Настоящее без прошлого: негласно моя

Ляля Громова

Жизнь – словно часы. Когда стрелки циферблата сделают последний секундный круг, никогда не узнаете. Когда закончится отведенное человеку время – неизвестно. Эта книга не даст ответ, как узнать, когда наступит момент «Х», но она поможет обрести вам веру и любовь. Листая и читая ее страницы, вы постепенно будете знакомиться с жизнью одной девушки, которая, потеряв все, вынуждена будет обрести это снова. Путешествие страницами памяти главной героини заставит вас сопереживать, волноваться, мечтать вместе с ней, но главное – любить и ценить время, а вместе с ним и жизнь. P.S.: Может, кому-то покажется, что он знаком с кем-то из героев… Но, выполняя главное условие своей корректности, напишу следующее: все совпадения случайны. Поэтому не ищите параллелей героев книги с реальной жизнью… Возможно, кто-то напишет книгу и о вас…

3

Ко мне пришёл этот высокий брюнет лет 30, говорит, что мой муж. Черный костюм и белоснежная рубашка с расстёгнутыми двумя верхними пуговицами. Идеально уложены волосы на левую сторону. На руке уже новые часы — чёрные, черный циферблат и серебряные стрелки. Рука у него крепкая, со слегка выступающими венами. В такой руке чувствуется вся сила его личности. Колец на пальцах нет.

И он говорит, что мой муж. Где же кольцо на безымянном на правой?

Вот что вызвало мои сомнения. Вот что не позволяет ему верить.

Начался разговор «ни о чём»: о погоде, самочувствии и т. д. Только не о моём прошлом. Каждый раз мои попытки сменить тему разговора и направить наш совершенно неконструктивный диалог в нужное русло терпели крах.

Когда мы разговаривали, я увидела, подглядывающую в окно женщину, на вид ей около 50. Длинная черная юбка, шаль, небрежно укутавшая её плечи, волосы, собраны на затылке. Немного показалась мне странной.

Как только её заметил этот «муж», она испугалась и убежала. Александр говорит, что это какая-то сумасшедшая. Я опять не верю. Много вопросов задавала ему, но четкого ответа хотя бы на один из них я не получила. В ответах было много воды, но чего-то конкретного не наблюдалось.

Посмотрела на цветущую яблоню за окном и спросила о своем любимом цвете. «Солнце, что за вопрос? Тебе все цвета нравились. Четкого предпочтения определенному цвету ты не отдавала» — он врал и не краснел, я чувствовала. «Не может такого быть, — возмущалась я в душе, и хотелось вывести этого лжеца-бизнесмена на чистую воду. — А какой любимый цвет у тебя?» — «Черный» — не думая ответил он. Теперь я убедилась, что в первом случае он врал. Ведь то, как он отвечал на первый вопрос (запинаясь, словно выдумывая) дало четко понять: он врёт.

Не знаю, почему, но у меня вызывают опаску люди, которым нравится черный цвет. Кто-то считает, что это классика. Но, по-моему, если человек замечает вокруг себя лишь черное, у него нет светлого будущего.

Я все слушала и слушала то, что он говорил и с какими эмоциями, и с какой мимикой это делал.

Мне не нравилось его слушать, я ему не верила и не верила в то, что я была такой стервой.

Мне не давала покоя та женщина, которую я увидела в окне и, по-моему, на сумасшедшую она не смахивает. Не могу её забыть. Мне кажется, что она и есть той ниточкой, которая ведет к моему прошлому, она что-то знает.

Постоянно смотрел на часы. Золотые.

— Мне пора, дорогая. Извини. Мне нужно зайти ещё к твоему лечащему врачу.

— Да, конечно. — подставила неохотно свою щеку для его поцелуя.

Как только дверь захлопнулась, я вскочила с кровати и решила проследить за новоиспеченным муженьком.

Благо, что в коридоре никого не было… Он зашёл в какую-то комнату, но дверь до конца не захлопнул. «Ординаторская» — синяя табличка с серебристой надписью на белой крашенной двери.

Я посмотрела вокруг — никого. Стала возле двери, как шпионка. Моя светло-розовая пижама из хлопка сливалась с выкрашенными до половины в непонятный то ли жёлтоватый, то ли розоватый цвет больничными стенами.

— Она вспоминать начнёт скоро, не волнуйтесь. — я сразу узнала Ефим Георгиевича по голосу.

— Понимаете… — начал Александр. — Это, конечно, хорошо, что вспоминает. Но подумайте сами, до аварии она была не совсем хорошим человеком, к тому же постоянные заскоки, как сумасшедшая…

— К чему вы ведёте? Меня другие пациенты ждут. Говорите прямо. — голос врача резко переменился.

— Ей не нужно вспоминать. У неё сейчас другая жизнь начнётся. Новая.

Длительная пауза. Александр не хочет, чтобы я вспоминала. Ему, явно есть, что скрывать. Мне ещё больше захотелось вспомнить всё до последнего: от самого важного до мелочного и не совсем нужного. Всё.

— Можно же заменить лекарства? — голос Александра едва ли слышный, и шуршание я.

— Да что вы делаете! Побойтесь Бога! Уберите ваши деньги немедленно. — этот гад ему ещё и деньги предложил. Врач отказывается. Принципиальный, видимо. Старой закалки.

— Деньги оставьте себе, это только маленький аванс. Я завтра буду навещать её и узнаю ваше решение.

— Да заберите! Не нужны они мне! — чуть ли не крича, отвечал Ефим Георгиевич.

— Ну подумайте, если не вы, так кто-то другой примет моё предложение и заработает. Я делаю это ради Алины. — вот подонок. Ради меня он это делает. А как же! — У нас с вами общая цель: мы оба хотим, чтоб Алина чувствовала себя хорошо.

Блин, под дверью не особо удобно стоять. Прижавшись к стене боком, а ухом устроившись к слегка приоткрытым дверям.

— Но я думаю прежде всего о её нормальном и адекватным восприятии мира. А оно не возможно без воспоминаний из прошлого…

— Но мы ей подарим хорошее прошлое. Мы вместе сделаем это, если вы примите своё предложение.

Далёкие шаги эхом гуляли по коридору. Пора идти. Тем более, что всё равно их диалог близится к концу. Только завернула за угол, услышала голос Александра: «Я надеюсь, что завтра вы осведомите меня о своём решении. Я надеюсь, что оно будем правильным и взаимовыгодным для нас двоих!»

Теперь оставалось ждать завтра. Мне нужно будет узнать о решении. В любом случае, никому доверять пока что не стоит.