Хроника карантина 2020

Максим Лазарев, 2021

Вы держите в руках не совсем обычную книгу. Она рождалась, как ежедневная рассылка друзьям в ватсапе во время объявленного в стране карантина. 80 дней длился карантин. День за днём я рассылал своим друзьям то, о чём хотел рассказать, что трогало, злило или забавляло меня в тот или иной день. Времени было более, чем достаточно, чтобы и вспомнить прошлое, и заглянуть в будущее, и просто оглянуться вокруг. А главное попытаться наконец понять, кто мы такие, в какой стране, в каком мире мы все живём, и умеем ли ценить всё, что вокруг нас здесь и сейчас. Начинавшейся с рассылки по трём десятков друзей, этот мой «ватсап-дневник» охватил в итоге более тысячи адресатов от Севастополя до Владивостока, и от Новосибирска до Тель-Авива. Такова великая сила интернета, делающая наш земной шарик таким маленьким и очень близким. Давайте же спустя год вспомним, как это было и вспоминая, вместе посмеёмся и вместе поплачем. Содержит нецензурную брань.

День 20-й (16 апреля)

— Милая, а ты никогда не задумывалась над тем, почему наша русская погода не просто создаёт настроение, а формирует мировоззрение? — он стоял перед окном кухни и курил. — Смотри, Танюш, написал Рязанов песню, ну не он один, конечно, а вместе с композитором Петровым, ну всё равно в итоге Рязанов, «у природы нет плохой погоды, каждая погода благодать». И что? Плохая погода исчезла? Или ты начала любить слякоть, дождь на Новый год и минус шесть в мае? Нет. Или другой пример. Ты вышла сегодня в магазин. Вернулась и полчаса рассказывала, как на улице мерзко. Мне пришлось заставить тебя пойти в душ и потом произвести внутреннюю дезинфекцию, выпив двадцать граммов водки. И только после этого ты повеселела. А что это значит? — он закурил вторую сигарету и закончил: — А это значит, что погода влияет на нас больше, чем что-либо!

Усмехнувшись, жена саркастически произнесла:

— Нобелевская премия!

— Ты зря смеёшься, любимая! Именно в такую погоду русский человек не находит себе места. Знаешь, что для русского человека вот такая погода? Когда не зима, не весна и не пойми что? Когда так хочется снять ружьишко папино с крючка и убежать стрелять вальдшнепов. Когда ещё нет кинзы на огороде, а так хочется, раздевшись по пояс, жарить шашлык. Когда девушки никак не наденут короткие юбки. Вот это самое безвременье — самое ужасное время в году! — он сглотнул слюну и прикурил ещё сигарету.

— Философ! Позавчера ты умирал. Вчера я прятала пистолет, чтобы ты того пидора не прострелил. Может, хватит? Я хочу простого человеческого карантина. С большой пиццей, старой комедией и бокалом вина. Одним! — жена вытянула тонкими пальцами из смятой полупустой пачки сигарету и тоже закурила и продолжила: — Вот ты считаешь себя интеллигентным человеком. Книг у нас в доме, как у дурака махорки. Но при этом ненавидишь интеллигенцию. Тебя аж коробит, когда кто-то из них начинает что-то говорить про страну, про то, что творится. Был бы у тебя под рукой пистолет, ты бы, наверно, их всех перестрелял! Чего ухмыляешься? Я не права? — жена уверенным движением затушила сигарету и посмотрела ему в глаза.

— Дорогая, отвечаю по пунктам. Первый. Как сказал Антон Павлович Чехов: «Я, упаси Господи, не интеллигент! У меня профессия есть». А ведь у подавляющего количества людей именно Антон Павлович и ассоциируется с понятием «интеллигент». Очочки, пиджачок, тросточка… Только почему-то забывают, что он пешком Сахалин обошёл, чтобы каторгу посмотреть и понять. Кто из наших «типа интеллигентов» поедет на каторгу? Всё, на что они способны, — это флажком в форточку помахать и выкрикнуть из толпы: «Да здравствуют свобода, равенство и братство!» И дальше на кухню — водку жрать и сопли размазывать о том, как им не повезло родиться не в то время и не в той стране.

Во-вторых, я действительно не люблю всю эту публику. Причин много. Ты знаешь, что по роду службы я много поездил по стране. И поверь мне, солнце, я на этих «типа интеллигентов» насмотрелся.

Знаешь, кого всего легче снять в сельской гостинице? Думаешь, доярку приехавшую на районный слёт «Родина-смородина»? Хрена! Только попробуй! Так кулаком приложит — живым не уйдёшь! Легче всего снять училку! Она же интеллигентная, стихи Есенина знает! Книжки читает. Или вспомни вчера — ты же в курсе про этого гомосека! Он же тоже «типа интеллигентный»! Галстук носит! Пойми, солнце моё, что интеллигентность — это не пиджачок с галстуком. Не умение сказать «мерси», когда тебе наступили на ногу, это нечто другое. Последним интеллигентом России был Пушкин. Потому что не постеснялся послать Дантеса за оскорбление на х… и дать ему по морде. Да-да, именно так. А потом выйти и ответить за слова, за жену и за себя. Понимаешь?! ОТВЕТИТЬ!!! Поэтому он последний. Просто ПОСЛЕДНИЙ. А уже Миша Лермонтов — нет. Оскорбить женщину, стебаться над её фигурой и манерами, а получив по морде от брата, не извиниться за хамство, а выйти на дуэль и выстрелить в итоге в воздух! Ну извини — для меня это ЧМО. Но вот с него, с Миши Лермонтова, и пошёл наш родной, отечественный «типа интеллигент»! Человек, который плохо образован — раз! Человек трусливый — два! Человек, для которого Родина всегда немытая, хотя сам забыл, когда подмывался, — три! Человек, живущий по принципу, что в этой стране живет быдло, а в Европах — люди. Это четыре! И выросло, солнышко моё Танюшка, из всей этой гнили то, что ты называешь словом ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ! Эта самая «совесть нации» и продала империю евреям-лавочникам и уголовной швали в коктейле с англосаксами в семнадцатом году. И они же, ну их дети, внуки, правнуки, продали СССР в девяносто первом году уже другим евреям, американским. Хотя и доморощенные лавочники типа Абрамовича тоже были.

Жена перебила:

— Ну ты же всегда уважал евреев! У тебя столько друзей-евреев!

— Милая, у меня много друзей-евреев. Очень много! И я не про евреев. Ну как же тебе это объяснить, чтобы ты поняла… Вот смотри, есть великий русский художник Левитан. Он русский! Русский до последней своей клеточки! Хотя он еврей. Есть великий русский поэт Высоцкий. Хотя и еврей. Мой друг Володя Беркович русский. Хотя и еврей. Но он русский! Есть армянин Айвазовский, немец Фон-Визин, грузин Сталин, поляк Рокоссовский, и ещё тысячи и миллионы не русских по рождению. Но они РУССКИЕ. Все! И напротив — есть русский по рождению, но НЕ русский Горбачёв. Не русский Курбский, не русский Власов! Ты пойми, родная, русский — это не место рождения. Русский — это состояние души и мера любви к Родине и народу. Постарайся это понять. А я, с твоего позволения, всё-таки закончу про интеллигентов, — он улыбнулся и продолжил: — Пойми, милая, интеллигент — это человек, у которого нет Родины. Это пыль с её бескрайних дорог. Среди них очень много талантливых и даже великих людей. Тот же Бродский, например. Но они НЕ НАШИ. Как бы выразиться… О! Это грибы! Да, именно грибы! У них нет корней, мощных корней, которые питают соками своей земли, как у деревьев. У них грибница. Этакая своя паутина, в которой они живут, и на всё, что творится вне этой паутины, им насрать. Они смотрят свысока на те деревья, которые борются с ветрами, со снежной бурей, которые задыхаются без дождей и расцветают радостно по весне, которые дают жизнь сотням птиц и зверей, укрывая их от холода и давая корм, а в итоге умирают от старости, валясь буреломом, или падают, сражённые молнией или ураганом. А грибы просто смотрят и злорадно хихикают. Вот знаешь, родная, пострелял их Иосиф Виссарионович в своё время, за что от меня ему огромное спасибо… Разрядил грибницу. Кстати, и старшего брата моей бабушки Ольги Антоновны кончил. А знаешь за что?! Да за то, что он («суперпуперинтеллигент» — пажеский корпус, Санкт-Петербургский университет!) призывал крестьян в деревне, в своей бывшей деревне, где усадьба стояла, детей родившихся убивать, чтобы армию христопродавцев большевиков не плодить! Нормально? Интеллигент! Детей убивать! Как тебе? Слава Богу, что шлепнули идиота в 37-м. Хрущёв, правда, его оправдал — «невинная жертва сталинских репрессий». Ага! Та ещё невинность! А эти все? От Сванидзе до… как её там? Твоя манда… А! Хака Мада! Гозманы эти криворотые, собчачки, Ахеджаковы все эти тупоголовые… Они интеллигенты? Да пни это обоссанные! Шавки беспородные и безродные! Ты права Танюша, я не интелленет. Я столбовой русский дворянин. Мой род с 1325 года, ещё с Ивана Калиты, то есть без малого семьсот лет, как Москве служит. И я могу весь свой род на память перечислить. И крови нашей пролито столько, что ею можно море налить. И всех этих навальных-анальных со всякими сванидзами в нём сто раз утопить. И при этом мой любимый дед, это дед Петр, родом из простой деревни где-то под Тамбовом, так и будет моим любимым дедом. А его медали за Сталинград и Кёнигсберг мне дороже георгиевских крестов прадеда за Порт-Артур. И не потому, что я не уважаю прадеда или не ценю подвига Порт-Артура. Нет. Просто потому, что люблю своего деда. И никогда не предам его память, памяти бабушки своей Зины, и всего того, что они делали для меня, для страны. Это именно то, что и называется память рода. То есть РО — ДИ — НА. И так будет всегда! Сейчас я, потом Серёжка, потом его сын, потом внук и внук внука, и так далее. Всегда. На все времена. Вот такая, Танюшка, история про то, кто интеллигент, а кто нет. — Максим закрыл глаза, улыбнулся, успокаиваясь, и добавил: — А ты говоришь, Танюш, неважно, какая погода…

Он обнял задумавшуюся жену, мягко прижал и прошептал прямо в ушко:

— И какое кино ты хотела бы посмотреть?

За окном мелко, до мурашек противно стучал по отливу дождь. Весна явно не торопилась приходить в окутанный заразой город. И только нахохлившийся и будто переваривающий всё, что только что услышал, голубь, что-то бурча себе под клюв, задумчиво расхаживал по карнизу…

Шёл двадцатый день карантина…