Манускрипт Божественного Администратора. Часть первая. Охотники

Максим Королев, 2023

Это первая книга из серии "Манускрипт Божественного Администратора". Она введет читателя во вселенную, где соседствует постапокалипсис и мистика. История будет разворачиваться вокруг людей, которым не посчастливилось оказаться пешками в построении нового Ноевого ковчега таинственными божественными сущностями.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Посёлок, который микрорайон

VIII

Окрестности мкр. Вынгапуровский

Около 15 лет и зим спустя

«Слишком мало времени на самом деле

у человека, а он его еще и не ценит»

Мерно колыхаясь на ветру, береза словно слезы, осыпала свои пожелтевшие листья. Будто юная девушка, горюя об уходе дорогого ей человека. Серое, затянутое облаками небо, только недавно закончило поливать землю дождем. В желто-рыжем лесу было прохладно и сыро. Кроме шелеста листьев ничего не нарушало тишины. Безмятежное спокойствие царило вокруг. И вдруг, оглушительной волной по лесу промчался звук выстрела.

— Вроде попал.

Двое людей, одетых в камуфляжную одежду старого «не пиксельного»⁴ образца, лежали на сырой земле за давно повалившимся деревом и рассматривали что-то впереди себя.

— Ну-у-у… или ты попал, или этот глухарь резко чирик на земле нашел и с дерева за ним спрыгнул.

— Ха….. ха, — саркастично протянул стрелок, поднимаясь и убирая винтовку за спину.

Его спутник тоже поднялся и отряхнулся. Эти двое мужчин сильно отличались по комплекции.

Тот, что стрелял, был крепко сложен и плечист. Рост его составлял почти два метра, а одежда на нем, хоть и была большого размера, сидела почти впритык. Поверх бушлата он носил черную бригантину⁵, а на поясе висел странного вида топор — «сагарис». В завершении своего богатырского вида, лицо его украшала короткая борода. Второй же обладал скорее худощавой конституцией тела. Он тоже носил бородку, но в отличие от напарника, имел более неряшливый вид. На голову был натянут капюшон толстовки, который, тем не менее, не особо скрывал темные, засаленные волосы. Разгрузка-патронташ, была явно ему велика, хоть ремни и были затянуты до предела.

— Окси, за мной! — проговорил стрелок и из-под поваленного дерева, за которым они прятались, вылезла маленькая лисичка. Она быстро засеменила за хозяином.

Вся троица направились в сторону дичи. Подойдя ближе стало ясно, что выстрел оказался не смертельным — глухарь барахтается по земле, всё ещё пытаясь улететь.

— Кортик, сколько патронов у тебя осталось? — спросил тот, что был помельче комплекцией.

— Мало, чтоб тратить еще на это птицу, — ответил здоровяк, а потом добавил:

— Но у меня ещё кое-что есть. Давно хотел посмотреть насколько он мощный.

Коренастый охотник вынул из одного из карманов черный пистолет.

— Ого! Макаров! Ты где его взял?

— Тимон, это пневматика.

— А-а-а… — немного разочарованно протянул тот.

Кортик подошел к птице ближе, взял пневматический «Макаров» в

обе руки, прицелился и выстрелил. Глухарь продолжал барахтаться, будто ничего не почувствовал. Кортик даже подумал, что забыл зарядить пистолет. Вынул магазин, проверил… Всё в порядке — обойма полная. Зарядил обратно и произвел несколько выстрелов подряд. Только после этого он заметил, что металлические шарики отлетают от плотного оперения глухаря в разные стороны. Кортик продолжал стрелять, пока не опустошил обойму, но все его выстрелы не оказывали на птицу никакого эффекта. Добыча продолжала ворочаться на земле. Пульки в магазине закончились и «Макаров» произвел несколько глухих, холостых выстрелов, после которых здоровяк остановился. Он опустил пистолет и в этот момент, глухарь перестал барахтаться. Птица, лежа на спине, приподняла голову и как будто взглянула на стрелка. Оба охотника, как завороженные, смотрели на неё. То, что последовало дальше, никто не ожидал. Глухарь очень громко и как-то несуразно выдохнул, после чего обмяк и замер. В воздухе воцарилась пауза, впрочем, не долгая. Её нарушил Тимон. Заулыбавшись, он сказал:

— Бля, братан! Это она от смеха сдохла!

Улыбка Тимона перешла в откровенный смех. Он даже облокотился об рядом стоящее дерево, чтобы просмеяться.

— Да иди ты, — вполголоса ответил Кортик.

Он взглянул на «Макаров» и слегка покачал головой. Убрав малоэффективное оружие в дальний карман, Кортик подошел к добыче. Лиса последовала за ним. Она осторожно приблизилась к глухарю и стала обнюхивать.

— Ну как, девочка? — спросил лису коренастый охотник. — Можно есть?

Та обнюхала дичь со всех сторон и аккуратно укусила её за шею. Немного погрызла, а потом довольно замахала пушистым хвостом и тоненько, по лисьи, затявкала.

— Чистая, — удовлетворенно произнес подошедший, и уже насмеявшейся, Тимон.

— Умничка, — Кортик достал конфету в красной упаковке, распечатал и кинул лисице. Та, поджав ушки, быстро съела угощение.

— Я подстрелил, а ты давай тащи тогда, — обратился здоровяк к своему напарнику.

— Ты её до смерти смехом уморил. В следующий раз, предлагаю винтовку вообще не брать, — уже навязывая верёвку на шею добычи, ответил Тимон.

Пропустив его подколку мимо ушей, Кортик вспомнил:

— Слушай, отсюда же и до силков недалеко. Может, сходим, проверим? Три дня уже прошло, как поставили.

— Хм… можно… тогда подожди пару минут — я глухаря здесь оставлю. На обратном пути заберем. Посмотри вокруг можжевельник, а я ямку вырою.

— Да мы, пока ты рыть будешь, уже дойдем, — возразил Кортик.

— Ты как сказал? — ты подстрелил, а мне значит тащить. Ну, а вдруг там все силки дичью забиты? А я — не ты, мне силы экономить надо, — с легкой насмешкой ответил Тимон. — Собери, давай можжевельника.

Тимон снял со своего рюкзака маленькую армейскую лопатку и энергичными движениями довольно быстро выкопал яму. В неё, брюхом вниз, он уложил добычу. К этому моменту Кортик принес ветки нужного растения. Их положили поверх птицы. Из своего рюкзака Тимон выудил брезентовый мешок и накрыл им все содержимое ямы. Сверху охотники засыпали все грунтом. И, в завершение, Тимон на всякий случай навязал синюю ленточку на ближайшее дерево. Завершив все необходимые манипуляции, охотники собирались уже уходить, но Окси стала рыть ровно там, где была сделана заначка.

— Окси, фу! Плохая девочка! — окликнул своего питомца Кортик.

Лиса поджала уши, перестала рыть и припала к земле, повернув мордочку в сторону хозяина.

— Окси, нельзя! — продолжал убеждать её здоровяк.

Та жалобно заскулила и на полусогнутых лапках подошла к хозяину.

— Ты же недавно ела.

Лиса легонько тявкнула и замахала хвостом.

— Ладно, но только одну, а то зубы выпадут, — Кортик достал из кармана еще одну конфету.

Окси присела на задние лапы и с довольной мордой приняла угощение.

— Всё? Мы можем идти, ваше величество? — с наигранным сарказмом, обратился Тимон к лисе.

Та лишь махала хвостом и как будто довольно скалилась, приоткрыв пасть.

До силков идти было недалеко. Охотники хорошо знали эту часть леса, так как частенько бывали здесь. Экология оставалась на допустимом уровне. Зараженные или мутировавшие существа встречались очень редко и от них всегда старались быстро избавляться. Местные старожилы, такие как Тимон и Кортик, поддерживали чистоту местной экосистемы.

— Хороший сегодня все-таки день, — произнёс Тимон, переступая сгнившее, поваленное дерево.

— И чем же он хороший?

— Как чем? Мы таки нашли хорошую дичь.

— Ага… только сколько мы её искали? Часов девять? — угрюмо подметил Кортик. — Ещё и винтовочные патроны тратить пришлось.

— Так взял бы себе, что попроще, как у меня, например. Кто ж тебя заставляет с этой экзотикой ходить?

— Если б не эта экзотика, то мы до сих пор добычу искали бы. Да и… — Кортик сделал паузу, будто подбирал правильные слова. — С другими пушками… ощущения не те…

— Как же это неоднозначно звучит, — усмехнулся Тимон.

— Ой, да иди ты.

— Да ладно тебе, не дуйся. Лучше скажи, когда ты мне пострелять дашь попробовать?

Кортик вместо ответа на миг закатил глаза и, ничего не произнося, укоризненно покачал головой.

— Ну да, ну да, пошёл я нахер… — с иронией, сам ответил Тимон.

— Вот, молодец, уже и без слов всё понимаешь, — угрюмо, но уже мягче пробубнил Кортик.

Лиса, в свою очередь, как обычно любила это делать: то периодически обгоняла охотников, то ненадолго задерживалась, принюхиваясь и всматриваясь куда-то вглубь леса. Тем временем, охотники уже добрались до первых силков.

— Похоже, нас кто-то опередил, — Тимон подошёл к ловушке раньше напарника.

В петле осталась лишь голова зайца с небольшой частью его туловища. Оба охотника насторожились, так как почти всех хищников в этой округе, которые могли бы сделать это с зайцем, они истребили или прогнали. Кроме того, ловушка оставалась на месте. Как будто кто-то просто подошел и обглодал добычу, не пытаясь её утащить или снять. Кортик подошел ближе и присел на корточки рядом с Тимоном, чтобы тоже осмотреть следы.

— Что-то мне это не нравится.

В следующих силках оказалось почти тоже самое, только теперь жертва была обгрызена еще и сверху. От морды и ушей на голове зайца почти ничего не осталось.

— Сук… — выругался Тимон.

Он перехватил свой старый ИЖ-27 из-за спины и взял его на изготовку. Кортик сделал то же самое со своим оружием. Далее охотники стали пробираться тише, присматриваясь и прислушиваясь к каждому подозрительному шороху. До следующей ловушки оставались считанные десятки метров, как вдруг Окси почуяла что-то впереди и стала жалобно прижиматься и прятаться за ногами её хозяина. Она, широко открыв свои глаза, вглядывалась и принюхивалась куда-то промеж деревьев. Её что-то явно беспокоило. Кортик взял свою винтовку в одну руку, а другой поднял лисицу и привычным движением засунул к себе в капюшон. Та уселась поудобнее и продолжила всматриваться в беспокоящее её пространство через плечо хозяина.

— Так. Если что, подсказывай, — тихо скомандовал Кортик лисе и пошёл вперёд.

Следуя направлению, которое задавала Окси, охотники медленно продвигались, пока не услышали странные звуки похожие на чавканье. Лиса беспокойно ворочалась в капюшоне, то и дело вжималась и прятала мордочку. Наконец, из-за деревьев стал виднеться какой-то странный человекоподобный силуэт. Он стоял прямо у того места, где располагалась следующая ловушка. С того расстояния, на котором находились охотники, не вооружённым взглядом было не разобрать, что это или кто. Поэтому Кортик приник к оптическому прицелу своей винтовки. Гуманоидное существо стояло спиной к охотникам. Предположить, что это человек мешали как звуки, издаваемые этим существом, так и голова неестественно болтающаяся на шее, как будто ненужный отросток. Но все же, оно стояло на двух ногах и было одето в человеческую одежду.

— Ну, здравствуй, Геннадий, — вполголоса произнес Кортик.

— О, нашёлся-таки, — так же тихо, проговорил Тимон, всматриваясь в направлении существа. — Ну что? Пойдем здороваться?

— А ты диспетчеру не хочешь сообщить?

— Да рано ещё.

Кортик ещё раз глянул в оптический прицел.

— Ладно. Пошли.

Не сговариваясь, оба охотника надели на лица противогазы. Когда до цели оставалось около десятка метров, Кортик достал из капюшона Окси и усадил около дерева.

— Сидеть, — приглушенным из-за противогаза голосом приказал он лисе. — Я скоро вернусь.

Охотники подошли ещё ближе. Геннадий продолжал чавкать, хоть и голова его болталась сзади. Было ясно, что эти звуки он издает точно не своим ртом. Кожа на его лице была втянута и имела странный синюшный цвет. Нижняя челюсть болталась, будто вовсе не имела мышц. Глаза заплыли бельмом и были открыты как-то неравномерно — веко на одном глазу было приподнято больше, чем на другом. Он стоял на полусогнутых ногах, то и дело выпрямляя их, то снова оседая, как алкоголик или наркоман, в состоянии глубокого опьянения. Всем своим видом Геннадий напоминал какой-то зловещий человеческий сухофрукт. А пахло от него так, что даже через фильтры противогазов Тимон и Кортик чувствовали вонь, источаемую им.

— Не хило его высосало, — негромко пробухтел в свой противогаз Тимон, продолжая приближаться.

Существо, вдруг, перестало издавать звуки.

— О, кажись, наконец, заметил нас, — пояснил Кортик.

Геннадий, всё еще стоя спиной к охотникам, наклонился. Все это время руки его были вытянуты перед ним, как будто в них он что-то держал. Голова его качнулась и перевалилась вперёд, приняв более-менее естественное положение. Затем, он медленно присел на корточки. И теперь то, что он держал в руках находилось на земле, и было скрыто за его торсом. Подойдя ближе, охотники увидели перед Геннадием очередного зайца в силках. Из распоротого брюха капала кровь, и свисали надгрызенные внутренности. В этот момент, сидящий в странной позе Геннадий, начал стонать.

— Бля, Генка, а ну перестань. Только жути наводишь, — пробубнил Тимон.

Держа существо на прицеле, охотники стали обходить его с разных сторон.

— По ходу совсем иссох. Даже слов никаких сказать не может, — подметил Кортик.

Стон Геннадия постепенно переходил в подвывание. Периодически существо содрогалось всем телом, будто сильно замерзло. Только было во всем этом, что-то не так, будто телом Геннадия управлял какой-то кукловод. Хоть и умелый, но все же, не дотягивающий до естественности движений живого человека. Охотники обошли Геннадия полукругом, каждый, со своей стороны. Теперь они находились в трех метрах перед ним. Кортик поднял камень, размером с кулак взрослого человека. Обменявшись взглядами сквозь стекла противогазов, охотники коротко кивнули друг другу, и Кортик со всей силы швырнул камень в существо, стоящее на корточках перед ними. Здоровяк даже не успел вернуть ладонь на рукоять винтовки, когда Геннадий, резко распрямившись, выкинул руки и то, что находилось в них, в его сторону. Раздался выстрел. Реакция Тимона не подвела. Части кисти Геннадия и предмета, который он держал в руках, разлетелись буро-красным всплеском в сторону. А его тело тут же обмякло и повалилось на землю у ног Кортика. В воздухе повисло бурое облачко, постепенно растекающееся в стороны.

— Хорош, — с улыбкой произнёс здоровяк. — Только, в следующий раз, целься не в шляпу — вон, сколько спор разметал.

Кортик сделал несколько шагов от бурого облака. Хоть охотники были в противогазах, это не обеспечивало стопроцентной защиты. Фильтры были далеко не первой свежести, а при оседании на одежду споры еще продолжительное время оставались активными и при определённых обстоятельствах могли оказать вредное воздействие на организм.

— Ну, простите, — саркастически отозвался Тимон, доставая из рюкзака баллон с освежителем воздуха. — Сейчас исправим.

Встряхнув баллон, чтобы убедиться, что в нём ещё что-то осталось, Тимон выудил из кармана разгрузки зажигалку и поджег её. Он направил струю освежителя на огонь, и та воспламенилась. Небрежными, хаотичными движениями Тимон рассёк бурое облако. После того, как в воздухе стало чисто, оба охотника не спеша подошли к телу. Кортик потянул за одежду и перевернул Геннадия на спину. Вонь, которая чуть было ослабла, после сжигания спор, с новой силой пробилась через фильтры. У Кортика на секунду даже помутнело в глазах, и он отшатнулся. В голове его промелькнуло, что по возвращению в общину, обязательно надо поменять фильтры противогаза. Руки Геннадия продолжали держать какой-то предмет, напоминающий по своей волокнистой структуре ножку гриба, из которой вытекало красно-коричневое месиво. Это была очень большая и толстая ножка. Примерно тридцать сантиметров в диаметре и высотой, без учёта отстреленной шляпки, около сорока. Цветом она была совсем не светлая как у обычных грибов, а какая-то буро-сероватая. Странное растение приросло к рукам Геннадия. Это было особенно хорошо видно по той части кисти, которую повредило выстрелом. Множество тонких, бурых ниточек, отходящих от гриба, впивались в ладони своей жертвы и уходили вглубь тела. Должного исследования, в нынешних условиях, провести не представлялось возможным, поэтому нельзя было доподлинно сказать, какие механизмы использовал гриб для управления своей жертвой. Тимон вынул из голенища сапога охотничий нож, присел и ткнул им в паразита. Несмотря на внешнее сходство с обычными грибами, у этого мутанта поверхность была не столь мягкой и нож её не проколол. Но, из-за оказанного давления, волокнистая ткань в основании разошлась, открывая взору небольшое отверстие с маленькими острыми зубами.

— У-у-мразь, — процедил сквозь зубы Тимон.

Закончив изучать, странный гриб он внимательно посмотрел на иссушённое лицо Геннадия.

— Странно…

— Что? — поинтересовался Кортик.

— Нет кластерных отверстий.

— Чего? — не расслышал Кортик из-за противогаза.

— Дырок говорю, нет. Как будто он совсем недавно заразился.

Изучающий взгляд Тимона заскользил дальше по телу Геннадия, пока не наткнулся на закрытый, туго натянутый, нагрудный карман. Подцепив пуговицу ножом, он ловким движением срезал её и карман приоткрылся.

— Оу, Генка, это всё мне? — наигранно удивленным тоном произнёс Тимон.

— Ты, давай, не увлекайся, мародер херов. У него так-то жена с сыном остались, — остудил пыл товарища Кортик.

— Ну, значит им, и передам, — спокойно ответил Тимон.

Содержимым кармана оказался стальной портсигар. Он аккуратно вынул его и повернулся к напарнику.

— Малому, как раз уже курить пора начинать.

Портсигар был немного испачкан в красно-коричневой жиже, но это ничуть не смутило Тимона. Он обтер его об рубашку Геннадия. Кортик, глядя на это, укоризненно покачал головой, а Тимон слегка улыбнулся и произнёс:

— Ну… Я подстрелил, значит, тебе тащить.

IX

У охотников было специально отведенное место для сжигания зараженного материала с запасом горючего для этих целей. Название ему дали вполне логичное — «крематорий». Устроено было там все так, что огонь никоим образом не мог перейти на соседствующий лес или постройки. Этому способствовало металлическая ограда и деминерализованная полоса вокруг. Также, там были предусмотрены средства пожаротушения. Подобные меры были приняты после неудачного опыта, когда другая пара охотников не смогла сдержать распространения пламени, и погорел немалый участок леса вблизи от посёлка.

Геннадия вместе с остатками зайцев охотники замотали в пищевую плёнку. Хоть она и была дефицитом, её всегда старались брать с собой. Пленка не занимала много места, но позволяла сделать процесс транспортировки гораздо гигиеничнее и безопаснее. Перед уходом охотники сняли все силки, а места, где был зараженный материал, обожгли. Затем Тимон помог водрузить «плёночную мумию» на плечо Кортика. По пути к крематорию, охотники сначала хотели вернуться за лисой. Но та, ослушалась и находилась гораздо ближе указанного ей места. Кортик, не сильно удивившись поведению своего питомца, лишь недовольно покачал головой и пробубнил в свой противогаз что-то вроде: «дома поговорим».

Тимона забавляло, то, как богатырского телосложения Кортик нянчится со своим питомцем. Вообще, все охотники использовали специально обученных псов. Они помогали определять пригодность дичи к употреблению в пищу, предупреждали об опасностях, в общем, выполняли обычные функции охотничьих собак. И только Кортик умудрился надрессировать для этих целей лису. Когда они немного отошли и сняли противогазы, Тимон приулыбнулся и обратился к напарнику:

— А Окси то, за папку своего переживает.

— Диспетчеру доложись, — проигнорировав его слова, произнёс Кортик.

Тимон ещё некоторое время понаблюдал за напарником, а затем достал рацию и вкратце рассказал диспетчеру, о случившемся и о том, что они намериваются делать. Закончив сеанс связи, Тимон снова поглядел на Кортика. Тот шёл, будто и не нёс на себе труп взрослого мужчины. Походка его была лёгкой и непринуждённой. И раз так, Тимон справедливо рассудил, что помощь здоровяку не понадобится и можно, с чистой совестью, повнимательней изучить трофей с тела Геннадия. Открыв портсигар, к сожалению охотника, самих сигарет, он не обнаружил. Оттуда выпало два скомканных листа бумаги. Тимон остановился, защелкнул портсигар, и поднял бумажки. Не особо церемонясь, он сразу же развернул одну из них. Та оказалась почти пустой, лишь пара каракуль были выведены, будто, детской рукой. Второй же листок представлял, куда больший интерес. На пожелтевшей бумаге оказалось предсмертное письмо. Строки были написаны почти каллиграфическим почерком.

— Ну и Санта — Барбара… — проговорил Тимон, когда нагнал напарника.

— Что такое? — без энтузиазма проворчал Кортик.

— Да здесь… оказывается ребенок у Генки не от него.

— В смысле?

— Жена ему созналась, что подгуляла как-то. И теперь, когда малец немного подрос, она стала всё чаще замечать в нём черты того ёбаря. Её загрызла совесть, и она всё рассказала Гене.

Кортик поправил на плече ношу и немного помедлил с ответом.

— Не ожидал такого от Лерки.

— Да уж… а Генка видать, не выдержал и пошёл в лес по грибочки… — Тимон произнес это с легкой усмешкой.

— Нормальный он мужик был…

— Да я же ничего против этого и не говорю, — поспешил оправдаться Тимон. — Но не считаю, что из-за баб стоит так убиваться.

— Ну, здесь же не только из-за бабы, — спокойно возразил Кортик.

— Не соглашусь… Присела, как-то раз не на тот конец, ну и молчала бы себе тихонько. Нет, бля, она оказалась честной давалкой. И кому от её правды легче то теперь?

Кортику не нашлось, что на это ответь и оба охотника некоторое время шли молча.

— Эх, нет на неё Димы Михайлова… — вдруг многозначительно произнес Тимон.

Ещё в портсигаре оказалась часть фотографии, на которой Геннадий держит на руках младенца. Хоть фото было оборвано, но всё же, можно было заметить женские руки, прижимавшиеся к Геннадию.

Охотники договорились, что Тимон пойдёт и оповестит о находке старейшин и жену усопшего, а Кортик займется приготовлениями к сожжению. Хоть Тимон и испытывал теперь некую неприязнь к супруге Геннадия, он понимал, что это не давало ему никакого морального права отбирать у неё возможность попрощаться с мужем. Не все охотники, в подобных ситуациях, предоставляли такую возможность родным, но Кортик и Тимон были из тех немногих, кто все ещё старались это делать.

Уже начало вечереть и, хоть солнечный день всё еще был довольно продолжителен, в лесу становилось не только сыро, но и прохладно. Тимон забрал зарытую добычу, но, несмотря на холод, он не особо спешил в общину. Причин тому было предостаточно:

Данная местность была исследована вдоль и поперёк и считалась относительно безопасной, но всё равно охотнику, ни в коем случае нельзя было терять бдительность. Ещё, сейчас, у Тимона было отягощение в виде нагулявшего за лето жир глухаря, и он не хотел выбиваться из сил. Но, помимо всего этого, Тимон, как только мог, пытался оттянуть момент встречи с вдовой Геннадия. Тимон вдруг понял, что не хочет сталкиваться с ней взглядами. Он боялся, что не сможет скрыть презрения в своих глазах, как бы он ни старался. И в то же время, ему казалось, что именно этого она сейчас и заслуживает. Он не собирался никому раскрывать содержимого письма. Решил, что пусть это будет на её совести. Но, со своей стороны, испытывал некую мужскую солидарность и чувствовал, что должен хоть как-то отомстить за Геннадия. Не то чтобы он был большим моралистом, в обычной ситуации он даже не удивился бы подобному развитию событий. На его памяти было большое множество еще более казусных измен, гораздо более низких в моральном плане, чем та, что была у Геннадия. Но ещё ни разу Тимону не доводилось быть в роли гонца трагической вести, причиной которой являлся её получатель.

Почти вся община базировалась на территории бывшей школы. Здание это было относительно новым и имело большое количество просторных комнат, многие из которых даже не пришлось переделывать. Например, кухня, столовая и актовый зал по-прежнему использовались, почти для тех же целей, что и были построены. Учебные кабинеты же были переделаны под жилые комнаты. Людей в общине осталось немного, поэтому недостатка в жилом пространстве не было и каждой семье предоставлялось отдельное помещение. Выбор здания школы, вдобавок был обусловлен тем, что оно уже имело забор и осуществлять круговой обзор, как и охрану, можно было прямо изнутри бывшего учебного заведения. Почти все окна были зарешёчены, а на первом этаже еще и забаррикадированы с оставлением небольших бойниц. В комнатах за этими окнами, сменяя друг друга, постоянно дежурили часовые. Подойти к школе незамеченным было практически невозможно, но, если это все-таки кому-то или чему-то удастся, то во внутрь попасть будет все равно непросто. Массивные, металлические входные двери закрывались изнутри на внушительные засовы. У окон первого этажа, как и на заборе, была закреплена колючая проволока. Ну, а если началась бы полномасштабная осада, то этот случай, на крыше имелся внушительный запас коктейлей Молотова. Все эти меры были результатом кровавых проб и ошибок, которые перенесла в процессе своего существования община.

X

Тимон прошёл мимо полуразрушенного здания, некогда бывшего спортивным комплексом «Вынгапуровский», затем миновал автостанцию, которую теперь очень облюбовали вороны. Добравшись до ворот забора, ограждающий территорию школы, он открыл своим ключом навесной замок и прошел во двор. Лишь охотники в их общине и еще несколько доверенных лиц, включая старейшин, имели подобные ключи. Далеко не всем разрешалось покидать территорию бывшего учебного заведения, хоть и потенциальных источников опасности на данный момент оставалось не так уж и много. Заперев за собой ворота, Тимон последовал к входу, над которым висела теперь уже еле читаемая надпись «добро пожаловать». Он знал, что его давно заметили, и ему нет необходимости обозначать своё присутствие. Поднимаясь по ступеням, Тимон услышал, как отворяются металлические засовы.

— Тимо-о-ончик! — открыв двери, поприветствовал охотника паренёк из охраны.

— Слышал, что Сафр и Марат нашли? — продолжил было он, но, рассмотрев не привычно мрачное выражение лица Тимона, осёкся. — А где… Кортик?

Тимон прошёл внутрь.

— На крематории, подготавливает всё. Генка нашёлся.

Охранник изменился в лице и, немного опешив, даже не сразу вспомнил, что надо запереть дверь. Хоть смерть уже стала обычным делом, мало кто мог с лёгкостью воспринимать её. Община была небольшой, и все друг друга знали, поэтому утрата любого её члена была трагедией для всех.

— Да что за день-то такой! — негодующе пробубнил охранник.

— А что нашли Сафр с Маратом?

— Труп с «констижмой»⁶… в ручье, где наши воду по лету брали. И труп этот не из местных. По крайней мере, парням опознать его не удалось.

Тимон чертыхнулся про себя — не хватало еще эпидемии в общине. Охранник хотел было что-то спросить, но Тимон опередил его:

— Старейшины у себя?

–…Василий Владимирович и Александр Михайлович да, а Артемий Геннадьевич, как обычно, ушёл в церковь. — немного помедлив, ответил охранник.

— Хорошо, — Тимон уже собирался идти.

— Тим…, а как…

Молодой охранник не успел закончить вопрос, Тимон его перебил:

— Борь, я потом всё расскажу, хорошо?

И, не дожидаясь ответа, Тимон направился в столовую. Там он оставил глухаря кухаркам и направился в актовый зал, где обычно заседали старейшины. Со времён, когда это здание выполняло функции образовательного учреждения, обстановка в актовом зале мало изменилась. Как и в прежние, школьные годы, здесь располагалось множество стульев, выстроенных в ряды перед сценой. Через большие окна в помещение попадало много солнечного света, когда небо не было затянутым. А дерево, которым была обшита сцена, блестело свежим лаком. Но тот, кто бывал здесь до катастрофы, сразу бы заметил, что окна теперь были зарешёчены. Сцена хоть и блестела, но на стенах краска изрядно выцвела. Также пропали огромные аудио колонки, светотехника и красный занавес с ламбрекенами. Всё это служило теперь другим целям. И люди собирались здесь обычно для обсуждения вопросов выживания, а не для школьных представлений. Зайдя в помещение, Тимон застал только одного из старейшин и его помощника. Это оказался Василий Владимирович. Он сидел посредине стола, стоящего на сцене, который был соединен из двух школьных парт, и чинно что-то читал. В его внешности не было ничего такого уж особенного или представительного — очки с трещиной на линзе, смуглая кожа, русые волосы с проседью, невысокий рост и легкая полнота. Кроме того, Василий Владимирович являлся самым молодым из старейшин — ему было чуть менее пятидесяти пяти лет, но все же, он пользовался большим уважением среди общины. Его кандидатуру на голосовании, когда избирали старейшин, люди приняли практически единогласно. До катастрофы он занимал множество разных должностей, пока по карьерной лестнице не добрался до заместителя генерального директора на одном из крупных предприятий. В его багаже знаний был огромный опыт в самых различных сферах, который как нельзя кстати пришёлся в общине.

Тимон прошёл мимо рядов стульев прямо к сцене. Старейшина мгновение помедлил перед тем, как обратить внимание на него, по всей видимости, дочитывая что-то интересное. Охотник даже успел прочесть название на обложке «Частная селекция полевых культур». Наконец, Василий Владимирович отложил своё чтиво, внимательно взглянул на Тимона и, уперев локти в стол, скрестил пальцы рук перед собой.

— Здравствуйте, Василий Владимирович.

— Здравствуй, Тимофей, — охотник немного смутился — по настоящему имени к нему обращались очень редко.

— Тут такое дело… Гена нашёлся… — с некой робостью, которая бывает у подчиненного при разговоре с начальством, произнёс Тимон.

— Да, мне уже доложили. Где он был?

— Мы наткнулись на него в лесу, около силков. Он был заражен «констижмой». Кортик сейчас на крематории, всё подготавливает.

Старейшина на миг опустил взгляд, снял очки и потер левой рукой лоб.

— Ты уже сообщил это его супруге? — спросил Василий Владимирович и вернул взгляд на Тимона.

— Нет ещё.

— Понятно…

Старейшина повернулся к своему помощнику, который сидел на первом ряду около сцены.

— Сходи до Руслана, пусть выделит двух своих людей из постовых с отдыхающей смены. Скажи ему, что это для эскорта Валерии Сухиной для прощания с мужем.

Помощник, при обращении к нему, поднялся из-за стола и, выслушав приказ, как-то по-армейски, отчеканил: — Есть! — И поспешно удалился из зала.

Василий Владимирович проводил его взглядом и снова обратился к Тимону:

— Сам сообщишь Валерии?

Тимон на миг задумался, а затем ответил:

— Да.

Старейшина на несколько секунд оценивающе вгляделся в лицо охотника и собирался было что-то сказать, как в этот момент из подсобного помещения на сцену вошел Александр Михайлович. Будучи человеком худощавого телосложения, да еще и полностью седым, несмотря на свой не такой уж преклонный возраст, он в своей внешности имел какие-то крысиные черты. Острый длинный нос, бегающий холодный взгляд и даже два передних зуба, выделяющихся своим размером на фоне остальных, всё это создавало неприятное ощущение от этого человека. Тем не менее, даже в сложившейся обстановке, он всегда носил свой старый, серый пиджак, был гладко выбрит, а его волосы были опрятно причесаны. Смерив на себе взгляды Тимона и Василия Владимировича, он ненадолго остановился около двери, откуда только что вышел.

— Здравствуй, Тимон, — сощурив глаза, обратился Александр Михайлович и не спеша занял своё место за столом. — А ты по какому вопросу?

— Мы нашли Геннадия Сухина и он был болен «констижмой».

— Угу… — седой старейшина отвёл взгляд и на миг о чём-то задумался. — Тело уже сожгли?

— Мы как раз, только что, обсудили этот вопрос, — вмешался в разговор Василий Владимирович. — Я распорядился выделить двух человек для сопровождения вдовы Сухиной для прощания.

Александр Михайлович молча и не спешно покачал головой в знак одобрения. Его как будто невидящий взгляд был направлен куда-то сквозь грудь охотника.

— Ну, я пойду? — спросил Тимон, решив, что разговор окончен.

— А вы больше ничего не обсуждали?

Тимон, не совсем поняв вопрос, нахмурил брови.

— Пока ещё нет, — ответил Василий Владимирович.

— Вот и хорошо, — Александр Михайлович на миг повернулся в сторону коллеги, а потом обратно к охотнику. — В общем, Тимон, зайдите-ка к нам после того, как закончите с Геннадием, вместе с Кортиком. Надо обсудить один вопрос.

— Что за вопрос? — поинтересовался Тимон.

— Тот вопрос… который необходимо обсуждать всем составом старейшин, Тимон, — как-то многозначительно ответил Александр Михайлович.

Охотник, поочередно окинул изучающим взглядом старейшин. Василий Владимирович опустил взгляд, а Александр Михайлович, наоборот пристально всматривался в лицо Тимона. Затем охотник развернулся и направился в сторону входной двери, но на полпути его окликнули:

— А, Тимон! Каримов и Сафронов вроде всё ещё здесь. Ты уже в курсе об их находке? — обратился к охотнику седой старейшина.

— Да, — Тимон остановился и повернулся в пол оборота.

— Скооперируйся с ними. Все равно им тоже на крематорий надо. По возможности долго там не задерживайтесь. Начинает вечереть, не стоит из-за сантиментов Сухиной подвергаться неоправданной опасности.

Тимон развернулся и, послав про себя куда подальше худощавого, седого старейшину, вышел из актового зала.

Теперь, как казалось самому охотнику, предстояла самая сложная часть. Добравшись до комнаты, где проживало семейство Сухиных, Тимон замешкался. Он стоял перед дверью и никак не мог решиться постучать. Бесконечно оттягивать момент встречи Тимон, к его сожалению, не мог и, собравшись с мыслями, он поднёс руку для стука. Но так и не успел коснуться двери, она открылась и на пороге, собираясь куда-то идти, замер маленький мальчик.

— Ну, куда ты всё время бежишь-то без меня? — послышался голос Валерии из глубины комнаты, а потом и она сама показалась, прыгая на одной ноге, пытаясь натянуть старую кеду.

— Ой, здравствуй Тимон, — немного опешив, сказала она, когда увидела охотника.

— Каким ветром? — продолжила Валерия. — Мы здесь решили опять до старейшин сходить.

Тимон достал из кармана портсигар и протянул его женщине.

Мальчик так и продолжал стоять на пороге перед охотником, только теперь сильно запрокинув голову. Он смотрел на блестящий металлический предмет в руках Тимона.

— Что это?.. — нахмурив лоб, спросила Валерия и оборвала вопрос на полу слове.

Она медленно подошла и взяла портсигар.

— Нашелся, наконец-таки… — вполголоса проговорила Валерия, а её глаза заблестели от подступающих слёз.

Она присела на рядом стоящий стул и по её щекам потекли тонкие струйки. Ребёнок тут же начал лезть к матери и выклянчивать заинтересовавший его предмет.

— Малыш, не сейчас… — так же вполголоса сказала она сыну и открыла портсигар.

Тимон пристально смотрел, вспоминая все негативные мысли, которые он успел подумать про Валерию, но видел не распутную изменщицу, которую успел сложить в своём уме, а только несчастную, плачущую вдову с маленьким, капризничавшим ребёнком на руках, который даже не понимает, чего он лишился.

И не было у Тимона никакого желания мстить за Геннадия, даже презрительным взглядом. Мстить было некому. Причина трагической вести сама оказалась жертвой.

— Лер, тебе есть с кем оставить сына? — немного помедлив, спросил Тимон.

Женщина ответила не сразу и как-то растерянно:

— А?.. Да… Сейчас попрошу соседку…

Она начала вставать, но покачнулась. Тимон успел поддержать её за плечо и усадил обратно.

— Посиди, я сам её попрошу.

Охотник ещё раз, взглянул на вдову с ребёнком и пошёл к соседней двери.

XII

Прохладный, осенний ветер теребил листья деревьев, проросших прямо там, где когда-то была проезжая часть. Он будто нашёптывал что-то… Что-то грустное…

Конвой размеренным шагом продвигался по пустынным улицам. Мужчины своим расположением в строю образовывали форму острого треугольника, а женщина шла в центре. Продвигаясь какими-то собачьими тропами, никто из группы, кроме направляющего, не понимал, зачем они это делают. Но вопросов никто не задавал. Так уж было принято в общине — каждый занимается своим делом и, вне своих полномочий, никто не лез в дела другого. Никто кроме старейшин, конечно. Они принимали большую часть решений, связанных с жизнедеятельностью и всячески регулировали её. Помимо этого, было сформулировано что-то вроде гражданской ответственности — каждый подходил к выполнению своей задачи с надлежащей серьёзностью и старался выполнить её как можно лучше. Поэтому никто не донимал, например, кухарку, с советами о необходимом количестве соли, которое надо класть в гуляш или постового, который для своего удобства на посту держал запас сигарет. И уж конечно, никто из тех, кто за пределами стен общины бывал только лишь изредка или очень давно, не смел давать советов или оспаривать маршрут охотников. Прочесав местность почти вдоль и поперёк, они, к сожалению, больше методом ошибок, чем проб, но все же выясняли безопасные маршруты. Спустя почти десять лет после катастрофы, на первый взгляд чистая и просторная дорога запросто могла таить в себе множество неявных опасностей.

Когда до места назначения оставалось миновать лишь здание автозаправочной станции с выцветшим логотипом «Газпромнефть», оттуда, куда и следовала группа, послышался выстрел. Шедший в авангарде группы Тимон поднял левую руку, жестом приказывая остановиться.

— На пять минут нельзя его оставить… — себе под нос пробубнил охотник и повернулся к группе.

— Виталик, вы с Леркой останетесь здесь. Укройтесь в здании заправки, если мы не вернёмся через двадцать минут… — Тимон немного помедлил, как будто задумался, затем, приподняв уголки губ, добавил:

–…То подождите ещё…

Тимон подошел ближе к Виталику.

— А серьёзно — если мы не вернемся через полчаса, то лучше оттуда не выходите. По рации сообщишь о случившемся диспетчеру. Вот ключ от двери. Мы с Денисом на разведку.

В голове Тимона промелькнула мысль, что хорошо было бы, если Марат и Сафр всё же пошли с ними. Но, к сожалению, они куда-то ушли вместе с помощником Артемия Геннадьевича и он не успел их застать.

Виталик одобрительно кивнул головой и взял ключ.

— Ну-с, Денчик, легкой трусцой марш! — негромко скомандовал Тимон и они побежали к крематорию.

Подобравшись ближе, соблюдая безопасное расстояние, они расположились за грудой мусора, состоящей из арматуры и поломанных бетонных плит.

— Он что там, пикник решил устроить что ли? — вглядываясь в отломанную половину бинокля, как в монокуляр, пробубнил Тимон.

Кортик сидел на земле и гладил свою лису. Оружия в руках здоровяка не было, как и видимых опасностей. Тимон убрал половинку бинокля, а вместо него, из какого-то кармана достал странный мобильный телефон. Это было устройство с маленьким дисплеем, кнопочной клавиатурой и антенной, как у радиостанции. Собой оно из себя представляло старый сотовый телефон с интегрированной в него рацией для связи с такими же устройствами, на относительно близких дистанциях. Его пальцы быстро скользнули по кнопкам и из устройства раздались короткие, быстрые гудки.

— Так и не включил засранец, — тихо, про себя проговорил Тимон.

Взвесив всё происходящее в голове, он, не отводя от крематория взгляда, обратился к сопровлждающему:

— Так, слушай меня очень внимательно. Я сейчас пойду туда и проверю, что там за херня, а ты останешься здесь и будешь прикрывать. Не вздумай наводить на меня или Кортика прицел, не при каких обстоятельствах! Я знаю, ты в непривычной сейчас обстановке, но постарайся не нервничать. Не хватало нам ещё случайных выстрелов. Сидишь здесь и следишь за обстановкой. Понял?

— Да, — ответил Денис и кротко кивнул.

— Вот и молодец. Когда можно будет выходить я дам сигнал.

Тимон поднялся из-за укрытия, и с ружьём наперевес, направился в сторону крематория. Он периодически осматривался по сторонам, но старался не выпускать на долго Кортика из поля зрения.

— Андре-е-ей! Ты в порядке? — приближаясь, прокричал Тимон.

Здоровяк не сразу понял, откуда доносился голос. Помотав головой по сторонам, он грузно встал с земли и поднял правую ладонь, в знак приветствия. Лиса, находящаяся рядом, энергично махала хвостом, явно демонстрируя, что рада Тимону.

— Корт, ты чё здесь… загораешь что ли? — Тимон почти вплотную подошёл к ограждению.

Напарник, не крепким шагом, приблизился. Вид у него был ужасающий. Всё лицо и одежда было перемазано пепельным грунтом крематория. С носа и ушей шли тёмные, засохшие струйки крови. Присмотревшись, Тимон заметил, что кровь стояла даже в уголках его глаз.

— Как же я тебе рад, — тускло улыбнувшись, ответил Кортик.

— Ты объяснишь, что здесь происходит?

Здоровяк опустил взгляд вниз, его улыбка помрачнела.

— Я сам не знаю.

Повисла немая пауза. В глазах своего напарника Тимон заметил то, что никогда в них ранее не видел. Это были отголоски страха. Подлинного, неподдельного страха, который может испытывать человек, только что хватавшийся за свою жизнь.

— Та-а-ак… друг. Давай-ка я зайду, и ты мне всё расскажешь?

Потупившись мгновение, Кортик кивнул головой.

При входе на площадку Тимона радостно встретила Окси. Передними лапами она измарала его пылью, то и дело прыгая и облокачиваясь на охотника. Быстрым взглядом он обвёл территорию. Обстановка не вызывала подозрений, чего нельзя было сказать о его напарнике.

— Где твоя винтовка, Корт? — вдруг заметил Тимон.

— Оу…. — здоровяк небрежно оглянулся. — Да вон там лежит.

Он подошёл к ней ещё не совсем окрепшим шагом и поднял. Тимон последовал за ним. В месте, где только что лежало оружие, Тимон заметил, что грунт весь всполошен. Проследив за взглядом товарища, Кортик решил, наконец, начать рассказывать.

— Давай сначала присядем?

Они подошли к скамейке около небольшого сооружения, служившего складом. Кортик присел, а Тимон решил послушать стоя. Здоровяк стал проговаривать всё, что мог вспомнить…

XI

Окрестности мкр. Вынгапуровский. Крематорий

Приблизительно, часом ранее

— Надо будет запас дров пополнить, — невзначай сказал Кортик, ведя монолог с лисой.

Он обвёл территорию крематория взглядом. Место это было весьма необычным. Песок от того, что перемешался с углём и пеплом, приобрел специфические, ни на что непохожие, цвет и консистенцию. Это было бело-серая масса с черными вкраплениями. Она резко контрастировала с абсолютно чёрным, обугленным, бетонным пьедесталом, который стоял в центре. Сейчас на нём лежало тело Геннадия, обложенное дровами и готовое к сожжению, что не могло не добавлять в обстановку некоторой мистичности. Место это было необычным и другими вещами, например, многим побывавшим казалось, что здесь тише, чем в любой другой части поселка. Сюда редко залетали птицы или забредали хоть какие-то звери. Если задуматься это и неудивительно — поживиться в обычное время здесь было нечем. Никакая другая местность не обладала подобными свойствами и поэтому крематорий довольно сильно выделялся на их фоне. Даже охотники посещали его с не особым желанием.

— Как бы дождь не пошёл. — Посмотрев на серое, затянутое небо, опять сказал он лисе.

Краем глаза Кортик заметил, что его питомец пристально на него смотрит.

— Ну, что ты?

Лиса наклонила мордочку в бок и, высунув язык, приоткрыла пасть.

— Если будешь столько жрать, то в капюшон помещаться перестанешь.

Лиса перемянулась с лапы на лапку и присела, продолжая сверлить щенячьими глазами своего хозяина. Кортик сидел на скамейке около склада. Закончив с приготовлениями, ему только и оставалось ждать Тимона, да болтать со своим питомцем.

Лиса украдкой сделала полушаг к хозяину, лишь слегка приподняв свой зад и тут же усадив его обратно, протянула свою маленькую лапку и легонько коснулась ноги Кортика.

— Эх ты, зараза… — не выдержав милого напора своей лисы, здоровяк достал угощение. — Окси, но это точно на сегодня последняя.

Лиса, пофыркивая от удовольствия, тут же начала уминать сладость. Кортик покачал головой и слегка улыбнулся. Но тут затылком он ощутил, какое-то тревожное чувство — по коже пробежали мурашки, при этом явных причин для такой реакции не было. Здоровяк поднялся со своего места и внимательно осмотрелся по сторонам. Лиса продолжала довольно причмокивать. В обстановке вроде бы ничего не поменялось. Но всем нутром Кортик ощущал необъяснимое беспокойство. Он еще раз обвёл взглядом ландшафт за забором и направился к воротам. Убедившись, что засов задвинут и зафиксирован, здоровяк направился к центру площадки, где на бетонном пьедестале лежало тело в целлофановой плёнке.

«Что-то они долго», — подумал Кортик.

Беглым взглядом он еще раз осмотрел дрова, которыми было устлано всё тело, немного поправил конструкцию и вдруг заметил, что лиса, которая обычно не отходит от него ни на шаг, уж больно долго ест свое маленькое угощение. Как только эта мысль посетила его голову, из-за спины послышалось какое-то короткое, приглушенное рычание. Кортик был уверен, что его издала Окси, но когда он повернулся в её сторону, лисы там не оказалась.

— Окси! Окси, бля… ты где?

Кортик подошёл к складу и осмотрелся. Он не понимал, куда мог подеваться его питомец. Здоровяк обошёл всю территорию крематория, она была небольшой, и это не заняло много времени. Зверя, который только что находился рядом, нигде не было. Беспокойство внутри Кортика потихоньку начинало сменяться паникой. Он остановился и обратил внимание, что дыхание его стало тяжёлым, по лбу потёк пот, а сердце начало ускорять свой бой. В голове нарастала тревога, которая начала заполнять все мысли охотника. Во всём теле, вдруг, началась дрожь, мышцы стало сводить спазмами. Лёгкая титановая бригантина, которую Кортик всегда носил и давно перестал ощущать её вес, почему-то стала ужасно тяжёлой. Винтовка, висевшая у него за спиной, начала сильно давить ремешком и тянуть к земле. В голове закралось необъяснимое желание немедленно снять всю экипировку и амуницию. Он никогда подобного не испытывал. Это состояние было совсем ему несвойственным. Тяжесть разом навалилась на всё тело, ноги стали ватными и Кортик, не удержавшись, начал заваливаться вперёд. В последний момент он выставил правую ногу, но левая предательски подкосилась, и охотник завалился на одно колено. В шее и плечах отдало острой, точечной болью, будто в эти места втыкались иголки. Кортику даже поднять голову было невыносимо тяжело, мысли путались и сосредоточиться хоть на чем-то, кроме необъяснимой, всепоглощающей тревоге, он не мог. В нос бил его собственный запах пота, которым пропиталась вся одежда. Но вдруг он почувствовал что-то до боли знакомое, что-то мягкое и тёплое около его правой щеки. Он, собрав все силы, поднял голову — в глазах, то темнело, то всё плыло и двоилось. На какой-то момент Кортику показалось, что труп Геннадия, не снимая пленки, приподнялся и теперь сидит среди дров, смотрит на него через полиэтилен. Приложив неимоверные усилия, непослушными руками Кортик перехватил винтовку и, насколько мог, повернулся всем телом в правую сторону. Тут же ощутил то же тёплое чувство, но уже левой щекой. Стоя на одном колене, он немного повернул торс влево, трясущимися руками вскинул винтовку и машинальным движением, сняв с предохранителя, не целясь, нажал на спусковой крючок.

Куда он попал, Кортик не думал. Он просто лежал на земле, перевернувшись на спину, смотрел в серое небо, пытаясь осознать, что сейчас произошло. Потихоньку от наваждения в голове не осталось и следа. Предметы приобрели нормальную, нераздвоенную форму. Слабость ушла, и тело переставало быть ватным. Полностью в чувства его вернула Окси, которая, наклонившись, сидела рядом и вылизывала ухо хозяина.

— Ну, прекрати… рыжая… всё, всё хватит… — вяло отмахиваясь от лисы, с тусклой улыбкой произнёс Кортик.

Здоровяк, опираясь на локти и перевернувшись через бок, сел на землю. Ещё не до конца прояснившимся взглядом обвёл обстановку — вокруг, кроме него и лисы, никого не было. Окси сидела перед ним, довольно раскрыв пасть, и внимательно смотрела на хозяина. Тело Геннадия продолжало лежать на том же месте, где и должно было быть. В окружении не было ничего необычного. Кортик попытался определить направление, куда он стрелял, но так и не смог этого сделать. Он смутно помнил свои движения.

— Спасибо тебе, рыжая, — посмотрев на своего питомца, произнес Кортик и ласково потрепал её по холке.

Что бы то не напало на Кортика, он понимал, что в данной ситуации он остался жив только благодаря тому, что Окси запрыгнула в его капюшон и направляла его, как обычно это делала на охоте.

— Домой придём, можешь сожрать всю коробку с конфетами.

Лиса, прижав уши, довольно замахала хвостом и полезла ласкаться к хозяину.

— Ну, хватит, хватит… воображуля.

XIII

Кортик, рассказывая о произошедшем, всё ещё имел растерянный вид, но, по-видимому, потихоньку начал приходить в себя. Наваждение покидало его, и во взгляде уже не было того, что первоначально увидел там Тимон. Это, разумеется, приносило некоторое облегчение, но в то же время, то, что Тимон услышал, пугало его. Периодически осматриваясь и вглядываясь в каждую, хоть немного подозрительную мелочь, он искал, сам не понимая, что. О подобных явлениях Тимон никогда не слышал, и он догадывался почему — либо эта тварь появилась здесь недавно, либо никто из тех, кто мог бы рассказать о ней, не выжил. Вспомнив о сопровождении, он сделал жест рукой, показывая Денису, что тот может выходить.

— Так… пока народ пугать не будем, но округу осмотреть надо. Ты как себя чувствуешь-то? — обратился Тимон к напарнику, пока Денис еще не подошёл.

— Да, я в порядке. Давай осмотримся, только… — Кортик заколеблился. — …разделяться, давай не будем.

Тимон посмотрел на напарника и как-то шкодно улыбнулся — ему было непривычно видеть Кортика таким опасливым. Он наигранно положил руку на плечо здоровяка.

— Конечно, девочка моя ты бородатая, не бойся, я с тобой.

— Пошё-ёл ты, — беззлобно ответил тот и тоже слабо улыбнулся.

— А… — вдруг вспомнил Тимон. — …мобильник не потерял?

Кортик ощупал карман, а затем вынул из него такое же странное мобильное устройство с антенной, как было и у Тимона.

— Нет.

— И чё ты его не включил, когда мы разделились?

— Забыл…

Тимон покачал головой, а затем вынул из своего рюкзака почти пустую пачку, уже не очень-то, влажных салфеток и пластиковую бутылку воды.

— На вытрись. А то видок у тебя…как у Франкенштейна.

К этому моменту к ним как раз подошёл Денис. Тимон вкратце обрисовал ему ситуацию, опустив ненужные на его взгляд подробности, и объяснил необходимые действия. Группа цепью двинулась, осматривая всю периферию за ограждением крематория. Обойдя все по кругу, им уже начало казаться, что никаких следов обнаружить не удастся, но вдруг Окси, которая всё это время семенила за хозяином, стала настороженно принюхиваться. И что странно, принюхивалась она не к земле, а в сторону леса.

— Парни! — окликнул Кортик остальных. — Кажется, что-то есть.

Окси уверенно повела за собой группу. Они приблизились к деревьям, плотно поросшим впритык к разбитому дорожному полотну. Если бы не оно, деревья, скорей всего, проросли дальше. Подойдя ближе, лиса стала обнюхивать участок земли прямо за стволом массивной лиственницы.

— Это ещё что такое? — первым озвучил общую мысль, Денис.

В месте, куда их привела лиса, и где она сейчас что-то упорно вынюхивала, на земле располагались очень необычные отметины. Тимон подошёл ближе и присел рядом, чтобы лучше всё осмотреть

— Интересненько… Денис, давай-ка ты на «фоксе⁷». — не оборачиваясь, скомандовал Тимон.

Сопровождающий послушно приступил к выполнению приказа. Тем временем, внимание Кортика привлекло нечто другое. На стволе лиственницы было свежее отверстие, но его диаметр отличался от тех, что были на земле.

— Будто от бабьих каблуков… — осматривая следы, прокоментировал Тимон. — Как они назывались, вспомнить не могу.

— Шпильки, — не отвлекаясь от дерева, ответил Кортик.

— То-очно.

Кортик задумчиво провёл пальцем по отверстию на дереве.

— Вот куда я попал.

Тимон поднялся и посмотрел, туда куда указывал его напарник.

— Хм… уверен?

— Я калибр своей винтовки везде узнаю.

Денис, заинтересовавшись, стал следить за действиями охотников, но Тимон заметил и недовольной миной дал это понять. Тот смущенно отвёл взгляд, поспешно делая вид, что следит за обстановкой. Тимон же, в свою очередь, попытался продолжить изучать след, но тот обрывался недалеко от места, где он и брал начало. Окси так же безуспешно топталась, наворачивая круги в радиусе пары метров от лиственницы.

— Жаль, конечно, что ты этого любителя женской обуви не вальнул, — задумчиво произнёс Тимон.

— Ну, блядь, извините. Был немного не в том состоянии.

Тимон задрал голову, внимательно осматривая ветви деревьев.

— Эта херня, походу, по деревьям передвигается.

Кортик тоже посмотрел на ветви.

— Походу…

— И я могу, конечно, ошибаться, но мне кажется, мы нашли её след только из-за того, что, испугавшись выстрела, она упала здесь на землю, — глядя на лису, которая начала вынюхивать дерево, произнёс Тимон.

Кортик повернул голову, всматриваясь куда-то вглубь леса, и, поигрывая желваками, легонько утвердительно покачал головой.

— Надо заканчивать здесь. Не знаю, как тебе, но мне на сегодня хватит приключений.

Лиса настойчиво продолжала попытки пронюхать дерево как можно выше, но тщетно металась у основания, ограничиваемая своим ростом.

Тимон не стал спорить или настаивать на поиске. Он взглянул на часы и вспомнил:

— Блядь. Виталька ща диспетчера будоражить начнёт. Пошли к ним.

XIV

Тимон, приблизившись к зданию заправки, сразу же громким голосом начал сообщать находившимся внутри, что это они. Он уже был свидетелем огня по своим, когда испуганные и взведенные люди, не разобравшись, начинали стрелять, завидев малейшие намеки на мнимую угрозу. Виталик явно был рад видеть вернувшихся и, открыв дверь, приветствовал всех широкой, жёлтозубой улыбкой. Валерия держалась более сдержанно, чем охранник, но и на её заплаканном лице можно было рассмотреть намёки на улыбку.

— Ну, что там было-то? — заперев дверь за последним вошедшим, спросил распираемый от любопытства Виталик.

— Так, господа хорошие, — проигнорировав вопрос сопровождающего, начал своё обращение Тимон. — Сейчас мы направляемся в крематорий, согласно первоначальному плану. Времени на дружеские беседы нет, чем быстрей мы закончим, тем скорей вернёмся. Разведка показала, что местность относительно безопасна, правила передвижения остаются теми же — не зеваем и не болтаем.

Потом, обведя группу глазами, он, чуть смягчив тон, обратился к Валерии:

— Ты готова?

Та, ничего не произнося, согласно покивала головой.

— Тогда выдвигаемся.

Денис и Тимон шли впереди, за ними, стараясь не отставать ни на шаг, шла Валерия. Кортик и Виталик замыкали строй, а Окси комфортно расположилась в капюшоне хозяина. До крематория было рукой подать, поэтому они очень быстро добрались до места. Не сговариваясь, каждый из мужчин занялся своей задачей. Сопровождающие разошлись по разным сторонам и следили за обстановкой вокруг. Кортик вместе со своим питомцем патрулировал территорию крематория, периодически пытаясь выцепить взглядом хоть что-то в той стороне, где они обнаружили следы.

Тимон с уже зажженным факелом подошёл к вдове. Та стояла около Геннадия, прихлюпывая носом и тщетно стараясь сдержать слёзы.

— Хочешь сама? — протягивая руку с факелом, спросил он.

Валерия, отвлёкшись от трупа, посмотрела сначала на факел, затем на Тимона.

— Нет…давай лучше ты.

Тимон молча, чуть заметно, кивнул, и, не став настаивать или переубеждать, посмотрел на труп. В этой куче полиэтилена и дров сложно было угадать силуэт Геннадия. Охотник поднёс факел сначала к одному месту, там сразу же вспыхнуло пламя, затем к другому, третьему. Вскоре костёр разгорелся. Валерия, потеряв последние остатки самообладания, уже никак не могла сдерживать слёзы и те потекли из припухших глаз. Она стояла, закрыв лицо руками, и рыдала. Рыдала в полном смысле этого слова. Мужчины, переглядываясь между собой, молча соболезновали ей. В какой-то момент она протянула руки и обняла рядом стоящего Тимона. Уткнувшись лицом в его бушлат, она громко всхлипывала и продолжала плакать.

— Это я виновата, я… — прошептала она.

Немного опешив от этого, Тимон сначала растерялся, но затем увидел взгляд Кортика, который будто говорил: «да ладно тебе — пожалей бабу». Он обнял Валерию свободной от факела рукой и даже слегка её прижал к себе.

Пламя, щедро взбодренное горючим, уже вовсю занималось плотью, от чего в воздухе начал подниматься неприятный запах горелого. Кортик, уловив момент, стал доставать со склада большие металлические щиты и укладывать их вокруг пьедестала.

— Что это? — спросила Валерия, с неловкостью отстраняясь от Тимона. И, всё ещё хлюпая носом, тут же принялась утирать уже поутихшие слёзы.

— Цензура, — на секунду грустно улыбнувшись только одной стороной

губ, ответил Тимон. — Тебе не стоит дальше смотреть…

Кортик, держась за предусмотренные ручки, одну за другой устанавливал заградительные стенки с множеством небольших отверстий в специальные разъёмы по краям пьедестала.

Валерия опустила взгляд, свет от пламени поигрывал с тенями на её лице.

— Можно я ещё пару минут постою?

— Конечно же, — ответил Тимон и отошёл в сторону.

Валерия приблизилась ближе к пьедесталу, насколько это позволял жар пламени, выбивающийся из отверстий щитов. Глубоко погрузившись в свои мысли, она перебирала фрагменты из памяти — хорошие и не очень.

«Как скоротечна человеческая жизнь», — пришло ей вдруг в голову, — «Вот, ты ругаешься с человеком из-за чего-то, что кажется очень, очень важным, и по-другому, ты считаешь, что поступить не можешь, а через несколько дней он берёт и навсегда умирает. Прям… навсегда… его больше никогда не будет… И вот, жизнь-то продолжается и в мире не особо что-то поменялось, но причины той ссоры уже не кажутся такими уж значимыми. А истинные, нужные и важные слова — о восхищении, любви и уважении, так и остаются не произнесёнными. Слишком мало времени на самом деле у человека, а он его еще и не ценит».

Валерия стояла так близко к пьедесталу, насколько это позволял жар пламени, и, хоть Геннадий был мёртв, а тело его было окутано огнём и огорожено толщей металла, ей это не помешало поговорить с ним в последний раз, пускай только и мысленно.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Педсовет

XVI

Окрестности мкр. Вынгапуровский

Утро следующего дня

«Такими вещами должны заниматься

специально обученные люди»

— Окси! Окси, бля… ты где?

От лисы и след простыл. На территории крематория темно… как-то слишком темно… Беспокойство внутри сменяется паникой. Дыхание стало тяжёлым, по лбу течёт пот, а сердце бешено колотится в груди. В голове нарастает тревога и заполняет все мысли. Во всём теле бьёт дрожь, мышцы сводит спазмами. Закралось необъяснимое желание немедленно снять всю экипировку и амуницию. Тяжесть разом наваливается на всё тело, ноги ватные, устоять невозможно. Ощущаю ладонями холод, исходящий от земли. В шее и плечах отдаёт острой, точечной болью, будто в эти места втыкаются штыки. Даже поднять голову невыносимо тяжело, мысли путаются, и сосредоточиться хоть на чем-то, кроме необъяснимой, всепоглощающей тревоге не получается. В нос бьёт собственный запах пота.

Вдруг рядом, метрах в пяти, труп Геннадия, обёрнутый в пленку, приподнялся на пьедестале и теперь сидит, смотрит заплывшими бельмом глазами через полиэтилен. Смотрит не на лицо. Он смотрит куда-то гораздо глубже кожи и глаз… в самые мысли… Он встаёт с пьедестала и тут же вспыхивает. Языки пламени, будто щупальца, окутывают его тело. Полиэтилен плавится и горящими клочками опадает на землю. Шаг за шагом он приближается.

В глазах темнеет, нет сил, чтобы встать или хотя бы отползти… Нет сил сопротивляться… И некому помочь. Непроглядная темнота надвинулась вокруг, пространство сузилось и только пламя от приближающегося ужаса даёт свет. Жар огня становится ощутимым, а сил хватает лишь, чтобы перевернуться на спину. Пронизывающий холод, идущий от земли, сводит кости. Глаза закрываются, и чувство обречённости поглощает целиком. Хочется спрятаться, хочется убежать, но тело… тело не слушается. Сердце вот-вот выскочит из груди, воздуха не хватает, пахнет горелой плотью и волосами. Но… вдруг в голову приходит странная мысль — нет звука… вокруг полная тишина. Почему, нет, звука? Не слышно даже собственного дыхания. Это странное ощущение полного звукового вакуума заставляет, нехотя и с дрожью открыть глаза. Лучше бы этого было не делать… В ушах начинает нарастать тонкий, пронзающий писк и в сантиметрах пятнадцати перед глазами, предстаёт безжизненное, полыхающее лицо покойника, с открытым в немом крике ртом. Его кожа бугрится от огня, капая чем-то бурым и расплавленным полиэтиленом прямо мне на лицо, обжигая и принося неимоверную боль. На глазах наворачиваются слезы и хочется закричать, но дыхание сбивается и пропадает, не удаётся выдавить даже шёпота. Лицо покойника становится ближе, но тело не подвластно и даже оттолкнуть его рукой или загородиться не получается…

Кортик, наконец овладев своим телом, взмахивает руками, чтобы защититься… и… открывает глаза… На пыльном полу помещения перед ним, завалившись от толчка, сидит постовой и ошарашено смотрит на него.

— Легче, легче! — с улыбкой проговаривает постовой. — Кошмар что ли снился?

Одежда Кортика вся мокрая от холодного пота. Кровь, гонимая быстро бьющимся сердцем, пульсирует в голове и отдаёт в уши. Он и сам сидит на полу, оперевшись спиной о стену. Всё тело затекло. Кортик оглянулся по сторонам, сердцебиение понемногу начало успокаивается, разум проясняться. Вспомнил, где он. Посмотрел на пол, проморгался.

— Оу, Корт. Давление что ли скачет? — обеспокоился постовой.

Кортик почувствовал что-то тёплое над губой, дотронулся. Из носа шла кровь.

— Вень, Тимон ещё не вернулся? — проигнорировав вопрос постового, спросил Кортик и небрежным движением вытер кровь рукавом.

— Если б вернулся, то разбудили бы, — поднимаясь с пола, ответил Вениамин. — Артур передал, что ты его ждёшь.

Кортик прикинул в уме: «когда он вернулся вместе с Леркой и Виталиком в общину, на этом посту дежурил Виктор. Его обычно Макс меняет, если никаких изменений не произошло. Дежурят они по два часа и в свою очередь, Макса меняет Артур»…

«Что это, получается?» — мысленно спросил сам себя Кортик. — «Хорошо так вырубился».

— Ты так дышал… я уже подумал, что тебя кондратий хватит. — слабо улыбнувшись, сказал Вениамин.

Кортик поднялся и размял затекшие конечности. Было уже утро и слышно, как на улице идёт дождь.

— Да уж… — почесав затылок, он огляделся. — Ты лису мою не видел?

— Не видел, — пожал плечами Вениамин. — Полчаса как заступил, её с тобой не было.

Кортик вышел из помещения постового, мимо прошли несколько женщин, которые несли в больших тазах стираное бельё и о чём-то громко болтали:

–…рассказала, что у него лицо было так ужасом перекошено, что аж челюсть вывихнулась.

— Это как же она определила?

— Я тоже у нее это спросила. Она сказала, что так доктор сказал. Ну и на вид это совсем неестественно выглядело.

— Ничего себе.

— Угу…

— А еще у него кровь из ушей и глаз текла.

— Бедный Женька.

— Вы как хотите, а я теперь по два раза воду кипятить буду.

— Мой муж сказал, что это кипячение для спор, словно мёртвому припарка.

— Ну, тогда по три раза.

— Дура ты Галка. Думаешь от констижмы поможет?

— Сама ты дура…

Кортик нахмурил лоб, встретился взглядом с охранником на входе. Вид у того был мрачнее мрачного. Охотник подошёл, протягивая ладонь для рукопожатия, и кивнул головой, вслед уходящим женщинам.

— А о чём это бабы болтают?

— В смысле?

— Про какого Женьку они говорят?

— А-а… Про Чегина… Его на девятом посту сегодня мёртвым нашли…

Глаза охотника округлились от удивления. За несколько лет относительного спокойствия у людей сформировалось мнение о неприступности здания школы. Внутри этих стен давно никто не умирал.

— А как это произошло? — опешив, спросил Кортик.

— Хрен знает… Сменщик обнаружил его уже мертвым… Я сам не видел… но говорят, никаких видимых причин смерти не было. Только кровь из глаз, ушей и носа… И вид у Жеки был такой…

— Какой? — осторожно поинтересовался Кортик.

— Будто, он от страха умер…

— А причём тут констижма?

— Так ведь, это… Марат с Сафором вчера труп, заражённый нашли. В ручье, где воду обычно для общины брали. Помощница дока предположение высказала, что смерть Жеки может быть связана с питьевой водой. Не знаю, правда это или нет, — охранник многозначительной покачал головой. — Сам же знаешь — у нас такие слухи быстро расходятся.

Кортик потратил несколько секунд, чтобы переваривать информацию, затем спросил:

— Ты сам-то, как считаешь?

— По счет чего?

— Ну… от чего Женька умер?

Охранник помедлил с ответом.

— Не знаю… Других объяснений пока никто не даёт…

Мужчины как-то одновременно умолкли, каждый задумался о своём.

— Говоришь, Марат с Сафором нашли?

— Ну да.

— А что это я их вчера на крематории не видел?

— Это у них спроси.

Кортик тяжело вздохнул и про себя уже ответил на свой вопрос: «распиздяи потому что».

— А труп, который они нашли… Его опознали?

— Говорят — не из наших, — пожал плечами охранник и сплюнул в сторону.

Кортик уже собирался идти, но вспомнил ещё об одном:

— Слушай, ты лису мою не видел?

Охранник почесал щеку.

— Кажись, в столовой была.

— Спасибо, — ответил Кортик, а про себя подумал: «ну, где ей ещё быть?»

Окси действительно обнаружилась в столовой. Она, с видом некормленой сиротки, выпрашивала у поварих хоть что-нибудь, даже то, что она есть не станет. Просто ей надо было что-нибудь выпросить. Сейчас она сидела у ног посудомойки Ксюши, у которой съедобного точно ничего не было, и ловила пастью пену, которая капала с края раковины. Увидев Кортика, девушка заулыбалась.

— Я пыталась её отогнать, — произнесла Ксения, глядя, как Окси с бессмысленным упорством грызёт пену.

Кортик выдохнул и покачал головой.

«Опять эту дуру слабить будет», — подумал он.

— Сейчас я её заберу, — произнёс охотник и посмотрел на девушку.

Лицо Ксении было окроплено веснушками, а её роскошная, особенно по нынешним меркам, коса, спускалась по самые бёдра. И хоть в столовой старались соблюдать правила, и все надевали специальные шапочки, такую косу, при всём желании, невозможно было скрыть.

— Да так-то ничего, — улыбаясь, сказала она. — Мне не мешает…

Ксения запнулась, когда, наконец, рассмотрела охотника.

— А ты чего такой грязный?

Кортик осмотрел свою одежду. Видок у него сейчас и вправду был растрепанный.

— Долго рассказывать…

— Вы что? Всю ночь на охоте были? — глаза девушки округлились. Держа в руке глубокую тарелку, она повернулась к охотнику, и пена вперемешку с водой вылилась прямо на голову лисы.

— О-ой, — растерялась Ксения.

Окси тут же отпрянула, непонимающе посмотрела на посудомойку и начала отряхиваться.

— Да ничего, — улыбнулся Кортик. — Ей всё равно помыться надо.

— Извини Окси, — с виноватым видом, проговорила Ксюша, и тут же отвела тарелку обратно к металлической раковине.

Кортик собирался было продолжить, но его перебили:

— У-уфала⁸, ты же знаешь, что животным нельзя на кухню? — с башкирским акцентом вмешалась тучная женщина, которая была старшая по столовой. — Если, конечно, не в качестве блюда.

— Здрасте, Зоя Шайдулловна, — смущенно поздоровался Кортик и повернулся к женщине. — Это так-то благодаря ей, мы чистую дичь приносим. Она проверяет.

— А-а-а… Ну тогда ты иди с кухни, тем более такой чумазый, — заулыбавшись, теми немногими оставшимися золотыми зубами, ответила Зоя Шайдулловна. — А то отвлекаешь здесь людей от работы.

Кортик улыбнулся и опустил глаза.

— Ксюша, хорош болтать. Мне большая кастрюля нужна, — быстро протараторила старшая по столовой, затем взглянув на охотника, по-доброму покачала головой. — Потом наговоритесь, не мешай работать, женишок.

Вогнав в краску молодых, Зоя Шайдулловна удовлетворенно вернулась к своим делам. Кортик смущенно посмотрел на Ксению. На её лице, как и на его, расплылась улыбка.

— Ну, хоть вечером ты мне расскажешь, что у вас произошло? — не отвлекаясь от своей работы, поинтересовалась девушка.

Из-за последних событий Кортик совсем забыл об их договорённости.

— А…Конечно, — поспешил ответить охотник с нарочито невозмутимым видом и прислонился плечом к стене.

Ксения игриво посмотрела на Кортика с явным скепсисом.

— Я надеюсь, будет не как в прошлый раз?

— Не-ет, — поморщился охотник. — …И прошлый раз не такой уж и плохой был.

Девушка приподняла бровь и покачала головой.

— Вы с Тимоном напились, выпросили у меня платья и пытались через его раздолбанную рацию дозвониться чародейкам.

— Это была не моя идея… — улыбаясь краешками губ, пояснил Кортик. — И ты, так-то, тоже угарала.

— Да, — Ксения улыбнулась. — Над вами дураками.

Охотник засмущался. Он помолчал несколько секунд, улыбаясь и смотря куда-то в сторону.

— Да нет. В этот раз тебе понравится.

— Ты так и не сказал, что ты придумал.

— Ну… есть одна идейка… — ответил он, стараясь вложить в слова больше интриги.

— И какая же?

— Ты чего такая нетерпеливая?

— Какая есть, — игриво поглядывая, ответила она.

Некоторое время они будто испытывали друг друга взглядами. Впрочем, игра в гляделки была недолгой. Охотник вздохнул и решил сдаться.

— Ты на крышу не хочешь со мной сходить?

Глаза Ксении заблестели.

— А нас пустят?

— Я зайду за тобой часиков в десять, — уверенным тоном ответил охотник и, закинув мокрую лису в капюшон, стал медленно отходить.

— Ну… хорошо, — пролепетав это игривым тоном, девушка с улыбкой смотрела, как охотник почти до самого выхода неловко, спотыкаясь об разные предметы, пятится спиной вперёд. И всё для того, чтобы подольше сохранить с ней зрительный контакт. Вроде и глупости, а девичье сердце, похоже, даже после конца света не перестаёт хотеть романтики. И её щеки снова залились краской.

XVII

— Данил блядь, это что такое? — разнеслось громким эхом по коридору.

Кортик насторожился, выйдя из столовой. Знакомые голоса доносились из кабинета неподалеку. Дверь была открыта, и охотник подошёл ближе.

–Аквалиум, — прокортавил неказистый паренёк, стоя посреди кабинета. Шнурок на одном из его ботинок был развязан. Темно-русые волосы растрепаны, одежда мятая и не по размеру. Увидев охотника, облокотившегося о дверной проём, Данил Троков поздоровался:

— Здалова Колтик.

В который раз здоровяк словил себя на мысли, что картавые люди почему-то раздражают его.

— Привет Даня… Привет Юрец.

Юрий с недовольным видом, стоял напротив Данила. Оперевшись на край своего стола, он равнодушно поднял ладонь в приветствии.

— Мозги тебе ебёт? — спросил Кортик негодующего коменданта.

Тот молча и как-то отрешенно, кивнул головой.

— А чё он? Как ебёт то? — улыбнувшись, поинтересовался охотник.

— Изысканно блядь… — беззлобно ответил Юрий с утомленным видом и вернулся к разговору с Данилом:

— Я блядь вижу, что это аквариум. Почему эти уёбки кверху пузом повсплывали?

Уёбками он называл аксолотлей⁹, которых непонятным образом откуда-то достали Марат и Сафр год назад.

— Я не знаю, — Троков пожал плечами. — Может сталые уже были.

— Даня блядь… — Юрий саркастически улыбнулся, театрально открыл широко глаза и посмотрел на Кортика.

— Они выдержали бомбёжку, радиационное заражение, голод и хищников… — он делал акцент на каждом из перечисляемых слов. — До того, как ты почистил аквариум они, несмотря ни на что выживали… — Комендант внимательно, не меняя выражения лица, смотрел на Данила. Потом тяжело вздохнул. — Они сдохли не от старости… а от твоей, сука, тупости. Ты нахуя горячую воду то налил?

Неказистый паренёк перемялся с ноги на ногу. Вся его поза была какой-то несуразной. Он втянул шею и смотрел виноватым бестолковым взглядом.

— Ну Юл… не кличи на меня.

Комендант молча смотрел на Данила Трокова и Кортику показалось, что его глаз подёрнулся.

— Я лешил, что им холодно.

Глаз коменданта действительно дёрнулся нервным тиком. На этот раз Кортик точно это рассмотрел. Было видно, что Юрий прилагает усилия, чтобы не сорваться. Он обошел стол и сел в своё кресло. Спустя не долгое время, комендант почесал кудрявую макушку и запрокинул руки за голову. Выражение его лица стало мягче, и он насколько мог равнодушным и бесстрастным тоном произнёс:

— В подвале есть старый холодильник. Тебе надо его притащить сюда.

— Зачем? — непонимающе спросил Троков.

— Ну как зачем? Будем уёбков хоронить.

— А зачем холодильник? — со смешком спросил Троков.

— Им же нужен подходящий гроб. Они так бесславно погибли благодаря тебе. Вальхалла их не примет. Мы должны проводить их со всеми почестями.

— Но холодильник же тяжёлый, — Троков с тупой улыбкой попытался перечить.

— А что поделаешь, Дань? — комендант опустил взгляд. — Ты, конечно, можешь в качестве альтернативы весь день исполнять ритуальный танец… отжимаясь.

— Весь день отжиматься? — удивился Данил.

— Ну а как же, и приседать…

— Не… я лучше холодильник тогда плитащу… — с той же тупой улыбкой, ответил Троков и направился на выход из кабинета.

— Давай, давай… и поторопись… тебе еще яму копать под него, — прикрикнул ему в след Юрий на что тот, проходя мимо Кортика, лишь недовольно простонал.

— Не понимаю, как ты его терпишь, — дождавшись, когда Данил уйдет, произнёс Кортик и с улыбкой добавил:

— Я б его уже прибил.

— Ну, это… вроде как неправильно… Знаешь, как ударить того слабоумного паренька… как же его… из старого фильма… Фореста Гампа, — комендант серьёзным взглядом посмотрел на Кортика. — Данил Троков, конечно, интеллектом не обезображен, но он не плохой парень… не злой. Нет в нём ни хитрости, не гнили какой-нибудь. Просто слабоумный… Как-то так получилось, что я общался о Дане с Артемием Геннадьевичем. Он сказал, что Троков это крест, который все мы должны пронести… в искупление, за наши грехи… которых, судя по Дане… было у нас очень много.

Кортик улыбнулся, и на лице Юрия так же пробежала тень улыбки.

— Ты знаешь… Его родители попросили меня задерживать Даню. Побольше работы ему давать и всякого такого… Чтобы он позже домой возвращался. Его батя даже намекнул как-то раз, что будет не против, если Даня вообще на работе спать останется…

— Да ладно?

— Угу… — Юрий задумчиво кивнул. — Говорит, что за много лет, наконец, снова с супругой начали вкус жизни чувствовать…

Кортик засмеялся, а растревоженная Окси стала недовольно вошкаться в капюшоне. Он немного повернул к ней голову и успокоил поглаживанием.

— Мда-а, — улыбаясь, протянул охотник. Затем замолчал на какое-то время, опустил взгляд вниз и задумчиво произнёс:

— Мне Тимон рассказывал, как ему довелось с Даней пообщаться… Троков ему заявил, что он колдун в седьмом поколении.

— И, наверное, по ладони погадать предложил? — высказал свою догадку Юрий.

— Да, да, да… — снова улыбаясь, Кортик покивал головой.

— Это у него нормальная практика.

— И тебе что ли гадал?

— Конечно, — сдерживая улыбку, ответил комендант. — Что я старейшиной скоро стану.

— А Тимону он сказал, что девушка, которая его ждёт, всё же дождётся.

Мужчины с нарочито серьёзными лицами, глядя друг на друга, многозначительно покивали, но долго сдерживаться не смогли и рассмеялись.

— Кстати, чуть из головы не вылетело, — немного поуспокоившись, произнёс Кортик. — Так ты ключи от крыши дашь?

— А, да бери, — ответил комендант, и непринужденным жестом руки указал на ящик-ключницу со стеклянной дверцей, висевшую на стене.

Охотник взял ключ и хотел было продолжить беседу, но, при взгляде на Юрия, замешкался. Тот откинулся на кресле и как-то немного помрачнел, улыбка поблекла, а взгляд стал задумчивым.

— Юр ты чего?

— Да так… подумалось кое-что…

— Если у тебя будут из-за этого проблемы, то хер с ним… не надо… — держа в руке ключ от крыши начал было Кортик, но Новиков его оборвал.

— Да нет… я же тебе говорил, что если палиться не будите, то делайте что хотите. В противном случае, я то, отбрехаюсь.

— А чё тогда подвис так?

Комендант ответил не сразу, будто сомневался, стоит ли рассказывать приятелю о своих мыслях.

— Даня, это конечно, уникум… Порой такое ляпнет…

— Ты это про что?

— Да всякую чушь… что он демон и общается со скелетом в скафандре, и этот скелет ему сны хорошие делает… Что, святая троица на самом деле состоит из негра, немца и толстого казаха… Если я его правильно понял… А сегодня, когда пацаны на посту пожаловались, что Даня им мешает, он мне заявил, что дождь вызывал… — Юрий нахмурил брови и посмотрел прямо в глаза Кортика. В кабинете коменданта окон не было, но и без них было слышно, что дождь всё ещё идёт на улице.

Тем временем, из вестибюля послышались звуки открытия входной двери. Гримаса на лице Кортика поменялась, и он выглянул в коридор.

— Ладно… пойду… гляну, может Тимон вернулся. Магарыч¹⁰ за ключ позже занесу, — повернувшись в пол оборота к Юрию, произнёс он.

Комендант, смягчившись в лице, махнул ладонью.

— Да ладно. Не заморачивайся.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

4

Информация об использовании этой военной формы в российской армии из различных источников расходится. Приблизительно это были годы с 1992 по 2010.

5

Бриганти́на — доспех из пластин, наклёпанных под суконную или стеганную льняную основу

6

«Констижма» — обобщенный термин, используемый среди членов общины в посёлке «Вынгапуровский». Обозначает болезнь, при которой человек или животное, под действием спор, попадает под контроль мутировавших из-за радиации грибов.

7

Следить за обстановкой вокруг.

8

С башкирского — «О, боже».

9

Аксоло́тль (Axolotl) — неотеническая личинка некоторых видов амбистом, земноводных из семейства амбистомовых (Ambystomidae) отряда хвостатых (Caudata).

10

Магары́ч (араб. maḫāriǧ — расходы, издержки) — угощение (как правило с алкогольными напитками) по поводу заключения выгодной торговой или иной сделки, а также по случаю какого-либо приятного события.