Очарование невинности

Майя Блейк, 2015

Компания «Бриллианты Хейдекера» оказалась на грани банкротства из-за того, что супермодель Ану Дюваль обвинили в употреблении наркотиков. Бастьен Хейдекер вынужден спасать не только свою кампанию, но и Ану, с которой познакомился еще в детстве при весьма драматичных обстоятельствах, приведших к взаимной неприязни. Теперь, когда у Аны и Бастьена общие проблемы, смогут ли они пойти навстречу друг другу и забыть о былых обидах?

Maya Blake

INNOCENT IN HIS DIAMONDS

Серия «Любовный роман»

Все права на издание защищены, включая право воспроизведения полностью или частично в любой форме. Это издание опубликовано с разрешения Harlequin Books S. A.

Товарные знаки Harlequin и Diamond принадлежат Harlequin Enterprises limited или его корпоративным аффилированным членам и могут быть использованы только на основании сублицензионного соглашения.

Эта книга является художественным произведением. Имена, характеры, места действия вымышлены или творчески переосмыслены. Все аналогии с действительными персонажами или событиями случайны.

Innocent in His Diamonds © 2015 by Maya Blake

«Очарование невинности» © «Центрполиграф», 2017

© Перевод и издание на русском языке, «Центрполиграф», 2017

* * *

Глава 1

Бастьен Хейдекер вошел в зал заседаний. Члены правления были настолько поглощены трагедией, разворачивающейся на большом экране, что не сразу обратили на него внимание.

Первым его заметил финансовый директор, Генри Лэнг.

— Мистер Хейдекер! Мы как раз пытаемся разобраться в последних событиях! — воскликнул он, останавливая видео.

Стоило Бастьену взглянуть на экран, как в нем вспыхнула ярость.

С экрана на него смотрела она! Спокойный внешне, внутри он кипел. Однако нельзя злиться на своих сотрудников за то, что все они очарованы женщиной, оказавшейся в центре хаоса, охватившего его корпорацию.

Ана Дюваль была само совершенство. Наполовину колумбийка, наполовину англичанка, она обладала внешностью супермодели. В ней сочетались черты невинности и дерзости с оттенком утонченной уязвимости, и она ловко пользовалась этим. Такое сочетание притягивало всех мужчин Западного полушария, и к двадцати одному году мисс Дюваль стала самой популярной моделью в мире.

Черт возьми, даже Бастьен чуть не попался на крючок!

Уже в пятнадцать лет он понял, что от нее, тогда восьмилетней, следует ждать одних неприятностей. Однако он не подозревал, что через шестнадцать лет Ана Дюваль принесет проблемы прямо ему на порог.

Его взгляд скользнул по шелковому каскаду прямых темных волос, по стройной изящной фигуре и по ногам, которые один из его партнеров описал как сорок два дюйма блаженства.

Его тело напряглось при воспоминании о том, что всего лишь пару месяцев назад они были близки. Он не забыл ее нежный шепот…

Задвинув воспоминания поглубже, Бастьен занял свое место во главе стола и обратился к Лэнгу:

— Что известно о курсе акций?

— По сравнению со вчерашним днем он снизился более чем в два раза и продолжает падать, — последовал осторожный ответ.

— А что говорят юристы? Они могут каким-то образом повлиять на ситуацию?

Генри посмотрел на часы:

— Дело будет рассматриваться в суде сегодня в два часа. Юристы надеются на снисхождение, учитывая, что это первое правонарушение мисс Дюваль.

— Предполагаемое правонарушение, — прошипел Бастьен.

— Простите, сэр? — нахмурился Генри.

— Пока нет прямых доказательств вины, это предполагаемое правонарушение, разве не так?

На лицах членов совета директоров появилось выражение беспокойства. Генри взглянул на экран.

— Но камера зафиксировала ее с наркотиками в ВИП-зоне ночного клуба…

Бастьен сжал зубы. По дороге из Хитроу он просмотрел отснятый материал, которым наводнил Интернет один предприимчивый болван. Это также видели члены совета директоров женевского «Хейдекер банка», самого крупного и престижного банка в мире. «Бриллианты Хейдекера» были его дочерней компанией. Их реакция была сродни реакции Бастьена.

Ему доверяли, однако пятно позора до конца смыть невозможно.

Яблоко от яблони недалеко падает…

Он был совсем не похож на своего отца. После той злосчастной зимы Бастьен задался целью доказать себе, что, если он является носителем ДНК отца, это еще не означает, что он унаследовал не лучшие черты характера своего родителя. Ему это удавалось достаточно долго, но два месяца назад Бастьен допустил оплошность, которая расшатала почву под ногами и заставила его усомниться в своих возможностях. Всему виной были чарующие слова и соблазнительное тело, заставившее его забыть обо всем.

Он пристально посмотрел на экран, пытаясь сохранить спокойствие.

Вероятность невиновности Аны была практически равна нулю, однако для Бастьена она все же существовала.

— Какими бы ни были улики, Ана Дюваль — лицо компании «Бриллианты Хейдекера». Наши драгоценности носят жены глав государств и самых известных людей в мире. До тех пор, пока ее не объявили виновной, правонарушение остается предполагаемым, а мы делаем все возможное, чтобы ее оправдали. Все ясно?

Бастьен дождался кивков, подтверждающих согласие, и встал.

Он остро ощутил дежавю. Было бы забавно поразмышлять о том, как безжалостно повторяется история, однако ради компании и собственной репутации он не мог замыкаться на прошлом.

Ана Дюваль похожа на женщину, разрушившую его семью, но Бастьен не так слаб, как его отец.

— Как мы справляемся с прессой? — спросил он у старшего менеджера по связям с общественностью.

— Отказываемся от комментариев.

Бастьен одобрительно кивнул.

— Продолжайте в том же духе, но подготовьте заявление, опровергающее обвинения, и пришлите мне копию. — Он повернулся к Генри: — Отправь шпионов к нашим конкурентам. Если ситуация ухудшится, мы должны быть готовы к продаже компании.

В первую очередь Бастьен был бизнесменом. До того как разгорелся скандал, бренд «Бриллианты Хейдекера» занимал более чем уверенную позицию на рынке. Но он не понаслышке знал, что такая ситуация способна расшатать даже самый надежный фундамент, разрушить самую крепкую семью.

— Не является ли ваше решение несколько неосмотрительным? — нерешительно спросил Генри.

— Болезнь лучше вырвать с корнем, прежде чем она успеет распространиться.

Ана Дюваль потерла запястья. Даже спустя двенадцать часов воспоминание о наручниках оставалось ярким и пугающим.

Но истинный ужас вселил вынесенный вердикт. Ее тревожило, что предварительное слушание прошло очень быстро, и к тому же судья не выказала ни капли симпатии.

Изумленная, Ана вскочила.

— Двести тысяч фунтов?! Ваша честь, простите, но…

— Мисс Дюваль! Мы уладим этот вопрос, — поспешно прервал Ану адвокат, заметив, что судья остановилась и взглянула на нее.

Ана едва держала себя в руках. Даже если ей удастся продать все, что у нее есть, денег все равно не хватит. Она опустилась на стул и снова принялась тереть запястья, осознавая, что в следующую минуту ее снова могут посадить в сырую камеру.

Тем временем адвокаты совещались. Но она не вслушивалась в их разговор. Ана быстро подсчитала, сколько денег у нее в банке. Это не заняло много времени.

Фантастика! Ее должны посадить в тюрьму за использование ингалятора! Ингалятора, который таинственным образом исчез из ее сумочки, а вместо него появился другой, наполненный героином. Довольно комичная ситуация, если не учитывать всю серьезность дела.

Ее мать глотала пилюлю за пилюлей при малейшем намеке на неприятности, и это внушило Ане ненависть к наркотикам с раннего детства. Только серьезнейший приступ астмы, случившийся год назад, заставил ее постоянно держать при себе ингалятор.

Какая ирония! Предмет, который должен был спасти ей жизнь, сейчас мог разрушить ее.

Наконец адвокаты закончили шептаться. Она открыла было рот, намереваясь узнать, что же все-таки происходит, и…

Ане была знакома дрожь, охватившая ее, но она уже давно такого не ощущала. Сердце начало бешено колотиться: она вспомнила, когда это произошло в последний раз.

Шел второй день съемок рекламного ролика «Бриллиантов Хейдекера». Она лежала на залитой солнцем палубе великолепной яхты в Каннах, погруженная в свои мысли. Ана прикидывала, когда закончатся съемки. Она собиралась позвонить отцу и поздравить его с последней археологической находкой.

Дрожь началась в ступнях, перешла на лодыжки, затем — на бедра. Она ощутила слабость в коленях и жжение между ног. Дрожь задержалась именно в этом месте, прежде чем охватить все тело. Тогда, как и сейчас, ей хотелось убежать, спрятаться, укрыться от всех, что само по себе нелепо, учитывая характер ее профессии.

Наконец фотограф объявил об окончании съемок. Ана повернула голову и увидела серебристо-серые глаза Бастьена Хейдекера.

То, что произошло после, до сих пор заставляло ее сердце биться быстрее, как ни старалась она приглушить воспоминания.

И вот сейчас она повернула голову и наткнулась на тот же пронзительный взгляд.

У нее перехватило дыхание, и тело вспыхнуло за считаные секунды. Во взгляде Бастьена читалось осуждение.

Она молча наблюдала, как, не сводя с нее глаз, Бастьен подошел к юристам и заговорил глубоким, низким голосом.

Старший адвокат кивнул, после чего Бастьен уверенно зашагал к Ане, заставляя всех присутствующих в зале суда повернуться в его сторону. Он занял место прямо позади нее и властным движением подбородка приказал смотреть вперед.

Жар пополз по ее шее, заливая щеки краской. Ана злилась на себя за то, что уставилась на него. Удар молотка судьи заставил ее подпрыгнуть на месте. Мельком заметив насмешливую улыбку Бастьена, она поджала губы.

В сотый раз Ана пожалела, что не переоделась перед заседанием суда. Ей хотелось лишь одного: поскорее разделаться с этим слушанием. Она бросила взгляд на свое короткое шелковое платье. Надеть его было рискованно даже прошлой ночью, но она сделала это по просьбе своей соседки Симоны. А средь бела дня, особенно в зале суда, оно смотрелось вульгарно. Девушку терзала досада.

Когда заседание закончилось, Ана аккуратно расправила платье и, взяв сумочку, встала, огляделась. Никто не собирался опять надевать на нее наручники и увозить в тюрьму.

— Что происходит?

Она попыталась говорить резко и деловито, однако слова давались ей с трудом. Ее руки словно налились свинцом, и она с усилием откинула прядь волос со лба.

Бастьен шагнул вперед, его серебристо-серые глаза были холодными.

— Тебе сложно сосредоточиться, не так ли?

— Прости, что ты сказал?

Казалось, он был готов уничтожить ее. Хотя, возможно, она еле держалась на ногах просто потому, что ничего не ела со вчерашнего дня. Как бы там ни было, при взгляде на Бастьена голова у нее закружилась, и она пошатнулась.

Его сильные руки подхватили ее, и он тихо выругался. Ана попыталась оттолкнуть Бастьена, но ничего не вышло. Он крепко держал ее.

— Я отпущу тебя, только когда выскажу все, что думаю, — прошептал он ей на ухо.

Трепет охватил Ану. Этот глубокий голос слишком часто вторгался в ее сны. Когда ей было восемь лет, она, как щенок, всюду следовала за Бастьеном, хотя он советовал держаться от него подальше. В двадцать четыре года она едва не поддалась гораздо более опасному искушению.

— Отпусти меня, Бастьен.

— Не знаю, способно ли твое затуманенное наркотиками сознание понять что-либо, но я надеюсь, что ты постараешься уяснить одну вещь. Мы выходим. Нас будет встречать не только моя машина, но и журналисты. Мы не должны произносить ни единого слова. Если у тебя появится желание сказать что-то, задуши его на корню. Ты все поняла?

— Убери свои руки! Ты не прав, я не…

Его пальцы впились ей в плечи, подавляя протест. Легкий озноб охватил Ану, когда Бастьен притянул ее еще ближе, и она вдохнула его запах.

— Если хочешь выбраться отсюда целой и невредимой, просто скажи «да».

Ана возмутилась. Всю жизнь она полагалась только на себя.

Но все, что происходило сейчас, — адвокаты, суд, угроза заключения — было абсолютно непривычно. Кроме того, в глубине души она знала, что рано или поздно ей придется объясниться с Бастьеном. В конечном счете он ее босс. Ей всего лишь хотелось, чтобы это произошло чуть позже.

Ана кивнула:

— Хорошо. Но только до тех пор, пока мы не выберемся отсюда.

Он отступил назад, и его неумолимые глаза скользнули по ее телу. Ноздри Бастьена раздулись, и она уловила вспышку опасных эмоций, которые связали их той ночью два месяца назад.

Бастьен снял пиджак и накинул ей на плечи.

— Мой вид оскорбляет тебя? — съязвила Ана, хотя была ему очень благодарна.

— Можешь выставлять свое тело напоказ в свободное время. Сейчас ты тратишь мое время, а я предпочитаю избегать папарацци.

Пока Бастьен набрасывал на Ану пиджак, она наблюдала за игрой мышц под его дорогой рубашкой. Проклятая дрожь снова охватила ее. Ана поспешно отвела глаза.

Она прекрасно знала, какой ущерб наносит нынешняя ситуация компании «Бриллианты Хейдекера». Меньше всего ей хотелось добавлять в список своих грехов необъяснимое чувство, которое она испытывала к генеральному директору компании.

Бастьен едва терпел ее, когда ей было восемь лет. Однако его неприятие трансформировалось в нечто иное два месяца назад. Они предпочитали никогда не говорить об этом.

Но чувство не исчезло, и они едва не поддались ему.

В его взгляде Ана уловила вспышку, которую он попытался скрыть. Сжав губы, Бастьен обнял ее за талию и потянул к двери.

Папарацци пробились к самому входу. Первая же вспышка ослепила Ану. Каблуки, предназначенные для прогулки от машины до танцпола, подкосились. Сдерживая ругательство, Бастьен подхватил ее на руки.

Замелькали вспышки, раздались взволнованные возгласы, не оставив Ане выбора. Она обхватила Бастьена за плечи и уткнулась лицом ему в шею.

Ана вдохнула свежий, мускусный аромат и мысленно перенеслась в ту ночь на яхте, когда она дала волю чувствам. Воспоминания заставили сердце биться быстрее, внутри все сжалось, и запретное ощущение удовольствия овладело ею.

Не обращая внимания на папарацци, Бастьен направился к черному лимузину с тонированными стеклами. Трое крепких мужчин прокладывали им путь, затем один из них придержал дверцу, и они скользнули внутрь.

Дверца захлопнулась, и их окружила тишина. Несколько мгновений никто не шевелился. Взгляд Аны задержался на профиле Бастьена.

Машина тронулась, и от неожиданности ее губы слегка коснулись его шеи. Бастьен резко выдохнул.

Веки Аны отяжелели, и она почувствовала, как ощущение, появившееся на губах передается всему телу. Ее охватило неудержимое желание еще раз коснуться его кожи.

Бастьен внезапно наклонился вперед и усадил ее на сиденье напротив. Размеренными движениями он застегнул на Ане ремень безопасности.

Лишение возможности насладиться теплом его тела было равносильно лишению кислорода. Однако Ана одернула себя, напоминая, что она далеко не слаба, что справлялась и с более трудными ситуациями. Проблемы с матерью закалили ее характер.

И она не боится Бастьена, каким бы грозным он ни был.

Ана взяла себя в руки и, откашлявшись, произнесла:

— Спасибо, что спас меня от папарацци.

Бастьен посмотрел на нее с каменным лицом и откинулся на спинку сиденья.

— Объясни, что на самом деле произошло ночью! — приказал он.

— Зачем? Я уверена, что ты уже просмотрел видео, гуляющее по Интернету.

Он приподнял бровь:

— Это все, что ты можешь сказать?

— А какой смысл что-либо говорить? Ты мне все равно не поверишь, — с обидой возразила она.

— Я весь внимание.

— Бастьен, ты уверен, что мое сознание затуманено наркотиками. Не понимаю, почему я должна распинаться перед тобой.

Он насмешливо улыбнулся:

— Потому что я хочу почерпнуть информацию из первоисточника. Ну, я слушаю.

Вспышка гнева блеснула в ее глазах. Ей было больно оттого, что он не верит ей.

Как бы там ни было, Бастьен еще целый месяц будет ее боссом, пока не истечет срок контракта с «Бриллиантами Хейдекера». Лишь после этого она сможет отправиться к отцу в Колумбию.

— У меня астма, — призналась девушка.

Бастьен недоверчиво прищурился:

— Не припоминаю, чтобы об этом говорилось в твоем личном деле.

— Обстоятельства, не препятствующие исполнению обязанностей, не указаны в моем личном деле. Как правило, астма не опасна для жизни. Но все же она есть, и мне приходится с этим мириться.

Только владелица агентства «Вижуалс» Лорен Стайлс и агент Аны знали о болезни и хранили это в тайне.

Лорен, в прошлом модель, стала для нее второй матерью и даже больше. Ее поддержка была неоценима. И Ана не могла себе позволить сорвать рекламную кампанию «Бриллиантов Хейдекера» или вступить в конфликт с генеральным директором.

— Продолжай, — велел Бастьен.

— Прошлой ночью моя соседка Симона пригласила меня на вечеринку по случаю ее дня рождения. В разгар праздника мне стало плохо.

— Почему же ты не ушла?

— Я пыталась, но Симона умоляла меня остаться.

— Несмотря на то, что знала о твоей болезни? — Голос Бастьена звучал скептически.

— Она не знала. Мы снимаем одну квартиру всего два месяца. Итак, я пошла в дамскую комнату, умылась и, вернувшись за столик, воспользовалась ингалятором. Потом я отошла к барной стойке, чтобы купить бутылочку воды, а у столика меня уже ждали охранники и полиция. Они показали мне видео, снятое скрытой камерой, и спросили, не я ли это. Я подтвердила. Они вывели меня из зала, обыскали мою сумочку, нашли ингалятор и обвинили меня в употреблении героина. Мне больше нечего добавить.

— Не совсем так.

Под его настойчивым взглядом Ана почувствовала, как ее бросает в жар.

— Я все тебе рассказала.

— Ты не отрицала, что употребляешь наркотики.

— Конечно, отрицала! Как ты смеешь?!

Бастьен подался вперед:

— У меня есть полное право разговаривать с тобой в таком тоне. Видишь ли, благополучие моей компании под угрозой.

Ана знала, что не сделала ничего плохого, и не позволила страху овладеть ею.

— Ладно. Я не употребляла, не употребляю и никогда не буду употреблять наркотики. Доволен?

Бастьен прищурился:

— Оставляла ли ты свою сумочку без присмотра?

— Я не держала ее в руках постоянно. Послушай, все это я рассказала полицейским.

— В отличие от меня это дело не задевает их личные интересы, поэтому я считаю, что имею полное право выяснить, как все было, не так ли?

— Поверь, я и сама хочу узнать, что произошло. Не забывай, что на кону и моя репутация.

Из-за этой нелепости Ана могла не попасть в археологическую экспедицию своего отца. Конечно, профессор Сантьяго Дюваль — всемирно известный ученый, но это не поможет его единственной дочери, которой он с малолетства привил отвращение к семейным ценностям.

К сожалению, ее мать пользовалась этим вовсю и извлекала выгоду из авторитета мужа. Когда ей это наскучило, она переключилась на швейцарского банкира. Это произошло шестнадцать лет назад, но отец Аны предпочитал не вспоминать кромешный ад — их развод.

Ана задумчиво посмотрела на Бастьена. Интересно, помнит ли он ту ужасную зиму? Может, под своей ледяной маской он скрывает переживания?

— Ну что, снова хочешь меня уволить? — поинтересовалась она.

— Если бы все было так просто! Мы уже запустили рекламу в США и Японии. Если тебя уволить, придется заново снимать весь материал.

Зазвонил его телефон. Бастьен разговаривал, не сводя с нее глаз. Каждой клеточкой Ана ощущала, как он, оставаясь невозмутимым, пронизывает ее взглядом.

Она не могла понять, кто и по какому вопросу звонит, поскольку лицо Бастьена не выражало ни удовольствия, ни разочарования.

Даже в пятнадцать лет, несмотря на катастрофу, обрушившуюся на их семейство, Бастьен не выдавал своих чувств. Кроме одного случая…

Окончив разговор, он отложил телефон и отвернулся к окну. Солнце позолотило его светлые вьющиеся волосы, высветило орлиный нос и властный чисто выбритый подбородок.

Ана затаила дыхание в надежде, что Бастьен так и будет смотреть в окно. Она жаждала любоваться им, его шелковистыми ресницами, вспоминать его поцелуи.

Вдруг он резко повернулся, и ее сердце ушло в пятки.

— Звонил мой финансовый директор. Акции «Бриллиантов Хейдекера» продолжают стремительно падать, — он взглянул на часы, — а биржа закрывается через тридцать пять минут.

— Что это значит?

— Это значит, что ты должна молиться, чтобы акции начали расти. Если к закрытию биржи их стоимость не вернется в исходное положение, учитывая деньги, которые я отдал под залог твоего освобождения, ты будешь должна мне больше пяти миллионов фунтов.