно, они осуществляют ночное наблюдение.

«Синие» — это тоже войска под руководством заместителя командующего Фана. Что они могут выкинуть в этих учениях? Прикажи отделению поваров приготовить побольше блюд в честь приезда комиссара Лю.

А в это время под прикрытием холмов и рощи тихо сосредоточивались основные силы «синих».

Фан Инда, Чэнь Хаожо и другие на закате прибыли в штаб учений. Фан Инда молча осматривал оперативный отдел, центр обработки информации, несколько раз его взгляд останавливался на указателях из оргстекла, висящих над дверьми. Наконец Фан Инда замер словно статуя, остановив взгляд на табличке «Комната для почётных гостей».

Чэнь Хаожо позеленел, выпучил глаза на Чжао Чжунжуна и сквозь зубы проскрежетал:

Хорошими делами вы тут занимаетесь! А ну немедленно сняли эти хреновы таблички!

Чжао Чжунжунь, Гао Цзюньи и остальные офицеры поспешно бросились снимать таблички.

Фан Инда, словно вспомнив что-то, окинул пару раз окинул взглядом присутствующих.

А где Чжу Хайпэн, — понизив голос, спросил он, — перед отъездом в Пекин я требовал известить его о том, чтобы он присоединился к группе наблюдателей. Секретарь Лян, это вы саботировали приказ?

Я в тот же день уведомил Академию сухопутных войск, — сделал шаг вперёд Лян Пин.

Чжун Айго тоже сделал шаг вперёд и встал навытяжку.

Заместитель командующего Фан, сегодня после обеда Чжу Хайпэн отправился в штаб «синих», чтобы наблюдать, как «синие» проводят второй этап учений.

Фан Инда удовлетворённо кивнул и, увидев, как Чжао Чжунжун с охапкой табличек направляется к выходу, крикнул:

А ну стой! На эти таблички ведь деньги потратили!

Растратчик!

Я их на склад отнесу, — нашёлся с ответом Чжао Чжунжун. Увидев, что Фан Инда больше не загораживает путь, вышел.

Фан Инда тоже не стал больше рассматривать помещения штаба, он развернулся и вышел наружу.

Опешивший Чэнь Хаожо поспешил спросить:

Начальник, а сейчас куда?

Я приехал смотреть учения, а не осматривать присутствие, — холодно усмехнулся Фан Инда. — Сначала поеду в командование дивизии «А» и, если не учую запаха пороха, то отправлюсь на командный пункт первого полка. Если и там тоже только присутствие, то пойду по батальонам, ротам, взводам и бригадам. Я не верю, что на таких масштабных учениях не увижу то, что хочу увидеть.

Взволнованный Чэнь Хаожо сделал шаг наперерез, вытянулся перед Фан Инда и воодушевлённо сказал:

Командир, в работе есть промахи, и вы не стесняйтесь их критиковать. Вы не одобряете расточителей, так приложите их и крепким словцом. Но вы не можете уйти, не попив чаю и не поев.

Командир, — принялся уговаривать поднявшийся Лян Пин, — вы только в самолёте немного перекусили. Учения ведь толь ко завтра утром начнутся? Если хотите смотреть, то нужно и поесть.

Комадир, это же ваша старая часть, — снова втупил Чэнь Хаожо, — вам ли не знать, как бурлит кровь у десятков тысяч людей. Хотите поехать в дивизию «А», я поеду с вами после еды. У вас цвет лица нехороший. Если…

Во время уговоров Фан Инда слегка зашатался, правая рука подсознательно вновь прижалась к печени. Лян Пин отреагировал сразу — подскочил, чтобы придержать Фан Инда, и заорал благим матом:

Медика! Медика!

Вокруг поднялась суматоха. Фан Инда, поддерживаемый Чэнь Хаожо и Лян Пином, вошёл в комнату для почётных гостей.

В помещение вошёл Чжао Чжунжун, он потянул остолбенело стоящего Гао Цзюньи за рукав и шёпотом сказал:

Похоже на гипогликемию. Пусть выпьет сладкой воды, и сразу полегчает. Разозлился так, что все перепугались. Срочно извести командира дивизии Хуана, чтобы хорошенько подготовился. Никто не выиграет, если всё пойдёт прахом.

Они оба молча вошли в оперативный отдел.

Одетые в белые халаты врач и медсестра опрометью вбежали в помещение.

Хуан Синъань ответил на звонок Гао Цзюньи, на лбу убористо выступили капли пота. Когда в молодости у него было время на развлекательную литературу, в память ему врезались слова содержательницы публичного дома: хоть жизнь и длинная, но поворотных моментов всего несколько, и почти все они в молодости. Если молодость уже прошла, то будут ещё шансы, главное — ухватить! Он вытащил смятый платок и отёр холодный пот, после чего заставил себя успокоиться и грозно сказал в трубку:

Понял! В любое время докладывай об изменении ситуации.

«Какое счастье, что он прямиком сюда не прилетел!» — повесив трубку, подумал он, сел, прикурил сигарету и прикинул в уме:

«Если не случится ничего из ряда вон выходящего, то дедушке и придраться не к чему». Он повернулся к двери и крикнул:

–Сюда!

На его голос вошёл старший лейтенант.

Позови ещё одного уполномоченного и помощника, — приказал Хуан Синъань.

Старший лейтенант выскочил из штаба. Осенью дни коротки, в это время совсем стемнело, на безмолвном высоком небе сияло несколько звёзд. Три встревоженных молодых офицера бежали к командованию дивизии. Вносившие беспорядок топот и силуэты красочно говорили о напряжении спешки.

К Хуан Синъаню наконец вернулись спокойствие и невозмутимость. Заложив руки за спину, он принялся расхаживать перед тремя офицерами.

Возвращайтесь и известите ответственных лиц всех отделов: вероятно, через пару часов заместитель командующего Фан и командир армии Чэнь на вертолёте прибудут на смотр. Немедленно выполнить следующие работы: во-первых, осмотреть все части и убрать все бесполезные украшения. Во-вторых, после этого вы втроём пораскиньте мозгами и создайте в командовании атмосферу, приближенную к реальной войне. В-третьих, приготовьте для высшего руководства кровать с матрасом и диван, поставьте их в командовании вместо раскладушек. В-четвёртых…

Он сделал паузу и, опустив голову, вышагивал, обдумывая, что бы такого необычного сделать, чтобы произвести впечатление на Фан Инда. Спустя немалое время на него нашло озарение, он поднял голову и отчеканил каждое слово:

Передайте отделению поваров, чтобы завтра к шести утра была готова в меру густая пшённая каша.

Товарищ командир дивизии, на учениях нет пшёнки, — сказал один из лейтенантов.

На подготовку есть ещё десять часов. — Хуан Синъань пристально посмотрел на лейтенанта. — Третий и второй полк расквартированы тысячи за две километров отсюда? У заместителя командующего Фана болит желудок, аппетита совсем нет, а пшённая каша — его любимая еда. Заодно раздобудьте несколько мешков горчичных ростков. Он говорил, что ни одному небожителю и не снилось есть пампушки с рисовой кашей в прикуску с горчичными ростками. — Он отошёл, чтобы глотнуть чаю и продолжил: — В-пятых, первые три дела из пяти нужно за час закончить. Идите.

Вскоре на передовой вокруг командования дивизии «А» царило столпотворение; повсюду метались силуэты. Медленно тронул — ся внедорожник.

Подождите! — крикнул голос. — Помощник Ло, назначьте ещё одного шофёра на смену. Вы просто отправляйтесь в город Цзинь и купите пшена на складе. Возможно, там будет свежее пшено. Заодно купите горчичные ростки в круглосуточном супермаркете. Кстати, возьмите ещё пару кило не слишком жирной копчёной солонины. Солонину лучше купить у местных, ту, которую коптили на хвое. Командир дивизии Хуан как-то говорил, что магазинная солонина невкусная.

Чёрная тень впрыгнула в машину, и джип исчез в темноте.

В это время основные силы «синих» под руководством Чу Тяньшу вклинивались за спину дивизии «А». Броневики и весь другой транспорт, не заводя моторов, толкали солдаты.

Чу Тяньшу посматривал на часы с подсветкой и нетерпеливо понукал:

Побыстрее можно?

Товарищ командир дивизии, мы протолкали уже четыре километра, солдаты выбились из сил, — сказал один лейтенант, — мы уже перешли за вторую оборонительную линию правого фланга первого полка дивизии «А», впереди четыре километра безлюдной зоны, можно запускать двигатели.

Если нас обнаружат, то все усилия пойдут прахом, — ответил Чу Тяньшу. — Передай частям, чтобы сцепили зубы и крепились.

Товарищ командир дивизии, — сказал лейтенант, — за полторы тысячи километров звук броневиков уже не различить. До первого шоссе отсюда ещё шесть километров. Мы будем в безопасности, только если поторопимся.

Ты что, вычислениями тут будешь заниматься?

Я четыре года учился в Академии бронетанковых войск, это основы. Если только дивизия «А» уже не оснастилась станциями дальнего обнаружения. И к тому же дивизия «А» атакует завтра утром, поэтому какие-то звуки не должны вызвать у них подозрений. Мы можем идти группами по десять машин.

Тогда так и сделаем! — взмахнул кулаком Чу Тяньшу. — Если у них и есть станции обнаружения, то вряд ли они будут использовать их на учениях.

«Синие» самоуверенно вклинились в зазор между оборонами первого и второго полка дивизии. Части, двигавшиеся следом, быстро устранили оставленные следы.

Во временном командном пункте дивизии «А» кипела работа, во дворике царила суматоха.

Фань Инмин, накинув на плечи шерстяное пальто, молча курил под деревом. Прерывистый багряный свет то освещал его чётко очерченное лицо, то оно снова скрывалось во тьме. Лю Дунсюй медленно вышел из флигеля, тихо подошёл к Фан Инда, молча оглядел его и сказал:

Инмин, кажется, на сердце у тебя тяжело.

Ничего, ничего, — стушевался Фан Инда, — просто мне кажется, что эти учения не слишком походят на учения.

Мы с тобой не так много общались, — тепло сказал Лю Дунсюй, — но я давно уже понял, что ты за человек. Тебе точно тревожит что-то другое. За мои несколько часов в полку ты ни одной сигареты не докурил, а куришь одну за другой.

Он наклонился и поднял несколько наполовину недокуренных сигарет.

Фань Инминь опустил голову, растёр ногой несколько окурков, а потом снова поднял глаза на Лю Дунсюя.

Спасибо за заботу, комиссар. В последнее время на личном фронте и в семье дела идут неважно. Не могу их махом привести в порядок, от того и на сердце тяжело. Однако это никак не повлияет на работу, об этом ты, пожалуйста, не беспокойся.

Тан Лун вышел из оперативного отдела, размещённого в средней комнате.

Из дивизии пришла телеграмма. Возможно, заместитель командующего Фан ночью прибудет на передовую для осмотра. Нужно, чтобы мы были готовы его встретить.

Фань Инмин взял телеграмму, подошёл к свету, струящемуся их дневного проёма, и пробежался по ней глазами.

Это учения или спектакль? Приедет и пусть приезжает. Пусть смотрит, что хочет. Какая ещё подготовка? Приедет ночью — увидит, как спят солдаты. Приедет утром — увидит, как дивизия «А» одним мизинцем разнесёт усиленный полк неприятеля.

Тан Лун посмотрел на Лю Дунсюя и Фань Инмина.

Комиссар Лю, командир полка Фань, — кашлянул он, — меня кое-что беспокоит, но я не знаю, нужно ли об этом говорить.

Говори, — сказал Лю Дунсюй.

Несколько месяцев назад я виделся с Чжу Хайпэном. — Он снова кашлянул. — И тогда я узнал, что дивизия «С» — его испытательный полигон. Он там уже наладил микроволновую систему наблюдения. Нужные для этого средства дивизия «С» раздобыла своими силами. Дивизия «С» выращивает на целине овощи, это дело хорошо идёт. Уже пятьсот теплиц…

Ближе к делу, — нетерпеливо отмахнулся Фань Инмин.

После того как подтянется третий батальон, если второй полк останется на прежнем месте, то между первым и вторым полком появится три–четыре километра безлюдной зоны. У меня есть предчувствие…

Не нужно мне здесь предчувствий. — Фань Инмин уже всё понял. — Мне нужен убедительный анализ.

Если дивизия «С» уже отладила эту систему наблюдения, то они точно обнаружили эту безлюдную зону. Если бы это были не учения, а война, то сегодня вечером боевая инициатива, возможно, перешла бы в другие руки.

Фань Инмин не отреагировал, он вошёл в оперативный отдел и стал внимательно изучать карту. Лю Дунсюй и Тан Лун отправились следом.

Так что же тебя тревожит, офицер Тан? — спросил Лю Дунсюй.

Меня беспокоит, если бы сейчас была война, — улыбнулся Тан Лун, — а наша система управления, прошу прощения за прямоту, не ушла далеко от середины восьмидесятых. А если они уже могут полноценно использовать ту систему наблюдения, то, по пессимистичным оценкам, один их полк может мало по малу сожрать всю нашу дивизию. Но, разумеется, в этих учениях победители и проигравшие уже определены.

Фань Инмин серьёзно взглянул на Тан Луна и тут же велел:

Прикажи второму батальону на левом фланге и третьему батальону на правом фланге ночью вклиниться в тыл противника ещё на три километра и окружить его. Порекомендуй командованию дивизии объединить второй полк. Наладить микроволновую систему наблюдения не так уж и просто. В нашей дивизии уровня «альфа» два года внедряют систему командования c3i⁷ и всё внедрить не могут, а систему наблюдения только выпустили. Чжу Хайпэн очень любит поноваторствовать, но сколько раз ты видел, чтобы у него что-то из этого вышло?

Тан Лун не стал спорить. Опустив голову, он спешно накидал черновики двух телеграмм и передал их Фань Инмину.

Командир полка Фань, беспокойство Тан Луна не напрасно. В дивизии «С» только один полк, мало судно да манёвренно. Мы не можем позволить застать себя врасплох.

Иди позови Ли Те, — сказал Фань Инмин одному из солдат. — Комиссар Лю, но ведь дивизия «С» — это, в больших масштабах, та же армия. Лучшее решение для них — лечь спать, а завтра сыграть отведённую им роль. Они ведь не могут не знать, что заместитель командующего Фан уже прибыл на учения?

Он увидел вошедшего в комнату Ли Те и приказал:

Ли Те, возьми два взвода из роты спецназначения и с десяти тридцати патрулируйте первое шоссе на участке стыка первой и второй роты. Будьте особенно внимательны во второй половине ночи.

Есть! — Ли Те бегом пробежал вдоль линию палаток, просвистев экстренный сбор. Вспрыгнул на мотоцикл и крикнул: — Первый и второй взвод за мной!

Звук его голоса только затих, а колонна уже выдвинулась.

Чу Тяньшу скомандовал частям пересечь первое шоссе и поторопиться к роще. Глядя на медленно приближающуюся вереницу огней, он похлопал лейтенанта по голове.

После учений полк наградит тебя орденом второй степени. — Он снова взглянул на часы и вздохнул: — Куда мне до Хайпэна. Раз мы кашу уже заварили, то нужно довести дело до конца. Фан Инда полулежал на кровати с пружинным матрасом. Как только врач вышел из комнаты, он открыл крышку склянки и высыпал все таблетки в плевательницу у изголовья, потом сказал сидящему рядом Чэнь Хаожо:

Он подозревает, что у меня проблемы с печенью. Вот уж глупости.

Чэнь Хаожо поднялся.

Скажи честно, Хаожо, как думаешь, была ли необходимость в этих учениях?

Армия приняла такой аргумент: в дивизии «А» полгода проходили закрытые тренировки, а на этих учениях можно всесторонне продемонстрировать результаты, — промямлил Чэнь Хаожо. — Так что необходимость была.

Значит, учения не для того, чтобы угодить мне, уходящему в отставку старому командующему?

Фан Инда попал в самую точку. Чэнь Хаожо и Лян Пин остолбенели.

Думаете, раз я был командиром дивизии «А», то перед уходом посмотрю какие мои родные войска потрясающие, какие грозные и ни о чём больше в жизни жалеть не буду. Ты не прав. Во всём округе среди четырёх командующих армиями ты, Чэнь Хаожо, самый разносторонний. Только вот с недостатком — иногда ты такой бесхребетный, мякоть да мягкость.

Лян Пин, увидев неловкость Чэнь Хаожо, улыбнулся, чтобы разрядить атмосферу.

Начальник, у вы немного предвзято смотрите на эти учения. Мне не по чину это говорить, но если даже и так, то это не вина командующего армией Чэня. Рим не в один день и не в одиночку строился.

Но Рим был разрушен в один день одним человеком, — упорствовал Фан Инда. — Ладно, не будем сейчас об этом. Завтра при свете дня всё встанет на свои места.

Выпейте молоко, товарищ командующий, — сказал Чэнь Хаожо.

Фан Инда взял молоко и кивнул.

Я верно сказал, что ты разносторонний. Когда я ругаю командующего армией Вана, он нервничает; когда ругаю командующего армией Циня, он с ума сходит, а командующей Чжан пышет злобой. А ты напоминаешь мне выпить молока. Садись, поговорим. Садись.

Но разве в тот решающий момент командующий армией Чэнь не был в Пекине? — Лян Пин пододвинул стул Чэнь Хаожо.

Вы в то время были в других армиях, там, пожалуй, это глубже чувствуется.

Поэтому я и считаю, что курс качественного строительства армии, разработанный военный комиссией, весьма мудр и своевременен, — махнул рукой Фан Инда. — Качество — это корень, а наука и техника — фундамент. Мы не можем ждать, пока случится

«Буря в пустыне», и только тогда отказаться от всего ненужного. Это большой контраст между собранием в Пекине и реальностью, от этого я нервничаю.

Товарищ командующий, — заговорил так всё время и стоявший Чэнь Хаожо, — я тоже как-нибудь выберусь послушать идеи военного совета. Время уже позднее, вам нужно отдохнуть, чтобы завтра смотреть учения. Учения уже организованы, так что вы смотрите, анализируйте и критикуйте в соответствии с идеями военного совета.

Эти слова оказались очень уместными. Фан Инда взглянул на Чэнь Хаожо и кивнул.

Тебе тоже за пятьдесят перевалило, и тебе хорошо бы отдохнуть.

Наконец в штабе учений остался только оранжевый свет из окна оперативного отдела, льющийся в глубокую тёмную ночь.

К рассвету в командовании дивизии «А» было уже всё готово, включая тщательно сваренную пшённую кашу.

Хуан Синъань некоторое время постоял в дверях, глядя в небо, затем крикнул офицеру:

Стой здесь, а как увидишь вертолёт — немедленно зови меня.

Вернувшись в оперативный отдел, он окликнул другого офицера, развернулся к карте, повернувшись спиной к офицеру и со всей строгостью отчеканил:

Приказ: всем участвующим войскам, второй этап операции начнётся ровно в 8:00 утра. Надеюсь, что все части будут продолжать прилагать усилия по уничтожению всех «синих» войск и успешно завершат славные учения, возложенные на нашу дивизию военным округом и армейской группой.

«Красная» и «синяя» армия начали ожидать результатов от своих планов.

Чжу Хайпэн приказал дюжине рядовых запаковать дисплей и осторожно погрузить его на грузовик марки «Освобождение».

Командир роты Чжао, — проходя мимо, сказал он, — будьте очень осторожны по дороге. Эта штука больше всего боится тряски. Выйдет из строя всего один сантиметр, и это может привести к неверной оценке ситуации на поле боя.

Командир роты Чжао вскочил на подножку, одной рукой похлопал по борту кузова и прокричал:

Первый класс!

В кузове виднелась дюжина солдат: четверо сидели спереди, четверо сзади и ещё по двое на каждой стороне, огораживая двухметровый дисплей.

Чжу Хайпэн довольно улыбнулся.

Вот смекалка! — похвалил он. — На живой подложке везти дисплей! Да такая во всём мире одна.

Это не моя смекалка, — сказал командир роты Чжао, — это сестрица Цзян придумала. Начальник Чжу, не хотите ли ей что-нибудь передать?

А ну не груби старшим, — с напускной строгостью ответил Чжу Хайпэн.

Командир роты Чжао вскарабкался на дверь и скорчил гримасу.

Так передать или нет? Если нет, а меня сестрица Цзян спросит, я так и передам, что вы ничего не сказали.

Не трать время, — сказал Чжу Хайпэн, — вот-вот учения начнутся. Если она ещё там, то скажи, что пока всё хорошо. Пусть возвращается к маленькой Иньян.

Грузовик медленно тронулся.

Чжу Хайпэн подошёл к броневику и сказал водителю с пулемётчиком:

Кроме полуроты на передовой в дивизии «C» остался только один броневик, и вы двое. Отправляйтесь и проверьте, что там впереди.

Примчался красный внедорожник, из окна выглянул младший сержант и крикнул:

Подождите!

Младший сержант протянул Чжу Хайпэну два многоярусных пищевых контейнера с подогревом.

Командир дивизии Чан и сестрица Цзян велели мне передать вам сегодняшнюю еду.

У нас с собой сухой паёк, но мы проголодались, — сказал Чжу Хайпэн.

Он откинул крышку с первого отсека.

Вы, должно быть, больше часа сюда ехали из дивизии. Это вчера готовили?

Говорят, наша побеждённая дивизия станет победителем, — ответил младший сержант, — никто и глаз не сомкнул. В четыре — пять часов уже все на ногах были. Сестрица Цзян предложила отделению поваров приготовить всем, а особенно вам, несколько блюд, от каждого по одному. Командир дивизии Чан приготовил свинину с арахисом, сестрица Цзян приготовила два — рисовые шарики и капусту с креветками. А вот эту тушёную с перцем свинину я готовил.

подошёл, прихрамывая пулемётчик.

Начальник Чжу, как думаете, мне вернуться обратно с этой машиной? Еды здесь на троих не хватит, а сейчас не война, пулемётчики тут не требуются.

Хорошо, хорошо, — ответил Чжу Хайпэн, — нечего внутри жариться.

Кажется, я тут точно пленник, — вздохнул водитель, — у этой машины даже заслонки нет. Зачем командир полка назначил меня на неё? Если бы не Чжао У из деревни, который пошёл в контратаку с командиром полка Чу, никто бы и не узнал, что я в плену. А теперь он вернётся и будет выпендриваться. Чжао У куда лучше живётся, чем мне.

Чжу Хайпэн, поняв, что он не шутит, тут же ответил:

Товарищ ефрейтор, тогда и ты возвращайся с машиной, а броневик я сам поведу. А вы поторопитесь, до атаки осталось всего полчаса.

Как хорошо, что я не в плену! — запрыгал водитель. Чжу открыл дверь джипа и толкнул шофёра.

Отдохни, я поведу.

Чжу Хайпэн проводил взглядом покидающих район действий солдат и сам повёл броневик на передовую. Огненное солнце разбрызгивало миллионы лучей на необъятную землю. Непрерывная цепь холмов — это сплошная тишина и только тишина. Безмолвие.

Время доставать козыри из рукава.

Самое невыносимое время.

Рядовые «синих», которых не набралось бы и на две роты, смотрелись одиноко в длинных окопах. Из блиндажа то и дело доносился чей-то разговор.

Командир, у меня ноги дрожат.

Это же учения, чё ты дрожишь.

Так он в детстве штаны мочил от одних только хлопушек.

Командир, главные силы отозвали, а мы-то двумя ротами справимся?

Эй, духи, чего переживаете? Бросайте свои холостые фугасы. Как бросите с десяток раз, так берите в охапку винтовки и ждите, пока вас возьмут в плен.

Так будет или не будет подкрепление от основных сил? Товарищ командир роты, вы уж нам расскажите.

Командир роты странно расхохотался.

Почему вы смеётесь, командир? Разве мы не должны победить? Неужели нас принесли в жертву?

А ну чего расшумелись! Передайте по обе стороны! Непрерывная стрельба запрещена! Кто будет стрелять очередями, тот потом и будет всё в порядок приводить. А суть в том, что нас тут больше сотни, и на этих учениях у нас два пути — погибнуть или попасть в плен.

Товарищ командир, я третий год служу и уже два раза погибал.

Отставить разговоры! Просто передайте сообщение. Командир полка Чу сказал, что если продержимся час, то вся рота получит коллективную награду за подвиг третьей степени. А я скажу вам, что если продержимся ещё полчаса, то награду получит каждый лично.

Командир! Враг наступает! Ого! У них и танков, и броневиков тьма-тьмущая. Людей тысяч несколько.

Передай ещё вот это: атаковать, когда подойдут ближе. Кто сегодня утром выдаст направление основных сил, тот получит взыскание!

Первый полк дивизии «А» шёл в атаку.

Фань Инмин и Лю Дунсюй плечом к плечу стояли на броневике, движущимся вместе с главными силами. Фань Инмин в бинокль осмотрел свои части и приказал связисту броневика:

Вызови все танки и броневики.

Связист вызвал каждую машину и передал приёмник Фань Инмину.

Говорит первый, говорит первый, — начал Фань Инмин, — замедлить ход, держать строй клином. Пехоте, идущей за машинами, не покидать сектора шестидесятиградусного острого угла машин. Только так можно избежать потерь. Третий батальон, не оставлять склоны без присмотра.

Я, пожалуй, останусь в штабе, — сказал Лю Дунсюй, — не гожусь я для командования боевыми действиями.

Не будешь смотреть ближний бой? — спросил Фань Инмин.

Ли Те спрыгнул с мотоцикла, нагнал броневик и вскарабкался на него.

Комиссар Лю, телеграмма от командира дивизии Хуана. — Он протянул телеграмму Лю Дунсюю. — Велел вам немедленно возвращаться. Заместитель командующего Фан и командир армии Чэнь час назад покинули штаб учений. Сказали, что едут в штаб дивизии, но пока никого нет.

Лю Дунсюй спрыгнул с броневика, сел на мотоцикл Ли Те и покатил в обратном направлении. «Красная» и «синяя» армии уже начали огонь с двух возвышенностей.

Чжу Хайпэн прислушался к выстрелам и, оглядев в бинокль возвышенность, увидел, что «красные» уже прорвали первую линию обороны «синих». Он достал из машины подогретую еду, вынул блюда, приготовленные Цзян Юэжун, и принялся есть из контейнера.

Выстрели внезапно стали очень редкими. Чжу Хайпэн торопливо собрал еду и глянул на часы на руке. «Всего тридцать восемь минут продержались, никакого удовольствия». Он влез в броне — вик, выжал максимум тяги, снова выскочил и стал осматривать в бинокль поле боя.

Авангард дивизии «А» уже начал зачистку поля боя.

Фань Инмин, предчувствуя неладное, понукал водителя. Броневик махом взлетел на холм, но Фань Инминь увидел лишь сотню с небольшим «синих» солдат со значками военнопленных, сидевших кружком.

Фань Инмин окинул «синих» взглядом и подумал: «Странно, Чу Тяньшу не настолько глуп, чтобы на защиту такой важной возвышенности отправить одну только роту солдат без подкрепления. Похоже, даже тяжёлое вооружение не задействовал».

Никто из «синих» не заговорил.

Наш командир полка спрашивает, почему только одна ваша рота защищала эту точку? — спросил старший сержант дивизии

«А», — почему никто не отвечает?

Но никто так и не ответил.

Вы уже в плену, а всё рыпаетесь, — вырвалось у старшего сержанта.

Одна дивизия за сорок минут взяла в плен половину роты, — сказал один из «синих», — да вам стоит похвастаться об этом в ООН.

Воробей, пусть и подстреленный из пушки, а убит. Убийство засчитано, — ответил старший сержант.

Старший лейтенант «синих» побледнел, поднялся и, глядя на Фань Инмина, сказал:

Товарищ полковник, мы утром не завтракали. Разрешите, пожалуйста, нам развести походный костёр. А ещё прикажите, пожалуйста, вашей заносчивой птице-говоруну успокоиться. Вы же наверняка не хотите некрасивых сцен.

Фань Инмин внимательно осмотрел этого долговязого парня и тут же заявил:

Я могу удовлетворить оба требования. Слушай мой приказ! Любой из первого полка, кто будет мешать сплочённости, получит строгий выговор. Отделение поваров из штаба, у вас есть тридцать минут, чтобы приготовить вкусную еду для половины роты дивизии «С», чтобы выразить уважение от лица всего личного состава первого полка дивизии «А». Пехотная рота без поддержки тяжёлого вооружения сорок минут продержалась под атакой усиленного полка, это доказывает, что они все — квалифицированные воины. Товарищ старший лейтенант, вы удовлетворены такой организацией?

Старший лейтенант «синих» коротко ответил «Спасибо!» и снова сел.

Товарищ старший лейтенант, — снова заговорил Фань Инмин, — могу ли я задать несколько вопросов, которые не касаются ваших военных тайн?

Старший лейтенант встал.

Можете, если они не касаются личного.

Как так вышло, что вы, главные силы передовой, не поели?

Весь состав отдела поваров брошен в бой, некому нам готовить еду.

Вам не оставили пути к отступлению, и вы не высказали своё мнение по этому поводу?

Хотя вы пытаетесь вытянуть из меня сведения, я всё же с удовольствием вам отвечу: долг солдата — беспрекословно исполнять приказы.

А вы очень сообразительны, старший лейтенант.

Фань Инмин так и не смог догадаться, что же замыслили «синие», поэтому, не выдержав, спросил:

Неужели ваш Чу Тяньшу приготовил ловушку?

Старший лейтенант посмотрел на часы и расплылся в улыбке.

Товарищ командир полка Фань, сейчас уже десять минут десятого. Теперь я могу всё вам рассказать: мы с вами сейчас приятно беседуем, и поэтому третья рота дивизии «С» перевыполняет задание учений.

Объясни-ка.

Нашей роте было приказано задержать ваш полк на нулевой возвышенности на час. А если точнее, нашим заданием было дать отпор и заслонить основные силы, идущие в обход. Вас оставили в дураках, потому что вы напрасно потеряли здесь пятьдесят минут.

К ним уже опрометью бежал с донесением рядовой.

Товарищ командир полка, со стороны рощи в долине доносятся звуки броневиков. Возможно, это основные силы «синих».

Фань Инмин пронёсся несколько шагов, и, повернув к старшему лейтенанту «синих» лицо, ставшее белее снега, сказал:

Приятного вам аппетита.

В долине несколько солдат первого полка дивизии «А» медленно приблизились к кружащемуся на одном месте броневику, затем ловко бросились к нему и вскарабкались на верх. Кто-то пытался открыть люк, а кто-то кричал внутрь.

Фань Инмин выпрыгнул из джипа, задыхаясь от ярости, перескочил речушку и заорал солдатам:

Что тут происходит?! Подбежал один из солдат.

Докладываю, товарищ командир полка, похоже, что машина неисправна. Люди внутри должны нас видеть, но, возможно, не могут открыть люк.

Совершенно неожиданно для Фань Инмина из броневика показался Чжу Хайпэн, с которым они вместе прослужили двадцать лет и которого можно было считать единственным достойным соперником. Он невольно застыл на месте, уставившись на броневик сквозь Чжу Хайпэна.

Чжу Хайпэн расстегнул запонки, достал носовой платок и отряхнул им грязь с ноги.

Только я один, — сказал Чжу Хайпэн, показывая на табличку на груди, — жаль, что я не тот, кого ты хотел увидеть, братец Фань.

Фань Инмин, наблюдая, как Чжу Хайпэн выбросил носовой платок и сполоснул руки водой, после того как стряхнул платком грязь, не удержался от ледяной усмешки.

Сколько лет не виделись. Вижу, ты ещё больше западных штучек нахватался.

Это дурная преподавательская привычка, — самоиронично усмехнулся Чжу Хайпэн, — всегда хотел, чтобы мой вид соответствовал моим лекциям. А сегодня это и правда совсем не к месту.

Фань Инмин оглядел проницательным взглядом ворот и манжеты Чжу Хайпэна и язвительно проговорил:

Как жаль, что у военных всего пара рубашек. И как ты оказался в броневике «синих»?

Попросил Чу Тяньшу одолжить один, — улыбнулся Чжу Хайпэн, — хотел убедиться, появится ли Фань Инмин на передовой. Если честно, то я немного разочарован.

Нет у меня времени тут с тобой зубоскалить. Хочешь что-то сказать, так выкладывай.

Я тебе прямо скажу: Фань Инмин, которого я помню, на игрушечных учениях сейчас должен был бы спать крепким сном в командном пункте за десятки километров отсюда.

А не ты ли игрушки испортил? — спросил Фань Инмин и повернулся к подошедшим Цзяо Шоучжи и Танлуну. — Доложите в командование дивизии и штаб, что в назначенном районе второго этапа учений была только половина роты «синих», положение основных сил неизвестно. Это серьёзное нарушение правил учений. Первый полк дивизии «А» ожидает приказа в районе нулевой возвышенности. Нужно ли прекратить учения? Прикажите всем батальонам первого полка произвести все работы по укреплению данного района, роте специального назначения производить разведку в радиусе двух километров данного района и немедленно докладывать мне при обнаружении чего-то необычного.

Прямо как генерал, — покивал Чжу Хайпэн.

Ты дошутишься, — сказал Фан Инмин. — Зря ты полвека назад родился. Если ты не учитываешь ситуацию в стране и в армии, то долго форму не проносишь. Тан Лун, как думаешь, где лучше установить командный пункт в данном районе?

Прямо там. — Тан Лун без раздумий показал на рощу в излучине реки. — Начальник Чжу, поздравляю вас запуском первой во всём округе микроволновой системы наблюдения.

Это результат тяжёлого труда семи тысяч солдат дивизии

«С». Не мне срывать этот плод. Если бы у ваших первого и второго полка был дух сотрудничества, то не возникло бы между вами незащищённого зазора шириной почти в пять километров. И мой последний выход в карьере не стал бы таким блестящим.

Фань Инмин изумлённо взглянул на Чжу Хайпэнга.

Да, сегодня ты выиграл партию, но какими подлыми методами…

С тобой очень весело препираться, — сказал Чжу Хайпэн, — а тебе не кажется, что твоё самомнение имеет под собой сомнительное основание? Вот Тан Лун младше тебя на семь–восемь лет, и если ты не будешь двигаться дальше, то тебе его не догнать.

Начальник Чжу, — сказал Тан Лун, — не надо меня сюда приплетать. А я что? Справляюсь со штабной работой, и хорошо.

Знаю, у него скрытого потенциала побольше, чем у меня будет, — сказал Чжу Хайпэн.

Во время разговора со стороны реки подтянулись отряды людей. Молодой полковник, командир второго полка дивизии «А» Цзянь Фань, который их привёл, подбежал к Фань Инмину со словами:

Командир полка Фань, ты тоже не по-товарищески поступил. Нашему второму полку ни рожек, ни ножек не оставил.

В глазах Фань Инмина вспыхнуло презрение, слабо прикрытое вежливостью.

Командир полка Цзянь, ты заришься на каких-то полроты.

Запиши в долг.

Неудивительно, что отголоски всего полчаса доносились, — с облегчением выдохнул Цзянь Фань, — один полк дивизии уровня «бета» полдня бы сражался…

И вдруг его осенило.

Так… так, где они? — начал заикаться он.

Если Чу Тяньшу действует опрометчиво, то сейчас поджидает где-нибудь, чтобы сразиться с вами.

Невозможно! — торопливо выпалил Цзянь Фань. — Это учения. Даже если Чу Тяньшу и глупит, но правила он знает.

Вчера, когда около десяти стемнело, Чу Тяньшу отвёл свои основные силы через зазор между нашими двумя полками, — сказал Фань Инмин, — для него это уже не учения.

Командир полка Фань, я должен внести поправки в твоё предположение. То, что «синие» откуда-нибудь выскочат за нашими спинами, ещё доказать надо. Я со всей ответственностью говорю, что, когда вчера вечером второй полк закрепился в районе обороны, там и синяя муха не пролетала.

Это ответственность первого полка, это мы изменили расположение позиций, — сухо сглотнув, отрешённо сказал Фань Инмин.

Обстановка стала напряжённой и неловкой. Цзянь Фань взял бинокль и осмотрел две возвышенности. Увидев солдат, укрепляющих район, он нашёл тему для разговора:

Старина Фань, это же учения. Возьмём эти две возвышенности, и хватит, чего ещё выдумывать-то?

До получения приказа нам нужно быть осторожными. «Синие» могут атаковать в любой момент, — ответил Фань Инмин.

В этот момент в небе над районом учений появился вертолёт.

Чжу Хайпэн посмотрел в бинокль и сказал:

Заместитель командующего Фан исхудал и выглядит несчастным. А командующий армией Чэнь почернел лицом, словно Ли Куй⁸. Если Чу Тяньшу бесцеремонно выбьет командование вашей дивизии, то это станет ярким пятном во всей истории армейских учений.

Фань Инмин, развернулся, чтобы уйти и бросил:

Полегче. А то злорадствуешь тут, пока лежачего бьют.

Ещё раз скажи. — Чжу Хайпэн не выпускал бинокля из рук. — А то, кажется, я не расслышал.

Фань Инмин, остановившись, развернулся и отчеканил каждое слово:

Сколько же подлецов в командовании.

И правда. — Чжу Хайпэн продолжал следить за вертолётом. — Ради того, чтобы потрясти твоего тестя и распрощаться с подобными учениями, можно и подлецом побыть.

Командир полка Фань, не уходи, — прокричал Цзянь Фань. Фань Инмин остановился.

Ну что ещё?

Цзянь Фань пробежал несколько шагов.

Старина Фань, в командовании дивизии осталась только комендантская рота. Если что-то случится, то будет большая беда. Нашим полкам лучше бы побыстрее вернуться. Дивизия «С» сошла с ума, они же нарочно хотят нас опозорить.

Фань Инмин развернулся всем телом.

Положение противника неизвестно. Лучше на прежнем месте ожидать приказа. Если нарушится построение и общее расположение на фронте, то ущерб будет больше.

Офицер Бай, — крикнул Цзянь Фань и пробежал ещё несколько шагов к Фань Инмину. — Старина Фань, мы с тобой разные песни поём. Я всё-таки признаю, что это учения. Офицер Бай, прикажи замыкающим отрядам передвинуться в авангард, второму батальону форсированным маршем двигаться к командному пункту дивизии. Цель — приспособиться к изменившимся условиями учений. Начальник Чжу, старина Фань, спешу откланяться. Фань Инмин прекрасно знал об эффекте этих действий Цзянь Фаня в мирное время. Он подумал о Фан И, с которой разошлись пути, и очень чётко представил, как решение ожидать приказа в исходном месте пагубно отразится на дивизии «А». В полном смятении он оцепенело смотрел на уверенный силуэт уходящего

Цзянь Фаня.

Нарушение правил «синими» внесло неожиданные изменения. Фань Инмин самовольно поведший первый полк напролом, через несколько дней сам стал мишенью. Это та реальность, с которой был вынужден столкнуться Фань Инмин. Хоть поступок Цзянь Фаня вызывал презрение у него, он признавал, что такое умение позволяет таким людям, как Цзянь Фань, в мирные времена чувствовать себя вольготно в казармах.

Чжу Хайпэн, который не уловил этой разницы между профессиональными военными Фанем и Цзянем, сокрушался:

Неудивительно, что вы занимаетесь такого рода учениями. Дивизия «А» — просто плеяда талантов. Инмин, ты бы изменил своё решение. Даже если командованию дивизии ничего не угрожает, то ты, таким образом, свою провинность смягчишь на три степени.

Фань Инмина раскусили, и его лицо некрасиво исказилось. Он невольно принялся медленно прохаживаться, чтобы утихомирить бурю, поднявшуюся в душе.

Моя слабость в том, что я не разносторонний, — посмеялся над собой Чжу Хайпэн, — Инмин, ты все эти годы круто вырывался вперёд, неплохо бы и задний двор в порядок привести. Если Фан И тебя не понимает, не позволяй себя использовать… Твоя гибкость — это хорошо. На мой взгляд, тебе бы тоже не помешало отправить один батальон, чтобы подлизаться к самодуру Хуан Синъаню.

Фань Инмин повернул багровое лицо и со злостью бросил:

Я не просил тебя учить меня жизни!

Он стремительно отошёл от Чжу Хайпэна и направился к роще у излучины.

Чжу Хайпэн ошарашено замер, коря себя, поскрипел зубами, нахмурился и ударил кулаком по воздуху. Вертолёт с Фан Имином и Чэнь Хаожо на борту медленно удалялся.

Хуан Синъань, который сидел на командном пункте дивизии

«А» и самолично руководил учениями, долгое время пребывал в замешательстве. В отделении поваров уже остыла подогретая пшёнка, а Фан Инда так и не было. В половину восьмого Хуан Синъань наконец получил сведения о том, что Фан Инда отбыл смотреть учения. Он отправил людей следить за небом, но учения уже начались, а в небе никого не показалось. Офицер штаба напомнил, что, возможно, Фан Инда отправился прямо в район учений. Хуан Синъань, будто статуя, в полном молчании восседал перед картой. Только когда пришло сообщение об успешных учениях в первом и втором полку, он почувствовал облегчение.

Когда следом пришло сообщение о том, что местоположение основных сил «синих» неизвестно, Хуан Синъань ошарашенно просидел больше десяти минут. Будучи профессиональным военнослужащим, он сразу понял, что это нехороший знак. Полагаясь на свой опыт, накопленный за десятилетия службы, за те десять с лишним минут он пришёл к такому решению: непременно нужно упирать на то, что дивизия «С» нарушила правила, и заставить штаб остановить учения.

Когда Цзянь Фань привёл второй полк для обороны штаба командования, Хуан Синъань уже четыре раза позвонил Чжао Чжунжуну.

Когда на пятый раз Чжао Чжунжун наконец поднял трубку, Хуан Синъань уже потерял вежливость:

Командир дивизии «А» Хуан Синъань. Начальник штаба Чжао, режиссёр Чжао, если меняете план учений, то нужно заранее предупреждать.

Я тебе сколько раз говорил, что в плане учений ничего не изменилось, — ответил Чжао Чжунжун.

Так значит, это заместитель командующего Фан добавил номер в программу? Объясни мне! — встал Хуан Синъань.

Мне как вчера вечером досталось, так я ни на шаг от оперативного отдела не отходил. Откуда мне что-то знать?

Ты же режиссёр! — хлопнул по столу Хуан Синъань. — Ты разве не должен сообщить нам текущее местоположение «синих»?

Если бы я знал, то не сообщил бы? — Чжао Чжунжун ходил кругами со страдальческим лицом. — Я как получил донесение от Фань Инмина, так их почти час уже ищу, а они не отвечают. Что я могу поделать?

И с кем, по-твоему, воевать моим нескольким тысячам солдат? С деверьями и камнями? — Хуан Синъань уселся на стол. — Штаб должен немедленно остановить учения, а вся ответственность должна лечь на дивизию «С». Это позиция дивизии «А».

А кто мне такое право дал? — вспыхнул Чжао Чжунжун. — Ты дал? — Поняв, что перегнул палку, он сменил тон: — Командир дивизии Хуан, мой брат Хуан, моё место маленькое. Да мне несколько табличек чуть жизни не стоили. А тут остановить такие большие учения. Разве я могу? Заместитель командующего Фан, командующий армией Чэнь и заместитель начальника штаба Цао сейчас на борту вертолёта, я не могу запросить инструкции. Мы пока будем искать потихоньку, не надо нервничать. В конце концов, это всего лишь учения.

Да, это всего лишь учения, — упавшим голосом повторил Хуан Синъань и повесил трубку.

Лю Дунсюй вошёл в оперативный отдел и застыл, увидев одного сидящего на столе Хуан Синъаня.

Выйди! Выйди! — сидя спиной к двери нетерпеливо махнул рукой Хуан Синъань.

Лю Дунсюй, увидев в проёме несколько голов, сделал ещё несколько шагов вперёд. Хуан Синъань с силой хлопнул ладонью по столу и заорал:

Я сказал выйти! А, это ты… — Он спрыгнул со стола и пошёл навстречу. — Комиссар, ты всё-таки вернулся.

На передовой не всё в порядке? — спросил Лю Дунсюй. — Я смотрю, штаб опустел.

Всё в порядке, — ответил Хуан Синъань, — один полк разбил полроты. Так что всё в полном порядке. Чан Шаолэ, мать его, совсем страх потерял. Ладно, скажу прямо: местоположение основных сил «синих» неизвестно. Их даже штаб учений найти не может.

Лю Дунсюй, слышавший вчера опасения Тан Луна, не растерялся. Он подошёл и ткнул в карту.

Наверняка они в начале ночи вот тут вклинились нам за спину. После манёвра с двумя тысячами человек должны были остаться следы. Но куда он пошли?

Комиссар, это учения, — занервничал Хуан Синъань, — да вай всё обсудим и официально запросим у штаба прекратить учения. Как можно не принимать всерьёз масштабные учения с десятью тысячами человек?!

Сначала нам нужно передислоцировать части, — начал входить в роль Лю Дунсюй.

Враг исчез. Куда передислоцировать?

Значит, сначала надо придумать, как найти врага.

Это учения, мой комиссар, — покачал головой Хуан Синъань, — учения, заранее срежиссированные штабом, мой товарищ комиссар! И теперь эта военная проблема превратилась в политическую. Наша текущая задача не найти «синих», а запросить штаб остановить учения.

Лю Дунсюй тоже почувствовал, что проблема в корне изменилась.

Тогда надо запросить штаб остановить учения, — пробормотал он, — это тоже подход.

Фан Инда ещё в вертолёте понял, что в учениях произошли драматические изменения. И теперь каким бы ни был исход, конец будет безрадостным. И почему-то на душе стало легче.

Не нужно опрометчиво останавливать учения, — выходя из вертолёта, сказал Фан Инда, обращаясь к Чэнь Хаожо, — это лучшая возможность испытать способность частей приспосабливаться к изменяющейся ситуации.

Четыре-пять человек вошли в оперативный отдел штаба

«красных». Чэнь Хаожо с почерневшим лицом уставился на остолбеневшего Хуан Синъаня.

Командир дивизии Хуан, какая обстановка на учениях?

Хуан Синъань не смог понять, откуда прибыли Фан и Чэнь и что им известно о ситуации. Он отёр пот со лба и сказал приглушённым голосом:

Начало было очень успешным. Основной атакующий первый полк под руководством командира полка Фаня всего за тридцать восемь минут занял нулевую «синих», нулевую возвышенность.

Говоря, он посматривал на Фан Инда. А тот всё это время изучал оснащение оперативного отдела.

Ты верховный командующий «красными». — Он махнул рукой. — Отвечай вашему командующему армией, нечего на меня смотреть.

А потом, — вздохнул Хуан Синъань, — первый полк обнаружил, что основные силы «синих» действуют не по плану. В указанном районе их не оказалось.

Мне уже посчастливилось видеть ваши военные успехи, — сказал Чэнь Хаожо. — Полроты солдат как раз обедает на двух возвышенностях. Расскажи, какие действия предприняла дивизия

«А», когда тебе стало известно о ситуации.

В первую очередь, дивизия «С» нарушила план учений. Мы просили штаб прекратить учения. Штаб не смог связаться с вами, поэтому… — начал Хуан Синъань.

Поэтому ты просто ждёшь здесь, — немедленно подхватил Чэнь Хаожо, — ни одного приказа частям не отдал? Твой первый полк производит ремонтные работы, твой второй полк занимается полевой подготовкой, а третий резервный спокойно отдыхает! Хуан Синъань, какой из тебя командир дивизии?

Хороший из него командир дивизии, — бледным голосом сказал Фан Инда, — смотри, какая большая карта. Если бы не этот зелёный ковёр и не красный бархат на кнопке, то тут можно было бы ставить пьесу об Освободительной войне⁹. А, ещё два микрокомпьютера, это, наверное, чтобы приказы печатать?

А где ваша микросистема автоматизированного управления? — сурово спросил Чэнь Хаожо. — Простаивает!

Товарищ командир армии. — Лю Дунсюй встал. — На этих учениях было решено не использовать систему автоматизированного управления.

А твоё какое дело? — грубо сказал Чэнь Хаожо. — Ты прекрасный комиссар, ты и мухи не обидишь. Вот прямо как на учениях! Хуан Синъань, вызови Чан Шаолэ.

Хуан Синъань позвонил Чан Шаолэ и передал трубку Чэнь Хаожо.

Чан Шаолэ, — сурово сказал Чэнь Хаожо. — А ты смельчак!

Скажи мне, ты куда дел первый полк?

Пусть он приедет сюда, — сказал Фан Инда, — меня очень интересует бесследное исчезновение целого полка. Мы двадцать минут в воздухе провели и ничего не видели.

А ты всё не сваливай, — сказал Чэнь Хаожо, — приезжай сюда и объясняй. Я в командовании дивизии «А». Не знаешь где? Комар и носа не подточит. Хорошо, я отправлю за тобой вертолёт.

Он попросту повесил трубку и заорал:

Привезите Чан Шаолэ!

Фан Инда подошёл к Хуан Синъаню и мягко сказал:

Командир дивизии Хуан, учения превратились в войну. Я хочу послушать, как ты решил действовать. Бери свою дивизию уровня «альфа» и разбей врага, ускользнувшего из-под носа.

Заместитель командующего Фан, — промямлил Хуан Синъань, — «синие» намного раньше нас вошли в состояние войны. Дайте нам, пожалуйста, двадцать минут, и я предоставлю вам новый план действий.

Фан Инда кивнул.

Разумно. Командующий армии Чэнь, пошли-ка полюбуемся пейзажами, а они пусть пораскинут мозгами.

Чэнь Хаожо дошёл вместе с Фан Инда до края равнины и спросил:

Товарищ начальник, вы правда собираетесь позволить им сражаться дальше?

Фан Инда покачал головой и многозначительно ответил:

Дивизия «А» — это козырь всего округа, немного неприятностей пойдёт ей на пользу. Я лишь хочу послушать их план и решить, способно ли командование дивизии адаптироваться к изменяющимся обстоятельствам. Мы командуем этими частями и должны быть в них уверены.

Видимо, за пару лет Чан Шаолэ кое-чего добился, — сказал Чэнь Хаожо, — он точно не отступит. Его полк смог в ночь перед сражением пройти сквозь линию обороны врага и остаться незамеченным, это говорит о боевой мощи части.

При качественном строительстве армии сокращение неизбежно, — кивнул Фан Инда, — а то, что дивизия «С» способна улучшаться показывает её конкурентоспособность. Нашему округу на второй линии необходимо чувство неотложности.

Он посмотрел на снижающийся вертолёт и направился к равнине:

Никто бы не осмелился на манёвр с двумя тысячами человек, если бы ни какой-нибудь трюк. Скорее всего, дело в технологиях.

Чан Шаолэ, сойдя с вертолёта и увидев Фан Инда и Чэнь Хаожо, подбежал к ним с донесением:

Командир дивизии «С» пехотной армии Чан Шаолэ прибыл с донесением. Жду ваших указаний.

Командир дивизии Чан, — вытянулось лицо у Чэнь Хаожо, — ты был первым во всей армии, а посмел совершенно переи начить приказ об учениях. Даю тебе двадцать минут, чтобы найти Чу Тяньшу.

Товарищ командующий армией, — с деланной обидой сказал Чан Шаолэ, — это дело Чу Тяньшу. На этих учениях у нас только один сборный полк. Чу Тяньшу давал присягу. Конечно, я, как руководитель, тоже несу ответственность, но нельзя ставить людей не на свои места, это приводит к пассивности в работе армейских кадров.

Вы тут спелись дуэтом и думаете, что одурачите меня? — холодно усмехнулся Чэнь Хаожо. — Какая ещё пассивность в работе кадров? Ты вообще не знаешь, что такое учения?

Чан Шаолэ молчал.

Стебелёк Чан, — Фан Инда похлопал по плечу Чан Шаолэ, — говорят, твоя дивизия как сыр в масле катается, а ты такой тощий. Неужели врут слухи?

Услышав, что Фан Инда назвал его по прозвищу, Чан Шаолэ обрадовался в душе, рот его растянулся в улыбке.

На начальном этапе все средства уходят на инфраструктуру. В столовой штаба круглый год два блюда и суп, тут не растолстеешь.

Всё съеденное превратилось в смекалку, — гнусавым голосом заговорил Фан Инда, — значит, главный зачинщик — Чжу Хайпэн, а тебе досталась тяжкая роль Гоуцзяня¹⁰, и ты, значит, за кулисами всем заправляешь, а Чу Тяньшу — твой работящий стройотряд. Прав я, скажи?

Как мудро, — от испуга брякнул Чан Шаолэ и поспешил объяснить: — Я всего лишь начальник службы тыла.

Ну и какое у вас секретное оружие? — спросил Фан Инда.

На два с лишним миллиона, которые мы получили от производственной деятельности, мы приобрели микроволновую систему наблюдения, — осторожно сказал Чан Шаолэ. — Начальник Чжу сказал, что её можно эффективно использовать на учениях и дивизия передала её первому полку. Кто же знал, что Чу Тяньшу наворотит бед.

Неплохо. — На лице Фан Инда появилась улыбка. — Если бы вы всё сделали заблаговременно, то политика комиссариата была бы реализована. Дивизия уровня «бета» ничего не ждёт и ни на кого не надеется, лишь своими силами повышает технологии армии. Этот опыт нужно обобщить.

С такими продвинутыми игрушками война совершенно изменилась. — Чан Шаолэ ног под собой не чуял от радости. — Вчера между двумя полками дивизии «А» возникла безлюдная зона шириной в несколько километров, мы это тут же очень чётко увидели.

Вот ты и выдал себя.

Чэнь Хаожо вперился взглядом в Чан Шаолэ.

Из штаба выбежали Хуан Синъань и Лю Дунсюй. Хуан Синъань вытянулся по стойке «смирно».

Товарищ заместитель командующего, дивизия «А» докладывает план следующего шага операции.

Сказав, он с ненавистью покосился на Чан Шаолэ.

Говори, — махнул рукой Фан Инда.

Хуан Синъань прочистил горло и только открыл рот, чтобы заговорить, как сломя голову прибежал офицер штаба, размахивая телеграммой.

Телеграмма из второго полка! Они обнаружили основные силы «синих», их уже атакует второй батальон.

Я пойду разберусь, а потом предоставлю вам доклад, — снова отсалютовал Фан Инда Хуан Синъань.

Поскольку второй полк Цзянь Фаня стремился спасти «командование дивизии», его авангардные отряды столкнулись с первым полком дивизии «С» Чу Тяньшу, как раз разыскивающего штаб дивизии «А». Чу Тяньшу, заслышав, что штаб дивизии «А» где-то поблизости, отдал приказ первому батальону отбить атаку, а сам с двумя батальонами устремился к командованию дивизии

«А». Учения приняли драматический оборот.

Фан Инда, Чэнь Хаожо и Чан Шаолэ, беседуя, вошли в оперативный отдел дивизии «А». Хуан Синъань, стоя перед картой, растолковывал приказ:

Приказываю второму полку во что бы то ни стало остановить основные силы «синих»; третьему резервному полку отправить один батальон, который форсированным маршем подойдёт к

«синим» с правого фланга; первому полку разбиться на две группы, обойти первый полк с обеих сторон и форсированным маршем дойти до флангов «синих», чтобы они не разбежались.

Только он закончил говорить, как снаружи долетели звуки выстрелов, а за ними рев приближающихся броневиков. Чан Шаолэ выскочил первым и от вида развернувшейся перед ним картины покрылся холодным потом. Четыре или пять броневиков веером приближались к командованию, от брошенных холостых фугасов поднимались столбы сизого дыма.

Вы окружены превосходящими силами! — донёсся голос из рупора. — По правилам учений, вы должны немедленно перестать сопротивляться и покинуть учения как пленные.

Чан Шаолэ словно заяц опрометью бросился к броневику, размахивая руками на бегу. В конце концов «синие» офицеры в броневиках увидели, что путь им преграждает сам командир дивизии и остановились у рощи в двухстах или трёхстах метрах от дома.

Чан Шаолэ взобрался на броневик, отобрал рупор у вылезшего наружу солдата, бросил на землю и заорал внутрь броневика:

Чу Тяньшу, а ну вылезай!

Товарищ командир дивизии, а вы что здесь делаете? — в изумлении спросил показавшийся наполовину Чу Тяньшу.

А ну спускайся, — сурово сказал Чан Шаолэ. Чу Тяньшу спрыгнул с броневика.

Что ты наделал! Что ты наделал! — повторял Чан Шаолэ. — Видишь, кто там?

Чу Тяньшу поднял взгляд. Фан Инда и Чэнь Хаожо стояли на большом камне перед входом в дом. Звёзды на их плечах отливали на солнце золотым, седые волосы Фан Инда метались по воздуху словно горячее пламя. Чу Тяньшу раскрыл рот.

Твою ж мать! — вырвалось у него.

Отступите ещё на двести метров, — велел Чан Шаолэ оцепеневшим солдатам в броневиках, — погасите двигатели и ожидайте приказа.

Он потянул за собой Чу Тяньшу, приговаривая на ходу:

Чем серьёзнее говорить о проступке, тем лучше. Спорить не надо. Главное узнать, как заместитель командующего Фан к этому относится.

Когда Чан Шаолэ и Чу Тяньшу подбежали, позиция Фан Инда и Чэнь Хаожо была уже ясна.

Отдав честь, Чу Тяньшу не мог понять, как лучше поступить, он открыл рот, а потом всё-таки высказал:

Командир первого полка дивизии «С» Чу Тяньшу ослушался военного приказа и согласен принять любое наказание.

Чэнь Хаожо с побледневшим лицом молча стоял рядом. Фан Инда с трудом сглотнул и повернулся к Чэнь Хаожо.

Учения завершены. Извести высшее командование на учениях, что завтра в три часа дня здесь состоится подведение итогов.

Распорядившись, он в одиночку пошёл к роще.

Молчали горы, молчали холмы, молчали белые облака в синем небе, молчали и люди, смотря вслед уходящему Фан Инда. Долгое время никто не шелохнулся.

Чэнь Хаожо медленно подошёл к людям из дивизии «А» и злобно уставился на Хуан Синъаня.

Сражение проиграно. Обед-то будет? — Он сделал пару шагов к роще и снова повернулся. — Заместитель командующего Фан болен, приготовьте ему место для послеобеденного сна.

Офицеры дивизии «А» в молчании вернулись в командование. В равнине остались только Чан Шаолэ и Чу Тяньшу, стоявшие навытяжку. Они, не двигаясь, смотрели друг на друга.

Пришла беда, отворяй ворота, — проскрипел сквозь зубы Чан Шаолэ. — Прикажи развести походный костёр, приготовьте всё, что есть. Поставь в известность каждое отделение, чтобы никакой болтовни, никаких улыбок и тем более песен, не то сожру с потрохами.

Широкими шагами он направился к броневику.

Товарищ командир дивизии, — нагнал его Чу Тяньшу, — неужели у вас ещё что-то в рукаве припрятано? Расскажите мне, а то я в замешательстве. Я так больше не могу.

Если бы ты не использовал броневики, а всеми силами попытался бы разбить батальон Хуан Синъаня, то неизвестно, добился бы успеха. — вздохнул Чан Шаолэ. — Заместитель командующего Фан только что назвал меня Стебельком Чаном, а ты такое вытворил. Кажется, плетей нам с тобой поровну отсыплют.

Если бы я знал, что здесь заместитель командующего Фан и командующий армии, я бы так не расхрабрился, — сказал Чу Тяньшу.

Отправь людей найти Чжу Хайпэна, пусть приедет сюда и повеселится со всеми, — резко остановился Чан Шаолэ. — Заместитель командующего Фан уже понял его замысел.

Солнце стояло в зените. На юго-западе Китая стояла непривычно жаркая осень. Никто не знал, что на уме у заместителя командующего Фана, и поэтому обед для обеих сторон учений потерял всякий вкус.

Фань Инмин вышел из внедорожника «мицубиси», увидев несколько броневиков «синих», зажмурился и сам себе шёпотом сказал: «Выправись. Не забудь, будешь получать выговор, голову держать ровно, взгляд не спускать ниже воротника командира».

Два непропорциональных отряда аккуратно выстроились перед каменной плитой, в тишине ожидая Фан Инда и Чэнь Хаожо.

Несколько человек из штаба стояли по обеим сторонам двери напротив построения, демонстрируя, что они в стороне от всего. Вышедший из дверей Чэнь Хаожо остановился и, поглядев влево и вправо, сказал:

Встать здесь.

Чжао Чжунжун, Гао Цзюньи и ещё несколько человек подбежали и выстроились в шеренгу.

Фан Инда прошёлся пару раз вдоль строя, заметил, что моральный дух Фань Инмина и нескольких человек рядом сильно отличается от большей части дивизии «А», невольно приостановился, а потом встал перед центром строя.

Учения закончены, — сказал Чэнь Хаожо, — обе дивизии должны вернуться в районы обороны и привести всё в порядок. А сейчас слушайте указания заместителя командующего Фана. Всем смирно!

Фан Инда подошёл к центру строя дивизии «А».

Вольно! Лю Дунсюй, выйти из строя.

Лю Дунсюй выскочил из первого ряда построения.

Кажется, многие позабыли традиции дивизии «А». Пожалуйста, комиссар, расскажите историю дивизии, — сказал Фан Инда.

Лю Дунсюй вытянулся в струнку и начал зычным голосом:

Дивизия «А» была сформирована осенью 1929 года. В августе 1930 года дивизия вошла в состав Красной армии и сражалась в Первой революционной войне. Она совершила великие подвиги, сражаясь за независимость, волю и освобождение народа в Войне против японских захватчиков, в Освободительной войне, в Войне сопротивления американской агрессии и оказания помощи корейскому народу.

Мне уже за шестьдесят перевалило, — перебил его Фан Инда, — память совсем дырявая. Напомни, пожалуйста, какие сражения проиграла дивизия «А».

Дивизия «А» никогда не проигрывала… — ответил Лю Дунсюй.

Это вчерашняя история дивизии «А», — грубо оборвал его Фан Инда, — а сегодня она проиграла. Проиграла так, что и слова не скажешь. Вы должны на этом холме поставить стелу с надписью:

«На этом месте непобедимая дивизия “А” впервые проиграла сражение». Командир армии Чэнь, я жду от вас упорядоченных итогов.

Договорив, он прямиком направился к вертолёту.

Чжу Хайпэн неподалёку наблюдал за этим спектаклем в бинокль.

Одетый в костюм Фань Инмин сидел за столом, выделанном под дерево, возле стеклянной стены в европейском ресторане

«Императрица Роза» и молча ждал свою жену Фан И.

Она же, войдя в ресторан через большие стеклянные двери, тут же заметила угловатый силуэт лица Фань Инмина. Ещё десять лет назад она отметила, что с этого угла обаяние этого мужчины особенно сильно, а вот на лицо Чжу Хайпэна невозможно было долго смотреть с такого ракурса. Возможно, именно из-за этой нетерпимости к его силуэту Фан И выбрала Фань Инмина. Фан И невольно замерла и уставилась на лицо Фань Инмина, словно погрузившись в воспоминания.

Это была зрелая талантливая женщина с благородным темпераментом и фигурой. Сиреневый рабочий костюм совершенно не прикрывал очарование, зачастую называемое сексуальностью, хотя, возможно, это то, что как раз следовало бы прикрыть — такое очарование ломает способность к сопротивлению куда больше, чем нагота. Будто осознав, что привлекает к себе внимание, она не стала долго стоять на одном месте, а направилась прямо к Фань Инмину и села напротив него.

Инмин, — заговорила она с улыбкой, — на моей памяти это второй раз как ты, будучи моим мужем, приглашаешь меня в ресторан. Первый раз был ужин в честь моего тридцатилетия.

Это последний раз, — определил тему разговора этого вечера Фан Инмин.

Фан И опустила голову, смотря на стол, а потом слегка приподняла.

А если я изменю своё решение? Всё равно последний раз?

Ты не можешь его изменить, — прямо сказал Фань Инмин. — Лунлун останется с тобой. Самое главное — разрешить конфликт, а остальное пустяки.

Фан И, элегантно сидевшая за столом, чуть улыбнулась и легонько постучала правой рукой по столу.

Я уже слышала о ваших учениях. Папа расхваливал Чжу Хайпэна и дивизию «С» и бранился, что дивизия «А» ни на что не способна. Ни разу тебя не упомянул. У него уже есть мнение — вся ответственность лежит на тебе.

Официант принёс европейские блюда.

Формально я должен нести полную ответственность.

Фань Инмин взял нож с вилкой и отрезал кусок свиной отбивной. Фан И ковырнула салат с яблоками и прищурилась.

Это одна из причин, почему я изменила решение. Если сейчас раскроется правда о нашем браке, это забьёт последний гвоздь в твой гроб, я не говорю уже о том деле.

Фань Инмин, вытянув шею, проглотил отбивную.

Мне что теперь, о своих собственных интересах не думать?

Это дело должно быть решено, и как можно быстрее.

Ты сам напросился, — холодно усмехнулась Фан И. — Папа в конце года уходит в отставку, и командирский состав на уровне дивизии ждёт большая перестройка. Ты же знаешь: на пенсию долой, из сердца вон. Я надеюсь, что мы ещё обсудим, как решить это дело После того как ты вернёшься в дивизию. Мы должны остаться друзьями, так ведь?

Сестрица Фан, — подошла поприветствовать Цю Цзежу, разодетая в молодёжную брендовую одежду. Она наклонилась. — Давно тебя приметила, только не признала, что господин рядом с тобой — командир полка, поэтому не решилась привлечь твоё внимание!

Она хитро подмигнула Фан И, повернулась к Фань Инмину, сидевшему с серьёзным видом и ослепительно улыбнулась.

Кто бы мог подумать, что командир полка Фань такой романтик.

Стоявший рядом Тан Лун кивнул Фан И и Фань Инмину.

Да вот выбрались пообедать, а тут вы, — натянуто улыбнулся Фань Инмин.

Сестрица Фан, мне нужна твоя помощь, — сказала Цю Цзежу.

Неужели Тан Лун тебя обижает? — улыбнулась Фан И.

Куда ему! — Цю Цзежу покосилась на Тан Луна. — Я разве похожа на ту, которую можно обидеть? Дело серьёзное. Говорят, ваша компания собирается выпустить акции для привлечения капитала. Хочу попросить тебя купить мне.

Фан И в удивлении откинулась назад.

Неизвестно, когда они будут на бирже и будут ли. В последние годы на фондовой бирже было несколько потрясений. Не хочу, чтобы ваши скромные сбережения проболтались на рынке пару — тройку лет, а потом ещё и на приданное не наберётся.

Тан Лун сказал купить, — сказала Цю Цзежу, — он не прогадает.

Сколько ты собираешься купить? — спросила Фан И.

Конечно, чем больше, тем лучше, — ответила Цю Цзежу, — но и занимать мы не хотим. Вложим оставшиеся на руках восемьдесят тысяч в вашу компанию «Чанда». Тан Лун сказал, что ваши акции на восемьсот тысяч превратятся в «феррари», как только появятся на бирже. Да и без «феррари» наши дела изменятся.

Так серьёзно? Ну, тогда я помогу, чем смогу. — Фан И повернулась и посмотрела на Тан Луна. — «Феррари» стоит миллион триста. Ты так оптимистично смотришь на перспективы нашей компании? Неужели пошёл в ва-банк?

Тан Лун взглянул на застывшего словно статуя Фань Инмина и резко сказал:

Сестрица Фань, я всесторонне изучил ситуацию в вашей фирме, это косные расчёты. Слабое место вашей фирмы — продажи. Я хочу предложить свои услуги и возглавить этот отдел, и тогда чистая прибыль вашей фирмы возрастёт на триста пунктов.

Фан И кивнула головой и поневоле оглядела Тан Луна.

В войсках немало талантов. Чжу Хайпэн тоже что-то подобное говорил, но он не приходил искать работу. Ты совсем не хочешь служить в армии?

Тоска, — сказала Цю Цзежу. — На этих учениях, как только взялись за дело по-настоящему, так и растоптали нашу дивизию подчистую. Теперь лямку в ней тянуть смысла нет. Что ты меня дёргаешь? Я как есть говорю.

Командир полка Фань и сестрица Фан едят, нам пора, — сказал Тан Лун. — Разве время для военных тайн?

Цю Цзежу с улыбкой кивнула и пошла за Тан Луном.

Как можно такое говорить перед командиром полка Фанем? — понизил голос Тан Лун.

Цю Цзежу зажала рукой рот и украдкой обернулась.

Тан Лун, — окликнув его, помахала рукой Фан И, — ты добудешь свой «феррари». «Чанда» приглашает тебя помощником генерального директора.

Тан Лун повернул голову. повернул голову.

Сказано — сделано. Я к тебе зайду.

Ничего не стоишь, а так запросто исполняешь все желания,

фыркнул Фань Инмин. — Слишком много развелось кабинетных войск.

Ты слишком зарылся в профессию, — перехватила нить разговора Фан И, — если не поменяешься, то даже хорошим солдатом не будешь. В наше время таланты сменяются талантами. Чжу Хайпэн вон как изменился за несколько лет, не узнать уже тогдашнего пастушка.

Так и знал, что ты жалеешь! — расхохотался Фань Инмин.

Не лучше ли быстрее всё решить? Тогда и вы, голубки, снова воссоединитесь.

Думаешь, не посмею? — нахмурившись, вскочила Фан И. — Ты такой недалёкий, такой…

Она заметила, что все смотрят на ней, швырнула на стол салфетку и ушла, оставив Фань Инмина.

На мгновение замешкавшись, Фань Инмин достал двести юаней, положил на стол и бросился следом. Снаружи разноцветными фонариками распускался ночной вид. Фан И дошла до белого

«мерседеса», открыла дверь и села внутрь. Фань Инмин подбежал, открыл дверь и просунул голову.

Ты действительно думаешь, что нужно с этим тянуть?

Фан И беспомощно заглушила двигатель, опустила голову на руль и снова подняла.

С тех пор, как я ушла из армии, я знала, что когда-нибудь у нас с тобой настанет этот день. Думаешь мне хотелось тянуть пять лет? Мы с тобой в чём-то похожи: ты ни с кем не считаешься, и я самоуверенная, и оба мы неуживчивые.

Фань Инмин сел в машину и сказал как можно спокойнее:

Я очень ценю твои добрые намерения. Мне нужно было соглашаться в позапрошлом году, когда ты предлагала. А если и дальше тянуть, это приведёт только к вражде.

У Фан И в глазах блеснули слёзы.

Ты думаешь, я гонюсь за модой разводиться? — Она повернула голову. — Ты не прав. Из-за своей ноги Лунлун всю жизнь будет калекой, и это моя вина. Я могу стерпеть недовольство твоих родителей из-за того, что я больше не хочу рожать. Но ведь и ты так делаешь. Я не тот человек, который не может терпеть. Ладно, нет смысла в этом копаться. Мой нрав ты и так знаешь. Сказала — не будем об этом, значит не будем. Возвращайся домой или вместе со мной в часть. Тебя же два месяца не было.

Ну и какой смысл? — пожал плечами Фань Инмин. Он закурил сигарету и резко затянулся.

Фан И открыла окно и печально сказала:

И недолго тебе осталось в тот дом ходить. Если Бог не проявит милость, недолго тебе осталось звать его тестем.

О чём ты говоришь? — наклонился Фан Инмин.

Слышал, что папа упал в обморок? — вздохнула Фан И. Фань Инмин чуть изменился в лице.

Слышал. Это что, не гипогликемия? Фан И теребила волосы.

Звонила сестра. Папе сделали КТ, выявили проблемы с печенью. Специалисты триста первого госпиталя говорят, что восемьдесят–девяносто процентов — это рак печени.

Лицо Фань Инмина исказилось.

Быть того не может! Быть того не может!

В прошлый раз смотрели желудок, печень была выше на снимке, плохо видно. Нужно заставить его ещё раз сходить сделать снимок печени, чтобы поставить диагноз. Но последнее время он хорошо себя чувствует, никак его не уговорить. Он всегда относился к тебе, как к сыну, мужу третьей дочери. Он всегда возлагал на тебя большие надежды, надеялся, что ты продолжишь традиции. Я поэтому хочу тебя попросить ещё поиграть в любовь ради него. Фан Инмин молча пустым взглядом смотрел в потолок машины.

Я уже пригласила домработницу, потом привезу Сяо Луна, чтобы он попривык. Раз уж папе недолго осталось, так пусть он наслаждается радостями семейной жизни. Ты сам возвращайся или со мной.

Фань Инмин на мгновение заколебался, потом сказал:

Я тоже хотел поговорить с папой.

Хуан Синъань, Лю Дунсюй и Гао Цзюньи давно уже не были дома у Фан Инда. Они хотели выяснить реальное отношение Фан Инда к учениям.

Хуан Синъань, примостив одну ягодицу на диване, выпрямился и спросил:

Мы действительно недооценили противника, но в первую очередь Чан Шаолэ нарушил правила учений.

Дивизия «А» не твоя, Хуан Синъань, а дивизия «С» не Чан Шаолэ, — сказал Фан Инда, — командир дивизии, который даже с природой армии разобраться не может? Ведь эти учения потому и устроили, что думали, раз дивизия «А» — это дивизия, в которой я добился успеха, значит, это моя дивизия.

Да-да-да, — закивал головой Хуан Синъань, — конечно, в наших позициях появилась брешь, куда просочилась дивизия «С».

Первый полк продвигался слишком быстро, — подхватил Гао Цзюньи, — штаб предупреждал, но командир полка Фань проявил излишнюю торопливость, не обдумав всё тщательно. Отсюда и брешь.

С полудня до вечера я всё время находился в первом полку, — сказал Лю Дунсюй. — Командир полка Фань отметил возможный разрыв и запросил инструкций. В скоординированности тоже существуют проблемы, это вы метко раскритиковали, товарищ начальник. Это нужно привести в порядок.

В чём вы провалились, вы и сами не знаете, — встал Фан Инда. — Вы должны осознать, что вы провалились в устаревшем мышлении, в упадке духа… Что вы запомнили?

Домработница Сяо Ин, заметив, что Фан Инда злится, закричала из кухни:

Дедушка Фан, дедушка Фан, скорее идите сюда.

Что случилось? — поинтересовался Фан Инда, направляясь к ней.

Вы злитесь, — робко сказала Сяо Ин, — тётушка наказала ни в коем случае не позволять вам злиться. Не надо злиться.

На лице Фан Инда появилось отчаяние, он потёр руки и строго сказал:

Товарищ Сяо Ин, я оглашу тебе два правила: во-первых, нельзя совать нос в мои дела, а, во-вторых, у нас дома гости, твоя задача — подавать чай. Ещё одно нарушение, и отправишься домой.

Сяо Ин раздражённо ушла, поджав губы.

Фан И закрыла дверь машины и заметила сидевшую на ступеньках перед дверью Сяо Ин.

Папа дома?

Тётушка, — сказала Сяо Ин, — ваше поручение я не смогла выполнить. Я уговаривала его не злиться, а он на меня разозлился. И от этого я сама взбесилась, а он меня домой отправил.

На кого он злится? — спросила Фан И.

Пришли три офицера, у них звёздочек на две больше, чем у дедушки, и все они дедушку боятся так, что не смеют задницу на диван нормально умостить. Дедушка разозлился, говорил что-то запомнить, а один покраснел и от испуга блокнот проткнул.

Пришли к главе семьи на тебя жаловаться, — повернулась Фан И к Фань Инмину. И снова обратилась к Сяо Ин: — Ладно, ты отдохни пока, а завтра мы снова подумаем, как бороться с дедушкой.

Фан И опытной рукой взяла Фань Инмина за локоть и потащила по коридору и, ласково склоняясь к его плечу, вошла в прихожую. Несколько человек прервали беседу и уставились на них двоих. Смущённый Фань Инмин оттолкнул Фан И.

Фан И преувеличенно обрадовалась и с улыбкой сказала:

Дядя Хуан, дядя Лю, дядя Гао, какие гости!

Она подошла к холодильнику и вынула несколько банок с напитком.

Вот, попробуйте колу по новому рецепту.

Она повернулась и похлопала Фань Инмина по плечу, будто бы стряхивала пыль.

Инмин, ты поухаживай за начальниками, а я пойду сполоснусь, вспотела вся.

Фань Инмину пришлось разлить всем воды из чайника и найти себе место на диване.

Вы должны осознать, — продолжил Фан Инда, — что сегодня дивизия «А» проиграла не случайно. Стела должна быть поставлена, как залог того что дивизия «А» больше никогда не потерпит поражения.

Инмин, Инмин, поднимись сюда. Почему-то нет холодной воды, — донёсся сверху милый голос Фан И.

Покраснев, Фань Инмин встал и пошёл наверх.

Несколько человек взяли чашки и отхлебнули чай, словно бы хотели этим исправить настроение. Хуан Синъань раскрыл рот, чтобы что-то сказать, но увидев раздражённо спускающегося Фань Инмина, проглотил слова вместе с чаем. Мышцы лица Фань Инмина растянулись, выдавив улыбку. Он снова подлил всем чай.

Товарищ начальник, — с кислым выражением лица принялся упрашивать Хуан Синъань, — мы обязательно всё сделаем по вашим указаниями, приведём всё в порядок. Я надеюсь, чтобы вы ещё раз подумаете про стелу. Дивизия «А» — это основные силы всего округа. Это поражение потрясло всех от солдат до командиров, а стела — это слишком большое давление.

Хватит об этом. — Фан Инда был непреклонен. — Это давление дивизия «А» выдержит. Всё должно быть тщательно приведено в порядок. Дивизия «С» уже опытным путём нащупала путь, как повысить боеспособность армии за счёт прогресса, и в этом аспекте дивизия «А» должна быть далеко впереди.

Инмин, — снова закричала сверху Фан И, — принеси мне полотенце.

Инмин встал и, перескакивая через три ступеньки, поднялся наверх. Лицо его исказилось ещё больше. Из-за криков Фан И стало невозможно вернуться к разговору об учениях.

Заместитель командующего Фан, — встал и заговорил Лю Дунсюй, — мы вас больше не будем обременять. Вам нужен отдых.

Фан Инда чуть привстал.

Я не буду провожать.

Фань Инмин в гневе поднялся наверх. Не выдержав, он взмахнул кулаком в сторону двери в ванну, но на полпути сдержался. Фан Инмин прекрасно знал характер Фан И, этакой старшей дочери, которая ничего не боится, но сегодня её импровизация дошла до крайней точки. Фань Инмин безнадёжно покачал головой, вздохнул, повернулся и, увидев, что дверь в кабинет Фан Инда от крыта, направился туда.

Фан Инда поднялся наверх, постоял перед кабинетом и вошёл.

Фань Инмин отложил книгу, вежливо поднялся и спросил:

Папа, как ваш желудок? Уже лучше?

Ты садись, — показал рукой Фан Инда, — ещё болит немного, но скоро пройдёт.

Вам нужно следить за здоровьем.

Фань Инмин показал на письменный стол.

Ситуация в дивизии «А» внушает опасения. — ицо Фан Инда стало серьёзным. — Тебе низы виднее, чем мне, ведь я не могу увидеть всё. Основные силы дивизии уровня «альфа» не смогли справиться с полком дивизии «бета», у которого на вооружении была микроволновая система наблюдения, вот это для меня неожиданно.

Это полностью моя ответственность. — Фань Инмин поднялся. — Однако та ситуация была совершенно непредсказуемой. Дивизия «А» следовала правилам учений, а дивизия «С» решила выпендриться.

Не в этом суть проблемы, — покачал головой Фан Инда, — в эти два года я постоянно появлялся в дивизии «А», с виду всё было в порядке — дисплеи мини-компьютеров светились, всё тикало. Но на учениях полагались только на карту. На учениях не решились использовать новое оборудование. На первый взгляд кажется, чтобы не испортить дорогостоящее оборудование, но на самом деле, потому что не разобрались в нём и в душе боялись. Боялись потерять право управления! Вот так дивизия «А» превратилась в знамённые войска конца династии Цин¹¹.

Что касается базовой подготовки, — сказал Фань Инмин, — в дивизии «А» нет послаблений.

Я знаю, — сказал Фан Инда. — Ты с первым полком меньше, чем за сутки прошёл больше полусотни километров. Когда второй полк бросился спасать командование, они за полтора часа преодолели больше десятка километров — можно на марафон отправлять. Только какой от этого толк? На численном превосходстве и безрассудной храбрости в высокотехнологичной войне не победить. И такая редкость, когда это понимает командование на уровне дивизий и армий.

У нас в первом полку едва ли наберётся несколько человек, кто это понимает.

Фань Инмин с восхищением посмотрел на Фан Инда.

А не надо смотреть только на свой полк. — немедленно подхватил Фан Инда. — Выдающийся военный всегда готов взять на себя бремя ответственности. Нужно стремиться стать командующим.

Подошла Фан И, одетая в домашний халат.

Если так, то может ли эта неприятность быть решена для Фань Инмина? — спросила она, расчёсывая волосы.

Какая неприятность? — не понял Фан Инда.

За то, что пошёл напролом.

Если говорить об учениях, — сказал Фан Инда, — то нужно вынести строгий выговор с предупреждением Фань Инмину, вынести строгий выговор Чжу Хайпэну, а Чу Тяньшу отстранить от должности. Это всё на усмотрение командующего армией Чэня.

И в такой решающий момент ты позволишь Чэнь Хаожо наказать своего любимца? — умоляюще спросила Фан И.

У меня самого в деле семь–восемь выговоров, — безразлично ответил Фан Инда. — Инмин, а тогда на берегу реки ты разговаривал с Чжу Хайпэном?

С ним, — подтвердил Фань Инмин. — Если он получит выговор, то тут же уйдёт в отставку. Он тоже вам непростую задачку подбросил. Если вы отреагируете не так, как он хочет, он тут же пойдёт своей дорогой.

Лицо Фан Инда потемнело.

Неудивительно, что он не появился на встрече со мной. Со двора послышался в сумерках приглушённый звук.

Фан И подошла в Фань Инмину, принюхалась и сказала:

Иди помойся, а одежду, которую постирать, на кровать положи. Волосы воняют так, что глаза слезятся.

Фань Инмин вышел из комнаты. Фан Инда приподнялся, словно хотел ещё что-то спросить у Фань Инмина.

Папа, — сладко улыбнулась Фан И, — если ты хотел спросить о Чжу Хайпэне, то спроси лучше меня. Я знаю больше, чем Инмин.

Чёрт побери! — выругался Фан Инда. — Да неужто ты знаешь больше о моих подчинённых, чем я?

Фан И притянула крутящееся кресло, чтобы сесть, но, поколебавшись, зашла к Фан Инда за спину и стукнула его.

Какие твои подчинённые? У Чжу Хайпэна в прошлом году умерла жена, а в родных местах остались только мать и дочка. А ваша политика не разрешает матери приехать в часть. Не может быть он одновременно и хорошим солдатом, и хорошим сыном. Вот и решил уйти в отставку.

Какой же я бюрократ, — сказал Фан Инда. — Продолжай.

И если понимать его теперешнее горе, — сказала Фан И, — то думаю, что он твёрдо решил уйти. Он не пришёл на встречу с тобой, потому что ты не из его округа. Когда учения закончились, он сразу же уехал к матери.

Фан Инда поднялся и серьёзно посмотрел на Фан И.

Сяо Сань, когда это у тебя появился интерес к Чжу Хайпэну? Кажется, у вас отношения… — Он потянул на себя дверь. — Недопустимо…

Папа, — сказала Фан И, — ты не переживай. Нет у нас любовных отношений. Он мне интересен не день и не два. Если ситуация резко не изменится в ближайшее время, то твой любимый командир Чжу Хайпэн станет главным экономистом в нашей компании «Чанда». Правление компании уже изучило особый доклад о привлечении Чжу Хайпэна.

Фан Инда покачал головой.

Папа, ты сомневаешься в моей дальновидности или в способностях Чжу Хайпэна? А я вот думаю, что это дело уже решено.

То, что Чжу Хайпэн станет главным экономистом компании с активами на двести-триста миллионов — это просто растрата его талантов. Если снова случится война, то он намного превзойдёт меня. Я тебе своего согласия не даю. Я не отпущу Чжу Хайпэна.

Я промолчу о том, уместно ли тебе, генерал-лейтенанту, расхваливать полковника, — самодовольно улыбнулась Фан И. — Сейчас мирное время, тебе не пробудить Чжу Хайпэна от спячки. Так что победа будет за мной. Ты можешь сколько угодно обещаний бросать в воздух, но ты не можешь заплатить Чжу Хайпэну деньги, которые ему сейчас так нужны.

Сяо Сань, — снова покачал головой Фан Инда, — ты всё-таки не мужчина, ты недооцениваешь своего отца.

Папа, — нежно улыбнулась Фан И, — мы с тобой не воюем. Кто бы ни выиграл — всё пойдёт на пользу нашей семье. Иди отдохни. И не забудь, что на этой неделе тебе нужно найти полдня, чтобы пройти обследование. Если не сдержишь слово, то я тебе месяц не дам видеться с Лунлуном, так и знай.

Договорив, она вышла из кабинета и спустилась на первый этаж. Фань Инмин надел пальто, взял в руки пакет с грязным бельём и собирался вернуться в часть, как столкнулся с вышедшим

из спальни Фан Инда, одетым в пижаму, который шёл мыться.

Ложись не поздно, — попросил Фан Инда, — я хочу завтра утром с тобой кое о чём поговорить.

Открыв дверь, он вошёл в ванную комнату. Фань Инмину пришлось вернуться в спальню. Он долго смотрел на кровать, потом взял с тумбочки фотографию сына и поцеловал. Затем он открыл шкаф, вытащил постельное бельё и соорудил себе на полу лежанку. Только он взял простыню, чтобы сделать перегородку, в спальню вошла Фан И, затворила дверь, прислонившись к ней спиной, скрестила руки на груди и с издёвкой сказала:

А что сразу стену не построил? Даже смотреть противно.

Хватит! Довольно! — швырнув простыню на пол, выкатил глаза Фань Инмин. — Насмотрелся я на твой спектакль. Ты разве не этого добивалась?

Фан И закусила палец, её глаза увлажнились.

Сколько лет ругаемся, — пробормотала она, — а всё ни конца, ни края. Мы с тобой любили друг друга, тысячу дней были мужем и женой, а ты только плохое помнишь?

Фань Инмин сокрушённо вздохнул и присел на краешек кровати.

Неужели я настолько тебе опротивела? — сквозь слёзы спросила Фан И. — Мы столько лет так хорошо жили, как можно это начисто забыть? Я не понимаю, зачем мы в конце делаем больно друг другу?

Фан Инмин потеребил волосы и принялся готовить себе подстилку.

Подскочив, она отобрала у Фань Инмана одеяло, схватила его за руку, и, обратив к нему неукротимое лицо, сквозь слёзы прошептала:

Эта кровать… Ты забыл всё то прекрасное, что было на этой кровати. Тебе даже… даже моё тело противно?

Она развернулась, бросилась на кровать и зарыдала.

Фань Инмин просто смотрел какое-то время, порываясь вытянуть правую руку. Наконец он вытянул руку с растопыренными пальцами и, как гребнем, провёл по чёрному водопаду волос Фан И.

Собрание, посвящённое критике дивизии «А», погрязло в порочном кругу фактов. Собрание за столом сократило расстояние между людьми настолько, что все нахмуренные брови, насмешки, недружелюбные взгляды были у всех на виду, конфликт нарастал. Командующий армией Чэнь Хаожо в одиночку восседал во главе стола, по бокам от него сидели Хуан Синъань и Лю Дунсюй, каждый занял своё место в соответствии с должностью. Заместитель командира дивизии как раз уехал учиться в Академию НОАК, и ещё присутствовал Чжао Чжунжун, так что все разделились на два равных лагеря. Слева сидели Хуан Синъань, Гао Цзяньи, Чжао Чжунжун, Цзянь Фань и другие, а справа — Лю Дунсюй, начальник политотдела Тянь, Фань Инмин, командир третьего полка Фан Чжунминь.

Командир второго полка Цзянь Фань взял на себя инициативу и ударил сразу по больному:

Дивизия «А» была унижена, а всё потому, что первый полк, гонясь за подвигами, пошёл напролом. Штаб уже отправлял людей на место. Маршрут, по которому в тот вечер совершили манёвр «синие», по плану учений полностью должен был охраняться первым полком. Если поймём главное противоречие, то и цель исправления станет ясна.

Первый полк вырвался вперёд слишком быстро, — присоединился к нападкам Гао Цзюньи, — штаб заметил и сделал два предупреждения, но первый полк не изменил своего плана действия. Проблема тут совершенно ясна.

Чжао Чжунжун, будучи связующим, опустив голову, сказал:

Если бы это были манёвры между полками, то ловкость в передвижении была бы поощрена, но ведь это учения между дивизиями.

А раз это учения между дивизиями, — подхватил командир третьего полка Фан Чжунминь, — то неправильно возлагать всю ответственность на первый полк. Если бы второй и третий полки были хорошо скоординированы, то смогли бы выполнить задание учений. И если критиковать, то начинать нужно с плана учений. Местоположение нашего резервного полка было слишком далеко от основного места учений.

Нужно не увиливать от ответа, а найти главное противоречие, — сказал Хуан Синъань.

У меня есть сомнения, — снова пошёл в атаку Цзянь Фань, — и я хочу попросить командира полка Фаня их разрешить. Немного необычно то, что первый полк рванул вперёд, а как раз в это время в дивизии «С» наладили микроволновую систему наблюдения. Совпадение ли это?

Командир полка Цзянь, — строго сказал Лю Дунсюй, — хотя это и собрание, посвящённое критике, не нужно нарушать его принципы. Если у вас нет оснований, то не выходите за рамки. Цель разбора — сделать войска лучше. Цель критики — сплочение.

Конечно, у меня есть основания, — сказал Цзянь Фань. — Когда второй полк прорвался к речной долине, командир полка Фань находился там с Чжу Хайпэном. Появление Чжу Хайпэна — тоже слишком большое совпадение. Тогда ещё я понял, что это заговор, и попросил скоординировать наши действия, но командир полка Фань категорически отказался. Эти странности непременно нужно обсудить всем вместе.

За поражение на этих учениях всю ответственность несёт первый полк, — наконец заговорил Фань Инмин, — и за весь первый полк ответственность несу я один. Что же касается сомнений командира полка Цзяня, то их я не могу разрешить. Со стороны организации можно провести расследование. Если же цель устранения ошибок — найти причину поражения, то не нужно возлагать напрасную вину на второй и третий полк, это только моя вина. Армия может понизить меня в звании или отстранить от службы.

На лице Чжао Чжунжуна появилась еле заметная улыбка.

Кажется, командир полка Фань как-то недружелюбно настроен. Не нужно так уже сильно расхваливать свой промах. Если бы это был серьёзный проступок, то заместитель командующего Фан давно бы тебя отстранил от должности.

Ну хорошо, — сказал Фань Инмин, — я помогу найти ошибки второго полка. Если бы второй полк в спешке не бросился спасать командование дивизии, то и основные силы Чу Тяньшу не нашли бы командование.

Что за ерунда? — вышел из себя Цзянь Фань. — Бросивший товарищей на произвол судьбы обвиняет того, кто жертвовал собой, спасая командование. Второй полк потерял один батальон, а первый полк взял в плен полроты.

Командованию дивизии ничего не угрожало, — сказал Фан Чжунминь, — так почему же второй полк строит из себя спасателей? Вот в чём нужно сомневаться.

Командир Ван, — разозлился Цзянь Фан, — что ты хочешь этим сказать?

Довольно! — ударив кулаком по столу, заорал уставший всё это выслушивать Чэнь Хаожо. — Это уже никуда не годится. Вам всем нужно прочистить мозги! Работы по исправлению ошибок приостановлена и будет возобновлена после выводов расширенного заседания комиссариата.

Он встал и широкими шагами вышел из помещения.

Чжао Чжунжун торопливо поднялся и нагнал Чэнь Хаожо.

Товарищ командующий армией, мы поедем завтра в дивизию «С»?

Ты не слышал? Работа приостановлена, возвращайся в часть. Чэнь Хаожо направился к чёрному «ауди».

Место проведения собрания, посвящённого критике, действительно стало неожиданностью для Чэнь Хаожо. Чэнь Хаожо без труда мог представить, каким было бы празднование, если бы учения увенчались успехом. В войсках определённо существовала проблема, но пока невозможно было определить её истоки. Неужели слишком долго жили праздной беззаботной жизнью? А если завтра грянет настоящая война, то будут ли эти войска блистать, как непобедимая армия, или же не выдержат удара? Ответ на вопрос о выживании войск просто не может быть найден в таких учениях. Вопрос жизни или смерти никогда не был столь острым.

В дивизии «С» царила атмосфера сладкой победы. Хотя окончательную оценку учений начальством всё ещё трудно предугадать, это не помешало нескольким тысячам людей воспрять духом. Никто — от командира дивизии Чан Шаолэ до простых рядовых — не раскаивался в своём выборе: несколько лет терпеть тяготы и лишения. Говоря литературным языком, они вкусили незабываемое ощущение успеха. Повсюду из теплиц и питомников доносились радостные песни, запевки и призывы, долетавшие с тренировочных площадок, звучали так величественно, будто бы кричавшие приняли дозу стимулятора. И вот это новое веяние подтолкнуло дивизию «С» своими силами установить систему управления c3i. Неделю спустя после учений к воротам штаба дивизии подъехал первый грузовик с компьютерами.

Чан Шаолэ, словно старый крестьянин, наблюдающий за усердным ростом посевов, с сигаретой в зубах сидел на корточках у ворот и смотрел на рядовых, разгружающих товар. Цзян Юэжун, одетая в военную форму, командовала солдатами, которые заносили микрокомпьютеры в здание.

Отправляйтесь на машине в уездный город, — крикнул Чан Шаолэ лейтенанту, — и привезите несколько ящиков напитков.

Из скряги вытрясли монетку, — поддела его Цзян Юэжун.

Если оно того стоит, то почему бы и нет? — со смехом ответил Чан Шаолэ. — Факты говорят громче, чем слова: во всей дивизии никто не может упрекнуть меня в напрасных тратах.

Когда система автоматизированного управления будет установлена, боеспособность вашей дивизии повысится на тридцать процентов. Но в мировых масштабах это не такое уж и большое богатство.

Хайпэн сказал, что нас тогда можно будет считать зажиточными. Возможности нашего подразделения в области электронной связи слишком слабы: всего шесть или семь радаров и всего двести радиостанций, до хорошей жизни ещё далеко. В дивизии американской армии семьдесят радаров и почти три тысячи радиостанций. Если бы у нас было столько всего, мы бы могли бросить вызов любой дивизии.

Зелёный внедорожник Чжу Хайпэна проехал овощные теплицы и полетел к штабу дивизии. Директор Цзян Юэжун глазами следила за этой зелёной точкой. Чан Шаолэ украдкой взглянул на неё и улыбнулся.

Чжу Хайпэн не сможет приехать. Заместитель командующего Фан мечет гром и молнии, требует, чтобы Академия сухопутных войск призвала его к ответственности.

Правда? — развернулась Цзянь Юэжун, переменившись в лице. — Ведь вы утром сказали, что ваш командующий армии в дивизии «А» спустил пар, и ошибки уже все исправлены.

Конечно, правда.

Чан Шаолэ подошёл к солдату, чтобы помочь поднять ящик.

Цзянь Юэжун нагнала его.

Он разве не может просто демобилизоваться?

Демобилизоваться? — не сдержал улыбки Чан Шаолэ. — Слишком просто. Думаю, вся вина ляжет на него.

Значит, судьба, — вздохнула Цзянь Юэжун. — Он теперь в дивизии «С» даже носа показать не посмеет?

Директор Цзян, — улыбнулся Чан Шаолэ, — смотри, вон там, кто это?

Вы же его друг, — покраснела Цзян Юэжун, — а беду на него кличете. Я на вас пожалуюсь.

Чжу Хайпэн, явно измождённый, тащил клетку с голубем.

Старина Чан, ты настоящий мучитель. Заставил меня вернуться в Академию решать проблемы.

Как там в «Интернационале» поётся? — улыбнулся Чан Шаолэ. — Вздувайся, горн, и куйте смело, пока железо горячо¹²? Учения — это дело нерешённое, так что пока не дует нам попутный ветер, нужно ждать перемены погоды. Я уйду в отставку, ты сложишь полномочия, вот тогда и бросим якорь. Как там твоя матушка?

Перед учениями у неё был приступ, все перепугались, — ответил Чжу Хайпэн, — а когда я вернулся домой, то ей уже полегчало. Шофёр сказал, что заместитель командующего Фан только поносил дивизию «А» и ни слова не сказал о нашей вине. Это хороший знак.

Цзян Юэжун взяла из рук Чжу Хайпэна клетку и присмотрелась к паре белых голубей.

Как там Яя? Красавицей растёт?

Куда там, дурнушка-дурнушкой, — поцокал языком Чжу Хайпэн.

Хайпэн, ты зачем голубей привёз? — спросила Цзян Юэжун. — Новое оружие?

Она машинально назвала его «Хайпэном».

Яя, эта девчонка, — принялся объяснять Чжу Хайпэн, — пристрастилась разводить почтовых голубей и всучила мне двух. Говорит, эти двое уже четыре тысячи километров пролетели. Велела, как доберусь, так выпустить обратно одного с весточкой — он, мол, быстрее почты. А второго велела у себя держать, чтобы он по дороге домой составил мне компанию.

Какой разумный ребёнок, — вздохнула Цзян Юэжун, — моя Иньян только о себе думает.

Иньян ещё такая маленькая, а уже в шестом классе по фортепьяно, — сказал Чжу Хайпэн, — в будущем уж точно перспективней Яи будет.

И правда, только о дочерях говорите, — облизнул губы Чан Шаолэ, — вы идите туда за склон горы выпустите голубей. С утра здесь только чёрная работа, я сам покараулю.

Цзян Юэжун с клеткой в руках отправилась за склон горы.

Чжу Хайпэну пришлось двинуться следом.

Ты твёрдо решил уйти в отставку? — спросила Цзян Юэжун.

Боюсь, нет другого выбора, — ответил Чжу Хайпэн.

А если сверху утвердят твои испытания в дивизии «С», то тебе всё равно нужно будет уехать из города? — спросила Цзян Юэжун.

Чжу Хайпэн не стал раздумывать о том, чтó скрывается за словами Цзян Юэжун, он просто выложил свои размышления:

Один проницательный друг сказал мне, что я родился на пятьдесят лет раньше, чтобы быть военным. Я долго над этим думал, и чем дольше, тем нерадостнее становились мысли.

Неужели ты размышляешь о размерах сцены? — спросила Цзян Юэжун.

Я лишь могу немного повлиять на историю дивизии, но не в силах изменить ситуацию.

Большие амбиции, — поджала губы Цзян Юэжун.

Юэжун, — сказал Чжу Хайпэн, — ни в коем случае не думай, что я верю в то, что плох тот полковник, который не мечтает стать маршалом. Мои идеи не находят реализации. За эти годы мои усилия остались незамеченными. Командир дивизии Чан меня поддерживал, но это лишь одна дивизия уровня «бета». Теперь система установлена в дивизии «С», но она лишь ускоряет передачу бумаг и донесений. В сущности, это всё ещё детские забавы. Основываясь на одной дивизии, которая обеспечивает себя технологиями, больших операций не провернёшь. Поэтому я думаю, что в армии у меня нет возможности развиваться.

А если судьба распорядится так, что ты будешь командовать военным округом? — бросила влюблённый взгляд Цзян Юэжун.

Тогда в первую очередь я назначу тебя начальницей гене — рального штаба, — улыбнулся Чжу Хайпэн.

Цзян Юэжун присела в траву на склоне, вынула голубя из клетки и, задрав голову, сказала:

Лети скорее, Яя тебя ждёт.

Стоящий на ладони у Цзян Юэжун белый голубь заурчал, вытянул шею и, вспорхнув, нарисовал в небе красивую серебряную дугу. Цзян Юэжун так и осталась стоять на коленях, зачаровано наблюдая за голубем, объятая изумительным чувством. Внезапно голубь, словно воздушный змей с перерезанной ниткой, рухнул на склон. Цзян Юэжун вскрикнула и помчалась в сторону упавшего голубя.

Не беги по горе! — закричал сначала ничего не заметивший Чжу Хайпэн; и тут же почувствовал неладное.

Цзян Юэжун несколько раз споткнулась, а потом понеслась без оглядки вдаль.

Когда Чжу Хайпэн с клеткой в руках нагнал Цзян Юэжун, она в слезах держала на руках голубя и осторожно гладила его по перьям. Чжу Хайпэн не решился ничего спрашивать, он присел на корточки и участливо смотрел на Цзян Юэжун.

Цзян Юэжун через силу улыбнулась и вытерла слёзы.

Это отец её назвал Иньян. Он был превосходным лётчикомиспытателем. В тот день, когда Иньян исполнился год, он вот так же упал. Три года прошло, а я так и не могу смотреть на самолёты.

Чжу Хайпэн поднял Цзян Юэжунн и взял у неё голубя.

Ему очень повезло с такой женой, как ты. — Он поднял глаза к небу и тихо сказал: — Жизнь мамы Яя забрал грузовик, когда она ездила в город за лекарством для матери. Ведь это не значит, что я должен бояться грузовиков. Юэжун, голубь полетит снова, нужно в него верить. Голубь, голубь, если ты понимаешь, то покажи Юэжун, как ты летаешь.

Голубь, словно понявший человеческие слова, повернул шею, будто бы говоря: «Глядите на меня». Он взмахнул крыльями, взлетел ввысь, сделал круг и полетел на север.

Чжу Хайпэн похлопал Цзян Юэжун и двусмысленнозаметил:

Мы должны быть крепче голубя. Идём обратно.

Цзян Юэжун зарделась и, показав на пятна глины на одежде, сказала со смущённой улыбкой:

Ты иди, а я вернусь в гостиницу дивизии и переоденусь. А то кто знает, как будет зубоскалить командир дивизии Чан.

Покрасневший Чжу Хайпэн ушёл с клеткой в руках.

Оставь мне голубя! — крикнула Цзян Юэжун. — Я заберу его в гостиницу и чем-нибудь покормлю.

Спускаясь с горы, Чжу Хайпэн увидел белую машину, приближающуюся к штабу дивизии. Тогда ещё никто не знал, какое отношение она имеет к Чжу Хайпэну и как повлияет на его жизнь. Он был преисполнен неописуемого чувства После того как сблизился с Цзян Юэжун.

Нет никаких сомнений, что Фан И уже вошла в эту самую весёлую, самую богатую и полную жизненных сил сферу перемен общества, и вдобавок чувствовала себя в этой сфере, как рыба в воде, разбираясь во всех тонкостях. В тайной войне с отцом за Чжу Хайпэна Фан И в полной мере развернула агрессивный приём превентивной атаки. Белый «мерседес-500» подъехал к Чан Шаолэ, со скрипом остановившись в полуметре от него. Из окна донеслось приветствие:

Дядя Чан, это точно ты. Хотела тебя напугать, да не вышло.

Сяо Сань! — удивлённо вскрикнул Чан Шаолэ. — На машине сбивать Чан Шаолэ только ты и посмеешь. Большое начальство почтило нас своим присутствием. Нежели хотят посодействовать нам партией компьютеров?

Как ты ласково меня называешь — Сяо Сань. Как же не вспомнить о Сяо Сань, когда нужно купить сотню компьютеров? Подаренных нескольких недостаточно, возьми да выложи тебе сотню, а то и разговаривать не станешь.

Да ты остра на язык, финансовый ты маг, — облизнув губы, сказал Чан Шаолэ, — дяде Чану с тобой не совладать. И какова же цель визита такой занятой персоны на наши задворки?

Ты что же думаешь, что я сова, которая не высовывается из дупла? — надула губы Фан И. — Я кое-кого ищу.

Миллионерша приехала в казармы, чтобы говорить о делах? — спросил Чан Шаолэ.

Можно сказать, о сделке. Чжу Хайпэн тут? Чан Шаолэ закатил глаза.

Чжу Хайпэн сейчас занимается проектом для дивизии «С». Мне нужно знать, твоя сделка полезна или губительна для этого проекта.

Совсем не удивительно, что папа расхваливал твои успехи, Стебелёк Чан. Мне нужен Чжу Хайпэн, чтобы обсудить с ним его будущее и его судьбу.

Она посмотрела на часы.

Дядя Чан, так где он? В дивизии? В полку? У меня совсем нет времени.

Давай обменяемся информацией, — продолжал торговаться Чан Шаолэ, — это более присуще твоему нраву.

Наверняка хочешь узнать, как тебя папа расхваливал.

Фан И прищурила красивые раскосые глаза. — Он сказал, что тебе под пятьдесят, а ты изменил правила. Большой талант долго созревает, совсем не то что импульсивная молодёжь, которая, не получив места командира дивизии, тут же всё бросает. Это я в гостиной подслушала, сведения достоверные. Теперь давай свой товар.

Чан Шаолэ обрадовался в душе, но вслух сказал:

Да какой из меня талант. Я не о том хотел спросить.

Фан И, увидев вдалеке Чжу Хайпэна, развернулась и села в машину.

Дядя Чан, ты у меня в долгу!

Она нажала на газ и помчалась наперерез Чжу Хайпэну.

Эта девчонка стоит трёх, — покачал головой Чан Шаолэ. Фан И затормозила и бросила Чжу Хайпэну:

Ну что смотришь? Не узнал? Садись в машину, посоветоваться надо.

Чжу Хайпэн немного поколебался, но в машину так и не сел.

О чём посоветоваться? — спросил он.

О твоём будущем и твоей судьбе, — ответила Фан И.

Мистика. — Чжу Хайпэн сел в машину. — Война цен на компьютеры в самом разгаре, а ты что тут делаешь?

А я в тебе не ошиблась. — Машина Фан И медленно тронулась с места. — Ты используешь свой ум почти на полную мощь, скоро станешь во всём знаток. Даже война цен на компьютеры не ускользнула из поля твоего зрения.

Ты очень вовремя приехала.

Я поехала тебя встречать на вокзал, но на дороге были пробки, а тебя уже из дивизии «С» встретили. Опять поехала в Академию, поэтому и приехала на полчаса позже, чем ты.

Опять предложишь мне место начальника пожарной команды?

Я восхищена. Я действительно восхищена отсутствием у тебя любопытства. Во-первых, откуда я знаю твой маршрут, а, во-вторых, тебя не беспокоят перемены верхов и низов в армейской группе, ты не расспрашиваешь меня о том, как к тебе относятся «во дворце».

Ты могла бы и сказать.

Это называется «на каждую силу найдётся противосила», тут уж ничего не поделаешь, — вздохнула Фан И. — Ты пошёл на риск, и всё очень удачно сложилось. Папа среди пяти ключевых фигур особенно тебя расхваливал, мол, как раз соответствуешь идеям строительства армии.

Твой отец правильно поступает, — безразлично ответил Чжу Хайпэн.

Фан И резко нажала на тормоз и повернулась в Чжу Хайпэну.

А ещё! Ты ещё не получил своё взыскание.

Это всё предсказуемо. Я, будучи заместителем начальника группы наблюдателей на учениях, похерил такие прекрасные учения.

У меня после обеда ещё переговоры, а я тут с тобой языком мелю, — вздохнула Фан И. — Видимо, ты характером весь в маму.

Чего ты в конце концов хочешь? — поднявшись, спросил Чжу Хайпэн.

Проснулось наконец любопытство, — самодовольно улыбнулась Фан И. — Так мне сказать тебе или нет?

Не говори.

Чжу Хайпэн распахнул дверь машины. Фан И, вытянув руку, схватила Чжу Хайпэна.

Ладно, ладно, мне с тобой не справиться, — я отправила человека, чтобы передал тебе деньги для твоей матери. Кто же знал, что ты уже уехал из дома. У твоей мамы ни фэня ни осталось.

Скажи прямо, что ты от меня хочешь? — спросил Чжу Хайпэн.

У тебя недвижимость и десяти тысяч юаней не стоит. Я хочу, чтобы ты воспользовался шансом и ушёл из армии в нашу компании главным экономистом. Если ты не стерпишь женщину-начальницу и будешь делать успехи, то я стану твоей помощницей.

Чжу Хайпэн серьёзно окинул взглядом Фан И.

Признаю, это очень заманчивое предложение. И заплата, небось, немаленькая?

Квартира с четырьмя комнатами и гостиной, прописка для матери, лучшая начальная школа для маленькой Яи, шестицилиндровая «тойота» или «ауди», первый год сто тысяч, а после офици — ального подписания контракта — двести.

Я что, столько стою? — хлопнул себя по лбу Чжу Хайпэн.

Квартиру не дарят, машина рабочая. За первый год, включая прописку и переезд, компания заплатит двести тысяч. Совет директоров принял твой прошлогодний пожарный проект. Тебе дали такую оценку: если Чжу Хайпэн станет главным экономистом, то чистая прибыль компании достигнет двух процентных пунктов. В прошлом году чистый доход компании после уплаты налогов составил восемьдесят два миллиона. А один процентный пункт — это, считай, покупка восьмидесяти миллионов за двести тысяч. Очень выгодно.

Директор Фан, — после долгих раздумий заговорил Чжу Хайпэн, — говоря начистоту, этот комплексный план — решение всех моих жизненных неурядиц. Не буду скромничать и скажу, что если я приду в вашу фирму, то чистая прибыль возрастёт больше, чем на три процентных пункта. Но, говоря откровенно, это слишком неожиданно, и я не могу вот сразу ответить. Дай мне, пожалуйста, месяц на раздумья.

Мы с тобой дружили ещё до брака, — многозначительно сказала Фан И, — и нам ещё многое предстоит вместе пройти. Если ты уйдёшь из армии и твоим первым выбором будет компания

«Чанда», то думай хоть три года.

Благодарю вашу компанию за доверие, — ответил Чжу Хайпэн.

Возьми меня за руку, — протянула руку Фан И. — Если память меня не подводит, то мы лет десять не держались за руки.

«Нужно было уговорить её не бросать Фань Инмина» — с сожалением подумал Чжу Хайпэн, глядя вслед уезжающему «мерседесу».

Цзян Юэжун, одетая в ярко-красный свитер, появилась перед Чан Шаолэ. Поняв, что Чжу Хайпэна тут нет, она тихо расстроилась.

А сейчас форма чистая, — хихикнул Чан Шаолэ.

Чжу Юэжун, уже приметившая белый «мерседес», пропустила мимо ушей слова Чан Шаолэ и спросила:

Важный гость? Не пойдёшь встречать?

Это Сяо Сань из семьи Фан, — сказал Чан Шаолэ, — приехала к Чжу Хайпэну по какому-то секретному делу. Сплошные тайны.

Что за Сяо Сань из семьи Фан? — спросила Цзян Юэжун.

Когда заместитель командующего Фан был командующим армией, с ним повсюду были его три дочери. Его благоверная умерла во время «культурной революции», и его дочки выросли немного диковатые.

Она уже давно не диковатая, — холодно усмехнулась Цзян Юэжун, — нынче она влиятельная женщина в коммерческих кругах города С, такая звёздная, притягательная.

Лет пятнадцать–шестнадцать как уже не дикая, — брякнул Чан Шаолэ, — и правда очень притягательная. Лет в двадцать пять одурманила Фань Инмина и Чжу Хайпэна.

Так значит, у Чжу Хайпэна есть такой опыт? — спросила Цзян Юэжун, открывая чемодан.

Чан Шаолэ, не понимая, зачем Цзян Юэжун понадобилось открывать чемодан, подошёл, чтобы помочь.

Чжу Хайпэн женился в своих краях и, кажется, это было связано с тем, что Сяо Сань выбрала Фань Инмина.

Цзян Юэжун ясно разглядела, как Фан И держит за руку Чжу Хайпэна.

Влиятельная женщина! — деланно засмеялась она. — Дела — ет, что в голову взбредёт.

Она снова закрыла чемодан и, взявшись за голову, сказала:

Командир дивизии Чан, что-то у меня голова разболелась.

Пойду обратно и приму лекарство.

Чан Шаолэ посмотрел на белый «мерседес», на микрокомпьютеры на земле, на силуэт Цзян Юэжун и, сильно треснув себя по голове, пробормотал: «Вот же бестолочь! Ну и зачем нужно было ворошить старое!»

Товарищ командир дивизии, — подбежал офицер штаба, — звонил заместитель командующего Фан.

Чан Шаолэ бегом бросился в здание.

Он уже повесил трубку, — сказал офицер штаба.

Почему повесил?

Заместитель командующего Фан разозлился.

Почему разозлился?

Я сказал, что начальника Чжу нет на месте, он и разозлился.

Смирно! — рыкнул Чан Шаолэ. — Не можешь нормально такое просто дело изложить? Давай сначала и по порядку.

Офицер встал навытяжку.

В 9:20 секретарь Лян позвонил в дежурную комнату и спросил, на месте ли начальник Чжу. Согласно вашим указаниям, я ответил, что начальника Чжу нет на месте. В десять позвонил сам заместитель командующего Фан и попросил начальника Чжу к телефону. Я сказал, что его нет на месте. Заместитель командующего Фан разозлился и велел хоть носом землю рыть, но отыскать начальника Чжу.

Чан Шаолэ топнул ногой и размашистыми шагами вошёл в здание.

Вернувшись, Чжу Хайпэн увидел, что перед зданием ни души, и один отправился на гору.

Фан Инда очень хотел найти Чжу Хайпэна, потому что после того как командующий Цинь и комиссар Чжоу вернулись в военный округ, первый постоянный комитет хотел выслушать его доклад об учениях армии. И перед встречей он желал услышать мнение Чжу Хайпэна. После десяти он вышел из кабинета и сказал Лян Пину:

Подожди, пока Чан Шаолэ позвонит, не звони ему сам. Как он смеет так поступать, когда ещё даже не вынесено решение по инциденту на учениях!

В округ уже прибыли шесть членов комитета. Когда Фан Инда уселся, собрание началось.

Когда мы с комиссаром Чжоу были в Пекине, — начал командующий Цинь, — мы там услышали, что на учениях армейской группы возникли проблемы. Что же произошло? И вы велели дивизии «А» установить позорную стелу?

А ещё неповиновение приказам на учениях? — дополнил комиссар Чжоу.

Если сказать в двух словах, то один усиленный полк дивизии уровня «бета» оснастился первоклассной микроволновой системой наблюдения, чего не было в плане учений. И в итоге обвёл вокруг пальца дивизию уровня «альфа»: разбил один батальон дивизии «А» и выбил командование.

На этих учениях у дивизии «А» ведь также было передовое оборудование? — спросил командующий Цинь. — За эти годы немало было вложено в дивизию «А».

В этом году дивизии уровня «альфа» только начали оснащаться микроволновой системой наблюдения, — сказал начальник штаба Вэй, — откуда подобное оборудование в дивизии «С»?

Чжу Хайпэн руководил этим проектом, дивизия «С» выменяла овощи, свиней, баранов, кур на деньги. Неповиновение приказу действительно имело место, но если бы не высокотехнологичная микроволновая система наблюдения, то и неповиновение приказу было бы невозможно.

Значит, дух Нань-нивани¹³ помог построить высокотехнологичную армию, — сверкнул глазами командующий Цинь, — отличный ход мыслей, да и результаты неплохие. Это соответствует ситуации в стране и армии на начальной ступени.

Главное направление — соответствовать идеям расширенного собрания военного комиссариата — полностью подтверждено, — подхватил комиссар Чжоу. — Это хорошее руководство, так можно всемерно способствовать повышению обороноспособности армии за счёт научно-технического прогресса и качественному строительству армии во всём округе. Но нельзя оставлять без внимания либеральные и ультрадемократические тенденции, а неповиновение приказу как раз говорит о таких наклонностях. Это дело нужно рассмотреть с обеих сторон, и главный виновник должен понести ответственность.

В дивизии «А» вскрылись проблемы, — сокрушённо сказал Фан Инда, — важнее уделить внимание этому. Войны не было несколько десятков лет. На прошлых учениях дивизия всегда очень энергично себя проявляла, но не смогла справиться с одним нарушившим приказ полком. Поэтому я считаю, что с этим делом нужно разбираться особенно осмотрительно. Эти учения — спектакль, поставленный, чтобы задобрить нас, а действия дивизии

«С» противоречат этому замыслу. Если копнуть ещё глубже, то это конфликт между новыми и старыми взглядами. Если смотреть со стороны учений, то вина на дивизии «С». А если смотреть на это, как на единственный путь к победам в сражениях, то виновата дивизия «А».

Очень разумный анализ, — одобрил командующий Цинь. Лян Пин подошёл к Фан Инда и шепнул ему что-то на ухо. Фан

Инда поднялся и вышел из зала заседания постоянного комитета. Вернувшись в свой кабинет, он поднял трубку и сказал:

Ты ещё смеешь меня дурачить? Я не буду слушать твои оправдания. После обеда я хочу видеть Чжу Хайпэна. А ты готовься получить батогов. Делай то, что должен делать.

Положив трубку, он в торжественном настроении вернулся в зал заседаний.

Цзян Юэжун, увидев держащихся за руки Фан И и Чжу Хайпэна, впала в уныние. Вернувшись в свою гостиничную комнату, она томно откинулась на кровать, ворочаясь с боку на бок. Обычный вид женщины, потерпевшей неудачу на любовном фронте. В этот момент она услышала стук в дверь.

Чжу Хайпэн, который считал Цзян Юэжун близкой подругой, с нетерпением прождал её некоторое время. К ней он пришёл, чтобы эта уравновешенная женщина помогла ему принять решение. Но он совершенно не ожидал, что она встретит его холодным взглядом на равнодушном лице.

У тебя плохой цвет лица, ты не заболела? — спросил Чжу Хайпэн.

Спасибо, я в порядке, — жёстко проговорила Цзян Юэжун, даже не пригласив его присесть.

Не обратив на это внимание, Чжу Хайпэн сел сам и, увидев, что Цзян Юэжун одета недостаточно тепло, заботливо сказал:

Вчера шёл дождь, похолодало. Надень пальто. Цзян Юэжун накинула пальто.

Ты такой занятой, словно генеральный директор! — вырвалось у неё. — Всё в делах, в делах. Я уже беспокоюсь, что ты утомился.

Нынче время больших перемен, — вздохнул Чжу Хайпэн, — а ты ещё и язвишь. Это ещё больше сбивает.

Тоня снова с Павлом¹⁴, — улыбнулась Цзян Юэжун. — Конечно, душа в смятении. Я прекрасно понимаю.

Чжу Хайпэна внезапно прорвало.

Это всё — такое далёкое прошлое. Я не буду от тебя скрывать, что в те годы какое-то время я не по своей воле был запасным аэродромом, что, конечно, привело к полному краху. Ты думаешь, что я, взрослый мужчина, не понимаю, что пролитой воды не собрать?

Цзян Юэжун неописуемо обрадовалась в душе.

Так значит. ты не хочешь вернуть былое? — продолжала настаивать она. — Если так, то чего ты добиваешься?

Чжу Хайпэн торжественно поднялся на ноги и серьёзно сказал:

С такими вещами не шутят. Фань Инмин — мой противник, но больше он мне приятель. Ему жена рога наставляет, так я буду и этого видеть не буду. Какие же могут быть заигрывания с женой друга? Она приезжала обсудить сделку.

Цзян Юэжун протянула Чжу Хайпэну очищенный мандарин и заботливо спросила:

Ох, тебя невозможно слушать. Что случилось-то?

Она предложила мне возможность уйти из армии к ней главным экономистом. Этот финансовый гений уже выложила мне расчёты: каждый год двести тысяч юаней, а с меня они получат восемьдесят миллионов. Но суть в том, что она может перевести мою мать в город С. Это как раз то, что мне самому не по силам. Если я останусь в армии с зарплатой, которая едва ли дотягивает до тысячи, я не смогу прокормить маму и Яю. Но я не буду счастлив, если соглашусь. Поэтому я хочу выслушать твоё мнение.

В товарную эпоху быть шишкой очень и очень неплохо, — подвигала нижней челюстью Цзян Юэжун, — но ведь и лучшая часть твоей жизни прошла в военной форме, так ведь? Я понимаю твоё душевное смятение. Пять лет назад друг уговаривал меня уйти из армии и открыть компьютерную фирму, заниматься программным обеспечением. Я тогда сомневалась. Я думаю, подожди немного, прежде чем ответить Сяо Сань. Если в армии нет для тебя никакой перспективы для роста, то уходи в коммерцию.

Спасибо, что поддержала меня и направила! — взволновано протянул руку Чжу Хайпэн.

Поколебавшись, Цзян Юэжун опустила свою руку в протянутую руку Чжу Хайпэна.

Чан Шаолэ толкнул дверь номера и, увидев их двоих, державшихся за руки, картинно прикрыл глаза руками и вошёл со словами:

Я ничего не видел! Ничего не видел!

Ты видел и понял, что мы просто держались за руки, и всё, — покраснела Цзян Юэжун.

Голова уже прошла? — улыбнулся Чан Шаолэ. — Раз держитесь за руки, значит, прошла. Ну, собирайтесь скорее, машина уже готова.

Что случилось? — спросил Чжу Хайпэн.

Заместитель командующего Фан требует сегодня встречи с тобой, — ответил Чан Шаолэ, — три раза за час позвонил. Секретарь Лян сказал, что когда командующий Цинь и комиссар Чжоу вернулись домой, они заговорили о том, чтобы созвать постоянный комитет и изучить проблемы, возникшие на учениях. Думаю, что всё это ведёт к переменам.

Цзян Юэжун поспешила в ванную, вытащила замоченную в тазике форму, запихнула её в пакет и шустро принялась складывать всякие мелочи в чемодан.

Чжу Хайпэн развернулся на месте и, наклонив голову, сказал:

Командир дивизии Чан, мы непременно должны следовать курсу, установленному в тот день. Пусть не упадёт ваше знамя.

Чжу Хайпэн увидев, как Цзян Юэжун споткнулась о пакет, нагнулся, чтобы поднять его. Взгляд его упал на открытую упаковку дорогих прокладок. Цзян Юэжун тут же запихнула их поглубже и захлопнула чемодан.

Хайпэн, — начал Чан Шаолэ, — раз уж мне всё равно ответственности не избежать, то я тут подумал, раз уж такое не позволительно, то я, пожалуй, пораньше вернусь к мирной жизни. Давай-ка мы изменим наш курс — лучше уж тебя отмыть дочиста и оставить в войсках.

Жаль только, что Чу Тяньшу не отмыть, — сказал Чжу Хайпэн, спускаясь с лестницы. — Ты за меня не беспокойся, мне уже Сяо Сань приготовила путь к отступлению. Если появится следственная группа, чтобы призвать Чу Тяньшу к ответственности, то валите всё на меня.

И что за кривую дорожку приготовила тебе Сяо Сань? — спросил Чан Шаолэ.

Главный экономист, — ответил Чжу Хайпэн, — если буду хорошо работать, то Сяо Сань откажется от трона в мою пользу. Передай командиру полка Чу, чтобы за тыл не беспокоился.

Цзян Юэжун открыла дверь машины и только собиралась поставить туда клетку, как услышала голубиное воркование. Она подняла голову и увидела в небе белого голубя.

Хайпэн, кажется, это тот голубь.

Она только сказала, и голубь, рухнув на крышу машины, скатился на землю.

Чжу Хайпэн, первым подскочивший к голубю, увидел, что у того повреждено крыло.

Воздушка¹⁵.

Цзян Юэжун перевязала верёвочкой кровоточащее крыло голубя и с голубем в руках, сокрушаясь, села в машину. Чан Шаолэ открыл дверь и тоже сел.

Командир дивизии Чан, не надо нас провожать.

Комиссара нет на месте, — ответил Чан Шаолэ, — а без повеления императора мне во дворец ходу нет. Времени у нас достаточно, так что я провожу вас до города и угощу обедом. Хайпэн, кто знает, чем всё обернётся, ты уж смотри по обстоя — тельствам.

Два автомобиля друг за другом двинулись в сторону серпантина.

Машины неслись по широкому модернизированному городскому шоссе.

ОстановиСь перед перекрёстком. — Цзян Юэжун показала на развилку впереди. — На этой улице есть ветеринарная клиника.

Сестрица Цзян, — ответил водитель Сяо Сунь, — я тебя за поворотом высажу, а потом приеду за тобой.

Так не годится, — ответила Цзян Юэжун, — утром в округе уже начинается смена. Не нужно за мной приезжать. Оставь чемодан и грязную одежду на проходной Академии.

Красная «сантана» притормозила вплотную к тротуару.

Цзян Юэжун, держа в руках клетку с раненым голубем, вышла из машины. Пройдя пару шагов, она остановилась и, обернувшись, крикнула:

Погоди!

Она поставила клетку с голубем, подскочила к киоску, чтобы купить пару упаковок жвачки и ананасовый йогурт и через окошко передала всё это Чжу Хайпэну.

Зачем ты всё это купила? — спросил Чжу Хайпэн.

Ты просто окутан алкогольными парами. Тебя же было не переубедить, так тебе нужно было водки выпить. Теперь проблем не оберёшься.

Чжу Хайпэн с благодарностью посмотрел на Цзян Юэжун и, воткнув соломинку в йогурт, сказал:

Зачем нужно было водку пить? Разве не для храбрости? Генерал-лейтенант, прослуживший в армии несколько десятков лет, экстренно вызывает наворотившего дел полковника — я уж лучше выпью водки для храбрости.

Дружба дружбой, но раз ты видишь разницу между генерал-лейтенантом и полковником, значит, ещё не пьяница, — наставляла Цзян Юэжун. — Ну, езжай.

Смотря, как красная «сантана» вливается в поток машин, Цзян Юэжун снова забеспокоилась о Чжу Хайпэне. Она вспомнила о том, что Чжу Хайпэн скорее всего примет предложение Фан И, и на сердце стало тяжело. Наклонившись, она подняла клетку с голубем, завернула в переулок и направилась в ветеринарную клинику.

На лестнице штаба военного округа Чжу Хайпэн столкнулся с Тун Айго, несущим под мышкой папку.

Ты здесь по делу или начальника ищешь? — спросил его Тун Айго.

Мне нужен заместитель командующего Фан.

А ты сейчас в центре событий, так что не лезь на рожон. Я вот только что получил взбучку, ты обожди немного, а то и тебе достанется.

Чжу Хайпэн беспомощно пожал плечами.

Раз уж начальник меня срочно вызвал, то хоть острое, хоть горячее, а всё придётся съесть, тут уж никуда не деться.

Тун Айго похлопал Чжу Хайпэна по плечу и, ни слова не говоря, торопливо ушёл.

Лян Пин, только завидя Чжу Хайпэна, тут же втолкнул его в кабинет и сдавленным голосом проговорил:

Ты всё-таки пришёл. Утреннее собрание не было для тебя благоприятным. Так что ты следи за словами.

Чжу Хайпэн уже третий раз почувствовал искреннюю заботу, и на сердце потеплело.

Спасибо, — сказал он.

Лян Пин крепко схватил Чжу Хайпэна за предплечье и носом втянул воздух.

Во время разговора не подходи близко, в последнее время начальник очень чувствителен к алкоголю. Кажется, ты выпил не много.

Чжу Хайпэн снял фуражку, сунул её под мышку, рукой причесал волосы и вошёл в кабинет.

Напротив центра карты обороняемых зон, висящей на стене, неподвижно, словно статуя, стоял Фан Инда. С одной стороны карты висел флаг, а с другой стороны — знамя. На широком фиолетовом столе возвышалась модель танка. Комната была наполнена тожественной, строгой, властной атмосферой.

Товарищ заместитель командующего, заведующий кафедрой операций Академии сухопутных войск полковник Чжу Хайпэн прибыл по вашему распоряжению, — громко доложил Чжу Хайпэн.

Фан Инда, слово погружённый в созерцание, не шелохнулся.

Товарищ заместитель командующего, заведующий кафедрой операций Академии сухопутных войск полковник Чжу Хайпэн прибыл по вашему распоряжению, — двинув кадыком, снова доложил Чжу Хайпэн.

Слышал уже. — Фан Инда медленно повернулся всем телом и обрушил на Чжу Хайпэна суровый взгляд, — Я ведь не ослышался? Полковник Чжу Хайпэн, а не генерал-полковник Чжу Хайпэн? Генерал-лейтенанту сложно добиться вашей аудиенции, генерал-полковник.

Чжу Хайпэн открыл рот, но промолчал.

Фан Инда подошёл к столу, немного наклонился вперёд, опершись на него обеими руками, и испытывающим взглядом уставился на Чжу Хайпэна:

Знаешь, зачем я тебя вызвал?

Чжу Хайпэн молча стоял навытяжку, уверенно подняв голову.

С твоим умом ты должен был догадаться, — холодно сказал Фан Инда.

Сжав губы, Чжу Хайпэн упрямо молчал.

А ты храбрец! — вспылил Фан Инда. — Осмелился утверждённые округом учения армейской группы принять за детскую игру. А ну говори!

По указаниям начальства, я сейчас должен слушать, а не говорить, — ответил Чжу Хайпэн.

По лицу Фан Инда скользнула улыбка.

А если сделаю тебе строгий выговор, он ведь не будет необоснованным?

Это слишком лёгкая мера наказания, — ответил Чжу Хайпэн. — Я согласен принять на себя всю ответственность за произошедшее на учениях. Неповиновение приказу, которое привело к позору славной дивизии уровня «альфа», за такое нужно мобилизовывать, а в военное время привлекать к трибуналу.

Ты очень умён. — Фан Инда прошёлся по кабинету. — Это не импульсивный ход.

Вы мудрый руководитель — ответил Чжу Хайпэн. — Я это дело обдумывал несколько лет. Когда я увидел план учений, я разработал всесторонний проект для дивизии «С». Начальство дивизии не заподозрило меня в скрытых мотивах. За день до происшествия я подошёл к командиру первого полка дивизии «С» Чу Тяньшу и побудил его осуществить этот план.

Почему ты так рьяно защищаешь Чан Шаолэ?

Сегодняшнее положение дивизии «С» даёт мне надежду на будущее китайской армии. Драматичная концовка доказывает, что я не ошибся. Если Чан Шаолэ останется в дивизии, а я уйду в другое место, эти надежды не рухнут.

Значит, Сяо Сань тебя позвала?

Сегодня утром она лично приехала в дивизию «С», чтобы попросить меня уйти из армии и стать главным экономистом в компании «Чанда» с зарплатой двести тысяч в год.

Деньги немалые! — кивнул Фан Инда. — Ты серьёзно считаешь, что в армии не сможешь найти применение своим способностям?

Я так не считаю, — ответил Чжу Хайпэн.

Садись, — показал на диван Фан Инда, — я рад, что ты так думаешь. В последние годы я был бюрократом, я совсем не понимал, с какими неразрешимыми для тебя трудностями ты столкнулся.

Вошедший Лян Пин налил Чжу Хайпэну чай.

Я вызвал тебя не для того, чтобы критиковать твои ошибки. Я хочу послушать твоё видение о повышении боеспособности за счёт прогресса и качественном строительстве армии. Я недооценивал твои практические навыки. Ты смог пустить под нож дивизию уровня «альфа», а это говорит о том, что ты обдумывал важные проблемы на протяжении многих лет.

Чжу Хайпэн ещё не привык к атмосфере задушевной беседы.

Я думал немного, но, в конце концов, я слишком низко стою.

А куда ты спешишь? — улыбнулся Фан Инда. — Каждый генерал выходит из солдат. Давай поговорим об этом.

Чжу Хайпэн поднялся, взял со стола коробку с канцелярскими кнопками, из другой коробки вытащил пёстрые пластиковые бирки, встал перед картой и приколол семь или восемь бирок, затем взял указку и сказал:

Заместитель командующего Фан, это распределение войск с высокотехнологичными компонентами, создаваемые в нашем округе с середины 1980-х годов. Полк электронного подавления, дивизия быстрого реагирования, особая авиационная эскадрилья, авиационный полк сухопутных войск. Можно сказать, это самые передовые войска, и они все есть у нас в округе. Начиная с девяностых идёт быстрое развитие, но всё же их ещё недостаточно. На какую форму они похожи, как думаете?

Сплошной разброд, — брякнул стоявший в дверях Лян Пин.

Жёстко, но правдиво, — улыбнулся Чжу Хайпэн. — Заместитель командующего Фан, прошу прощения за откровенность, но в аспекте строительства частей нового типа мы имеем ситуацию, аналогичную слепому внедрению при экономическом строительстве.

Хороший ход мыслей. — Фан Инда поднялся. — Продолжай.

Вот здесь бóльшая часть войска, она расположена в нашем округе. Эта несуразная форма доказывает то, что они здесь только для того, чтобы показать, что мы их имеем. По сути, для того чтобы продемонстрировать их начальству. Зачастую забывается то, какую роль они сыграют в реальном бою.

Очень меткая формулировка, — сказал Фан Инда.

К несчастью, — продолжал Чжу Хайпэн, — бóльшая часть войск будет уничтожена до того, как они проявят свои достижения. Нет никакого смысла строить их в первую очередь. Цель повышения боеспособности армии за счёт науки и техники и качественного строительства армии, несомненно, заключается в том, чтобы эта сила могла побеждать в локальных войнах в высокотехнологичных условиях. Высокие технологии развиваются быстрыми темпами, и идти по стопам других — значит быть побежденным.

Так значит, когда ты установил систему наблюдения в дивизии «С», ты уже был уверен в победе над дивизией «А»? — строго спросил Фан Инда?

Дивизия «А» была оснащена двухлетней системой автоматизированного управления, и я был уверен, что дивизия «С» победит.

Слишком много слов, да? Я не критикую твой детерминизм вооружения. Эти дни я тоже размышлял над этой проблемой. Я надеюсь, что я смогу превратить плохое в хорошее с помощью этих учений, чтобы способствовать прогрессу фронтовых войск во всём округе.

Если бы не драматичная концовка на учениях, никто бы не поверил, что система наблюдения обладает такой большой мощностью на поле боя. Если бы одна дивизия уровня «бета» обладала родами войск, которые есть в округе, она могла бы разбить любую дивизию уровня «альфа».

Истина проверяется на практике, — сверкнул глазами Фан Инда. — Чжао Ко¹⁶ ты или нет, можно установить только в бою.

Прекрасно! — обрадовался Чжу Хайпэн.

Время уже позднее, — сказал Фан Инда, — ты возвращайся и подумай ещё, а завтра будешь сопровождать меня в эти драгоценные войска. В конце концов не мне одному решать, как проводить всестороннюю проверку войск.

Чжу Хайпэн вышел из здания и тут же увидел расхаживающую вдоль клумбы с клеткой в руках Цзян Юэжун. На улице уже стемнело.

Ну как? — озабоченно спросила Цзян Юэжун.

Похоже, пока не нужно уходить из армии, — ответил Чжу Хайпэн. — Заместитель командующего Фан хочет, чтобы я сопровождал его для осмотра высокотехнологичных войск. Кажется, генерал-лейтенант готовит большой план и хочет, чтобы я помог ему найти аргументы.

Хорошо! Хорошо! Это правда очень хорошо! — вне себя от радости приговаривала Цзян Юэжун.

Да у тебя любовь к армии, — удивился Чжу Хайпэн.

Мой папа всю жизнь прослужил в ВВС, — на ходу рассказывала Цзян Юэжун, — но дослужился только до начальника авиационного училища, в отставку ушёл старшим полковником. Мой старший брат в авиапроисшествии покалечил обе ноги. Их мечта стать генералами не исполнилась. А тебя пронесло в этих неприятностях…

Она прикусила язык и зашагала по улице, опустив голову.

Этими словами она явно причисляла Чжу Хайпэна к членам семьи. Чжу Хайпэн, прикинувшись, что не понял, сменил тему:

У голубя серьёзное ранение?

Врач сказал, что за неделю поправится. Ты неизвестно когда освободишься, поэтому я заберу его и буду за ним ухаживать.

Машина Фан И, некоторое время бесшумно следовавшая за Чжу Хайпэном и Цзян Юэжун, внезапно ускорилась и притормозила у обочины.

Чжу Хайпэн! — крикнула Фан И.

Цзян Юэжун окинула холодным взглядом Фан И и ушла в одиночку, неся клетку с голубем.

Ты зачем вернулся? — спросила Фан И.

Твой папа меня вызвал, — ответил Чжу Хайпэн, — я не смел не приехать.

Фан И уставилась в спину уходящей Цзян Юэжун.

Твоя девушка? Неплохо. Из госпиталя?

Не говори глупостей. Коллега, старший инженер Информационно-инженерного института, эксперт по компьютерам.

Кажется, что она также получила награду первой степени за расшифровку кода. Носить голубя на прогулку — это очень романтично

Если у тебя нет дела, то я пойду, — сказал Чжу Хайпэн.

У тебя же тоже нет дел, я отвезу тебя в Академию.

Не нужно, — сказал Чжу Хайпэн и побежал догонять Цзян Юэжун.

Положив руки на руль, Фан И вглядывалась в две размытые фигуры, приближающиеся к воротам военного округа.

Фан Инда в сопровождении Тун Айго и Чжу Хайпэна осмотрел полк радиоэлектронного подавления, отряд быстрого реагирования, полк авиации сухопутных войск и находился в последней по плану осмотра эскадрильи специальной разведки.

После окончания представления одиночного полёта Фан Инда спустился с трибуны стадиона и, ощупывая одиночный летательный аппарат, спросил Чжу Хайпэна:

Сколько ты знаешь об этом роде войск? Как бы ты использовал этот отряд в реальной войне?

Это не трудно для Чжу Хайпэна, — сказал командир эскадрильи Жэнь Цзяньго.

Фан Инда бросил взгляд на Жэнь Цзянго.

Это тип войск, возникший в связи с необходимостью разведки с близкого расстояния. Его роль заключается в том, чтобы компенсировать нехватку спутниковых и электронных средств разведки с преимуществом малой высоты полета, которую нелегко обнаружить с помощью радара, и недостатком, заключающимся в том, что однократная дальность полета слишком мала, а потребность в топливе слишком высока, — сказал Чжу Хайпэн. — На поле боя я буду использовать его только в ближнем бою, атакуя важные цели противника. Боюсь, что это не очень хорошо выглядит с точки зрения перспектив развития, и вскоре его роль должна будет проявиться в поддержании общественного порядка.

Фан Инда, заложив руки за спину, прохаживался по стадиону, с одной стороны, будто бы разговаривая сам с собой, а с другой — расспрашивая следовавших за ним подчинённых:

Независимо от того, как вы на это смотрите, такое подразделение, как дивизия «А», — это единственный способ отразить текущий уровень китайской армии. Неужели он не сможет справиться с полком, вооруженным высокотехнологичной техникой? Не может быть. Невозможно.

Чжу Хайпэн, украдкой наблюдавший за Фан Инда, попробовал продолжить:

Дивизия «А» — это сильные войска с высоким уровнем модернизации. В локальной войне дивизия «А» полностью способная взять на себя боевые задачи. Её потенциал заключается в боеспособности, и полностью его можно раскрыть только в ожесточённом противостоянии. Если сравнить высоко технологичность сравнительно многочисленных родов войск нашего округа, то одна дивизия уровня «бета» по боеспособности на данном этапе не уступает морской дивизии уровня «альфа». Если между этими войсками провести манёвры, имитирующие реальный бой, без посредничества штаба учений, то с одной стороны можно испытать общую боеспособность наших дивизий «альфа», а с другой стороны найти путь строительства армии с китайской спецификой.

Он прервался, заметив, что Фан Инда и другие внимательно слушают его речь.

Продолжай, — сказал Фан Инда, — твоя речь совершенно не похожа на внезапное озарение. Не за тем ли ты привёз меня в отряд специального назначения, чтобы всё это выложить?

Начальник прекрасно обучает. — Рот Чжу Хайпэна растянулся в улыбке. — Во время войны в Персидском заливе армия США в многонациональных силах понесла наименьший урон. Обычно мы все полагаем, что роль сыграл фактор высокой технологичности. Высокие технологии, безусловно, являются решающим фактором. Я также обнаружил, что во время учений в армии США за один год погибло почти в восемьдесят раз больше людей, чем во время войны в Персидском заливе.

Думаю, что больше чем в восемьдесят раз, — сказал Тун Айго, — в девяносто четвёртом году смертность на учениях в американской армии достигла трёх тысяч.

Безопасность — это не то, о чём можно забывать, — сказал Чжу Хайпэн, — но вот уже многие годы безопасность — наша цель. Самые важные наши слова при мобилизации учений — не допускать происшествий. Происшествия приводят к гибели людей и повреждению оборудования. Эти учения прекрасно это продемонстрировали. На учениях дивизия уровня «альфа» сотрудничала с дивизией уровня «бета», не было напряжённости, поэтому удалось избежать потерь. Дивизия «А», опасаясь на учениях испортить систему автоматизированного управления, руководствовалась картами. Учения были недостаточно интенсивны, чтобы вскрыть проблему, а когда дело дошло до войны, то было уже слишком поздно.

Фан Инда оставил сказанное без комментариев.

Возвращаемся в округ, — сказал он.

В машине полусонный Фан Инда спросил Чжу Хайпэна:

Чжу Хайпэн, когда ты говорил о внедрении в учения войны с применением электронного оружия и информационной войны, это только бумажные разговоры, или ты сможешь провести учения без штаба? Если сможешь, то такие учения сильно повлияют на осуществление курса повышения боеспособности армии за счёт научно-технического прогресса и качественного строительства армии. c3i, точное наведение и электронная война известны как три столпа высокотехнологичной войны, и, если ты сможешь в полной мере продемонстрировать огромную мощь системы командования c3i и электронной войны в учениях, это станет выдающейся заслугой.

Я знаю, что нет смысла приносить клятвы, ведь всё зависит от решимости начальства, — ответил Чжу Хайпэн. — Все эти годы я хотел, чтобы моим теоретическим исследованиям сопутствовала практика. Я похвалюсь, что с точки зрения мышления я уже не хуже военных теоретиков армии США. В позапрошлом году я начал экспериментировать с цифровыми войсками с китайском спецификой, в тот же год американская армия сделала цифровизацию одним из девятнадцати приоритетных пунктов высокотехно — логичного развития. Если говорить о практике, то мой материальный фундамент никуда не годится.

А куда ты спешишь? — спросил Фан Инда. — Когда усилится совокупная мощь государства, тогда и твой фундамент улучшится.

Я чувствую, что не дождусь.

Чувство неотложности проистекает из осознания огромного разрыва, который существует с передовыми войсками. Пока это хорошее предложение, партийный комитет военного округа обязательно его примет. Даю тебе три дня для написания технико-экономического обоснования, основанного на реальном положении дел в нашем военном округе, а командиру Туну — два дня, чтобы добавить дополнительные замечания, чтобы представить его непосредственно мне. Останови машину. Чжу Хайпэн, выходи, тут недалеко от Академии, сэкономишь время.

Чжу Хайпэн вышел из машины и отдал честь Фан Инда.

Если этот доклад будет эффективен, то я порекомендую назначить тебя командующим «синими».

Чжу Хайпэн посмотрел на раскинувшийся перед ним город, и его сердце наполнилось гордостью. Он подошёл к телефонному автомату и сказал ответившей на звонок Цзян Юэжун:

У генерала Фана действительно есть большой план, и мне выпала честь быть его разработчиком. В течение семидесяти двух часов я не буду тебя беспокоить.

Я тебя поздравляю, — ответила Цзян Юэжун, — в субботу вечером поедем на центральную площадь выпускать голубя.

Голубь ранен! — хлопнул себя по лбу Чжу Хайпэн. — Яя беспокоится обо мне.

Я на следующий же день отправила Яе телеграмму и рассказала про голубя, — сказала Цзян Юэжун. — Ты не беспокойся, у тебя есть секретарша.

В необычайном волнении Чжу Хайпэн повесил трубку, несколько раз присвистнул и направился к Академии сухопутных войск по тропике через поле.

Домой Фан Инда вернулся в прекрасном расположении духа. Он велел домработнице налить ему бокал белого сухого вина, пригубил глоточек и вполголоса стал напевать «Катюшу». В то время, когда он пел, домой вернулась Фан И.

Папа, что же такого радостного сегодня случилось? — усмехнулась Фан И, услышав, что отец поёт на русском.

Генерал-лейтенант Фан в борьбе с дочерью Сяо Сань за Чжу Хайпэна перехватил инициативу, — ребячливо заулыбался Фан Инда, — разве не стоит отпраздновать это песней?

Фан И сняла пальто и подошла к Фан Инда.

Так значит ты, даже не зная, сможешь ли обменять чек на наличные, всё-таки смог убедить Чжу Хайпэна?

Когда человек с высокой репутацией выписывает чек, то его можно использовать и как наличные, — самодовольно ответил Фан И. — Чжу Хайпэн стоит большого капитала и того, чтобы сражаться с тобой. За эти несколько дней он помог мне принять важное решение.

Фан И подняла полупустой бокал с вином.

Папа, у тебя больше ничего не болит, и ты забыл об осторожности? Зачем опять тайком пьёшь вино?

Сяо Сань, — принялся упрашивать Фан Инда, — только вот полбокала, и всё. Тот гастрит уже давно прошёл. Папа так рад, позволь ему насладиться вином.

Ты обещал завтра утром пройти в главном госпитале обследование, а уже пропустил два дня, — покачала головой Фан И.

Разве три дня назад я был не в войсках? Ладно, я тебе обещаю.

Он отнял у неё бокал и залпом выпил вино.

Фан И тщательно протёрла чайный столик тряпкой, бормоча себе под нос:

Крестьянка и есть крестьянка, даже чайный столик толком вытереть не может.

Сяо Сань! — вытянулось лицо у Фан Инда. — Ты неисправима. Твой дедушка по матери тоже был крестьянином и только в Синьхайскую революцию¹⁷ уехал в город и стал торговцем на Шёлковом пути. Твой дедушка, пережив междоусобицы милитаристов, скрипя зубами, пошёл в солдаты, потом стал генералом, только поэтому не вернулся обратно в деревню! Не нужно считать, что мы лучше других — это нехорошо.

Папа, — виновато улыбнулась Сяо Сань, — я не права. Я исправлюсь, ладно?

Лунлун давно не приезжал, — вздохнул Фан Инда. — Ты хорошо ладишь со свекром и свекровью?

В последнее время в компании много дел, да и ты, кажется, занят, — увильнула от ответа Фан И, — вот я и не привозила Лунлуна. А этим мещанам только нужно иногда подкидывать сахарку — как же тут не ладить.

И откуда в тебе такие пороки? — покачал головой Фан Инда. — Это очень плохо, следи за собой! Твои отношения с Инмином уже не те, что несколько лет назад. Ты думала, я не замечу? Подумай и опомнись. То, что ты так легко вошла в коммерческие круги, — заслуга твоего дедушки и дружбы с «Чанда», так что не надо зазнаваться и думать, что ты такая выдающаяся. А иначе станешь изгоем.

Папа, — улыбнулась ему Фан И, — твоя критика очень справедлива. А сейчас пора поесть, а тебе немного успокоиться.

Фан Инда пришлось сесть.

— Сяо Сань, — сказал он, — Фань Инмин — человек горячей крови, нельзя разбить его сердце. Пусть он приедет ко мне на днях, мне нужно с ним поговорить. Мне уже шестьдесят три, я ухожу в отставку. Чэнь Хаожо — пятьдесят пять, Чан Шаолэ — пятьдесят три, а Хуан Синъаню — сорок девять. Все они в течение двадцати лет выйдут в отставку.

Кто бы ни ушёл из этого мира, Земля не остановится, — сказала Фан И, — а тебе нужно беречь своё здоровье и меньше волноваться.

Ерунда! — уставился на неё Фан Инда. — Как я могу не волноваться? Спустя двадцать лет этой частью командовать будут Фань Инмин и Чжу Хайпэн. Как я могу быть спокойным, если не увижу, что они созрели?

Дедушка, тётя, еда готова! — крикнула Сяо Ин.

Папа, — сказала Фан И, помогая ему подняться, — сегодня день не заладился, мы всё никак не можем найти общий язык. Так что давай сегодня вечером поиграем в молчанку.

Фан Инда наконец-то улыбнулся. За окном уже стояла тёмная ночь.

Цзян Юэжун, как и было договорено, приехала на центральную площадь города С, но Чжу Хайпэна так и не было. Из-за того, что площадь совсем недавно расширили, а также из-за довольно серьёзного загрязнения окружающей среды, в небе не было видно ни одной парящей птицы. Цзян Юэжун с двумя голубями привлекала внимание окружающих. Рядом какой-то старик держал за руку мальчика лет пяти. Мальчик то и дело тянул его к голубям, так они и следовали за Цзян Юэжун, то приближаясь, то отдаляясь.

Тётя, а голуби полетят? — спросил мальчик.

Конечно, полетят, — ответила Цзян Юэжун, — это не обычные голуби, они могут за несколько тысяч километров вернуться домой.

Тётя, а пусть они полетят, ладно? — сказал мальчик.

Цзян Юэжун посмотрела на солнце, зажатое между многоэтажками, и ответила:

Конечно.

Она присела на корточки и достала одного голубя.

Голубь заурчал, взмахнув крыльями, взлетел и, присвистнув, оттолкнулся от ладони мальчика. Другой голубь выбрался из клет ки и взлетел вслед за ним.

Чёрт! — вскрикнула Цзян Юэжун.

Ничего страшного, — подбежал запыхавшийся Чжу Хайпэн, — будут друг другу попутчиками.

Цзян Юэжун подняла пустую клетку и помахала мальчику рукой.

Обычно ты не опаздываешь, — на ходу сказала она. — Что — то случилось?

Я узнал, что вечером заместитель командующего Фан выпил вина и после этого попал в госпиталь. Я ходил его навещать, поэтому и задержался, — ответил Чжу Хайпэн.

Что-то серьёзное? — поспешила спросить Цзян Юэжун.

Я самого его не видел. Кажется, не слишком серьёзно. У него и раньше были проблемы с желудком.

На твой доклад ещё нет ответа?

Медсестра сказала, что заместитель командующего Фан утром просматривал материалы. Думаю, это и был доклад. Если округ решит провести такие учения, то я хочу попросить тебя быть моим помощником.

Ещё не стал командующим, а уже набираешь подчинённых? — улыбнулась Цзян Юэжун. — Чем же я тебе помогу? Я в военных делах ни в зуб ногой.

На учениях я хочу внедрить информационную войну, а это твой конёк, как компьютерного специалиста. Если на учениях получится провести информационное сражение, то это будет иметь огромное значение.

Для этого нужен гений, гик¹⁸, а я могу только наклепать программу для шифровки. Ты не возражай — такие люди правда бывают.

А кто это? — сверкнул глазами Чжу Хайпэн. — Кажется, я кого-то пропустил.

Поздно. Как-то в учреждении случилось такое дело: парень по имени Чэнь Дунмин, который занимается шифрованием, поспорил с женой, работающей в банке, что за неделю взломает код программы банкомата Промышленного банка.

Взломал?

Ну так ты слушай. Как можно с карты, на которой осталось чуть больше трёхсот юаней, снять пятьдесят тысяч? Молодая пара всю ночь глаз не сомкнула, глядя на эти пятьдесят тысяч, а на следующий день они явились с повинной. Банковские сотрудники решили, что Чэнь Дунмин несёт бред, так что пришлось ему на месте всё и продемонстрировать.

А сейчас он где?

А где ему ещё быть? Ждёт военного суда.

Он мне нужен.

Да ты шутишь!

А ты попытай счастья в главном отделении, — улыбнулся Чжу Хайпэн. — У него не было злого умысла, да и пришёл он с повинной. Дадим ему шанс загладить вину, а в случае успеха в части останется гик.

А ты мозговитый, — вздохнула Цзян Юэжун.

Они не заметили Фан И, которая с перекошенным от гнева лицом приближалась сзади. Она хлопнула Чжу Хайпэна по спине и громко сказала:

А ты бегаешь быстрее зайца. Госпожа Цзян, — с улыбкой повернулась она к Цзян Юэжун, — я одолжу у тебя Чжу Хайпэна на час, можно?

Цзян Юэжун промолчала, в недоумении глядя на Фан И.

Директор Фан, — сказал Чжу Хайпэн, — если хочешь что — то сказать, то выкладывай.

С этим должком ты должен один разобраться, — ответила Фан И.

У меня ещё дела, так что я пойду, а вы поговорите, — натянуто улыбнулась Цзян Юэжун.

Низко опустив голову, она торопливо удалилась. Чжу Хайпэн от злости крутанулся на месте.

Сестрица Сяо Сань, от тебя нигде не спрятаться. Что же ты не в госпитале со своим отцом, а какой-то долг с меня взыскиваешь? Не припомню, когда это я тебе задолжал.

Я не ругаться с тобой пришла. Давай найдём тихое местечко. Фан И указала на кофейню через дорогу.

Чжу Хайпэну пришлось пойти в кофейню следом за Фан И. На улице ещё не стемнело, в кафе было пусто, лишь они вдвоём. Чжу Хайпэн, понимая, что военная форма слишком бросается в глаза, снял верхнюю одежду и положил на стул.

Какая показуха, — холодно усмехнулась Фан И. — В военной форме в сопровождении своей девушки выпускаешь голубей на центральной площади. Не боишься, чтó люди скажут?

Ты следишь за мной? — спросил Чжу Хайпэн.

Возле окружного госпиталя заметила твою колымагу и проехала за тобой до площади. Мой папа считает тебя другом. Как жаль, что он ещё не знает, что ты променял дружбу на интрижку.

Ах ты…

Чжу Хайпэн глубоко вздохнул, откинулся на стуле и, прищурившись, уставился на Фан И. Она ответила ему ненавидящим взглядом.

Променял дружбу на интрижку — это ещё слабо сказано. Я смотрю, ты замышляешь убийство офицера.

Чжу Хайпэн чуть было уже не взорвался, но подошла официантка с кофе.

Тебе не нужно было подстрекать старика, выходящего в от ставку, на то, что ему не по зубам. — В глазах Фан И блеснули слёзы. — На ещё одних крупных учениях тебе достанется всего лишь второстепенная роль — командующий «синими». Вот уж я не понимаю, почему в твоих глазах Коносукэ Мацусита и Билл Гейтс¹⁹ ничем не лучше генерала, который за всю жизнь не побывал ни в одной битве.

Пока я военный, я должен делать то, что положено делать военному, — ответил Чжу Хайпэн.

Ты знаешь, почему папа попал в госпиталь? — спросила Фан И.

Выпил вина, и стало плохо с желудком.

Это он из-за тебя выпил тот бокал! Плохо с желудком? Да у него рак печени последней стадии.

О чём ты говоришь? — изумился Чжу Хайпэн.

Рак печени на последней стадии, — сквозь слёзы повторила Фан И.

Не может быть, — пробормотал ошеломлённый Чжу Хайпэн.

Диагноз окончательный, — вытерла слёзы Фан И. — Утром

он прочитал этот твой доклад, а вечером скандалил, чтобы его выписали из госпиталя. Ты пойми, Чжу Хайпэн, если эти учения утвердят, это его в могилу сведёт.

Возможно ли сделать операцию? — спросил Чжу Хайпэн.

Если только прервать эти учения на раннем этапе, то он проживёт ещё пару лет, — сказала Фан И.

Она положила на стол сотенную купюру.

Вот мы с тобой и поговорили, теперь ты всё знаешь. Поступи правильно.

Она встала и в одиночку вышла из кофейни.

Павший духом Чжу Хайпэн разглядывал узорчатую люстру. Рано утром следующего дня он на машине отправился в окружной госпиталь. Фан Инда уже не было в палате. Когда Чжу Хайпэн приехал к нему домой, домработница сообщила, что он ушёл на работу. Снова приехав в штаб, Чжу Хайпэн не нашёл его в кабинете.

Там ему встретился Лян Пин со стопкой папок в руках.

Какой ты нетерпеливый, — сказал тот, — разве можно за несколько дней назначить время таких больших учений стоимостью в несколько десятков тысяч?

Это всё моя вина, — сокрушённо сказал Чжу Хайпэн. — Почему вы не уговорили его на госпитализацию?

Мы? — ответил Лян Пин. — Твои новости быстро разлетаются. Какая госпитализация? В заключении специалистов сказано, что операция невозможна, только консервативное лечение. И как я могу уговорить его лечь в госпиталь? Он утверждает, что не болеет, а как мы можем сказать правду? Можем только полагаться на него.

Что же делать? — спросил Чжу Хайпэн.

Командующий Цинь хотел заставить его лечь в госпиталь, так он только что на командующего Циня разозлился. Тому пришлось позволить ему участвовать в утреннем заседании комиссариата и представить доклад о больших учениях.

Чжу Хайпэн дошёл до дверей зала заседаний и прислушался.

До него донёсся зычный голос Фан Инда:

Нельзя ждать, нельзя ни на что рассчитывать. Я не увидел должной боеспособности у дивизии «А», я же теперь и помереть спокойно не смогу. Настало время принять решение.

Глотая слёзы, он заглянул в щель, но глаза застилала белая пелена. Энергичными широкими шагами он прошёл через весь коридор и вышел из здания. В душе он надеялся только на одно: чтобы Фан Инда обрёл спокойствие.

После того как Фань Инмин вернулся в часть, настроение у него испортилось ещё больше. Эта трудноуловимая сложность и богатство, которыми веяло от Фан И, потрясли его. Он и подумать не мог, что этот половой акт между супругами, чувства которых угасли, больше напоминающий жертвоприношение, окажет на него такое влияние. На его взгляд, супружеская пара, которая обсуждает развод, а потом забавляется в постели, — это ещё грязнее, чем популярный нынче поиск любовника. В последнее время он много размышлял о том, как бы поскорее расторгнуть собственный брак. Сплетни о том, что он занял пост командира полка только благодаря его браку с Фан И, больно били по его самоуважению. А уж если расползутся слухи, как он на коленях умолял Фан И сохранить брак до того, как Фан Инда уйдёт в отставку, то его никто и за мужчину не будет считать. А болезнь Фан Инда, о которой сказала Фан И, Фань Инмин уже считал её же вымыслом. А придумала она эту болезнь, чтобы на Фань Инмина не посыпались все шишки от сплетен. Он не мог поверить, что крепкий Фан Инда, который ещё месяц назад выпивал четверть литра Улянъе²⁰, страдает раком печени. Но если этой смертельной болезни нет и в помине, то нет никакого смысла притворяться перед Фан Инда любящими супругами. Чтобы окончательно привести себя в чувство, с самого утра под воинственные крики солдат за окном, составил черновик соглашения о разводе и освидетельствования. Написав эти два документа, Фань Инмин твёрдо решил на этой неделе вернуться в город С и рассказать Фан Инда правду об их отношениях с Фан И.

Фань Инмин прибыл на полигон и наблюдал за тренировкой роты специального назначения, то и дело поправляя солдат, выполняющих движения не по уставу. Завидев Лю Дунсюя и Тан Луна, выходящих из машины, он подошёл к ним и отдал Лю Дунсюю честь, но глаза его по-прежнему смотрели на дорогу.

На что ты смотришь? — спросил Лю Дунсюй.

В часть кто-то приедет? — вопросом на вопрос ответил Фань Инмин.

Зачем кому-то приезжать в часть? — спросил Лю Дунсюй.

Разбираться с учениями, — ответил Фань Инмин.

Военный округ не дал дальнейших инструкций. Постоянная комиссия дивизии, занимающаяся этим вопросом, поручила мне найти тебя и поговорить. Дело в том, что они собираются вы нести тебе строгий выговор с предупреждением. Я понимаю, что проблема эта непростая, но если говорить начистоту, то только первый полк рванул напролом.

Это слишком лёгкое наказание, — беспомощно улыбнулся Фань Инмин, — за такое можно и в звании понизить, и из армии уволить.

Я рад, что ты так думаешь, — ответил Лю Дунсюй. — Я приехал по другому делу. Есть вероятность, что округ организует учения с противостоянием между дивизией уровня «альфа» и сборной дивизией. Офицер штаба Тан, расскажи, что тебе известно.

Замысел этих учений созрел После того как заместитель командующего Фан в сопровождении Чжу Хайпэна осматривал отряды специального назначения округа… — начал Тан Лун.

Опять этот Чжу Хайпэн, — перебил его Фань Инмин. — С прошлого раза ещё задницу не оттёр, а снова покоя от него нет.

Уже оттёр, — улыбнулся Тан Лун. — Чжу Хайпэн сам попросил себе административный выговор, а Чу Тяньшу отстранён от должности, чтобы подумать над ошибками.

У офицера штаба Тана явно слишком много свободного времени, иначе откуда у него такая важная информация?

В словах Фань Инмина прозвучала насмешка.

Один мой одногруппник на кафедре операция Академии сухопутных войск, — опустив глаза продолжил Тан Лун, — а другой в штабе дивизии «С». Цель этих учений — имитировать совре менную локальную войну и проверить общую боеспособность дивизии уровня «альфа». Говорят, что на этот раз без участия штаба учений противостояние будет особенно жёстким.

Глаза Фань Инмина вспыхнули на мгновенье, но тут же снова потемнели.

Спасибо, что рассказал мне о том, что творится за кулисами. Это задание нужно обсуждать с комиссаром Лю и командиром дивизии Хуаном.

Командир полка Фань, — сказал Лю Дунсюй, — я вижу шанс для дивизии «А». После последних учений дух дивизии «А» пошатнулся. Нам нужно совместными усилиями добиться этого задания. Эти учения в руках заместителя командующего Фана.

Комиссар, если мне будет отдан приказ пойти к заместителю командующего Фану, то я не посмею ослушаться, но по своей воле я не пойду. Прошу меня извинить, но я не могу объяснить, почему.

Он снова отсалютовал Лю Дунсюю.

Комиссар, если у вас были только эти два дела, то я с вами не останусь. В одиннадцать часов в третьем батальоне начнутся тренировки по стрельбе, и мне нужно там присутствовать.

Иди-иди, — ответил Лю Дунсюй, — а я по дороге загляну. И Фань Инмин ушёл.

Тан Лун как-то весь сразу скис.

Говорят, Чжу Хайпэна назначат командующим «синими», — со вздохом сказал он, — а в нашей дивизии с ним тягаться может только командир полка Фань. А он всё никак не может взять себя в руки. Мне кажется, что и не стоит нам биться за это задание, — всё напрасно.

Пресловутые учения были самой важной работой, в которой участвовал Лю Дунсюй после прихода в дивизию, и они обернулись полным крахом. У Лю Дунсюя, как у секретаря комитета дивизии, просто гора на плечах лежала. Пагубные последствия такого огромного провала могла устранить только крупная победа. И с этой точки зрения в следующих крупных учениях дивизия «А» непременно должна добиться главной роли. Лю Дунсюй не ожидал от Тан Луна такого пессимистичного настроя.

Тан Лун, не принимай всё так серьёзно, — искренне сказал он.

Комиссар, верите вы или нет, — уверенно сказал Тан Лун, — но между учениями без штаба и реальным боем нет никакой разницы. Скажу то, что говорить не следует: ни одному командиру из нашей дивизии, кроме Фань Инмина, не тягаться с Чжу Хайпэном. Никто, кроме него, не сможет выйти на одно поле с Чжу Хайпэном.

Ты не предоставил никаких убедительных доводов, — всё ещё колебался Лю Дунсюй, — а значит, надо побороться за эти учения. Ладно, едем обратно в штаб. — Он потянул дверь машины и сказал: — С командиром дивизии Фаном последнее время что-то неладное творится. Надо бы с ним поговорить.

В это время Хуан Синъань и Гао Цзюньи тоже прибыли в округ за информацией о крупномасштабных учениях.

Гао Цзюньи повесил трубку после разговора с Чжао Чжунжуном и, выйдя из кабинета штаба, направился в кабинет Хуан Синъаня.

Старина Хуан, — сказал Гао Цзюньи, — ты слышал об учениях, которые готовятся в округе?

Я как раз хотел обсудить это с тобой, — ответил Хуан Синъань. — Чжу Хайпэн и Чан Шаолэ загнали нас в тупик. Если мы не ухватимся за этот шанс, то нам потом обратно на ноги не подняться. Скажу за закрытыми дверьми: они на броневиках подъехали к нашему командованию — такое нельзя спускать.

Командир дивизии «В» Цянь уже послал весточку начальнику штаба Чжао, он тоже хочет побороться за это задание. Ещё и много чего нелицеприятного наговорил. Все восемь дивизий уровня «альфа» в округе знают, что это блестящий шанс. А мы только что проиграли, нам надо быть готовыми заранее.

В армии не бывает мелочей, — вздохнул Хуан Синъань, — вот уж истинные слова. Одна ошибка, и уже ничего не поделаешь.

С чем ничего не поделаешь? — спросил вошедший Лю Дунсюй.

Комиссар Лю, — поднялся Хуан Синъань, — вы уже слышали о новых учениях?

Я как раз и хотел с вами поговорить об этих учениях, — ска зал Лю Дунсюй. — Если ваша дивизия не получит это задание, то вы и за три года не отмоетесь.

А если хорошо себя покажем на учениях, то тут же ситуация переменится, — хлопнул в ладоши Хуан Синъань. — Ты там давно возле начальства вертишься, у тебя много идей. Как нам, по-твоему, можно получить это задание?

Сокрушить дух врага — вот лучшая стратегия, — сказал Лю Дунсюй. — Когда решится дело об учениях, то нам везде нужно будет светиться, поднять дух наших солдат. И заместитель командующего Фан, и командир армии Чэнь когда-то командовали дивизией «А». Конечно, в душе они лелеют надежду, что дивизия «А» как можно скорее выберется из этой пораженческой ямы. Вот на это мы и будем упирать.

Подчинённые согласились.

Идёмте есть, — сказал Хуан Синъань, — обсудим всё за едой.

Фань Инмин как раз, держа чашку риса в руках, ел вместе с рядовыми на тренировочной площадке третьего батальона. За едой он обратной стороной палочки нарисовал несколько треугольников, объясняя нескольким лейтенантам и младшим лейтенантам:

Пехотно-танковую скоординированную операцию нельзя причислять к книжным учениям. При передвижении по плоской местности пехота должна следовать за танками в тридцатиградусном секторе. Чем круче склоны, тем шире сектор, но не больше шестидесяти градусов. Зарубите себе это на носу, и тогда потери сократятся на пятьдесят процентов.

Куча хихикающих рядовых заметили быстро приближающийся белый автомобиль.

Один сержант приставил руку ко лбу, закрываясь от солнца.

О боже, да это же «мерс»! Боже! Боже! В нём женщина!

Какая красотка, — ответил младший сержант. Сержант хлопнул ефрейтора по плечу.

Никак твоя певичка приехала тебя навестить.

Идёт, идёт, — сказал младший сержант, — вот же грёбаный ловелас.

Командир третьего батальона, узнав Фан И, подбежал, пнул младшего сержанта ногой под зад и зловеще проговорил:

Негодяй! А ну заткнулся!

Отбросил чашку с рисом и пошёл ей навстречу.

Фань Инмин поднялся и проглотил рис. Глядя на командира батальона, весело разговаривающего с Фан И, он про себя подумал: «Что ей здесь нужно?»

Командир отделения Чжоу, принеси ещё порцию, — громко крикнул он и, повернувшись к Фан И, сказал: — Сестрица, поешь с нами.

Товарищ командир батальона, — доложил старший сержант, — рис и овощи уже съедены.

Не нужно, не нужно, — со смехом ответила Фан И, — я только переброшусь с вашим командиром полка Фанем несколькими словами и поеду. Как можно проголодаться с четырьмя колёсами под ногами.

Фан Инмин отложил чашку с рисом, повернулся и направился к роще. Пройдя пару шагов, он остановился, поджидая Фан И.

Младший сержант уселся на землю и запричитал:

Всё пропало. Два года отслужил, а одна фраза всё испортила.

Не бойся, — утешил его сержант, — дул северо-западный ветер, так что не обязательно командир полка услыхал.

Командир полка не услыхал, а командир батальона услыхал?

Командир третьего батальона доедал остатки риса, не переставая при этом ругаться:

Поглядите на себя, никчёмные ссыкуны! Если шуток не понимать, то как стать командиром полка? Он слышал тебя, младший сержант, и запомнил.

Несколько рядовых с высунутыми языками и взъерошенными волосами сдавленно захихикали, украдкой то и дело посматривая в сторону рощи.

Фан И с пренебрежением осмотрела Фань Инмина, покрытого пылью и с грязью на лице.

Уже командир полка, а всё делаешь работу командира взвода, да ещё и с удовольствием. Не быть тебе, пожалуй, великим человеком. Мао Цзэдун полжизни прослужил в армии, а едва ли винтовку больше нескольких раз в руки взял.

Десять генералов командуют десятью разными способа ми. А я и не хочу становиться великим. Неужели ты столько проехала, чтобы посмотреть, как я командую? Или же изменила своё решение?

Папе поставили диагноз — рак печени на последней стадии. Я еду на гору Вофошань, чтобы набрать каменей, заодно заехала сообщить тебе. Отсюда до города С всего сто двадцать километров, у тебя есть машина. Надеюсь, ты будешь приезжать хотя бы раз в неделю.

Фань Инмин пнул камень.

Здесь тоже Вофошань, здешние камни тоже лечат рак. Я давно слышал об этом.

О чём ты говоришь? — У Фан И вытянулось лицо. — Мне делать больше нечего, как смерть накликать на отца?

Ладно, ладно, давай не будем ругаться, — сказал Фань Инмин, — я тебе верю, что ещё тебе нужно? Значит, рак печени на последней стадии.

Фань Инмин, — свозь слёзы проговорила Фан И, — когда же твоё сердце успело окаменеть. Папе самое большее год остался…

Ну не надо так, — стал упрашивать Фань Инмин, — а то увидят рядовые. Что ты от меня хочешь?

Завтра — суббота. Ты сообщи о диагнозе своим родителям и привези Лунлуна. И потом пусть Лунлун каждую субботу приезжает ко мне домой.

А может быть, я просто буду звонить каждую неделю и справляться о здоровье твоего папы? — спросил Фань Инмин. — Тебе не кажется, что оставаться вместе теперь уже совершенно неуместно и даже неловко?

Что же тут неуместного? — не поняла смысл сказанного Фан И. — Мы с тобой не расторгли брачный контракт, ты зять в семье Фан, выходные проводишь в доме тестя. Что тут такого?

Разнервничавшись, Фань Инмин принялся жестикулировать.

Ты же знаешь какой я ортодоксальный, ни капли не раскрепощённый. Если вечером уйду, то это вызовет у папы подозрения, а не уйду, так ты снова начнёшь слёзы лить, а сердце ведь не камень

мы опять будем этим заниматься. Я… Как бы это сказать… Я думаю, что это тоже самое, что и завести любовника. И если тебе привычно, то мне нет.

Фан И онемела. Её лицо приобрело зеленоватый оттенок, но тут же побледнело, губы её дрожали. Она наставила палец на Фань Инмина, и слёзы беззвучно текли из глаз. После долгого молчания она наконец-то выдала:

Хорошо, Фань Инмин, хорошо. Я всё поняла. Внезапно она расхохоталась, затрясшись всем телом.

Так значит, после всего я в твоих глазах женщина, которая заводит себе любовников.

Я не это имел в виду, — поспешил объяснить Фань Инмин, — ты не пойми меня неправильно.

Не надо ничего объяснять! — громко сказала Фан И. — Это я слепая.

Неподалёку перешёптывались несколько солдат.

Кажется, ругаются.

Командир полка женился на такой хорошей женщине…

Становись! — крикнул командир третьего батальона. Солдаты повскакивали один за другим и выстроились в четыре шеренги перед командиром батальона.

Налево! Бегом! — снова заорал командир третьего батальона.

Фан И повернула голову, развернулась и ушла. Фань Инмин, с сожалением глядя ей в спину, открыл было рот, а потом махнул рукой и, ничего не предприняв, направился в сторону тренировочной площадки. Слушок о том, что жена ему изменяет, он давно уже слышал множество раз от своей младшей сестры. Он всегда считал, что не верит этому, но свои же слова, произнесённые сегодня, поразили его. Неужели это значит, что он поверил в эти слухи?

Проворочавшись всю ночь в кровати, но так и не сомкнув глаз, Фань Инмин решил вернуться в город С и повидать Фан Инда. Если Фан Инда действительно тяжело болен, то было бы эгоистично не навещать тестя, избегая встречи с Фан И.

Фань Инмин подозвал начальника штаба Цзяо Шоучжи.

Мой тесть заболел, так что мне нужно навестить его. А ты здесь гляди в оба — в выходные нередко бывают происшествия.

Тебе бы ещё вчера следовало вернуться вместе с сестрицей,

ответил Цзяо Шоучжи. — У дедушки-то и наследника нет, одна дочка за ним присматривает. Случись что — только на тебя вся надежда. Ты вчера с таким мрачным лицом ходил, что я не осмелился тебя уговаривать.

А до тебя, оказывается, новости уже долетели. От кого узнал? — спросил Фань Инмин.

Разве полк — это не командир полка? — с улыбкой сказал Цзяо Шоучжи. — Жена командира полка приехала издалека, ни кусочка ни съела, а перед отъездом вытирала слёзы. Это значительное событие, не так ли?

Фань Инмин не стал больше расспрашивать. Он открыл дверь машины, протёр тряпкой стекло и сказал:

В городе много солдат, близко к уездному центру. Сократи отгулы на праздники вдвое. Кого заметят в парикмахерской — тот полгода без отгулов. Всех стригут «под ёжик», что они забыли в парикмахерских²¹? А то нынче такое повсюду в округе.

На коротком поводке тоже не дело держать, — возразил Цзяо Шоучжи. — Это правда, что тяжело совладать с солдатской напастью в городе, но верно и то, что за пять лет они никого не обрюхатили. В те годы, когда я служил командиром взвода, так это дело в каждом батальоне раз или два в год да случалось.

Так то всё по любви было, были и чувства. А сейчас случись что — нужно будет и деньги выложить, и ещё слухи пойдут. В округе готовят крупные учения, так что будьте внимательнее.

Насколько крупные? — поспешил спросить Цзяо Шоучжи. Фань Инмин сел в машину и закрыл дверь.

Одна дивизия уровня «альфа» против одной сборной дивизии. И этой дивизией «альфа» непременно должна быть дивизия «А».

Нашу дивизию только недавно осрамили, — сказал Цзяо Шоучжи.

Вои именно потому, что нашу дивизию недавно осрамили, это задание не должно от нас ускользнуть, — с едва заметной улыбкой ответил Фань Инмин. — А так как мы подверглись взысканию и критике, то атакующим полком должен быть только первый полк, и никакой другой.

У Цзяо Шоучжи заблестели глаза.

Тогда мы сначала проведём закрытые тренировки.

Фань Инмин завёл машину и после длительного молчания сказал:

Базовые навыки не нужно тренировать. Чжу Хайпэн уличил момент хороший момент — мы же были ведущими последние три–пять лет. Тан Лун сказал, что на этот раз не будет штаба учений. Наверняка, это идея Чжу Хайпэна. Это он решил воспользоваться ситуацией!

Без штаба учений? Прямо как в настоящем сражении? Цзяо Шоучжи от изумления открыл рот.

Как жаль, что мы всего лишь полк механизированной пехоты, — вздохнул Фань Инмин. — Ладно, эти два дня отдыхайте, как обычно, а потом я вернусь, и мы всё обсудим. Нельзя позволить Чжу Хайпэну заграбастать себе всё удовольствие.

Когда Фан Инмин вернулся домой, он застал Фан Инда читающим газету на диване в гостиной. Вид у него был цветущий.

Разве сейчас части не приводятся в порядок? — спросил Фан Инда.

Папа, работы организованы, — ответил Фань Инмин. — Я слышал, что вы заболели, нашёл время, чтобы вас навестить. Вам уже лучше?

Лёгкое недомогание, а крику на весь округ, — проворчал Фан Инда. — Своё тело я лучше всех знаю. Такие пустяки не стоит принимать близко к сердцу. В моём питании есть всё необходимое — откуда взяться болезни? Эти врачи вечно раздувают из мухи слона.

Наблюдавший за Фан Инда Фань Инмин убедился, что тот врёт.

Да, да, — покивал он, усевшись напротив.

Хорошо, что ты вернулся. — Фан Инда отложил газету. — Говорят, что тебе вынесли строгий выговор с предупреждением за учения.

Да, — ответил Фань Инмин.

Не нужно считать, что тебе нанесли обиду, — сказал Фан Инда. — На тех учениях вскрылось множество проблем. Это ничего, что вскрылись проблемы — главное их разрешить. Чжу Хайпэн выдвинул идею: из передовых войск всего округа сформировать дивизию уровня «бета», которая будет противостоять дивизии уровня «альфа». Вчера постоянный комитет это утвердил и уже распорядился, чтобы отдел подготовки и отдел оперативного управления разработали план. Как думаешь, у какой стороны больше шансов на победу?

Это зависит от плана, — осторожно ответил Фань Инмин.

В этот раз штаба учений не будет, обе стороны будут сражаться в полную силу, — сказал Фань Инда. — Дивизия уровня

«бета» с высокотехнологичным вооружением внезапно вторгнется в охраняемый дивизией «альфа» район и развяжет локальную войну. Это основная идея.

Если так, то я голосую за дивизию «альфа», — сказал Фань Инмин.

Назови причины.

Площадь обороняемого района одной дивизии уровня

«альфа» составляет несколько тысяч квадратных километров, рельеф состоит и из гор, и холмов, и равнин. Если говорить о дивизии «А», то у нас три пехотных полка, один танковый полк, один зенитный полк и один мотострелковый полк. Эти основные части могу организовать эшелонированную оборону. Если эти основные силы не понесут значительных потерь во время стратегического воздушного удара и будут иметь половину контроля в воздухе, то останутся силы, чтобы противостоять любой дивизии.

Их система командования и система связи сильно изменились за последние годы, — кивнул Фан Инда. — У них отличная боеспособность и способность реагирования. Я согласен с твоим суждением. На этих учениях очень важен командный состав. Инмин, как думаешь, каковы шансы на победу, если дивизия «А» под командованием Хуан Синъаня вступит в бой со сборной дивизией Чжу Хайпэна?

Я прошу прощения, но я не могу ответить.

Это мне не следовало у тебя такое спрашивать, — заулыбался Фан Инда. — Эти учения — испытание, цель которого — выяснить, кто будет в ядре командного состава десять лет спустя, поэтому нужно отобрать лучших из лучших. Давай больше не будем об этом. Инмин, ты за этот год сильно переменился: молчалив, неэнергичен. Что происходит?

Папа, вы… Я… — стал увиливать от ответа Фань Инмин. — Я не изменился, такой же, что и раньше.

Ты от меня не скроешь ничего, — вздохнул Фан Инда. — У вас с Сяо Сань, кажется, сейчас кризисное время, так ведь?

Это… это… — замямлил Фань Инмин.

А ну встань! — громко сказал Фан Инда. — Полковник, командующий полком, не имеет мужества столкнуться с семейным кризисом. Может ли он вести войска?

Фань Инмин, сжав зубы, собрал волю в кулак и глядя на Фан Инда, выдал:

Папа, год назад Сяо И предложила разойтись.

И какое твоё мнение? — спросил Фан Инда.

Поначалу это стало для меня неожиданностью, и я не хотел. Но прошёл год, и я начал понимать. Мы уже не можем найти общего языка. Как раз недавно мы разговаривали о том, чтобы развестись, но из-за вашего здоровья она попросила подождать.

Фан Инда, стоя, повернулся спиной к Фань Инмину и уставился в окно невидящими глазами. В душе он никак не мог смириться с этим ужасным фактом.

А как же Лунлун? — дрожащим голосом спросил он.

Останется с Сяо И, — ответил Фань Инмин. Фан Инда резко повернулся и холодно сказал:

Он ребёнок-инвалид. Вы что, не понимаете?

Мы с Сяо И больше не хотим быть вместе, — жёстко сказал Фань Инмин. — Я думаю, я знаю, что значит быть отцом.

Фан Инда сел, правой рукой машинально потрогал крышку от чайной чашки и опустил голову. Спустя долгое время он снова посмотрел на Фань Инмина.

Молодец! У тебя хватило смелости принять вызов моей дочери. Это говорит о том, что я не ошибся в тебе. Ваш брак разрушился, и это тоже поражение. Надеюсь, что ты станешь успешным военным.

Папа, я заберу вещи и вернусь в часть, — сказал Фань Инмин.

Фан Инда молча махнул рукой.

Хотя не было сказано ни слова, он не собирался пускать брак горячо любимой третьей дочери на самотёк. В душе он лелеял надежду и хотел видеть конфликт между молодыми супругами как неизбежное столкновение языка с зубами. Он и представить не мог, что какие-то десять минут спустя ситуация резко ухудшится.

Фан И возвращалась домой с каменной мукой и увидела во дворе машину Фань Инмина. Обуреваемая подозрениями, она поднялась на крыльцо. Перед дверью она остановилась, обдумывая, как встретить Фань Инмина дома. В это время подбежала домработница Сяо Ин, чтобы открыть Фан И дверь.

Папа дома? — спросила Фань И.

Дома, дома, — отскочив в сторону, затараторила Сяо Ин, — как раз с дядей разговаривает.

Фан И с каменной мукой в руках вошла в гостиную и, навесив на лицо улыбку, сказала:

Неужели Инмин приехал? Фан Инда отложил газету.

Наверху собирается. А это у тебя что?

Фан И отыскала ящик из-под фруктов и положила туда каменную муку.

Это я для тебя нашла камни, которые лечат желудочные болезни. Завариваешь три раза ежедневно, и через три месяца от болезни не останется и следа.

Фан Инда отложил газету и молниеносно вскочил.

Я не буду это пить! Не буду. Нет никакой болезни, к чему всё это. Я в ваши дела не лезу, вот и вы в мои не суйте свой нос.

Папа, ты чего? — медленно выпрямилась Фан И. — Утром всё хорошо было. Ты на меня злишься?

Разве я смею злиться? — холодно усмехнулся Фан И. — Ты управляющая транснациональной корпорацией, а он…

Отец и дочь увидели спускающегося с дорожной сумкой в руках Фань Инмина. Все трое застыли на месте.

Ты куда собрался? — спросила Фан И. Фан Инмин не ответил.

Папа, — глядя на Фан Инда сказал он, — я возвращаюсь в полк, а вы берегите себя.

Фан Инда нетерпеливо махнул рукой.

Фан И подскочила и схватила Фань Инмина за руку:

Что ты сказал папе? Как ты мог?

Лучше прикончить одним ударом, чем тянуть, — исполнившись решимости, ответил Фань Инмин. — Заявление на прикроватной тумбочке. Как подпишешь — сообщи мне.

Сяо Фань, что ты несёшь… — сквозь зубы сказала Фан И. Фан Инда схватил чашку и швырнул на пол.

Пусть уходит! Не желаю это выслушивать! — Наконец он потерял всякое терпение и заорал: — Убирайся!

Фань Инмин с вещами в руках открыл дверь и ушёл широкими шагами.

В гостиной повисла звенящая тишина. Чуть слышное чириканье, доносившееся из-за двери, резало слух. Фан И, долгое время в оцепенении смотревшая на дверь, медленно повернулась. Фан Инда, замер, словно статуя, посреди гостиной и плакал.

Фан И изумлённо отпрянула, потом в два шага подлетела к нему, упала на колени, обхватив его за ноги и подняла на его своё заплаканное лицо.

Папа… — выдавила она сквозь слёзы.

Фан Инда дрожащими пальцами стёр слёзы с лица Фан И, провёл рукой по её растрепанной чёлке.

Никогда в жизни я не относился небрежно к поражениям,

тяжело и серьёзно проговорил он, — но в этом деле папа потерпел поражением. Вы ни в чём не виноваты. Папа виноват.

Папа, давай не будем об этом, — дрожащим голосом проговорила Фан И.

Нет, нам нужно об этом поговорить, — упрямо ответил Фан Инда.

Фан И поднялась, помогла Фан Инда сесть на диван, опустилась рядом на колени и вытерла слёзы с отцовского лица.

Ты сядь, и поговорим. Только ни в коем случае не волнуйся.

Сражение проиграно. Нужно выяснить причины, иначе будет проиграно и следующее. Твоя мама умерла слишком рано, у меня не было сына, я относился к тебе, как к сыну. Чем своенравней ты была в детстве, тем я был больше доволен. Когда ты повзрослела, тебе, Сяо Сань, не хватало мягкости. Мне не следовало позволять тебе выходить замуж за блестящего офицера — вы слишком похожи. А значит, несовместимы.

Папа, я не жалею. Я никогда тебе не жаловалась. Я не хотела тебя тревожить — ты так внезапно заболел.

Фан Инда погладил Фан И по голове и со вздохом сказал:

Я понимаю твою дочернюю любовь. Ты вовсе не хотела, чтобы папа собственными глазами видел, что твой брак распался. И я благодарен тебе за это. Я знаю, что мне осталось недолго.

Служить осталось недолго, — возразила Фан И.

Фан Инда положил руки на лицо Фан И.

Сяо Сань, я всю жизнь прослужил в войсках, неужели я побоюсь услышать о неизлечимой болезни? Посмотри папе в глаза и скажи, рак чего?!

Фан И в изумлении отпрянула, долгое время всматривалась в уверенное и мужественное лицо отца, и в конце не сдержалась:

Так ты знаешь? Как так…

Своё тело я лучше всех знаю, — с лёгкой улыбкой ответил Фан Инда. — Нет болезни, так и говорить не о чем, а есть болезнь — это страшно. Когда я снова заболел в Пекине, я сразу понял, что эта боль необычная. А когда из-за половины бокала вина я очутился в госпитале, то понял, что мне уже не выбраться. Скажи мне, что говорят врачи? Сколько мне осталось?

По лицу Фан И непрестанно текли слёзы.

Рак печени на последней стадии, операция невозможна. Осталось от полугода до года, если не произойдёт чудо… У-у-у…

А ну прекратить реветь! — сурово скомандовал Фан Инда. — Дочь Фан Инда ревёт из-за какого-то рака печени. Кто узнает — не поверит! Я сейчас больше всего тоскую о тех днях в санатории. Но сейчас пока всё хорошо, пока не нужно туда ехать. В этом году в армии происходят большие перемены, если говорить начистоту. Никому не говори, что я знаю о своей болезни. Приказываю тебе хранить тайну.

Тогда ты должен пообещать принимать лекарства. Фан И вытерла слёзы.

Я обещаю тебе. А если ещё получится покомандовать такими крупными учениями, то будет совсем хорошо. Сяо Фань хочет уйти? Так пусть идёт.

Фан И с пониманием вздохнула и сказала:

Жаль, что я не мужчина, разочаровала тебя. Как было бы хорошо, если бы я могла командовать учениями вместо тебя.

Твой дедушка командовал солдатами в войне с японцами и пал на поле боя, — покачал головой Фан Инда. — Я всю жизнь прослужил в армии, такой конец очень даже неплохой. А ты добилась успехов на рынке, и я этим очень доволен.

Осторожно подошедшая Сяо Ин подметала осколки и бормотала себе под нос:

Большего и желать нечего. В семье и у отца, и у дочери по две машины, целый этаж в доме. Что же плохого? Ревут тут, а там еда уже остыла.

Оцет и дочь рассмеялись.

Лю Дунсюй и подумать не мог, что Фань Инмин покажет ему копию документа с печатью полка, в котором подтверждалось согласие на развод командира полка Фань Инмина с женой Фан И.

Командир полка Фань, вот уж время потрясений, — укоризненно вздохнул Лю Дунсюй. — И к чему же такие крайние меры?

Он подошёл к двери и запер её.

Вообще, я мог это сделать, принимая во внимание мнение только полка, — ответил Фань Инмин. — Но, чтобы не нарушить дисциплину, я пришёл за мнением дивизии.

Лю Дунсюй долгое время молчал, стоя к Фань Инмину спиной.

Можно ли это дело отложить? — наконец заговорил он. — Ты разве не знал, что на этих учениях командующего «красными» могут выбрать и из командиров полков?

Какая разница знал или не знал? — холодно ответил Фань Инмин. — Я знаю только то, что меня это не касается. Я могу поручиться, что первый полк не опозорит дивизию.

А заместитель командующего Фан знает о вас с Фан И? — Лю Дунсюй изо всех сил сдерживался, чтобы не вспылить.

Он уже милостиво дал разрешение, — цинично сказал Фань Инмин, — удостоил меня честью — приказом убраться.

Вот уж чего совсем не нужно дивизии «А», — сокрушённо вздохнул Лю Дунсюй.

А я и не знал, что мой брак имеет такое большое влияние на судьбу дивизии «А», — насмешливо сказал Фань Инмин.

Лю Дунсюй скрежетнул зубами, вынул ручку и на обратной стороне мнения полка написал несколько слов: «Согласен с мнением полка. Лю Дунсюй», с размаху бухнул свидетельство на стол и со злостью рявкнул:

Забирай! Иди меняй на свою свободу! «Закон о браке» — основной закон страны, так что не мне, какому-то комиссаришке дивизии, с ним тягаться. Моё дело маленькое — дать тебе зелёный свет. Нечего из-за этого шум поднимать и сор из избы выносить. А я тебе скажу, что ты, с учётом ситуации, поступаешь крайне эгоистично. Ты разочаровал меня. Меня и десять тысяч солдат и офицеров всей дивизии.

Фань Инмин стоял молча, никуда не уходя.

Не трать своё и моё время, — грубо сказал Лю Дунсюй. — Такой шанс выпадает раз в тысячу лет, и я бы всё отдал, чтобы он достался дивизии «А». Иди уже давай.

Фань Инмин раздражённо дёрнул дверь и вышел. На стоянке он злобно сдал назад, выехав на дорогу. В лужи полетели куски глины. Он совсем не задумывался о том, что скажут люди, он даже не заметил выехавший навстречу внедорожник такой же марки, в котором, возможно, сидела какая-та важная персона.

Гао Цзюньи, сидевший в «мицубиси», выделенном ему Чжао Чжунжуном, увидел внедорожник, который бесчинствовал на подведомственной ему территории, что определённо бросало тень на его, как начальника штаба, авторитет.

А ну остановись! — заорал он. — Я посмотрю, что за выродок устраивает тут такие выкрутасы!

Его машина ещё не успела полностью остановиться, а он уже открыл дверь и высунулся наружу.

Чжао Чжунжун втянул Гао Цзюньи обратно.

Не обращай внимания, старина Гао, — сказал он, — это машина Фань Инмина. Раз он такое вытворяет — значит, случилось у него что-то. Вот он и выпускает пар на заднем дворе.

А ты, случаем, не обознался, братец Чжао? — закатил глаза Гао Цзюньи.

А ты не смотри, что я в очках, — уверенно ответил Чжао Чжунжун, — у меня хорошее зрение. Я не обознался.

Что ты имел в виду, когда сказал, что командующим «красных» также может быть выбран выдающийся командир полка? Разве ты не говорил, что из всех руководителей в округе только Фань Инмин годится на эту роль? Если ты не обознался, то, видимо, он ещё не отмылся после того происшествия.

Смело выставляй командира дивизии Хуана. В каждой дивизии есть разделение на руководителей и подчинённых, так ведь?

сказал Чжао Чжунжун. — И если ваша дивизия запишет Фань Инмина, то никто от этого не выиграет. Я ведь сегодня специально приехал, чтобы помочь тебе убедить командира дивизии Хуана.

Они оба направились в кабинет Хуан Синъаня.

Выехав из штаба дивизии, Фань Инмин направился прямо в город С к Фан И.

Фан И и Фань Инмин вышли из уличного комитета, сжимая в руках по жёлтой книжице. Выглядевшая расстроенной Фан И барабанила пальцами по свидетельству о разводе. Она машинально остановилась и обворожительно улыбнулась Фань Инмину.

Вот, значит, и конец. На душе так пусто. А ты теперь чувствуешь себя вольной птицей, перед которой распростёрлось бескрайнее небо?

Сяо И, — смущённо улыбнулся Фань Инмин, — не подумай плохо обо мне, а если обижу ненароком, ты уж прости. Каждый месяц Сяо Луну полагается сто юаней, ты не отказывайся, пожалуйста.

Фан И размышляла, опустив голову.

Хорошо, я тебе уступлю, но и ты меру знай. Через десять лет, если мы ещё будем друзьями, ты выплати единовременно. А иначе мне претит получать каждый месяц от тебя по сто юаней, будто бы мы с сыном живём на твои подаяния. Я тебя не обидела своими словами?

Ладно, — был вынужден согласиться Фань Инмин.

Фан И проводила взглядом только что расписавшуюся молодую пару и вздохнула.

У каждого свой путь. Я чувствую, как будто чего-то не хватает. Зачем же продолжать плохой роман?

Идём, я угощу тебя обедом, — от всего сердца предложил Фань Инмин.

Ты уже превратил обед в «Императрице Розе» в Тайную вечерю, нарушив данное тобой слово, — покачала головой Фан И. — Если так хочешь, то давай мы вместе снова побываем на горе Фэнхуаншань.

Фань Инмин молча стоял на месте.

Ты же взял выходной? — спросила Фан И. — Давай до обеда поедем на пикник. Каждый возьмёт еду и напитки и поедет на своей машине. Как тебе такое?

Фань Инмин прекрасно знал, что Фэнхуаншань — это страница их страстной любви. Никогда в жизни он бы не поехал туда ещё раз. Подсознательно он воспринимал развод с Фань И как предательство их любви. Что же замышляет Фан И? Хочет заново вспомнить ту чистую слепую любовь? Хочет пробудить прекрасные воспоминания о её молодости? Или же всё вместе? Фань Инмин не мог догадаться о причине, как и не мог отвергнуть предложение Фан И.

Это хорошая идея, — сказал он. — Только это заброшенное место, подразделение связи давно расформировали.

Да, там остались одни развалины, — ответила Фан И. — Я позавчера там была, плакала. И тогда я подумала, что всё должно закончиться там, где началось.

Фань Инмин, почувствовав, как похолодела кровь, рассмеялся:

Так значит, ты тщательно спланировала этот номер программы.

Дамы вперёд! — сказала Фан И, стоя перед своей машиной. — Я поеду впереди, буду показывать дорогу.

Пока взволнованный Фань Инмин ехал за Фан И к местам их былой любви, Хуан Синъань принял решение побороться за звание командующего «красными». Проводив Чжао Чжунжуна, он вызвал начальника отдела операций и Тан Луна к себе в кабинет.

Вы все знаете об учениях, — начал Хуан Синъань. — От того, получит или нет дивизия «А» это задание, зависит её будущее. Вы двое, начиная с этого дня, отложите все другие дела и сконцентрируйтесь. Хоть из кожи вон вылезьте, но за две недели предоставьте мне план учений.

Начальник отдела операций и Тан Лун стояли молча, словно бы ожидая более подробных инструкций.

Хуан Синъань отхлебнул чай и выплюнул чаинку.

На этом всё. Идите занимайтесь делами.

Ещё несколько дней назад Тан Лун узнал новость о том, что будет выбираться командующий на учения. В это же время Цзяо Шоучжи рассказал ему, что Фань Инмин собирается развестись. То, что Хуан Синъань будет участвовать в выборе командиров, говорило о том, что Фань Инмин уже впал в немилость, и это расстроило Тан Луна. Но когда Хуан Синъань назначил его работать над черновиком плана учений, он снова воспрял духом.

Товарищ командир дивизии, — сказал Тан Лун, — а как нам учитывать район учений, общий курс, количество солдат, а ещё такие факторы как воздушная атака, наличие второго тыла?

Теперь понятно, почему комиссар назвал тебя мозговитым,

кивнул Хуан Синъань. — На этот раз ситуация особенная, был дан только общий курс. Задание распределят на основе плана учений, главным образом должна быть учтена оборона. Основной курс, если простыми словами, проверить, сможет ли такая дивизия, как наша, победить разношёрстное войско на основе дивизии

«С». Чем тщательнее вы всё обдумаете, тем лучше. Чтобы, когда я буду принимать, не обнаружилось, что каких-то материалов не хватает.

Оба вернулись в дежурную комнату оперативного отдела. Начальник оперативного отдела сказал Тан Луну:

Даю тебе десять дней, чтобы написать черновик. Эти дни на работу можешь не приходить.

Товарищ начальник отдела, а может, нам нужно посоветоваться? — спросил Тан Лун.

Вошёл дежурный с журналом дежурств в руках и доложил:

Товарищ начальник отдела, звонил начальник отдела подготовки и сказал, что в течение недели заместитель командующего Фан приедет в дивизию, чтобы проверить, как проведены работы по исправлению ошибок.

Начальник отделения Чжан вырвал у него из руки журнал дежурств.

Почему раньше не доложил о таком важном деле? Ты только вступил на пост, так что это не твоя вина. На будущее запомни: когда звонит любой вышестоящий командир, а тем более, по тако му важному делу, как осмотр части командующим всего округа, то ты должен, как только повесил трубку, известить каждого командира дивизии.

Он двинулся к выходу и снова обернулся.

— Начальник штаба Тан, ты делай черновик по указаниям командира дивизии.

Тан Лун какое-то время просидел, лениво развалившись на стуле. Затем с двумя газетами в руке он вышел из здания и направился к двум белым двухэтажным домикам, скрывшимся в зарослях бамбука. Он хотел посоветоваться с Цю Цзежу.

Маленькое здание, склонившееся к ручейку, утопало в смехе солдаток. Когда Тан Лун приблизился, этот беззаботный смех волшебным образом переменил его настроение.

Две солдатки мыли красный коврик, стоя в воде в закатанных штанах. Ещё издалека завидя Тан Луна, они помахали ему.

Товарищ Тан, — сказала младший сержант, — неужели учуяли запах мяса? У нас сегодня на обед свинина на пару.

Должно быть, командир отряда Цю уведомила по телефону, — хихикнула сержантка. — Командир отряда Цю, начальник прибыл на осмотр, скорее встречайте…

В несколько прыжков Тан Лун перескочил ручей по камням, выглядывавшим из воды и, увидев переодевавшуюся Цю Цзежу, громко сказал:

Уже конец октября! Холодина какая! Одевайся скорее, не то промёрзнешь до костей.

Одна красивая ефрейтор, зажав пальцами нос, прогундела:

«Уже конец октября! Холодина какая! Одевайся скорее, не то промёрзнешь до костей». И солдатки расхохотались в раскачивающихся на ветру зарослях бамбука.

Цю Цзежу надела обувь и сердито крикнула:

Орёшь и не думаешь о последствиях. Вот тебя солдатки и не боятся.

Что за генеральная уборка у вас? — улыбнулся Тан Лун.

А ты ещё не знаешь? — удивилась Цю Цзежу. — Наше подразделение повысили до центра обработки информации. Начальник велел придать новую атмосферу. А ты почему не на работе? Куда бежишь?

Не повезло с тяжёлым заданием, — грустно сказал Тан Лун, — и уже никак его не спихнёшь. Вот я и расстроен.

Что случилось? — мигом стала серьёзной Цю Цзежу.

Развод Фань Инмина пришёлся совсем некстати, новости уже повсюду разлетелись. Нет даже кандидатов, чтобы записаться в командующие «красными».

А твоё-то какое дело? Что ты судачишь о чужом разводе? И вообще, развод не он затеял. Я так думаю, что за этим по большей части стоит Сяо Сань. Несколько дней назад я была у неё, чтобы уладить то дело с акциями, и увидела генерального директора компании «Чанда» Шэнь Чанда. Такое ощущение, что это Шэнь Чанда подрабатывает у Фан И. Фан И говорила, что Шэнь Чанда ещё не женат.

Так ты сама ещё больше судачишь. Ты больше не зовёшь её сестрицей Фан?

Я это упомянула, чтобы тебя в чувство привести, — огрызнулась Цю Цзежу. — Я так думаю, что именно о таком говорят:

«Мужчины портятся, разбогатев, а женщины богатеют, испортившись». В чём Фань Инмин провинился? Разве есть смысл становиться командующим за счёт женщины, которая наставляет рога?

Цзежу, ты полегче, ладно? Иначе это дело навредит мне.

Как оно тебе навредит?

Я не слишком жалую Фань Инмина, но на этих учениях кроме Фань Инмина никто не может тягаться с Чжу Хайпэном.

Так как это с тобой связано?

Я немало потратил усилий, чтобы сблизиться с Фань Инмином, но он так и не проявляет дружелюбия.

Говори прямо, что случилось

Командир дивизии Хуан хочет побороться за место командующего «красными» и приказал мне составить план.

Значит, он тебя ценит?

По большей части это заслуга нашего начальника отделения Чжана. Проблема в том, что цель этих учения — нащупать путь повышения боеспособности армии за счёт технологий. А какой из командира дивизии Хуана противник Чжу Хайпэну? У них же психологическая разница в сотню лет.

Если ты сделаешь идеальный план, разве это не решит все проблемы? Не трать свой талант попусту.

Я не могу проникнуть в само ядро учений при текущей системе. Каков бы ни был мой план — он мёртв. При поражении я стану козлом отпущения. Сделать нельзя и плохо сделать нельзя — это-то меня и тревожит. Учения без штаба учений — это шанс, который выпадает раз в несколько десятков лет! Это мой шанс доказать свои способности.

Товарищ командир отряда, — подбежала с докладом солдатка, — штаб известил о том, что заместитель командующего Фан приедет на осмотр. На выходных не отдыхаем, тренировки как обычно.

Солдатки хором зароптали.

А ну прекратить болтовню! — прикрикнула с берега Цю Цзежу. — В субботу и в воскресенье будут соревнования по скорости печати.

Опять перебарщиваешь, — сказал Тан Лун. Подчинённые дружно согласились.

У нас на обед свинина на пару, — сказала Цю Цзежу. — Поешь здесь.

Фань Инмин и Фан И закончили свой уединённый пикник под раскидистым гинкго посреди склона горы. Разговаривали они только о том, что некогда на месте руин тут базировалось подразделение связи. Фань Инмин знал, что Фан И непременно выкинет какой-нибудь номер. Он внимательно наблюдал за ней вот уже два часа, но ничего необычного в её поведении не замечал, и на сердце становилось всё тревожнее.

Фан И вытянула салфетку и отёрла рот.

Солдаты текут, как вода, да и лагеря не из железа. Давай не будем об этом. Погоди, я хочу, чтобы ты угадал, где находилась комната высшего командования этой части — командира отряда Фан И.

И снова воспоминания словно бы вернули их в прошлое.

Фань Инмин молча улыбнулся.

Фан И вытащила из сумочки конверт и передала Фань Инмину.

Передай своей сестре.

Что это? — спросил Фань Инмин.

Это акции компании «Чанда» на десять тысяч юаней. Ты за неё не отказывайся. Если оценка Тан Луна верна, то, когда они появятся на рынке, будут стоить больше ста тысяч юаней. Хватит, чтобы купить небольшую двухкомнатную квартиру. Я знаю, что она мне за эти два года и слова доброго не сказала, но я не в обиде.

Она уже четыре работы сменила, и всё ей не так, — сказал Фань Инмин. — Денег, что она зарабатывает, едва ли хватит на несколько подарков. Она такая бестолковая, что, пожалуй, поймёт тебя неправильно.

Она уже разумная, — возразила Фан И, — она следила за мной раз десять, тебе ли этого не знать. Ну не будем об этом. Инмин, ты знаешь, почему я решила устроить пикник под этим деревом.

Фань Инмин недоумённо посмотрел на дерево и покачал головой.

Подумай ещё, — сказала Фан И.

Это самое большое дерево, — предположил Фань Инмин.

Я так и знала, что ты не помнишь, — разочаровано сказала Фан И, — да ты бы и не запомнил. А в то время у тебя было поменьше энергии. Под этим деревом меня впервые поцеловал один мужчина. Что ты вскочил? Вспомнил? На другой день я написала человеку по имени Чжу Хайпэн, что теперь я официально в отношениях с тем мужчиной. Что теперь я…

Бледный Фань Инмин спускался с горы следом за Фан И. Фан И замедлила шаг.

Я тебя сегодня сюда привела не для того, чтобы ты всю жизнь стыдился, вспоминая меня. Я лишь хотела, чтобы ты понял, как нужно обходиться с женщинами.

Она встала на холмик.

Первый поцелуй был таким трогательным. Ты же помнишь, что случилось с моей ногой одним осенним вечером десять лет назад?

Бледный как смерть Фань Инмин не проронил ни слова.

Фан И никак не унималась, в её голосе появились металлические нотки:

Одна моя сослуживица потеряла здесь девственность. Потеряла её не по своей воле, но она нисколько не сожалеет. А тот незрелый юноша, которой потом вырос в крупного мужчину, совсем и не помнит то свидетельство о браке, полученное лишь сорок дней спустя? Через десять лет он… он…

И в это мгновение Фань Инмин наконец-то понял постыдный замысел Фан И. Он не мог её остановить и даже в душе надеялся, что её острые словно нож слова станут такими острыми, что смогут заколоть его насмерть.

Фан И, повернувшись спиной, вытерла слёзы, оглядела такую знакомую гору Фэнхуаншань и спокойно сказала:

Мы десять лет прожили вместе, но так и не поняли друг друга по-настоящему. Я потеряла мужа, дурная черта которого погубила моё самоуважение, но я не хочу терять отличного друга. Давай на прощание пожмём друг другу руки.

И она протянула руку.

Фань Инмин, онемевший словно труп, пожал руку Фан И. Фан И улыбнулась он захлестнувших её волнующих чувств.

Фэнхуаншань тому свидетель — моё тело принадлежало лишь одному мужчине, — повернувшись к Фань Инмину, сказала она. — С кем я буду спать сегодня вечером, уже никакого отношения не имеет к целомудрию.

Договорив, она села в ослепительно белый «мерседес».

Два часа он вёл автомобиль на огромной скорости и в тот же вечер вернулся в штаб полка на горе Вофошань. Откинул одеяло и рухнул на кровать, даже не сняв ботинок.

Начальник штаба Цзяо Шоучжи вошёл и зажёг свет.

«Ещё восьми нет, а уже спит? Даже ботинки не снял? Что-то произошло?» — подумал он.

Фань Инмин повернулся и сел на кровати.

Всего-то подготовить бумаги, уплатить сто юаней, три минуты — и вопрос решён.

Так чем же ты так озабочен? — спросил Цзяо Шоучжи.

Устал, — горько усмехнулся Фань Инмин, — всё так бессмысленно.

Впервые от тебя такое слышу, — сказал Цзяо Шоучжи. Фань Инмин поднялся и сложил одеяло.

Теперь часто будешь такое слышать, — сказал он.

Раз ты вернулся, то я должен тебя известить, что твой бывший тесть собирается внезапно провести осмотр своей старой части, посмотреть на результаты наведения порядка. В дивизии уже всё распланировано: завтра и послезавтра выходных не будет, все тренировки должны быть проведены.

Этим мы дедушку не задобрим, — ответил Фань Инмин. — Эффективнее будет найти гранитный камень и поставить стелу на месте поражения.

Я уже велел всем батальонам завтра провести полные тренировки. После обеда Тан Лун прислал телеграмму, сказал, что ты упустил свой шанс. Он сейчас составляет план учений для Хуан Синъаня.

Сколько же талантов в округе, — сказал Фань Инмин. — Вы уж слишком меня переоцениваете. Тан Лун кучу книг прочитал, а есть ли толк? Если Хуан Синъань хочет, чтобы всё было идеально, то ему следовало бы собрать группу командиров из каждой дивизии или штаба.

Товарищ командир полка, товарищ начальник штаба, — вошёл с донесением лейтенант, — оперативный отдел дивизии уведомляет о том, что заместитель командующего Фан Инда уже прибыл в штаб армии, и есть большая вероятность, что завтра или послезавтра он прибудет в дивизию. Требуют организовать дежурство для начальства.

Старина Фань, завтра ты на вахте, а послезавтра я, — сказал Цзяо Шоучжи. — Согласен?

Завтра утром мне нужно в третий батальон, так что ты тут сам справляйся, — ответил Фань Инмин.

Я буду два дня на дежурстве, — сказал Цзяо Шоучжи офицеру.

Тебе нынче лучше с дедушкой не встречаться, — со смешком сказал Цзяо Шоучжи. — А ты предусмотрительный.

Я так его разочаровал, — вздохнул Фань Инмин, — ужасно разочаровал. Жаль, что ничего уже не изменить. Я лучше умру, чем с ним встречусь. В этом разводе не было никакого смысла.

В это время Фан Инда в сопровождении Чэнь Хаожо прогуливался по тренировочной площадке штаба армии. Ручейком струился серебристый лунный свет.

Фань Инда осмотрел освещённый лунным светом пейзаж и вздохнул:

Штаб армии вот уже больше сорока лет здесь стоит.

В 1950 году здесь официально был основан штаб армии. Мне тогда чуть больше десяти лет было, а во всём городе только четыре улицы — две южные и две северные крест-накрест. А нынче это средний город с полумиллионным населением. Город с каждым годом меняется всё сильнее и сильнее.

Это непростая ситуация, — сказал Фан Инда. — Устойчивое экономическое развитие должно основываться на сильной армии. Однако эта армия не воевала уже более сорока лет.

Мы только прошли подготовку в горной местности в конце 62-го, и война закончилась. В годы боевых действий на южном фронте мы всегда были расквартированы здесь в качестве резерва.

Так годится или нет Хуан Синъань из дивизии «А»? — спросил Фан Инда. — Раскрой мне карты.

Он справляется со своей должностью командира дивизии, когда речь идёт о поддержании обычной боевой готовности и тренировках. Но, пожалуй, он не годится на то, чтобы командовать дивизией в подобных учениях.

Так почему же из дивизии «А» на место командующего

«красными» выдвинули только его? — спросил Фан Инда. — В дивизии «А» больше никого нет?

Как я понял, — принялся объяснять Чэнь Хаожо, — военный округ таким образом избирает командующих «красными» и

«синими», чтобы в ходе учений проверить боеспособность дивизии уровня «альфа». В дивизии «В» тоже все воодушевились.

Я, будучи командующим армией, не могу слишком уж лезть в это дело.

Очень уж ты мягкий! — бесцеремонно заявил Фан Инда. — У тебя правильное понимание. Костяк «синих» будет сборным, так что не нужно недооценивать их боеспособность. Чжу Хайпэн даже где-то откопал чудака, взламывающего программы. Я это поддержал. Если говорить от сердца, то я очень надеюсь, что командующий «красными» будет выбран из дивизии «А».

Конечно, лучше всего будет, если дивизия «А» сможет проявить себя на учениях.

А как же Фань Инмин? Неужели его отстранили из-за слухов о его разводе с Сяо Сань?

Это моя вина. Я неправильно понял замысел и думал, что нужно потренировать дивизию «В». Завтра я направлю дополнительные разъяснения.

Вошёл Лян Пин.

Командир, время уже позднее, вам нужно отдыхать.

Понял, — ответил Фан Инда. — Завтра утром едем в дивизию «А».

Когда утром следующего дня Фан Инда прибыл в дивизию

«А», он разочаровался с первого же мгновения.

Он посетил несколько подразделений дивизии «А», гигиена везде была безупречная. Он проводил руками по стёклам — ни пылинки. Все компьютеры светились, отображая на экранах текст на иностранном и китайском языках. Красные ковровые дорожки были идеально чисты.

Фан Инда вышел на площадку перед многоэтажным зданием штаба и пробормотал себе под нос:

Какой же сегодня день недели?

Суббота, — ответил кто-то.

Начальник штаба дивизии на месте? — спросил Фан Инда. Подбежавший Гао Цзюньи встал навытяжку и отрапортовал:

Товарищ заместитель командующего, я начальник штаба дивизии Гао Цзюньи.

А что, ваша дивизия никогда по выходным не отдыхает? — кивнул Фан Инда.

Вся дивизия занимается наведением порядка, — ответил Гао Цзюньи. — А с прошлой недели начались закрытые тренировки, поэтому по выходным не отдыхаем.

Очень хороший ответ, — сказал Фан Инда. — В конце концов ты, начальник штаба передовой дивизии уровня «альфа», за словом в карман не полезешь. Командир дивизии Хуан на месте?

На месте, — гаркнул выбежавший навстречу Хуан Синъань.

По уставу следует отвечать «Здесь», — язвительно сказал Фан Инда.

Хуан Синъань покрылся потом, выпятил грудь и выпалил:

Здесь.

Стелу поставили? — спросил Фан Инда.

Хуан Синъань словно заранее был готов к этому вопросу и без запинки доложил:

Мы связались с крупной гранитной каменоломней и собираемся по завершении работ организовать церемонию с участием командного состава на уровне полка и выше.

Очень хорошо. Значит, слова заместителя командующего, уходящего в отставку, всё же имеют для вас значение. Вы уже и каменоломней связались, а ведь всего чуть больше месяца прошло. Даже и не скажешь, что вы затянули с этим делом. Командующий армией Чэнь, проводите меня посмотреть на эти закрытые тренировки первого полка.

Весть о случившемся в штабе дивизии тут же долетела до начальника штаба первого полка Цзяо Шоучжи. Он не оставил её без внимания и сразу же позвонил Фань Инмину.

И вроде не ругается, а только лучше бы уж ругался. А то выходит ещё хуже. Командир дивизии Хуан и начальник штаба Гао Цзюньи от страха испариной покрылись.

Раз Фан Инда на выходных приехал на осмотр дивизии «А», значит, его чувства к этой части очень глубоки. Фань Инмин сразу же сделал вывод: старик хочет передать задание учений дивизии

«А», но на душе у него неспокойно. Руководство дивизии совсем не понимает Фан Инда. В это мгновение Фань Инмин принял решение: на этих учениях непременно нужно добиться результата, который обрадует Фан Инда.

Какие дали указания? — спросил Фань Инмин.

Никаких указаний не дали. Велели любыми способами развеселить заместителя командующего Фана. Ты бы лучше вернулся, а то у меня сердце колотится как барабан.

Приказали организовать еду в полку?

Сказали, возможно, он будет есть в полку, но они не осмелились спросить. Скажи, что делать?

Оставь их в штабе полка. Пусть столовая роты особого назначения приготовит на двадцать порций больше свинины с вермишелью, добавьте побольше грудинки и молотого перцу. Это его любимое блюдо.

Если они захотят поехать в батальоны, то мне не справиться.

Пусть рота особого назначения Ли Те и отделение связи устроят состязание на полигоне. Несколько солдаток неплохо владеют стрелковым делом. Захваты и рукопашный бой тоже подойдут. Организуй женскую команду. А остальных пусть Ли Те организует по своему усмотрению.

Это их удержит? А мне что делать?

Если боишься взбучки, то иди в столовую роты особого назначения помогать повару. Полигон со стрельбищем в одном километре от штаба дивизии — они обязательно будут проезжать мимо. Все военные любят пострелять по мишеням.

Цзяо Шоучжи положил трубку и мигом всё распланировал. И вскоре он уже слышал разреженные выстрелы.

Преисполненный гнева Фан Инда уселся в джип. Чэнь Хаожо проводил с дивизией «А» разъяснительную работу из-за того, что они затянули с установкой стелы и взял на себя часть ответственности. Фан Инда лишь слушал, ничего не говоря. От изредка долетавших звуков выстрелов у него загорались глаза. Перед развилкой, ведущей на стрельбище, Фан Инда сказал:

Едем на стрельбище.

Автоколонна свернула за холм, за которым скрывался полигон. Цзяо Шоучжи, наблюдавший в это время в бинокль, перекатился по земле и вздохнул.

Фан Инда увидел на полигоне солдаток и просто преобразился. Он взял восьмидесятикратный бинокль и направил его прямо на мишени.

А эти пулемётчицы отлично стреляют! — не сдержал он восхищения. — Что это за тренировки вы проводите?

Ли Те встал навытяжку.

Товарищ генерал-лейтенант! Первое отделение роты особого назначения первого полка дивизии «А» и отделение связистов штаба проводят состязания с пятью дисциплинами. Сейчас завершилась третья дисциплина, остались стрельбы из пистолета и захват. Докладывает командир роты особого назначения первого полка лейтенант Ли Те.

И как завершились три дисциплины? — заинтересовано спросил Фан Инда.

Первое отделение роты особого назначения лидирует со счётом 2:1. Победа, можно сказать, у них в руках.

Девушка–старший сержант, сильно смахивающая на мальчика, сказала:

Товарищ командир роты Ли, слишком рано вы радуетесь. Как бы ваши слова не стали простым бахвальством. Вот тогда начальство посмеется.

Оружие выбираете вы, а показчиков мишеней будет по двое от каждой команды, чтобы потом не говорили, что нечестно, — сказал Ли Те.

Вы сейчас отстаёте со счётом 1:2, — с улыбкой сказал Фан Инда, — а после стрельбы в лучшем случае будет 2:2. А ты ещё утверждаёшь, что командир роты бахвалится?

Товарищ командир, — ответила девушка, — мы-то как раз не бахвалимся, а говорим, как есть на самом деле.

Хорошо! — вырвалось у Фан Инда.

Так похожа на твою Сяо Сань в детстве, — тоже улыбнулся Чэнь Хаожо.

Сяо Сань была куда своенравней. Постоянно пацанов мутузила так, что они ревели. Всё время на неё приходили жаловаться.

Тут раздался выстрел команды от роты особого назначения.

Сорок восемь, сорок восемь, сорок пять, сорок шесть, сорок девять, сорок шесть, сорок шесть, сорок пять. Результат всего отделения — триста семьдесят пять, — объявил старший сержант.

Командир отделения Дин, — с улыбкой сказал Ли Те, — выпущено сорок пуль. Сможете побить результат? Ну, признайте поражение.

Не произнеся ни слова, сержантка заменила рядовую в центре.

Посреди разговора снова зазвучали выстрелы.

Сорок восемь, сорок восемь, пятьдесят, сорок девять, сорок пять, сорок четыре, сорок девять, сорок восемь. Отделение связистов набрало триста восемьдесят одно очко.

Девчонки из отделения связистов всё-таки смогли забраться на этот уровень, — вздохнул Фан Инда. — Это говорит о том, что все в первом полку — настоящие бойцы.

Товарищ начальник, — подошла сержантка, — говорят, вы умеете стрелять с обеих рук. Не могли бы вы нам показать.

Заместитель командующего Фан… — торопливо начал Чэнь Хаожо.

Новиков нужно учить, — отмахнулся Фан Инда.

Он подошёл к позиции перед мишенью, взял в каждую руку по пистолету и быстро выпустил десять пуль. Сбежавшиеся показчики мишеней хором закричали:

Восемьдесят один! Один мимо.

Все собравшиеся удивлённо вскрикнули.

Левая рука уже никуда не годится. — Фан Инда подвигал левым запястьем. — Командующий армией Чэнь, а ты и командиры дивизии «А» покажете девчонкам, на что способны?

Чэнь Хаожо, Хуан Синъань, Лю Дунсюй и Гао Цзюньи выпустили по пять пуль. Чэнь Хаожо и Хуан Синъань выбили сорок семь, Гао Цзюньи выбил пятьдесят и только Лю Дунсюй выбил тридцать семь.

А неплохо, неплохо, — сказал Фан Инда. — Часть способна побеждать в сражениях. Чертята, вы уже должны начинать пятую дисциплину соревнований?

В захватах каждая команда выставила по пять участников. В результате отделение связистов завоевало победу со счётом 3:2.

Подошла сержантка, утирая пот.

Начальник, так кто в итоге бахвалился?

Ну, чертята, и какой вы приз выиграли? — спросил Фан Инда.

А приз такой: если мы проигрываем, то мы стираем одеяла их отделению. А если выигрываем — то на обед идём в роту особого назначения есть свинину с вермишелью.

А нас можно тоже считать победителями? — обратился Фан Инда к Ли Те. — Не объедим вас?

Вы уж не побрезгуйте нашей свининой с вермишелью, — ответил Ли Те, — это честь для нашей роты.

Фань Инмин и Фан И уже развелись, и это не было новостью на этапе принятия решения в армейской группе и дивизии «А». То, что Фан Инда выдвинул Фань Инмина, как кандидатуру на должность командующего «красными», не могло не заставить задуматься о причинах. После того как Фань Инмин получил уведомление из штаба дивизии, он явно демонстрировал свою немощь — целыми днями просиживал в третьем батальоне, и это привлекало внимание.

Утром того дня мрамор, изготовленный дивизией «А», был привезён в штаб дивизии. Хуан Синъань и Гао Цзюньи обошли вокруг грузовика, привезшего стелу, но ещё не приняли решение найти каменотёса.

Как по мне, так лучше сначала установить, а потом искать каменотёса, — сказал Гао Цзюньи. — Может, если ещё потянет, дотянем так, что уже и не надо будет.

Годится, — сказал Хуан Синъань. — Ведь не будет же заместитель командующего Фан постоянно приезжать в дивизию «А» с инспекциями.

Подперев щеку рукой, Хуан Синъань призадумался, а затем продолжил:

А если будет наседать, то всё равно нам не нужен каменотёс.

Купим ведёрко с краской и напишем несколько слов.

Гао Цзюньи в душе восхитился и заискивающе произнёс:

Армия вдруг выдвинула Фань Инмина. Почему? Он же просто командир пехотного полка. Таких в дивизии трое — трудно сказать, кто годится, а кто нет. Это не для того, чтобы создать противоречия внизу?

Это просто уведомление, — чуть улыбнулся Хуан Синъань, — а что в голове у вышестоящих — никто не знает. Старина Гао, если ты собрался в часть, то, во-первых, доложи о ситуации со стелой, а, во-вторых, разузнай о внезапном выдвижении Фань Инмина. Сейчас в мире настроение — это мир и развитие, так что идея этих учений не должна быть понята неправильно.

Это совершенно неправильно, — сказал Гао Цзюньи.

Что же тут неправильного? — спросил Хуан Синъань. — Любое дело может стать рациональным и законным. Сейчас столько фиктивных разводов, и у каждого своя цель. Если начальство хочет продвинуть Фань Инмина и при этом хочет, чтобы это не было связано с его женитьбой, то я не буду участвовать в борьбе за должность командующего.

Выслушав всё это, Гао Цзюньи встревожился. Он поспешил вызвать машину и тут же отправился в штаб. Вечером Чжао Чжунжун устраивал семейный праздник, на который был приглашён и Гао Цзюньи.

В кабинете не поговоришь, — сказал Чжао Чжунжун, наливая вино. — Нынче, если рядовые что-то услышат, это может плохо обернуться. Выпьем за то, чтобы предыдущие слухи стали реальностью.

Старина Хуан опасается, что развод был фиктивным, — сказал Гао Цзюньи. — Меня отправил, чтобы прощупать почву да разузнать, какие козыри припрятаны в рукавах. Если всё-таки собираются продвигать Фань Инмина, то Хуан ему уступит. Он считает, что это такой хитрый способ помочь Фань Инмину на службе.

Чжао Чжунжун фыркнул от смеха, поперхнулся и закашлялся.

А командир дивизии Хуан бьёт прямо в лоб. На мой взгляд, хитростей тут много. А что касается этого дела, то он слишком себя накручивает. Если ничего непредвиденного не произойдёт, то задание учений точно достанется вашей дивизии.

Так это не для того, чтобы сделать карьеру Фань Инмину? — спросил Гао Цзюньи.

Я на это дело смотрю по-другому, — ответил Чжао Чжунжун. — Фань Инмин — лучший из командиров полка всего округа. Его заместитель командующего Фан столько лет пестовал как резервный талант. Ты подумай, если командирам полка разрешили участвовать в борьбе, а известного Фань Инмина вдруг не выдвинули, то каков будет итог?

Я не знаю, каков будет итог, — покачал головой Гао Цзюньи.

А это будет большой конфуз для заместителя командующего Фана. Это очень мудро, что заместитель командующего Фан лично предложил кандидатуру Фань Инмина. Это действие как бы говорит: я вижу талант Фань Инмина и неважно, близкая ли у нас с ним связь или нет её вообще. А если в итоге твоего Фань Инмина, не выбрали, то это потому, что ты ещё недостаточно силён. Фань Инмин только тянет кота за хвост. Да-да, ты не ослышался, ему ничего не светит.

Логично, — прожевав, ответил Гао Цзюньи. — Все старички в армии прекрасно знают, что Сяо Сань — горячо любимое сокровище старого начальника. Поговаривают, что это Фань Инмин затеял развод. Почему же заместитель командующего не злится?

Чжао Чжунжун поднял бокал.

Хуан Синъаню достаточно прикинуться дурачком и пройти все аттестации, и всё сложится удачно.

А Фань Инмин не так уж и прост. Несколько дней назад я видел, на что он способен. Это состязание между солдатами и солдатками и огромные миски со свининой и вермишелью. Обычному человеку такое в голову не придёт.

И я тоже слыхал об этом, — холодно усмехнулся Чжао Чжунжун. — Так значит, говоришь, что это дело нужно пустить на самотёк?

Гао Цзюньи за день повстречал двух неординарных людей. И, казалось бы, простое дело обросло извилинами. На душе у него было неспокойно. Он указал пальцем на свои же погоны и сказал:

Это меня устраивает. Сменить звёздочки не так уж и просто.

Последние несколько дней Фань Инмин провёл в сомнениях. Он не мог понять истинные намерения округа при проведении аттестации и выборе командующих «красными» и «синими». Взращивать таланы, а не цепляться за существующие стандарты? Если так, то это серьёзная реформа существующей системы. Эта ситуация стала привычной ещё несколько лет назад. Но войска есть войска. Чтобы командир полка командовал дивизией на учениях — это больше похоже на шутку. Партийный комитет военного округа не мог вынести решения, которое считают шуткой. Тогда единственная оставшаяся возможность — проверить на прочность концепцию нескольких выдающихся полков в современной локальной войне. А если так, то лучше не высовываться, чтобы не усугублять собственное и без того уже ухудшившееся положение.

Цзяо Шоучжи по-дружески снова убеждал Фань Инмина:

Я правда не понимаю, почему ты колеблешься. Ты не из тех, кто медлит и тянет кота за хвост.

Мы с тобой столько лет вместе работаем. Ты должен понимать, что я никогда не возьмусь за дело, в котором ничего не понимаю. Если начальство хочет, чтобы я стал командиром «красных», то я скрепя сердце это сделаю. Но это совсем не в моём характере.

Тан Лун несколько раз говорил, что если ты не упустишь эту возможность, то он готов все свои сбережения выложить.

А я посмотрю, ты себя к лейтенанту приравнял, — презрительно сказал Фань Инмин. — Этот Тан Лун, который только и думает о смене карьеры, да о том, как заработать побольше денег, вон во что тебя превратил! И ты думаешь, что я не знаю о трюках Чжу Хайпэна?

Ладно-ладно. Я верю, что ты одной рукой можешь уложить Чжу Хайпэна. Но ведь для этого нужно выйти на одну сцену, так ведь?

Ты считаешь, Чжу Хайпэн способен стать командующим

«синими»? Да в лучшем случае — помощником-консультантом. Ты сам подумай, это, как если бы командир первого или третьего батальона руководил всем полком на учениях, а мы бы с тобой были советниками. Возможно такое? Да китайской армии ещё лет десять развиваться надо, прежде чем Чжу Хайпэн получить шанс на главную роль.

Снаружи донёсся резкий звук тормозов.

Фань Инмин открыл дверь, выглянул и остолбенел.

Ну что смотришь? — спросил Чжу Хайпэн. — Притворяешься, что не узнал или мне здесь не рады?

Фань Инмин раскрыл дверь пошире.

Нынешняя знаменитость Чжу Хайпэн! Сколько же людей мечтает лицезреть, да вот билетов не достать! Редкое животное с доставкой до самых дверей. Ты бы раньше известил, я бы весь полк собрал поглазеть на диковинку.

Но Чжу Хайпэн не собирался входить, а только осмотрелся вокруг.

За четыре года ты ничуть не изменился — всё такой же язвительный. Жаль вот только, что, когда нужна твёрдость, её и нет. Развестись — это ведь то же самое, что стать евнухом.

Инструктор Чжу, это совсем не дружелюбные слова, — с улыбкой сказал храбро вышедший вперёд Цзяо Шоучжи.

Некоторые уважают только грубую силу, — ответил Чжу Хайпэн.

А ты что думаешь, что я ничего не знаю о тех технологичных войсках в округе? — насмешливо спросил Фань Инмин. — Ты думаешь, что ты руку приложил, и они тут же превратились во всепобеждающую железную гвардию? Ты нос не задирай, а то как бы не получил сдачи.

Прибереги свой пыл для учений, — с улыбкой ответил Чжу Хайпэн. — Это так недружелюбно — как будто я объявление войны принёс. Меня отдел сюда послал.

Ты много болтаешь, — сказал Фань Инмин.

Ну тогда скажу по делу, — ответил Чжу Хайпэн. — Первый заместитель командующего военного округа Фан Инда велел мне известить тебя о том, что в течение сорока восьми часов он хочет тебя увидеть. Три часа я уже потратил, так что ты сам выбирай время, когда ты к нему поедешь.

Ты не шутишь? — мигом стал серьёзным Фань Инмин.

Начальник штаба Цзяо, ты иди по своим делам, — холодно сказал Чжу Хайпэн, — Фань Инмин, ты только и делаешь, что сомневаешься. Ты не веришь ни тому, ни этому, и тут у меня нет права тебя упрекать. Но ты не должен сомневаться в болезни заместителя командующего Фана.

Он в самом деле болен? — поспешно спросил Фань Инмин.

Да твою ж мать, — вспылил потерявший терпение Чжу Хайпэн, — в тебе осталась хоть капля человеческого? У него рак печени в последней стадии. Он сам пока ещё не знает. Если ты так и будешь прятать голову в песок и не будешь тем некогда успешным горячо любимым третьим зятем, то тебя и за мужчину нельзя будет считать. На этом я откланиваюсь.

Потерявший дар речи Фань Инмин смотрел вслед раздражённо уходящему Чжу Хайпэну.

Неужели я так сильно ошибался? — пробормотал он себе под нос.

Конечно, опасения Фань Инмина не были безосновательны. В условиях войны, если командир дивизии не совершил крупной ошибки, то командир полка не может повести всю дивизию в бой. Командир полка может взять на себя полномочия командира дивизии, только если командир дивизии отстранён от должности. А в учениях, когда судьба одного человек не является вопросом жизни или смерти, командиру полка, пусть и выдающемуся, командовать дивизией ещё сложнее, чем на войне. Когда Фань Инмин ехал в военный городок на встречу с Фань Инда, комиссариат военного округа как раз изучал, как решить эту проблему.

Старина Фан, — высказывал свои опасения комиссар Чжоу, — я не имею возражений по поводу этих учений. Вот только что касается выбора молодых кадров, то не слишком ли поспешны шаги?

Опасения комиссара Чжоу имеют под собой основания, — поддержал руководитель Чжан, — заведующий кафедрой операций, который исполняет обязанности командующего «синими» — это нарушение субординации. По моему мнению, нужно сначала перевести его в дивизию «С».

Система разделения труда под руководством комиссариата не может быть изменена ни в малейшей степени на этих учениях. Военное командование двумя армиями должно осуществляться на такой основе. Система учреждения также должна быть сохранена. Обязанности вспомогательных войск также должны быть четко определены.

После того как будет определён личный состав, — сказал командующий Цинь, — если на командующих обеими армиями будут назначены командиры уровня полка, то необходимо сначала продвинуть их в командный состав дивизии, и уже с этого поста они могут командовать.

Я полностью согласен, — ответил Фан Инда. — Ключевая работа на этих учениях — это скорейший выбор командующих.

Раз мы пришли к консенсусу, — сказал командующий Цинь, — то на этом сегодняшнее собрание закончено. Старина Фан, тебе нужно беречь себя.

Комиссар Чжоу подошёл к Фан Инда.

Не гонись за быстрыми результатами. Ты совершенно себя не бережёшь.

Фан Инда вошёл в кабинет, увидел Фань Инмина, сидящего напротив Лян Пина, и не поприветствовав его, сразу прошёл в смежную комнату.

Иди, — наклонился к нему Лян Пин. — Выложишь всё как есть. Если он будет злиться, то ты выслушай, но не перечь.

Фань Инмин стоял в дверях и, глядя на ушедшего с головой в бумаги Фан Инда, долгое время не решался заговорить.

Фан Инда подписал документ и поднял голову.

Немой, что ли? Фань Инмин сглотнул.

Папа… — громко воскликнул он в душевном порыве.

Фан Инда отчётливо вздрогнул. Какое-то он глядел в глаза Фань Инмину, а потом сказал:

Я больше не твой тесть, зови меня заместитель командующего Фан.

Папа… — упрямо повторил Фань Инмин. Больше Фан Инда не стал его поправлять.

Садись. Если бы я тебя не вызвал, ты бы так всю жизнь и прятался. Я тебе благодарен за то, что организовал для меня и стрельбище, и свинину с вермишелью. Я рад, что ты всё это помнишь. Ты можешь с помощью таких мелочей показать мастерство первого полка. А это не так-то просто.

Я не смог приехать, когда вы были в госпитале в прошлый раз… — с трудом проговорил Фань Инмин.

Довольно! — грубо прервал его Фан Инда. — Я тебя не за этим позвал, чтобы всё это выслушивать. Ты в мелочах-то хорошо разбираешься, а в больших делах — дурак дураком. Всё у тебя не так. А ну говори, почему не хочешь быть командующим

«красными»?

Фань Инмин несколько раз раскрыл было рот, но так ничего и не ответил.

А я за тебя отвечу, — холодно усмехнулся прохаживающийся Фань Инда. — Ты думаешь, раз я велел тебе убираться, то обрубил с тобой любую связь. Ты думаешь, раз Фан Инда возглавляет аттестацию, то ты пусть даже придумаешь план грандиознее «Высадки в Нормандии», то тебе и головы высунуть не дадут. Фань Инмин, ты меня так разочаровал.

Папа…

У Фань Инмина от волнения перехватило дыхание. Фан Инда вперился в Фань Инмина глазами.

Я выбрал тебя в мужья моей дочери, потому что разглядел в тебе талант. А когда ты перестал быть зятем в семье Фан, в моих глазах ты превратился в идиота и дерьмо собачье, что ли? Не прав что ли я был, когда назвал тебя мелочным?

Я объясню, — сказал Фань Инмин.

Я не собираюсь слушать! — Фан Инда махнул рукой. — Ты всё хорошо продумал, это я понимаю. Ты боишься, что тебя накажут за инициативу, ты боишься, что Хуан Синъань и Лю Дунсюй не согласятся — ведь ты понимаешь настроения командования дивизией. Ты боишься, что после учений не сможешь с ними работать. Ты всё очень хорошо продумал. Тебе не хватает храбрости.

Фань Инмин, поняв, что Фан Инда видит его насквозь, слушал с благоговением.

Практичность — это твоё преимущество, — продолжил Фан Инда, — но она вылилась в решение житейских вопросов и стала недостатком. Внимательность и предусмотрительность, бывшие твоими преимуществами, стали мелочностью. А теперь я хочу послушать твоё отношение.

Я никогда не разочаровывал вас в ваших надеждах. Фань Инмин поднялся.

Это у армии большие надежды на ваше поколение, — махнул рукой Фан Инда. — Осталась всего неделя. Хочешь, попрошу тебе отгул на несколько дней?

Не нужно, — уверенно сказал Фань Инмин. — Всё равно в эти дни покоя не будет. И, если ещё не поздно, то можно устроить это дело.

Ты должен добиться победы, — удовлетворённо кивнул Фан Инда, — поражение недопустимо. А теперь возвращайся.

На этот раз дивизия «А» отреагировала очень быстро. Фан Инда настоятельно рекомендовал Фань Инмина, и все прониклись почтением. Однако же это почтение относилось только к Фан Инда и никак не к Фань Инмину. Когда Хуан Синъань узнал о том, что Чан Шаолэ не собирается участвовать в борьбе за назначение командующим «синими», он самоиронично объяснил это так:

Я старый. Пусть уж молодёжь выходит на сцену.

Когда было принято это решение, никому из руководителей дивизии и в голову не пришло известить Тан Луна, как раз корпевшего в общежитии для одиноких над планом расположения частей. Спустя несколько дней Тан Лун с черновиком плана в руках вошёл в кабинет начальника Чжана.

Набросок готов, — подавив зевок, сказал Тан Лун, — за эти несколько дней даже в столовую не выходил.

Начальник Чжан перелистнул несколько страниц и положил набросок на стол.

Уже не нужно, — равнодушно сказал он.

Как же так? — изумился Тан Лун. Начальник Чжан беспомощно развёл руками.

Ты уже давно офицер штаба и должен знать, что план никогда не поспевает за переменами. Командир дивизии Хуан официально отказался участвовать в борьбе.

Это почему?

Командир дивизии Чан не участвует в борьбе за должность командующего «синими», поэтому и командир дивизии Хуан отказался от борьбы. Командир дивизии Хуан, сражаясь с дивизией «С» под командованием Чжу Хайпэна, проиграет, даже если победит. Фань Инмин уже составляет план. Командир полка против заведующего кафедрой — это просто один уровень.

Значит, я зря столько работал? — разозлился Тан Лун.

Нет, не зря. — улыбнулся начальник Чжан. — Командир дивизии Хуан велел дать тебе дополнительную неделю отпуска. Я смотрю, лицо у тебя исхудало. Возьми десять дней отпуска, возвращайся в город С и поправь здоровье.

Тан Лун горестно вздохнул, взял черновик и медленно вышел. Какому-то старшему лейтенантишке в то время только и оставалось, что горестно вздыхать. Ничего другого он поделать не мог.

Вечером Цю Цзежу, неся в руках контейнер с едой, отправилась к многоэтажке, в которой жил Тан Лун. Ещё издалека она заметила за углом здания Тан Луна, который что-то сжигал. Она подошла и, пряча контейнер за спину, простодушно улыбнулась.

Угадаёшь, что я тебе принесла, герой?

Пристально смотрящий на пламя Тан Лун ничего не ответил. Цю Цзежу вытянула руку и помахала перед Тан Луном.

А что ты сжигаешь?

Десять дней работы в поте лица превратились в пламя. Когда Цю Цзежу присела на корточки и выхватила черновики,

было уже поздно.

Да что произошло? Тан Лун высморкался.

Обычное среди военных дело — командир дивизии Хуан вышел из борьбы, и моя работа превратилась в груду хлама. Теперь на сцену вышел Фань Инмин.

Разве ты не сказал, что так лучше? — удивилась Цю Цзежу. — Надо было дать командиру полка Фаню взглянуть — вдруг бы ему пригодилось.

Тан Лун покачал головой.

Пусть вечером Цзяо Шоучжи скажет, а я не буду подлизываться. Фань Инмин у нас талант, сам справится.

А я специально приготовила чёрную курицу — отпраздновать, — протянула контейнер Цю Цзежу. — А оно всё прахом обернулось.

А нам есть что праздновать, — ответил Тан Лун. — Он мне дал десять дней отпуска. Так что я несколько дней поторгую на коротких позициях, вложу восемьдесят тысяч. За шесть операционных дней можно заработать двадцать тысяч. Я вечером уже изучил текущую ситуацию на рынке — есть там одна тёмная лошадка, на которой можно сыграть. Идём есть бульон.

Лицо Цю Цзежу озарила улыбка, она подхватила Тан Луна под руку и сказала:

Так значит и нечего убиваться?

На последнем туре устных испытаний осталось всего лишь по два кандидата в командующие «красными» и «синими». По плану устный экзамен должен был занять целый день. Утром командующий «синими» должен был предоставить свой боевой план и ответить на вопросы оценочной комиссии.

После обеда командующий «красными» должен был защищать свою кандидатуру. Фань Инмин выступал первым. И когда Чжу Хайпэн в спешке вернулся, Фань Инмин уже был за трибуной. Когда Фань Инмин вошёл в экзаменационный зал и увидел,

что среди членов комиссии сидят командующий Цинь и комиссар Чжоу, на душе сделалось неспокойно.

Фан Инда повернулся и, глядя на командующего Циня, спросил:

Можно приступать?

Я и комиссар Чжоу просто наблюдатели, а ты главный экзаменатор. Его план предельно ясен, так что нет нужды пересказывать заново. Главное — задать ему вопросы.

Начнём, — сказал Инда.

Две солдатки прикатили к Фань Инмину макет местности.

Это реальная топографическая модель рельефа в районе учений, — начал Фан Инда. — Для последний четырех учений этот район был выбран случайно. По этой причине вы вышли в финал. В обед начальник штаба Тун уже передвинул твои войска в соответствии с твоим же планом. Ты посмотри, всё ли верно.

Совершенно верно, — ответил Фань Инмин, внимательно рассмотрев макет.

Я задам тебе первый вопрос, — начал Фан Инда. — Зачем в твоём плане установлено три командных пункта и при этом не указано, который из них реально действующий?

Все эти три командных пункта, если мы говорим об условиях реальной войны, все три пункта могут быть реально действующими. Потому что главная особенность современной локальной войны — её внезапность. Кроме этих трёх командных пунктов, также необходимо установить три ложных пункта. В этих учениях

«красные» могут расположить только один действующий командный пункт, потому что у нас нет запасных систем автоматизированного управления, а компьютеров всего пятьдесятвосемьдесят.

Эту проблему военный округ может решить, — сказал командующий Цинь. — Если твой танковый полк и зенитный полк подвергнуться сокрушительному авиаудару, то как ты остановишь вторжение «синих» из районов один и два.

Фань Инмин некоторое время думал, опустив голову, а потом сказал:

Эта система обороны разработана в нашей дивизии. В реальном бою танковый и зенитный полки должны быть замаскированы — только так можно снизить потери от авиаударов.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Злополучный полководец царства Чжао, поведший четырёхсоттысячное войско на верную гибель в битве при Чанпине.

2

Батарея в шахматах — сочетание двух или более дальнобойных фигур на одной линии, усиливающее потенциал атаки по этой линии.

3

Народно-освободительная армия Китая.

4

Паттон, Джордж Смит (1885–1945) — один из наиболее видных генералов армии США в годы Второй мировой воны.

5

Фэнь (фынь) — китайская разменная монета, 1/100 юаня.

6

Реликтовое высокое дерево с раскидистой кроной и толстым стволом.

7

Сочетание первых букв слов command (командование), control (управление), communications (связь) and intelligence (разведка), обычно интерпретируемых как автоматизированная система управления.

8

Персонаж классического китайского романа XIV века «Речные заводи» о

«благородных разбойниках», свирепый мужчина, чьи волосы и кожа имеют тёмный

оттенок.

9

Так в Китае называют гражданскую войну 1946–1949 гг. между сторонниками коммунистов и приверженцев партии Чан Кайши гоминьдан.

10

Правитель (V в. до н.э.) китайского-вьетского царства Юэ. В переносном значении — тот, кто упорно трудится, чтобы отомстить врагу и смыть позор со своей страны.

11

Последняя императорская (маньчжурская) династия в истории Китая (1644–1912). Восьмизнамённые войска — элитные войска Цинской империи.

12

Перевод А.Я. Коца.

13

Нань-нивань (букв. Грязный залив) — местность, которую своим упорным трудом превратили в цветущий уголок солдаты армии, поддерживавшей перед Второй мировой войной коммунистов в их борьбе против правившей партии гоминьдан.

14

Тоня Туманова и Павел Корчагин — персонажи романа Н.А. Островского «Как закалялась сталь». Им не позволяла быть вместе очень большая разница в социальном происхождении.

15

Пневматическая винтовка.

16

Император из династии Сун в 1194 — 1224 гг. Вошёл в историю как великолепный знаток теории военного дела и крайне неудачливый полководец.

17

Революция 1911 г. положила конец императорской власти в Китае.

18

Geek — человек, чрезвычайно увлечённый чем-то, фанат (англ.). Как правило, это слово относят к тем, кто погружён в высокие технологии.

19

Создатели корпораций «Мацусита электрик» и «Майкрософт».

20

Известная марка китайской водки.

21

В Китае нередко в парикмахерских находятся нелегальные интим-салоны.