Чужое лицо

Максим Кустодиев, 2018

Дима Козлов, герой новой повести Максима Кустодиева, оказывается втянутым в опасную игру. Впрочем, нельзя сказать, чтобы это оказалось для него совершенно неожиданным. Из шести миллиардов живущих на Земле людей можно найти кого-либо очень похожего на тебя. Теоретически можно. Но почему-то это случилось именно с ним, с Дмитрием Козловым. Может быть, он заслужил? Дима не такой уж дурак. Слушая внимательно Олега Фаустовского, он, конечно, понимал, что дело рискованное, не так все просто. Но уж очень манила возможность чудесным образом оказаться в другой жизни. Дима соглашается на заманчивое предложение, игра начинается. Содержит нецензурную брань.

1

Люди за соседним столом пили коньяк и виски. Говорили громко, прерывая друг друга, смеялись, две женщины и четверо мужиков, внешне совершенно разных, разве что одного возраста. Они уже сидели в своем углу, когда Дима вошел. Буфетчица улыбнулась ему, не спрашивая, налила дешевого дагестанского коньяка, положила на тарелочку бутерброд с семгой. Дима давно облюбовал эту забегаловку. Что, интересно, подумал он, привело именно сюда эту компанию? Обычно сюда захаживали лишь живущие по соседству алкаши, и выглядели они соответственно. Эти же шестеро одеты были прилично, да и на столе у них громоздилось все, чем только могло похвастаться заведение.

На улице быстро темнело, хотя было всего два часа дня, собирался традиционный питерский дождь.

Дима старался соблюдать простое правило — не пить в рабочее время. (Хотя он и не работал). Но сегодня правило отменяется. Сегодня в банке ему отказали в кредите, неделю поморочили голову и отказали. Возможно, правильно сделали. Какой из него заемщик? Ни кола, ни двора, одна только липовая справка о доходах.

За соседним столом зашумели. Может, подерутся? Спорили, как догадался Дима, слов он не слышал, в зале гремела музыка, о том, кому платить за очередную порцию виски. Чем не повод подраться? В споре мужчины размахивали бумажниками. И откуда у людей столько денег? Победил похожий на бычка атлет и довольный отправился к стойке. Одна из теток, худая, черная, немного сумасшедшая, рванула следом, видимо, помочь донести продукты — в забегаловке самообслуживание.

Разглядывать компанию можно было совершенно безнаказанно. Ясно было, что его в упор не замечают, как если бы он находился за односторонне прозрачным стеклом, какие показывают в фильмах про полицию.

Дима от нечего делать представлял себе, чем занимаются все эти люди, когда не пьют виски в таком неподходящем месте. Лицо многое может рассказать о хозяине. Например, этот лысый с насмешливыми круглыми глазами явно не водитель троллейбуса. Вероятно, успешный риэлтор. Рядом с ним, с татуировкой, музыкант. Или… Неважно. Черная стерва наверняка учительница химии. Такая игра в интуицию. Единственный, о ком трудно сказать что-либо определенное, блондин, сидящий к Диме спиной. Много ли информации заключает в себе затылок? Или даже воротник белой сорочки, дорогие часы, перстень на среднем пальце? Вот если хотя бы серьга в оттопыренном ухе, а то ведь не за что зацепиться?

Сидевший спиной как раз что-то говорил, завладев вниманием своих товарищей. Вероятно, какой-то длинный тост, судя по приподнятой рюмке с коньяком. Вдруг он замолчал и повернулся, сделал практически полный оборот. Казалось, он вдруг почувствовал на себе взгляд Димы и обернулся к нему лицом. Это бывает. С самим Димой такое не раз случалось, особенно на войне, когда все обостренно, не хотелось об этом вспоминать. Удивительна, однако, была реакция незнакомца — у него, что называется, отвисла челюсть, он ошеломленно смотрел на Диму. Так и просидел какое-то время с открытым ртом, потом зажмурился, словно прогоняя видение, и, наконец, замедленно повернулся к своему столу, продолжая прерванный тост.

Пора, пора отваливать, решил Дима, изображая задумчивый взгляд в сторону окна.

— Вы позволите? — незнакомец, тот самый, не дожидаясь ответа, подсел к Диме.

Дима оценил запах коньяка, существенно более дорогого, чем сам он мог себе позволить, и заведомо дорогого парфюма.

— Позвольте представиться: Фаустовский Олег Владимирович, просто Олег. Вот визитка. Сидели за партами вместе, — он кивнул в сторону застолья, — видимся редко, естественно, вот встретились, выпиваем… ах, да… — он вскочил, с неожиданным проворством метнулся к своему столу и вернулся с двумя вместительными рюмками коньяка. — Позвольте угостить вас!

Дима позволил, чокнулись.

— Удивительное дело, — сообщил Фаустовский, с пьяной улыбкой разглядывая Диму, как если бы тот был рыбкой в аквариуме. — Прошу покорнейше извинить, вы, без сомнения, ожидаете, что я как-либо прокомментирую тот несомненный интерес к вам, который я невольно обнаружил и коего вы, смею уверить, вполне достойны, хотя причины его для вас совершенно неочевидны, не так ли?

— Забавно! — сказал Дима. — Вы всегда так выражаетесь?

— Как, простите?

— Как Старик Хоттабыч.

Олег добродушно рассмеялся.

— Очень все просто, — он легко съехал с изысканной манеры речи. — Вы чертовски похожи на одного моего знакомого, просто копия, я даже подумал спьяну, что это он, что вы — это он, понимаете… — Олег изучающее смотрел на Диму совершенно трезвым взглядом. — Чудеса! Выпьем еще, вы позволите?

Дима снова позволил, Олег снова принес две рюмки от своего заставленного посудой и закусками стола.

— За встречу!

* * *

Из шести миллиардов живущих на Земле людей можно найти кого-либо очень похожего на тебя. Теоретически можно. Но почему-то это случилось именно с ним, с Димой Козловым. Может быть, он заслужил? Жизнь всегда воспитывала его. Выстроенные, обдуманные комбинации неизменно заканчивались безрезультатно. Не давались деньги, благополучие, всегда чего-то не хватало, не клеилось. Говорят, дерьмо снится — к деньгам. Дерьмо снилось, лопатой не перекидать, а денег как не было, так и нет. И в любви не везло, вопреки известной поговорке. Он всегда ощущал, что занимается чем-то не своим. Строительный институт — очевидная профанация обучения, скудные люди вокруг — и студенты, и преподаватели. Стабильное недовольство своим провинциальным городом, своей фамилией, советской жизнью, смутный страх перед будущим, бестолковые занятия спортом, женщины, друзья, армейская служба, даже Петербург, куда его забросило после демобилизации, — все это было не его, просто надо было перетерпеть, переждать. Само пройдет. И всегда маячила иллюзия будущего, а оно все не приходило как толчок к новой жизни, а потихоньку перетекало в скучное прошлое.

Нет, Дима не такой дурак. Слушая внимательно Олега Фаустовского, он, конечно, понимал, что дело рискованное, не так все просто. Но уж очень манила возможность чудесным образом оказаться в другой жизни. Он даже с трудом сдерживался, хотелось сразу же схватить Олега за руку и закричать: «Да! Да! Согласен!»