Мина в плохой игре

Майя Марук (2025)

Руки затряслись. Датчик, контролирующий выброс гормонов пикнул. Медсестра подняла глаза, посмотрела на маленький экран, стоящий у кушетки и холодно сказала: — Успокойся. Можно подумать, тебя первый раз поимели. В любой другой ситуации я бы огрызнулась, попробовала поставить сотрудницу клиники на место. Но не сейчас. Сейчас я была раздета и беспомощна. Оставалось молиться, чтобы мое ДНК не подошло для размножения с хаятами. По спине побежали капли холодного пота. Раньше, когда я читала в книгах о каплях пота, бегущих по позвоночнику, то думала, что это метафора. Сейчас, сидя на проклятой кушетке, поняла, что это совсем не метафора.

Глава 2

Мина

Теперь страх из врага превратился в друга. Тело как будто мобилизовалось, голова просветлела. Я четко знала, что делать, как и когда, в тот момент еще не понимая, насколько это рискованно. Я плевала на опасность только потому, что ходить на поводке казалось страшнее смерти.

Осторожно, стараясь лишний раз не лязгать цепью, я взяла шпильку и сунула ее в замок. Мне повезло — он оказался совсем примитивным. Когда-то в детстве я забыла ключи и захлопнула дверь в квартиру. Связи с мамой не было — чтобы купить самый примитивный кнопочный телефон, нужно было получить специальное разрешение от министерства связи. А индивидуальный идентификатор мне еще не был положен по возрасту. На помощь пришел сосед, я не помню, как его звали. Уже тогда он мне казался ветхим стариком из-за сурового взгляда, вставной челюсти и трясущихся рук. Вот только тряслись руки у соседа не всегда.

Дедушка оказался в прошлом опытным домушником — вскрывал квартиры. Он мне и рассказал секреты старых замков, помог открыть дверь. Не знаю, зачем он это сделал. Возможно, просто нужны были «свободные уши», а я так вовремя подвернулась под руку. А возможно, это просто была судьба. Урок на будущее, чтобы я смогла справиться с этим вот всем. Как бы то ни было, рассуждать времени не было. Я засунула шпильку в замок, сделала несколько коротких движений, и механизм тихонько щелкнул.

На всякий случай я посмотрела на дверь. Сердце в груди гулко ударилось о ребра. Подчиняясь животным инстинктам, я быстро сунула сумку под подушку, накрылась одеялом и притворилась спящей.

Не прошло и полминуты, как дверь открылась. Тяжелые шаги воспринимались как гром среди ясного неба. Я не знала, кто вошел, но про себя молилась, чтобы этот кто-то не решил проверить браслет на ноге. Неизвестный прошел по палате, несколько секунд постоял напротив кровати, а потом тусклое освещение, которое до этого работало, потухло. Снова раздались шаги, звук закрывающейся двери и щелчок замка, закрытого ключом. Я осталась одна.

Еще несколько минут лежала, не шевелясь, на тот случай, если неизвестный решит вернуться. А потом откинула одеяло, достала из-под подушки сумку, подушки на кровати сложила так, чтобы в темноте они напоминали силуэт человека, и пошла к окну. Это был единственный доступный мне выход.

Дождь за окном усилился. Обуви и одежды, кроме ветхой сорочки, на мне не было. Но это уже было неважно. Я закинула на плечо сумку, открыла окно ровно настолько, чтобы пролезть наружу, и влезла на шершавый подоконник. Первые капли холодного дождя упали на лоб. Но вместо страха и отчаяния я почувствовала что-то похожее на облегчение. Окна в клинике, к счастью, не менялись несколько десятилетий и были сделаны по какому-то странному образцу — с ручками снаружи. Я потянула за эту ручку и навсегда закрыла за собой возможность вернуться назад.

Мне повезло еще и в том, что старое здание клиники сохранило широкие борта и лепнины, за которые было удобно цепляться пальцами, прижимаясь к холодной стене спиной. Дождь постепенно усиливался. Стена воды забивала свет фонарей, подержанных каров и вывесок ближайших кафе и магазинов. Я надеялась, что это поможет мне остаться незамеченной. Вся охрана находилась в здании. Предположить, что кто-то из пациенток попытается сбежать от хаятов, да еще и с верхних этажей, ни администрация больницы, ни сами хаяты не могли, так что не выставляли серьезных постов во дворе.

Я осторожно перебирала ногами в ожидании, когда пальцы коснутся холодного металла ржавой пожарной лестницы. Секунды текли так медленно, что хотелось шагать быстрее. Только силой воли я заставляла себя делать обдуманные медленные движения и никуда не спешить. Ценой спешки могла стать жизнь. А сегодня мне как никогда хотелось ее сохранить.

Как только я добралась до лестницы, дела пошли быстрее. Перебирая босыми ногами, спустилась на нижнюю перекладину в метре от асфальта и прыгнула прямо в грязную лужу. Брызги полетели в разные стороны. Грязь осталась на ногах, больничной сорочке, руках и сумке. Но меня это уже мало беспокоило. Стараясь двигаться как можно быстрее, я побежала в сторону задних ворот. Когда меня везли в клинику, я видела, что камеры там не работали, они были закрыты чехлами, и я надеялась, что так и не заработали за те часы, что я провела в здании. Об инфраструктуре для людей хаяты особо не заботились — на дороги, муниципальные проекты и социальную сферу выделялось ровно столько, чтобы все не развалилось к чертям. Меня всегда этот факт раздражал и злил, особенно в моменты, когда в новостях все горделиво хвастались, что открыли убогую площадку для детей или выделили какой-нибудь больнице старый кар. Но сегодня молилась, чтобы ничего не поменялось, и камеры так и осталась не включенными.

Мне повезло. Камера висела на проводах, накрытая прозрачным целлофаном — так часто делали мастера по ремонту. Опасаясь даже собственной тени, мелькающей в тусклом свете фонаря, выбежала за ворота и нашла глазами кнопку вызова такси. К счастью, в такую погоду работали только беспилотные кары. Обычным таксистам было запрещено выезжать на дороги в дождь. Закон вышел лет десять назад — власти решение мотивировали тем, что во время дождя количество аварий с участием таксистов увеличивается втрое.

Кар бесшумно подкатился к пункту посадки и открыл дверь. Я нырнула в салон и дрожащими руками вбила адрес и поставила двойной тариф за скорость и анонимность поездки. Расплатилась наличными деньгами, на случай, если хаяты как-то могут отследить движение по моим счетам, и выдохнула, когда кар беспрепятственно поехал по улице.

Я не знала, сколько времени прошло с момента, как моя нога ступила на больничный подоконник. Сжимала сумку грязными пальцами и старалась сидеть так, чтобы меня не было видно в окно. Ехали долго. Моя новая квартира находилась в небольшом уютном районе недалеко от центра города. Но туда я, естественно, не поехала. Показываться перед соседями в таком виде — самоубийство. Тут же сообщат в службу правопорядка или охране. Поэтому я вбила адрес бывшего мужа, от которого съехала несколько дней назад.

Максима в это время дома не должно быть. Ночами он работал барменом в подпольном бойцовском клубе. А ключ от квартиры я ему отдать не успела. Район, где мы прожили с мужем несколько лет, не относился к особо благополучным. Впрочем, и слишком плохим его назвать тоже его было нельзя. Здесь не любили городскую охрану, все конфликты старались решать самостоятельно, а в твою жизнь не лезли. Раньше меня это смущало, а сегодня радовало.

Кар остановился возле знакомого подъезда. Дождь усилился, и даже если в этот момент кто-то выглядывал в окно, вряд ли мог меня рассмотреть. Я быстро нырнула в вонючий подъезд. Этот запах дешевого табака, собачьей мочи и поддельного парфюма после дождя ощущался особенно остро. Стараясь не терять ни минуты, я забежала на четвертый этаж и приложила карточку к замку. Дверь тихонько пискнула и открылась. Как я и предполагала, в квартире никого не было.

Я задержалась в прихожей и прислушалась. Точно так же, как и несколько дней назад, когда застукала мужа с какой-то телкой из клуба. Они трахались прямо на кухне и были так увлечены процессом, что меня не заметили. Еще сегодня утром я плакала от обиды, вспоминая это. А сейчас — после того, что со мной произошло — этот эпизод кажется каким-то недостойным слез и внимания.

Естественно, как и любая уважающая себя женщина, стерпеть измену я не могла — тут же собрала в сумку необходимые вещи и уехала. Уже потом я узнала, что изменял мне муж на регулярной основе, пока я батрачила в отпуске и, как шальная, старалась заработать деньги на собственную квартиру. К счастью, Максим всегда высмеивал мои порывы обзавестись собственным жильем в хорошем районе, поэтому о деньгах, которые я собирала, он не знал.

Но измены были не самым плохим сюрпризом. Вчера я узнала, что Максим делал ставки. И не всегда — точнее, почти никогда — эти ставки не выигрывали. И тогда, чтобы отыграться, он ставил на кон меня, как бы дико это ни звучало. Как я могла вляпаться в такого мудака, я не понимала. Вдохнула когда-то уютный, ванильный аромат квартиры и пошла грязными ногами по ковру в ванную.

Свет не включала, чтобы не привлекать к квартире лишнего внимания. Я надеялась, что меня еще никто не ищет, но все же рисковать не хотела. Да и времени было немного. Нужно было решить, что делать дальше. Оставаться здесь нельзя. Прятаться на Земле от хаятов опасно. Конечно, через несколько часов мой статус пустоцвета может подтвердиться, и тогда можно будет вернуться к своей прежней жизни. А если нет? Так рисковать я не могла. И это был единственный шанс покинуть планету быстро. Настолько быстро, насколько это вообще было возможно.

На сборы у меня ушло всего минут двадцать. Я переоделась, высушила волосы, сделала базовый макияж и закинула в спортивную сумку несколько комплектов одежды, обуви и зонт, остававшиеся в квартире бывшего. А еще несколько своих маек, завалявшихся в корзине с грязным бельем.

Больничную сорочку выбрасывать не стала. Рано или поздно хаяты все равно сюда придут. Хотя бы потому что именно этот адрес на работе зарегистрирован как единственный адрес проживания. О том, что я собираюсь разводиться и уже переехала, пока никто не знал, и это было очень и очень хорошо. Заодно и муженек вспомнит меня добрым словом. Карточку от двери оставила на тумбочке и бесшумно вышла из квартиры.

Мне нужно было запутать следы максимально качественно. Настолько, насколько это было возможно. Камер в этом квартале не было. Точнее, когда-то, на заре времен, их устанавливали. Но спустя лет двадцать часть аппаратуры пришла в негодность, другая была испорчена вандалами. Выделять дополнительные средства на ремонт никто не спешил, до разборок проституток с работягами, которые случались тут регулярно, никому не было дела. Я смело вышла на улицу и подошла к первой станции такси. Кар подъехал быстро. Я вбила адрес одного из районов, находящегося недалеко от офиса, и спрятала под заднее сиденье одну из маек.

Ходили слухи, что хаяты унаследовали от своих предков чуткое обоняние. И на всякий случай решила перестраховаться. Отправила машину по адресу и вызвала следующую. В этот кар уже залезла полностью. Адрес вбила отеля рядом с внутрепланетным космопортом. Для надежности пошаркала мокрыми ногами по полу, поставила оплату за анонимность по двойному тарифу и оставила несколько своих волосков для видимости присутствия. Потом пошла в другую сторону к самой оживленной точке с такси. Она находилась на границе района и даже в такую погоду там был большой спрос на кары. Ночью со смены возвращались те самые проститутки, танцовщицы клубов с клиентами и другие интересные личности.

Раньше я никогда не пользовалась этой точкой — брезговала. Скажем так, садиться в кар, где пять минут назад кого-нибудь увлеченно трахали или где только что блевали наркоманы, совсем не хотелось. Но сейчас было не до брезгливости.

Как я и предполагала, даже под таким дождем машин почти не было. Но не успела я нажать вызов, как рядом притормозил кар, из которого выпала колоритная парочка: женщина неопределенного возраста в определенно коротком платье и изрядно выпивший мужчина — он с трудом стоял на ногах, но единственным стимулом держаться у него был намечающийся секс. Одной рукой он вцепился в пышную грудь проститутки, а другой старался неуклюже задрать ей платье и поиметь прямо здесь, на месте.

Ширинка у ловеласа была расстегнута, член, оттопыривший белые трусы, намекал на серьезность намерений. Женщина напоказ громко смеялась, поддерживала потенциального любовника за талию, чтобы тот не оказался в луже. На меня парочка никакого внимания не обратила. Я нырнула в такси, ввела адрес и чуть не взвизгнула от счастья: в окне для ввода оплаты уже болтались реквизиты банковского счета предыдущего пассажира. Все, что мне оставалось сделать — нажать кнопку «списать».

Кар тронулся. Только, вместо того, чтобы выдохнуть, я еще больше напряглась. Последнюю майку, вытащенную из корзины с бельем, засунула под сидение и задумалась. Оставаться на планете было опасно. Хаяты будут меня искать. И неважно, подтвердится мой статус пустоцвета или нет. Я посмела их ослушаться, а значит, искать будут принципиально.

На секунду в животе шевельнулось отчаяние, а в голове мысль, что, возможно, я зря сбежала, и все могло бы обойтись. Первая волна страха ошибки накрыла, когда кар ехал мимо заброшенного торгового центра, стоявшего на границе районов. Но, глядя на серое здание, я снова вспомнила беременную рабыню в ошейнике, и страх отпустил, а в мозгах просветлело. Рисковать я не могла, даже если вероятность оказаться на месте несчастной была всего несколько процентов.