Бессердечные изгои. Безжалостный соперник

Л. Дж. Шэн (2022)

Кристиан прославился как самый безжалостный адвокат в Нью-Йорке. У самодостаточного миллионера осталась только одна цель: отомстить магнату Конраду Роту, который разрушил его жизнь. Когда-то давно Кристиан поцеловал его дочь Арью. За это Конрад отправил парня в интернат, чтобы тот держался от них подальше. Когда на Конрада обрушивается серьезное обвинение, Кристиан видит в этом свой шанс. Но на его пути стоит Арья, яростно защищающая своего отца. Она не знает, что Кристиан — тот самый мальчик из детства. А он так и не смог ее забыть. Когда эти двое оказываются по разные стороны баррикады, между ними вспыхивают старые чувства. И Кристиан должен сделать выбор: месть или любовь?

Глава 1

Арья

Настоящее

Он придет.

Я знала это, даже если он опаздывал. Правда, он никогда не опаздывал до сегодняшнего дня.

У нас была назначена встреча каждую первую субботу месяца.

Он явится с хитрой ухмылкой, с двумя тарелками бирьяни^[2] и с последними скандальными офисными сплетнями, которые были лучше любого существующего реалити-шоу.

Я потянулась, сидя под крышей квадратного готического внутреннего дворика, пошевелила пальцами ног в туфлях от Prada, упираясь подошвой в средневековую колонну.

Сколько бы лет мне ни было и насколько хорошо бы я ни овладела искусством быть безжалостной бизнес-леди, во время наших ежемесячных визитов в Клойстерс^[3] я всегда чувствовала себя пятнадцатилетней девочкой, прыщавой и впечатлительной, благодарной за те крохи близости и любви, которые мне бросали.

— Подвинься, милая, еда капает, — сказал он.

Как и думала. Он пришел.

Я подогнула ноги, освобождая место для папы. Он достал два контейнера, испачканных в масле, и протянул один мне.

— Ты выглядишь ужасно, — заметила я, открывая контейнер. Запах мускатного ореха и шафрана ударил в нос, из-за чего у меня сразу потекли слюнки. Мой отец покраснел, отвел глаза и скорчил гримасу.

— А ты выглядишь прекрасно, впрочем, как всегда. — Он поцеловал меня в щеку, затем отодвинулся и оперся на колонну так, чтобы мы сидели друг напротив друга.

— Я могла бы есть это три раза в день, каждый день, — проговорила я, накалывая еду на пластиковую вилку. Нежные кусочки курицы падали на подушку из риса. Я отправила кусочек в рот, закрыв глаза.

— Неудивительно, учитывая, как ты весь четвертый класс только и питалась макаронами и сырными шариками. — Он посмеялся, после чего добавил: — Как идет завоевание мира?

— Медленно, но верно. — Я открыла глаза и увидела, что он просто ковыряется в еде.

Во-первых, он опоздал. И сейчас я заметила, что он практически неузнаваем. Его выдавали не помятая одежда и отсутствие свежей стрижки. Все дело было в выражении его лица, которого я не видела за почти тридцать лет, что знала его.

— Кстати, как ты? — спросила я, держа зубами край вилки.

— Хорошо. Занят. Нас проверяют, так что в офисе все вверх ногами. Все бегают, как безмозглые курицы, — ответил папа. Его телефон, который был убран в передний карман брюк, завибрировал. Зеленый экран просвечивал сквозь ткань одежды. Он проигнорировал звонок.

— Только не снова. — Я залезла вилкой в его контейнер, доставая золотой картофель, спрятавшийся под горой риса, и скрыла его между губами, после чего добавила: — Но это все объясняет.

— Объясняет что? — сказал он встревоженно.

— Я подумала, ты выглядишь немного странно, — пояснила я.

— Это все надоедает, но я уже проходил через это. Как бизнес? — снова спросил папа.

— Вообще-то я хотела узнать твое мнение об одном клиенте, — начала я осторожно эту тему, когда его телефон в кармане снова завибрировал. Я перевела взгляд на фонтан в центре сада, без слов показывая, что все в порядке, если он ответит на звонок.

Вместо этого отец достал салфетку из сумки для еды и вытер ею лоб. Салфетка в виде облака прилипла к его поту. Температура на улице была ниже тридцати пяти градусов по Фаренгейту^[4]. Что за дело заставило его так потеть?

— И как Джиллиан? — Его голос звучал выше обычного. Предчувствие беды словно слабая, почти незаметная трещина в стене, поползло по моей коже, и он продолжил: — Я помню, ты говорила, что у ее бабушки была операция на бедре на прошлой неделе. Я попросил секретаршу отправить цветы.

Конечно, он помнил. Папа всегда был тем человеком, которому я могла доверять. В отличие от моей матери, которой мне так часто не хватало. Она всегда последняя узнавала о том, что со мной происходило, игнорировала мои чувства, пропадала без вести в поворотные моменты моей жизни. Папа же помнил о дне рождения, датах выпускных и о том, что я надевала на религиозное совершеннолетие, бат-мицва^[5], моей подруги. Он был рядом во время расставаний с парнями, во время девчачьей драмы и во время регистрации моей компании, читая вместе со мной все документы, особенно то, что было написано мелким шрифтом. Он был мамой, папой, братом и другом. Якорь посреди бурного моря жизни.

— Бабуля Джой в порядке. — Я передала ему салфетку, с любопытством поглядывая на него. — Уже командует мамой Джиллиан. Слушай, а ты… — снова попыталась я начать.

Его телефон зазвонил в третий раз за минуту.

— Тебе лучше ответить, — сказала я.

— Нет, нет. — Он оглянулся вокруг, вдруг побледнев.

— Кто бы ни пытался дозвониться, он явно не отстанет, — заметила я.

— Правда, Ари, я бы лучше послушал о том, как прошла твоя неделя.

— Все было хорошо, празднично, она прошла. Теперь ответь. — Я показала на телефон, который, по моему мнению, был причиной его странного поведения. С тяжелым вздохом и со здоровым смирением папа наконец вытащил телефон из кармана и прижал к своему уху так плотно, что оно побелело до цвета слоновой кости.

— Конрад Рот говорит. Да, да. — Он остановился, его глаза бегали туда-сюда. Его контейнер с бирьяни выскользнул из его рук, падая на старые камни. Я тщетно попыталась поймать его, пока он говорил. — Да. Я знаю. Спасибо. Да, у меня есть представитель. Нет, я не буду это комментировать.

Представитель? Комментировать? Для проверки?

Люди бродили мимо. Туристы присели на корточки, чтобы сделать фотографии сада. Стайка детей кружилась вокруг колонн, их смех напоминал звук церковных колоколов. Я поднялась и стала убирать беспорядок, который папа устроил на полу.

Все в порядке. Ни одна компания не хочет проходить проверку. Не говоря уже об инвестиционном фонде, — мысленно говорила я себе.

Но как бы не пыталась поверить в это оправдание, я не могла успокоиться. Это было не о работе. У папы не было проблем со сном, остроумием и смекалкой из-за работы.

Он завершил телефонный разговор. Наши взгляды встретились.

Прежде чем он сказал, я уже знала. Знала, что через пару минут я буду падать, падать и падать. И ничто не сможет остановить меня. Это было сильнее, чем я. Даже сильнее, чем он.

— Ари, тебе нужно кое-что знать… — начал он.

Я закрыла глаза, делая глубокий вдох, будто собираюсь надолго погрузиться под воду.

Я знала, ничего больше не будет как прежде.

Примечания

2

Блюдо индийской кухни из риса и специй с добавлением мяса, рыбы, яиц или овощей.

3

Музей в Нью-Йорке, филиал Метрополитен-музея.

4

Около 2 градусов Цельсия.

5

Бар-мицва, бат-мицва — термины, применяющиеся в иудаизме для описания достижения еврейским мальчиком или девочкой религиозного совершеннолетия.