Агент тьмы

Майк Омер (2017)

ОТ АВТОРА БЕСТСЕЛЛЕРА «ВНУТРИ УБИЙЦЫ». СПЛАВ ДЕТЕКТИВА-ТРИЛЛЕРА О ПРОФАЙЛЕРЕ ФБР И ОГНЕННОГО ФЕЙРИ-ФЭНТЕЗИ. Внутри меня растет темная сила. Но я, Кассандра Лидделл, профайлер ФБР, не уверена, что смогу ее контролировать… В МИРЕ ФЕЙРИ ИДЕТ ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА Король фейри хочет моей смерти. Его убийцы выследили меня. Теперь они бездыханные лежат в луже крови. Но цена, которую я заплатила, слишком высока. Они причинили боль тому, кого я люблю. И я жажду мести. Следуя за красавцем-фейри Роаном, я присоединилась к повстанцам. НО МНЕ НИКТО НЕ ДОВЕРЯЕТ Их пугает новая странная магия в моей крови. Это магия страха, ужаса, кошмаров. Моя сила нестабильна и смертоносна как для врагов, так и для друзей. И, чтобы отомстить, я должна научиться ее контролировать… ТЕМНАЯ ДРЕВНЯЯ МАГИЯ Я обнаружила могущественный артефакт, позволяющий управлять этой новой магией и подчинять сознание фейри. Камень. Но подобраться к нему почти невозможно — его охраняет сам король. Чтобы завладеть Камнем, я должна убить короля. А для этого я должна завладеть Камнем…

Глава 2

Я вошла в грязный вестибюль молодежного хостела «Сент-Пол» на первом этаже старого здания в викторианском стиле. Седой мужчина за стойкой взглянул на меня поверх очков. Желтый свет флуоресцентных ламп отражался в его толстых линзах.

Я приблизилась к стойке.

— Здравствуйте. Мне нужен номер. — Я нахмурилась, вспомнив молодежные хостелы, в которых доводилось бывать раньше: тесные комнатушки с двухъярусными кроватями, круглосуточная толчея… — У вас есть одноместные номера?

— Сорок фунтов за ночь. — Он медленно оглядел меня с головы до ног с отвращением, словно смотрел на засохший сыр в холодильнике.

У меня было очень мало наличных, но за отдельную комнату я была готова выложить все, что есть.

— Чудесно. Мне подходит.

— Сколько ночей? — По его тону чувствовалось, что предпочтительный ответ — «ноль».

— Не знаю. Как минимум одна. Может, несколько.

— Оплата вперед. Наличными.

Я кивнула. На плече висела сумка, которая провела прошлую неделю в камере хранения на Ливерпуль-стрит ^[1]. Я сложила в нее все, что не пригодилось бы в мире фейри, — телефон, бумажник, ключи, кое-что из одежды и ноутбук. Засунув руку в сумку, вытащила из бумажника две двадцатифунтовые банкноты. Мужчина схватил их и прищурился, пытаясь найти признаки подделки. Наконец он выложил на стойку ключ от номера.

Поднявшись по узкой лестнице на второй этаж, я обнаружила темный коридор с выцветшим голубым ковром. Номер двадцать семь находился в самом конце. За скрипучей белой дверью с облупившейся краской оказалось небольшое помещение, которое умудрялось выглядеть одновременно и тусклым, и кричащим: потрескавшиеся зеленые стены, серый ковролин — Скарлетт окрестила бы его «цвета дерьма». На кровать было наброшено покрывало, по которому, словно пытаясь бороться с ужасом зеленых стен, рассыпались неоново-розовые и фиолетовые бабочки и цветочки. Большое коричневое пятно на ковролине напомнило мою любимую игру «Угадай пятно». «Кока-кола»? Кровь? Рвота?

И все-таки эта комната как нельзя лучше гармонировала с темной пустотой в моей груди. Самое подходящее место, чтобы страдать.

Я бросила сумки у двери, а магические чувства уже настраивались на отражения. На стене рядом со шкафом висело зеркало в полный рост. Чуть дальше по коридору я нащупала зеркало в общей душевой. Тусклые блики отражались от единственного окна и металлического каркаса кровати.

Я подошла к зеркалу и взглянула на себя. Неудивительно, что на ресепшне мне были не рады. Одежда, с которой стекала вода, вся была в репьях и конской шерсти. Грязные растрепанные розовые волосы выцвели. Под глазами фиолетовые синяки. Я провела пальцами по мягкому шерстяному свитеру Роана — теперь он был весь забрызган грязью. Я поднесла его к лицу и ощутила слабый аромат мха и мускуса — запах Роана. Однажды в Триновантуме я уснула прямо на нем, свернувшись калачиком на коленях и положив голову на грудь. Его теплые руки обнимали меня, стук его сердца успокаивал, пока я не провалилась в глубокий сон. И теперь мне так хотелось снова почувствовать себя в безопасности.

Но это не выход. Я судорожно вздохнула, нащупала отражение, соединяясь с ним, и представила прежнюю Кассандру. Ту, которая считала себя человеком, агентом ФБР, помогавшим ловить серийных убийц. Которая поднимала на смех само слово «магия». Но я не могла контролировать свои мысли. Вместо этого в мерцающем отражении возник образ родителей. Мама и папа — такие, какими я хотела их помнить — сидят на заднем дворе под послеполуденным солнцем. Папа жарит гамбургеры и неуклюже пританцовывает под песню «Голодный, как волк» ^[2], а мама расставляет рядом свечи с ароматом цитронеллы ^[3], чтобы отпугнуть насекомых.

На секунду мне стало легче дышать; захотелось шагнуть прямо к ним, в это манящее видение. Но едва я придвинулась к зеркалу, как сознание предательски подсунуло в отражение Рикса: он стоял возле дымящегося отцовского гриля с жестокой ухмылкой на лице. Я зарычала, разрывая связь с зеркалом.

Гораций и Марта Лидделл никогда не знали, кто я на самом деле. Не знали, что их дочь похитили и подменили монстром. Что бы они подумали обо мне, узнав правду?

Я постаралась задвинуть такие мысли подальше. Чертова тишина этого номера сводила меня с ума. Голова шла кругом. Я вытащила из сумки телефон, поставила на зарядку и достала сменную одежду.

У меня не было полотенца, так что поход в душ обещал быть интересным. Но я все равно прошла по коридору, толкнула дверь в выложенную бежевым кафелем душевую, разделась в кабинке, дрожа от холода, и пустила теплую воду.

Здесь, в тихой душевой, под печальные звуки стекающих по телу струй, я не могла отвлечься от главного вопроса. А именно — какого черта я сейчас делаю? Мне следовало отправиться из портала прямо в аэропорт, купить первый попавшийся билет назад в Штаты и попытаться вернуть жизнь в нормальное русло. Мне следовало вернуться в ФБР, как мы договаривались еще неделю назад, и жить прежней жизнью.

Смывая с тела лесную грязь, я пыталась придумать, что же сказать шефу. ФБР не в курсе существования фейри. Я не могу доложить, что осталась в Лондоне бороться с двойником-подменышем, чтобы помешать ей уничтожить город. Наверное, нужно просто попросить прощения. Шеф — старик суровый, но у него — хоть он это и скрывает — доброе сердце. И я всегда была его любимицей. Может, даже удастся начать подобие нормальной жизни с приятным здравомыслящим парнем, с которым я познакомлюсь в интернете…

Я выключила душ, зашла в кабинку для переодевания и, не вытираясь, натянула одежду прямо на мокрое тело, отчего трусики прилипли к бедрам. По крайней мере, свитер хоть немного согреет.

Вернувшись в номер, я рухнула на кошмарное покрывало с бабочками и цветочками и уставилась в потолок, изучая трещины. В голове без устали прокручивались воспоминания о последних неделях, и почему-то мысль о возвращении в Штаты казалась неправильной.

Всю прошлую неделю я словно скользила по поверхности пузыря хаоса — хрупкой сферы, которая защищала меня от бушующих внутри нее вод. И только одно спасало меня от падения в эту бездну: движение. Я должна была двигаться, мчаться в мире фейри, иначе хрупкий пузырь лопнет.

Я схватила с кровати телефон: все еще меньше двадцати процентов заряда. Оставив его на зарядке, я набрала номер Скарлетт.

— Алло! — Она ответила почти мгновенно — взволнованно и резко. — Касс?

— Привет, Скарлетт. — Я старалась говорить спокойно.

— Касс, ты в порядке? Что случилось?

Попытка скрыть правду от лучшей подруги с треском провалилась.

Я тяжело вздохнула:

— Скарлетт, я так устала…

— Касс, ты где?

— В хостеле. В Лондоне.

— Уже вернулась из отпуска? — В мягком голосе Скарлетт чувствовалось скрытое напряжение. Я знала, что линия не безопасна, нас могут прослушивать, и обсуждать мое недавнее путешествие в Триновантум — не самая удачная идея.

— Ага, — фыркнула я. — Э-э… парень, которого я навещала, не захотел меня видеть.

— Это была плохая идея, Касс. Тебе нужно вернуться в Штаты.

Вернуться. Я поняла, о чем она говорит, и снова почувствовала острый укол одиночества.

— Ты уже уехала из Великобритании?

Подруга вздохнула:

— Да. Прилетела в Штаты два дня назад.

— А-а.

— Касс, тебе реально нужно вернуться домой. Нам есть о чем поговорить. С глазу на глаз. И, думаю, твои парни уже теряют терпение из-за твоего исчезновения.

— Да, — глухо ответила я. — Да, ты права.

— Касс, судя по голосу, у тебя все паршиво.

— Я просто устала. Не спала уже… — Я запнулась, припоминая. — Несколько дней. Я так измучилась…

— Так я тебе и поверила. — В голосе Скарлетт слышалось беспокойство.

Я вдруг пожалела, что позвонила ей. Нужно было догадаться, что по телефону нормально не поговоришь.

— Жаль, что ты не здесь.

— Мне тоже жаль, милая. Хочешь, куплю тебе билет домой? Тебе нужно лишь приехать в Хитроу.

— Спасибо, всё в порядке. Я сама.

— Поспи немного, — продолжала подруга. — Я могу купить билет, потом расплатишься. Ты нужна здесь.

— Я не уверена, что не потеряла работу, Скарлетт.

— Касс…

В мозгу снова вспыхнуло видение: мои родители — и Рикс у них за спиной.

— А ты знаешь, что мои родители — не мои настоящие родители? — спросила я. — Об этом есть в моем досье?

— Мы сейчас не можем обсуждать твое досье.

Меня вдруг озарило — словно удар под дых.

— Кассандра Лидделл — это даже не мое имя. Оно принадлежало другому ребенку, которого украли фейри. — Сейчас я почти видела наяву ее глаза, выражение ужаса на лице Сиофры, когда я заманила ее в пустоту между отражениями.

— Касс, — твердо перебила Скарлетт. — Это незащищенная линия, и я думаю, тебе реально нужно выспаться…

— Это не мое имя, это… украденное имя. Я поймала в ловушку его хозяйку…

Послышался щелчок: Скарлетт отключилась, чтобы покончить с моей неосмотрительной болтовней.

Все правильно. Незащищенная линия.

Я едва держалась на ногах. Истощение, эдипов комплекс, ужас от убийства собственного отца привели к эмоциональному срыву. Не говоря уже о ранившем меня отказе Роана. Скарлетт права: надо выспаться, а утром я куплю билет домой и забуду всю эту катастрофическую поездку.

Я выключила прикроватный светильник, скользнула с ногами под покрывало и натянула его по самые плечи.

Мысли путались, я перевернулась на живот и закрыла глаза, желая заснуть. Но вместо этого в голове эхом отдавались воспоминания. Голос мамы: Какая пухляшка. В родильном отделении все сразу влюбились в тебя. Потом ее предсмертный хрип в день убийства. Я пряталась под кроватью, глядя на брошенное на полу худи и слушая, как рушится мой мир. Образы замелькали быстрее: первый день в школе, седьмой день рождения, вечеринка с роликами и игровыми автоматами, кукла-балерина в подарок на Рождество.

Как бы все обернулось, если б меня не подменили? Если б я выросла в Триновантуме с Риксом и… и…

И с кем еще?

Если Рикс — мой отец, то кто моя настоящая мать?

Вот что меня отвлечет. Я так отчаянно стремилась отвлечься от воспоминаний, что изо всех сил ухватилась за этот волнующий вопрос. А вдруг у меня где-то есть мама? Если я найду ее, возможно, у меня появится шанс обрести семью. Может, и ей хочется меня увидеть…

Так что пока я не вернусь в Штаты. Мне еще нужно разобраться в своем прошлом. Узнать, кто же я. Я родилась пикси, и у меня была человеческая мать, имени которой я не знаю.

Я встала с кровати, забыв про сон, и стала обуваться.

* * *

По скрипучей лестнице я спустилась в винный бар Лероя. Печальная джазовая мелодия заглушала тихий гул разговоров. Под звуки трубы и саксофона женщина пела об утраченном возлюбленном, бросившем ее на морском берегу.

У подножия лестницы я на секунду остановилась и оглядела уже знакомую обстановку: тоннели, расходившиеся от главного зала, бочки с выдержанным вином, старинные геральдические эмблемы на стенах: ворон, голубь, череп под водой, наперстянка, феникс. Но… эмблема, которая больше всего меня заинтересовала, была испорчена, разбита. Шесть королевств Триновантума, и одно из них разрушено. Однажды я спросила Роана про разбитую эмблему, но он просто сменил тему.

Я вспомнила выражение его лица, когда он выставил меня из своего дома, и в груди сжалось от боли. Обхватив себя руками, я впервые взглянула на посетителей бара Лероя и заметила десятки сверливших меня подозрительных взглядов.

Когда я вошла, все разговоры прекратились. Женщина с каскадом голубых волос до бедер изумленно уставилась на меня молочно-белыми глазами; другая, с кожей цвета красного дерева, одетая в белый бархатный камзол, отставила бокал с вином и поглядывала в мою сторону. Остробородый мужчина в черном кружевном воротнике рассматривал меня с прищуром. Даже саксофонист пялился.

Ну да, верно. Я же в прошлый раз привела сюда Скарлетт, а она грозила всем пистолетом с железными пулями, и это явно не понравилось посетителям-фейри.

И все же сейчас они не выглядели готовыми напасть. На меня не обращала внимание только женщина с микрофоном — она словно тонула в боли, звучавшей в песне. Ее длинные серебристые волосы рассыпались по плечам поверх алого платья. Несколько секунд я слушала музыку, стараясь держаться под пристальными взглядами непринужденно, расслабленно. И постепенно все отвернулись, возобновив приглушенные беседы.

Я облегченно вздохнула и тут заметила тощую фигурку, сгорбившуюся на барном стуле. Лохматые светлые пряди свисали на глаза.

Элвин. Он-то мне и нужен.

Опустив голову, я направилась к нему, попутно замечая, как посетители бара отшатываются, когда я шла мимо.

Когда я приблизилась к Элвину, меня окутало марихуановое облачко. Он обернулся с ленивой улыбкой, глаза покраснели:

— Всё в порядке, босс?

— Да, — соврала я. — А ты как поживаешь?

— Лерой! — позвал он. — Кларет для моей подруги. И одну порцию для меня, раз уж ты здесь.

Лерой толкнул дверь рядом с баром, хмуро глядя на меня:

— Вам два кларета?

Я кивнула, тело напряглось от нервной энергии.

— И, пожалуйста, порцию побольше. — Я забарабанила пальцами по выцветшей деревянной барной стойке, в груди заныло от знакомой пустоты. — А может, нам целую бутылку?

Лерой кивнул и повернулся к стеллажу с бутылками. Я прокрутилась на стуле и оказалась лицом к Элвину. Он был в черной куртке поверх футболки с надписью: «Если мы не сумеем этого сделать, то притворимся, что сделали. — НАСА, 1969 год».

Элвин уставился на меня остекленевшими глазами:

— С тобой точно все нормально?

Я кивнула:

— Да, спасибо. Как ты? И твои… знакомые?

Во время нашей последней встречи Элвин признался, что он двойной агент фейри-подразделения ЦРУ. Узнай об этом король, Элвин был бы уже покойник. Поэтому я помогла ему, удалив его имя из базы данных ЦРУ.

— Да. Теперь всё тип-топ. Еще раз спасибо.

Я разгладила мятую одежду и еще раз нервно взглянула на посетителей бара:

— Похоже, тут все на взводе.

— Правда?

— Ну да, — прошептала я, наклонившись к нему. — Думаю, они всё еще злятся из-за того пистолета.

— Да ладно, Касс, — Элвин фыркнул. — Всем по фигу.

— Да? Тогда почему на меня смотрят так, словно убить готовы?

— Неужели ты даже не чувствуешь, что ты проецируешь? — Элвин покрутил жидкость в стакане. — Ты словно шторм на горизонте, Касс. Тебя воспринимают как ураган ярости и боли.

Я моргнула:

— А… Но на тебя, кажется, не действует.

— Я под лином ^[4].

— Что?

— Под кайфом. Это помогает.

Лерой поставил на стойку два больших бокала и начал медленно наполнять их. Я завороженно наблюдала, как янтарная жидкость переливается в тусклом свете барных свечей. Лерой оставил бутылку, отошел в тень и с сонным видом прислонился в углу, скрестив руки на груди.

Бутылка поблескивала на свету, ее темно-зеленое стекло напоминало цвет глаз Роана. Я отхлебнула кларет и покатала сладкую жидкость на языке, прежде чем проглотить. Наверное, если выпить побольше этого дерьма, можно наконец расслабиться.

Я кивнула в сторону певицы:

— Она классная.

Элвин пожал плечами:

— Эти грустные песенки она поет не одну сотню лет. Я их все уже слышал.

— Из-за чего она такая печальная?

Элвин повернулся на стуле, наблюдая за певицей:

— Триста лет назад ее бросил парень ради своей предназначенной половины, и она так и не пришла в себя.

Я сделала еще глоток кларета.

— Предназначенной половины?

— Ага. У некоторых фейри есть такие. Говорят, что это, типа, дар богов, но на самом деле это только портит всем жизнь. Например, Роксане. — Элвин отсалютовал певице бокалом. — Ее жизнь разрушена.

— Значит, некоторым суждено любить кого-то, и с этим ничего не поделаешь? Ты должен бросить человека, с которым был сотни лет, только потому что так велит судьба?

— Да. По-моему, полная фигня.

— Не спорю.

Элвин повернулся ко мне:

— Удивлен, что ты здесь. Слышал, ты была в Триновантуме.

— И откуда слышал? Кто тебе сказал?

— Я много чего знаю, Касс. Это моя работа.

Я отхлебнула вина:

— Что ж, я вернулась. И мне нужна кое-какая информация.

— Правда? — Его глаза вспыхнули оранжевым. — И какая же?

— О моей биологической матери.

— Вот как? А почему тебя это интересует?

Прежде чем ответить, я сделал большой глоток:

— Ты же знаешь, кто я.

— Милая девушка. Федерал. Пикси…

— Подменыш.

— Да. И это тоже.

— Ты знал с самого начала. И даже намекнул, когда я спросила про Сиофру… — Я почувствовала, как слезы щиплют глаза.

Элвин пожал костлявыми плечами:

— Ну, я знал… кое-что.

— Ты мог избавить меня от многих неприятностей, если б сказал сразу. И, может, спас бы не одну жизнь.

— Я торгую секретами, Кассандра. Ты знаешь, что придает секрету ценность?

Я осушила бокал, не отвечая.

— Конечно, знаешь. Секреты ценны, когда о них мало кто знает.

— Только это тебя и волнует? Цена товара?

— Что тебе нужно, Касс?

Я снова наполнила бокал.

— Я хочу знать, кто моя настоящая мать. Которая меня родила.

— Без понятия.

Настроение упало. Надежда и так была очень хрупкой, но теперь, когда она разбилась вдребезги, я чувствовала, как меня начинает пожирать пустота.

Элвин глубоко вздохнул:

— Но у меня кое-что есть. То, что поможет тебе выяснить это.

Я встретилась с ним взглядом, стараясь оставаться спокойной:

— И что же это?

— А что дашь взамен?

— Что тебе нужно?

— Ты всегда можешь… задолжать мне услугу.

— Нет уж, больше никогда. — В прошлый раз я едва не погибла из-за этого. — Назови другую цену. Как насчет ужина?

— Нет, ужин тут и близко не валялся. Но ты все равно можешь заказать мне ужин. Это отличное начало переговоров — понимаешь, о чем я? Лерой недавно получил головку «Вашрен Мон д’Ора» ^[5] — он чертовски хорош. Давай с него и начнем.

Я со вздохом взглянула на Лероя:

— Можно нам по тарелке… того, чего он хочет, и хлеба?

— И обязательно «Вашрен». Не надо подсовывать американскую дерьмовую подделку и думать, что я не узна́ю, Лерой. Я всегда узна́ю. — Элвин уставился на Лероя и снова пробормотал: — Всегда узна́ю.

Лерой хмыкнул и протиснулся в кухонную дверь.

Я сделала большой глоток кларета и встретилась с Элвином взглядом:

— Ну и как мне найти свою мать?

— Давай сначала о том, что ты можешь дать взамен.

Со следующим глотком вина я наконец почувствовала то, к чему стремилась: мысли стали плавными и медленными, напряжение в плечах ослабело. Чего бы такого ценного предложить Элвину?

— Как насчет информации?

Он кивнул:

— Что у тебя есть?

Лерой вернулся, поставив на барную стойку круглый деревянный поднос с хлебом и сыром. Над хлебными ломтями вился пар. Элвин схватил один, намазал сыром, откусил большой кусок и прикрыл глаза от удовольствия.

Я тоже схватила теплый ломтик:

— Предыдущая мэр Лондона была подменышем.

— Да брось, Касс. Это все знают. Ничего ценного тут нет.

Я напряженно думала:

— Надвигается война. Король собирается напасть на Благих.

— Тебе правда нужно объяснить еще раз, что делает секрет ценным? — Элвин слизнул с большого пальца кусочек сыра.

— Ну ладно! — Я заскрежетала зубами, уже собираясь уйти. Но потом закрыла глаза, ища в мозгу информацию, которая может пригодиться этому фейри. Он уже бесил меня. И тут в моей голове вспыхнул образ. Глаза Сиофры после того, как я заточила ее в отражения.

— Сиофра, — медленно произнесла я.

— А что с ней?

— Она исчезла. — Я сделала глоток вина. — Но не умерла.

Элвин стал жевать медленнее, его глаза сверкнули странным оранжевым цветом:

— Да ну? Говори потише. У меня хороший слух.

Я понизила голос:

— Она в ловушке. В ловушке между зеркалами. И все еще жива.

Он уставился на меня, приняв свойственную фейри зловеще-неподвижную позу.

— Ты изменилась, Касс. Такое чувство, что всего несколько недель назад ты забрела сюда по ошибке спросить, как работает магия…

Кайфуя, я налила еще бокал:

— Да, так и было — всего несколько недель прошло.

— А теперь взгляни на себя.

— Об этом только я знаю, — продолжала я. — Ну и Скарлетт. Я рассказала ей кое-что.

— Все равно хороший секрет.

— Так как же мне найти мать?

Элвин положил хлебный ломоть, сунул руку в складки куртки, выудил какой-то круглый потускневший медный предмет, напоминающий старые карманные часы, и протянул его мне. Я открыла его: это оказался компас. Стрелка вращалась по кругу без остановки.

— И что мне с ним делать? — спросила я.

— Думай о том, кого ищешь, и прижимай компас к правой щеке. Он укажет в сторону ауры этого человека.

— А если моя мать умерла?

— Тогда компас укажет, где ее сущность проявляется сильнее всего. Дом, в котором она жила много лет, или место, в котором часто бывала. Или на ее могилу.

— А если она за две тысячи миль отсюда?

— Он все равно укажет правильный путь; просто понадобится чертовски много времени, чтобы найти ее.

Впервые за столько дней на душе у меня стало легче.

— Но как мне думать о ней, если я ничего о ней не знаю?

— Тебе нужна только идея. Женщина, которая тебя родила, — это и есть идея.

— Ладно. — Улыбаясь, я сунула компас в карман. — Спасибо.

— Что ж, — Элвин взял еще кусок сыра. — Надеюсь, когда ты найдешь ее, то исцелишься, Касс.

Примечания

1

Местонахождение одного из центральных железнодорожных вокзалов в Лондоне. — Здесь и далее прим. пер.

2

Песня британской рок-группы «Дюран Дюран».

3

Травянистое растение, отпугивающее комаров.

4

Наркотик, состоящий из кодеиносодержащего сиропа от кашля и «Спрайта».

5

Сорт французского сыра.