Не вспоминай меня

Майя Эйлер, 2023

Я вижу тебя в первый раз, не знаю, как тебя зовут. Но позволяю себе мечтать, слыша твой шёпот: «Я вспомню, обязательно всё вспомню, только дай мне второй шанс». Ведь для всех ты – мой бывший муж, и лишь мне известно, что ты чужой мужчина, который потерял память, когда тебя хотели убить. В книге присутствует нецензурная брать!

Глава 2

Катя

Утром встала с трудом и первым делом проверила своего нечаянного гостя. Он спал, равномерно и глубоко дыша. Наверное, мне бы стоило вызвать врача, но я боялась за безопасность Стаса. Я не видела лиц тех, кто хотел его смерти, может, смогла бы узнать, но пока мы можем обойтись без лишнего риска.

Я снова обработала рану на голове, при свете дня поняв, что всё совсем нестрашно. Небольшая рана, которая почему-то сильно кровила, но уже начала затягиваться корочкой.

— На тебе как на собаке? Да, Стас? — прошептала и, не удержавшись, погладила его по щеке.

Красивый мужчина. Чуть резковатые, но правильные черты лица, пухлые губы, небольшая морщинка в носогубной складке справа, словно он привык над всеми насмехаться. Шрам на левой брови, едва заметный, заросший, наверное, очень старый. Упал в детстве? Интересно, какого цвета у него глаза?

На миг представилось, что голубые. Такие тёмные, почти чёрные волосы и голубые глаза… Смотрелось бы великолепно.

Прозвенел будильник, и я вздохнула, собираясь вставать с не своей на эту ночь постели. Нужно приготовить ему завтрак и ехать на работу. Жаль, что Стас ещё не проснулся, но, надеюсь, он меня дождётся и не уйдёт из дома в моё отсутствие.

Сварила макароны, поглядывая на часы, заглянула в холодильник и поморщилась. Ни мяса, ни рыбы, тройка сосисок, что мужчине на один зуб. Но отварила и их, слила воду, оставила на печке. Немного подумала и принесла с улицы дров, чтобы, если он вдруг замёрзнет, сам подкинул в топку.

А потом побежала на остановку, понимая, что безбожно опаздываю.

— Логунова!

— Я!

Только успела переодеться в тёплую куртку, как меня поймала завскладом.

— Иди на выдачу, — скривилась она. — Две машины подошли, парни не справляются. Будешь считать места, чтобы лишнего не уволокли, потом накладные подпишешь и в офис принесёшь. Поняла?

— Да.

Эта работа была привычной. Тяжёлой, потому что приходилось таскать коробки и мешки. Двое грузчиков постоянно бегали на перекур, и приходилось отдуваться за них, потому что Алёна Дмитриевна за что-то меня невзлюбила и правдами, и неправдами пыталась лишить то зарплаты, то премии. Мальчишки легко могли перепутать маркировку и загрузить не то, так что я часами стояла на морозе, перепроверяя каждый вынесенный со склада ящик. А иногда, матерясь, уносила и приносила верный.

Сегодня день тянулся особенно долго, потому что я переживала за Стаса. Как он там, пришёл в себя или нет? Поел? Или, проснувшись, оделся и покинул дом, даже не думая о благодарности?

Накручивая себя, к концу смены уже не чуяла под собой земли, летела на остановку, чтобы успеть на автобус и вернуться домой. Грузчики смеялись, что-то кричали вслед, но я не слушала, мысленно находясь уже дома.

— Слышали? Говорят, убили вчера в городе помощника Самого!

— Да что ты?

— Ваньку-шкафа? Ох, хороший был парень…

— А дом у Загорских сгорел?

— У них!

— В «Гармонию» мясо парное завезли, я вот купила, дешёвое!

Мясо! Я так и подпрыгнула на месте. Задумалась, замоталась, а в магазин не зашла, нужно было…

Стой, Катя, с чего ты так распереживалась из-за чужого мужчины? Он сегодня есть, завтра нет, даже знать не знает, как тебя зовут, а ты ужины совместные с ним планируешь. Дура! Мало тебе проблем было, так ещё нагребла до кучи.

Разозлилась на себя, выдохнула и больше не слушала, о чём говорят. Спокойно доехала до своей остановки, вышла, ёжась от вечернего холодка. Солнце уже скрылось за горизонтом, но его последних отблесков должно было хватить, чтобы добежать до дома. Сегодня мне повезло, я успела на рейс пораньше, так что смогу поговорить со Стасом не второпях.

У дома замерла, толкнув калитку, но так и не решившись войти. Свет горел в зале и на кухне, это обнадёживало. Не ушёл, значит, можно будет поговорить и всё обсудить, сказать, чего хочу и о чём думаю.

Я всегда считала себя трусихой. Слабой. Нерешительной. Но сегодня не хотела этого показывать. Моя жизнь! Жизнь стоит любых унижений…

Толкнула дверь, вошла в коридор и замерла, глядя на изящные женские сапожки, смотрящиеся в моём простом доме глупо и несуразно. Когда-то я носила вещи и покрасивее, но это было в той, прошлой жизни, до того как моя лодка не выдержала волн бушующего моря.

И смотря на этот привет из прошлого, вздрогнула, гадая, кого судьба привела ко мне. Неужели за Стасом уже приехали?

Разулась, повесила пуховик на вешалку и пошла на кухню, откуда раздавались голоса. Я не прислушивалась, боясь чего-то своего, ещё не сформировавшегося, но дикого, бьющего в самую глубину сердца.

— Катя! А ты сегодня рано, — на губах Шуры, по-праздничному ярких, застыла вымученная улыбка.

Они сидели за столом. Вдвоём. Чужой мужчина, от которого я буквально чувствовала исходящий холод, напряжённый, следящий за мной взглядом. Неожиданно — в линялой футболке, которая натягивалась на широких плечах, грозя лопнуть. Он поймал мои глаза и не собирался выпускать из плена, да и я замерла, потому что не ошиблась… Точнее, ошиблась, но так, что хотелось широко улыбнуться.

У него были голубые глаза. Яркие, сочные. Немного настороженные и холодные, но не ледяные. Наверное, будь в них чуть больше жизни, и я могла бы забыться на время.

— Здравствуй, — произнёс он, и снова, как тогда, на дороге, я окунулась в согревающее тепло.

— А мы тут со Стасом выпить решили за знакомство, — торопливо добавила Шура, и я заметила на столе бутылку вина, которую мне подарило начальство к Новому году. — А ты рано так приехала…

— Успела на автобус.

Двусмысленная ситуация, но я не могла его винить. Красивая заводная девушка, а я — никто. Может позволить себе развлечься. Да и Шура не упустила бы возможность проверить на слабину свободного мужчину. Не муж он мне, даже если бы и мог им быть, но я отсекла все вероятности, сказав, что бывший.

— Я не пью, уже говорил, — равнодушно произнёс Стас. — Александра, я бы хотел поговорить с женой наедине.

— Шура, зачем же так официально? Александра! — засмеялась подруга, но поднялась из-за стола, бросив на меня ещё один непонятный взгляд. — Но ты не забывай, что я говорила. Катя у нас девушка серьёзная, раз сказала, что ты бывший муж, значит, отпустила уже, — и уже подойдя ко мне, замерла в дверях, одёргивая короткое блестящее платье: — Огонь мужик, ты смотри, если не нужен, я его добью.

— Иди, Шур, нам с ним на самом деле нужно о многом поговорить.

— Говорите. Пока, Стас!

Она вышла в коридор, и я не стала её провожать, хотя и ждала, когда захлопнется входная дверь. Прислушивалась к шорохам, отсчитывая секунды, боясь начать разговор. Просто он так смотрел на меня… Внимательно, пристально, изучающе, что я забыла обо всём, что хотела ему сказать, о чём потребовать.

— Пока! Завтра на работе поговорим!

Хлопнула дверь.

— Здравствуйте, Стас, — я прошла и села напротив него, заняв место Шуры. Отодвинула в сторону стакан, удивившись, что никто из них не достал из шкафа бокалы.

— Так официально, — вдруг повторил он её слова. — Ты на меня злишься за что-то?

— Злюсь? — удивлённо замерла, качнула головой, отводя в сторону взгляд. — Мне-то за что злиться? Но если хотите… Хочешь… Просто вчера всё так быстро случилось, и я теперь хочу сказать…

— Почему мы развелись?

Замолчала, подняла голову, ошеломлённо решая, что ему говорить.

Развелись? О чём это он, мы никогда не были женаты! Или это насмешка такая, укор за глупые фантазии.

— Мне пришлось так сказать Шуре, иначе бы она не помогла дотащить тебя до дома.

— Я сильно напился? — скрипнул Стас зубами.

— Ты? Нет, просто… Ты не помнишь?

Он протянул руку и положил её сверху на мою ладонь, осторожно сжав, словно боясь, что я выдерну, закричу, сделаю что-то, что не понравится ни одному из нас.

А я только и могла, что ждать его ответа, теряясь в догадках, что же происходит с этим мужчиной. Он не слабый, и его не запугать прямыми угрозами, даже не сомневаюсь в этом. В голосе, в манерах, в походке, во всём чувствовалась властность и умение настоять на своём. Так что же происходит за этим столом, почему кажется, что он ждёт моего ответа затаив дыхание, а я тяну, не решаясь нормально заговорить?

— Кать, я не знаю, что натворил вчера, голова раскалывается и… Я не помню. Ничего не помню. Ни тебя, ни себя, ни этого дома. До сегодняшнего утра — чёрная пропасть, которая бесит. Бесит, я знаю! Не помню себя, но знаю, что никогда не чувствовал такой беспомощности! Что ты у меня есть, не подозревал, пока эта Шура не пришла. Я ведь как её увидел, испугался, — хмыкнул Стас. — Не мог я такую женщину выбрать, не моя она.

— А я — твоя? — вырвалось у меня.

— Моя, — ответил твёрдо, смотря прямо в глаза.

И захотелось в сказку, в придуманную, иллюзорную сказку, где я и сильный мужчина, который готов настоять на своём.

Было уже.

Плавали.

И чем закончилось, вспоминать не хочется, убежать бы теперь.

— Не твоя, — отстранилась, возводя между нами стену. — Не была твоей и не буду!

Нужно всё объяснить, он должен понять, но в голове бьётся страх, что не выйдет. Я его не знаю, так вдруг обвинит меня в чужом преступлении. И что тогда? Мне страшно, страх этот уже под кожей, въелся так глубоко, что дышать трудно, что слёзы в горле, но я держусь. Мне давно нечего терять, кроме жизни, а её я выцарапываю, выбиваю из чужих цепких рук. Тянусь к весеннему солнцу.

До Нового года.

До первого марта.

До Ивана Купалы.

Я не строю планов, я живу от даты к дате, но, главное, живу и могу дышать этим воздухом.

Стас резко поднялся и вышел в коридор, зашуршал там чем-то, а потом вышел из дома, хлопнув дверью так, что покачнулось всё моё старенькое жильё.