Смертельный лабиринт

Максим Леонов, 2018

Если ты офицер, то это навсегда! Даже лишение погон не освобождает от единожды принесенной присяги. Сергей Якушев, настоящий советский мент, так и не сумел влиться в новые реалии демократической России 1990-х, вынужден был уйти из милиции и нашел свое место на новом поприще. Но, когда жизнь бросила ему смертельный вызов, он вспомнил о своей присяге, данной другой стране, но так и не отмененной. Вынужденный принять участие в криминальном расследовании, Сергей не сразу сообразил, во что ввязался. Но отступать поздно – бывшему офицеру придется столкнуться с наемными киллерами, террористами, влиятельными «кровниками». Ему предстоит участвовать в лихих операциях разведок и в кровавых боях. И при этом как-то ухитриться остаться в живых…

Знак информационной продукции 12+

© Леонов М. Л., 2018

© ООО «Издательство «Вече», 2018

© ООО «Издательство «Вече», электронная версия, 2018

Сайт издательства www.veche.ru

Посвящается моей жене Ирине Борухович!

Доказавшей свою любовь и преданность

не словами, а делом

ГЛАВА 1

Сергей попивал кофе и спокойно наблюдал за тем, как успешный бизнесмен Андрей Геннадьевич Бурыкин со своим заместителем внимательно изучают результаты его недельной работы. Папка с компьютерными распечатками и документами была тоненькой: всего 27 листов. Но бизнесмены рассматривали их уже минут тридцать. Сергей вздохнул и закурил. Он не волновался о том, что результат может не понравиться заказчику. Он просто скучал.

— Что ж, — наконец произнес Андрей Геннадьевич, — должен сказать, что вы хорошо справились.

— И довольно быстро, — поддакнул его спутник.

— Вы же просили срочно, — слегка улыбнулся Сергей. — Вот и пришлось напрячься.

— Мы это оценили, — кивнул Андрей Геннадьевич, вынимая из внутреннего кармана пиджака конверт. — Здесь три с половиной. Пятьсот долларов за срочность и качество.

— Если будет что-то еще нужно, звоните, — убирая конверт, произнес Сергей.

Пожав заказчикам руки, он вышел из кафе, в котором проходила встреча. Машина стояла в соседнем переулке, но ему предстояло еще одно свидание, ради которого он и попросил заказчиков приехать на проспект Чернышевского. Главное управление МВД по Северо-Западному федеральному округу находилось в пяти минутах ходьбы. А чуть дальше было расположено другое кафе, хозяин которого прекрасно знал Сергея и предоставлял ему для приватных встреч отдельный кабинет. В котором, ко всему прочему, не было камер наблюдения. Сергей это знал абсолютно точно. Он вытащил из кармана телефон.

— Я освободился, жду тебя на старом месте.

Сергей не потрудился представиться, так как прекрасно знал, что его номер вбит в телефонную книгу собеседника и когда он звонит, тот сразу видит кто это.

— Чего так долго? — спросила Лена, устраиваясь за столиком.

— Заказчик изучал отчет, — хмыкнул Сергей.

— Им что-то не понравилось?

— Им не могло не понравиться, — усмехнулся Сергей. — Да они и сами это знали. Даже премию заранее в конверт положили. Просто дотошные. Здесь твоя доля, вместе с частью премии.

Лена взяла конверт и сунула его в сумку. Несмотря на то что девушка занимала весьма интересную должность в ГУ МВД по Северо-Западу и была допущена к государственным секретам, она не опасалась, что на выходе ее остановят сотрудники Службы собственной безопасности и впоследствии обвинят в серьезном преступлении (от взятки до разглашения государственной тайны). Лена работала в информационно-аналитическом отделе и имела доступ к секретной и оперативной информации МВД.

С Сергеем она была знакома не первый год. Их роман оказался бурным и скоротечным. Буквально через месяц Лена переехала жить к Сергею и тот всерьез подумывал связать себя узами Гименея во второй раз. Но… вмешалась та самая «бытовуха», которая убивает любовь.

Пока Сергей мотался по командировкам, навещая Питер пару раз в месяц, жизнь с Леной была похожа на сказку. Но стоило ему на полгода осесть в Северной Венеции, как тут же выяснилось, что одно дело — страстные встречи после постоянных разлук, и совсем другое — просто изо дня в день жить вместе. К счастью, они вовремя поняли, что не стоит мучить друг друга и пытаться что-то наладить. Сели, поговорили, выпили вина, позанимались напоследок сексом и разошлись. Но друзьями умудрились остаться. А со временем дружба и эпизодический «дружеский» секс переросли во взаимовыгодное сотрудничество.

— В ближайшее время еще что-то будет? — спросила Лена, закуривая тоненькую «Вог».

— Деньги нужны?

— А кому они не нужны? Хочу в апреле в Тунис съездить.

— Пока не знаю, — покачал головой Сергей. — «Висят» два заказчика, но еще думают. Могут и сорваться. Есть будешь?

— Спасибо, нет, — покачала головой Лена. — Мне еще в одно место надо, а обеденный перерыв не резиновый. Буду ждать звонка и надеяться.

— Надежда — наш компас земной… — пробормотал Сергей, провожая взглядом уходящую девушку.

Он посмотрел на часы и задумался. В работе было три статьи, которые ждали в московских и питерских газетах, но работать не хотелось. За окном тихо падал снежок, спешили куда-то прохожие. Сергей отхлебнул пива и ушел в воспоминания.

Когда Сергея Якушева спрашивали о его профессии, он без раздумий отвечал — журналист. Сергей действительно был членом Союза журналистов и довольно часто публиковался в различных изданиях, хотя официально не числился ни в одном СМИ. Но основные свои деньги он зарабатывал отнюдь не статьями. На Западе его занятие назвали бы инсайдерством. Но Запад не Россия, а потому то, чем занимался Сергей, серьезно отличалось от того, что вкладывали в понятие «инсайдер» составители современного словаря иностранных слов.

К нынешней своей деятельности Сергей шел извилистым путем. Родился он в Мурманске, в семье моряка дальнего плавания и учительницы. Достаток родителей был приличным, а по советским временам даже можно сказать, что семья Сергея была довольно богатой. Отец жил дома, дай бог, три месяца в году, все остальное время мотаясь по морям, по волнам. Мать, переживая, что ребенок без отцовской руки может вырасти «маменькиным сынком», вела себя с ним очень строго. А в девятилетнем возрасте отдала его в секцию бокса. Сергей боксировал не долго. Через три года он перешел в секцию самбо, которую открыл бывший майор милиции и мастер спорта, Михаил Михайлович Карпенко. Михалыч, как называли бывшего милиционера практически все вокруг, был в районе личностью легендарной. Отношение к «народной милиции» у этого самого народа разнообразное. Но даже бывшие зэки, которых в их относительно благополучном районе проживало довольно много, никогда не ругали Михалыча. Даже несмотря на то, что некоторых из них именно Михалыч отправлял в очередную «поездку к “хозяину”»^[1].

Михалыч не был святым ментом. В его работе всякое случалось. Но было в нем то, что заставляло относиться к нему с уважением самых отмороженных «сидельцев» и сослуживцев. Михалыч никогда не БРАЛ и ВСЕГДА держал слово, которое давал. Некоторые его товарищи подобной щепетильности не понимали. Многие из них искренне считали, что если это пойдет на пользу делу, то слово, данное уголовнику (!), можно и нарушить. Но Михалыч свято придерживался своего правила. Во всем же остальном он оставался обычным ментом. Мог и по роже съездить, и навесить на строптивых задержанных пару «глухарей», которых те явно не совершали (чтобы статистику поправить), да и мало ли чего еще случалось. Но два своих «рыцарских зарока» соблюдал рьяно. За что и уважали.

В 1982 году Михалыч во главе группы сыскарей поехал брать двоих грабителей. В то время преступники еще не имели привычки таскать с собой оружие и стрелять направо и налево, по поводу и без повода. А потому особого сопротивления милиционеры не ожидали. И нарвались…

Как позже показало расследование, грабители накануне залезли в квартиру, в которой жил член Общества охотников и рыболовов. В нарушение всех правил, ружье хозяин квартиры держал не в сейфе, а повесил на ковер, а чтобы совсем уж жизнь грабителям медом показалась, патроны он тоже в сейф не запирал, а держал в письменном столе. Вот они и прихватили ружьишко с патронами вместе с импортным магнитофоном, кожаной курткой, хрусталем и золотыми украшениями. А когда уже покидали квартиру, вернулся ее владелец. Недолго думая, хозяина отоварили по головушке монтировкой. Да так хорошо приложили, что кровь просто брызнула во все стороны.

Пострадавший остался жив, но грабители решили, что тот убит. А потому, когда к ним приехали менты, решили поерепениться. Мол, все равно на руках кровь, а потому зачем сдаваться? И жахнули картечью прямо через дверь. Михалыч стоял в проеме двери и принял на себя основную порцию заряда. Бронежилеты в ту пору милиционеры видели разве что на картинках, а простой ментовский бушлат защитить от картечи не смог. Почти год Михалыч провалялся в больнице, перенес несколько операций, но выкарабкался. Однако первую группу инвалидности ему впаяли и из милиции пришлось уйти. Некоторое время Михалыч помыкался в поисках работы, а потом впал в депрессию и начал пить. Но бывшие коллеги пропасть оперу не дали. Выбили в местном районо помещение и ставку детского тренера. Ремонт делали, что называется, всем миром. Получилось очень неплохо — и появился в районе приличный спортивный зал.

Сергей своего отца любил и уважал. Но Михалыч стал для него чем-то бо́льшим, чем родной отец, постоянно пропадавший в морях. В глазах пацанов из секции Михалыч был квинтэссенцией настоящего мужчины, ко всему еще и награжденным боевым орденом. Он был строг, но справедлив. Для каждого своего ученика он находил свой подход, свои слова. Гораздо позже Сергей поймет, что это были отголоски прежних, оперских, навыков. Разговорить потенциального подозреваемого, жертву или свидетеля иногда очень непросто. Здесь необходимо хорошее знание психологии, жизни, да и просто опыт общения с самыми разными слоями населения.

Двенадцатилетнему подростку подобный вывод в голову прийти не мог. Да и зачем? Сергей просто решил для себя, что расшибется в лепешку, но добьется того, что Михалыч будет им гордиться. И в этом своем желании он был далеко не одинок. Наверное, поэтому из детской секции Михалыча выросли несколько чемпионов СССР и даже Европы, а также целая плеяда просто хороших спортсменов. Воспитанники Михалыча старались изо всех сил, чтобы заслужить одобрение тренера, видимо, потому и добивались серьезных достижений. Сергей исключением не был. Правда, больших успехов не достиг, но к окончанию школы стал кандидатом в мастера спорта, имел несколько медалей юношеских чемпионатов и даже дважды выступал во взрослых соревнованиях.

По первости Михалыч Сергея из общей группы не выделял, ко всем своим воспитанникам относился одинаково благожелательно. Но когда Сергею исполнилось шестнадцать лет, он впервые оказался у Михалыча дома и увидел дочь Михалыча Юлю. Ей тогда исполнилось тринадцать, но вела себя девочка как настоящая леди. И Сергей впервые в жизни влюбился, хотя осознал, что влюблен, лишь через несколько месяцев. Используя различные предлоги, Сергей стал частенько бывать у Михалыча. К счастью для мальчика, у Юли были серьезные проблемы с математикой. Сергей, который шел на золотую медаль (а чего еще ожидать от сына завуча школы, да еще и строгой матери?!), стал для Юли бесплатным репетитором. Михалыч только хмыкал, наблюдая за этим репетиторством, но ничего не говорил. А через некоторое время стал отпускать Юлю на вечерние сеансы в кино в сопровождении Сергея.

Часто бывая у Михалыча, Сергей познакомился со многими его бывшими сослуживцами, которые не забывали коллегу, захаживая по нескольку раз в неделю на чашку чая (или чего покрепче). А то и просто потрепаться. Сергей с жадностью слушал разговоры настоящих мужчин, которые каждый день ходят с оружием, ловят бандитов и рискуют жизнью. А позже по приглашению одного из коллег Михалыча стал частенько бывать в милицейском спортивном зале, где некоторые сотрудники Мурманского УВД занимались боевым самбо. В отличие от спортивной борьбы, которую преподавал Михалыч, милиционеры отрабатывали довольно жесткие, а зачастую и опасные для жизни приемы. Сергей, к тому времени уже кое-что решивший по поводу своей будущей профессии, с головой окунулся в новое увлечение, даже несмотря на явное неудовольствие Михалыча. Впрочем, надо сказать, что тот не особо-то и ворчал.

После десятого класса перед Сергеем не стояла проблема выбора профессии. Он твердо решил идти в милицию. Причем юноша, наслушавшись разговоров милиционеров о службе, отнюдь не был романтиком, прекрасно представлял себе, что его ждет в милиции. Знал, что его будущая работа не будет усыпана орденами, опасными задержаниями, перестрелками и подвигами (хотя втайне на все это надеялся). Сергей прекрасно понимал, что его ожидает рутина, постоянная череда бытовых преступлений, слезы пострадавших, тупость и ор начальства. Да и много чего еще. Но это Сергея не останавливало.

Преодолев сопротивление отца, который видел сына в Высшем мореходном училище на судоходном факультете, Сергей поступил в среднюю школу милиции. Через два года, получив две маленькие звезды на каждый погон, он вернулся в Мурманск и был распределен в уголовный розыск районного отдела МВД Мурманска. Одновременно с первым назначением, уже как сотрудник милиции, на льготных основаниях поступил на заочное отделение Университета МВД.

1991 год Сергей встретил оперуполномоченным уголовного розыска городского управления милиции. Развал Союза прошел стороной — Сергей вовсю готовился к свадьбе. Дочь Михалыча Юля окончила школу, поступила в Мурманский педагогический институт и согласилась стать его женой. Через два года после свадьбы родился сын, которого назвали в честь тестя Мишей. Павловские реформы, тотальные задержки зарплаты в середине 90-х семьи Сергея особо не коснулись. Его отец одним из первых попал по контракту на норвежское судно. Работал по два месяца через два, получал очень прилично. Да и у Михалыча дела шли неплохо. Он сумел приватизировать спортзал, открыл там модные секции с тренажерами. Да еще и тренера по фитнесу пригласил. И стал в районе фактическим монополистом по предоставлению «оздоровительно-спортивно-жиросжигающих» услуг. Так что от того, что студентке и милиционеру деньги постоянно задерживали, молодые не особо страдали. Родители всегда могли выручить.

Сергея на службе ценили. И не только за дружбу с Михалычем: Сергей и сам стал неплохим опером. И хотя условия работы менялись чуть ли не с каждым днем, Сергей сумел приноровиться. Сложности начались в 1997 году, когда начальником Мурманского УВД был назначен бывший заместитель министра внутренних дел Чечено-Ингушской Республики Юрий Плагин.

В то время капитан милиции Якушев уже работал в областном управлении уголовного розыска и занимался расследованием двух убийств, связанных с незаконной торговлей цветным металлом. Именно в этом сегменте теневого рынка активно действовала чеченская диаспора.

И надо же было такому случиться, что один из подозреваемых оказался родственником Вахи Асхоева, ближайшего соратника нового начальника управления.

Сперва с Сергеем просто пытались поговорить. Не получилось. Тогда попробовали нажать, но Сергей не прогнулся. В то время у «чеченского десанта» (как называли новое руководство Мурманского УВД) еще не было ощущения полной вседозволенности и безнаказанности.

А потому слишком серьезно наезжать на строптивого опера они не решились. Впрочем, привлечь чеченцев к ответственности не удалось. Свидетели резко поменяли показания, один из подозреваемых вообще уехал, да и прокуратура не горела желанием активно расследовать это дело. Следователи менялись чуть ли не каждую неделю, и никакого рвения они не проявляли. Любое постановление на проведение следственных действий (обыски, задержания, прослушка и пр.) приходилось выбивать чуть ли не силой.

В общем, дело зависло, а Сергея стали выживать из управления. Около года он сопротивлялся, но потом плюнул и ушел. Как показали последующие события, он сумел вовремя соскочить. Пройдет буквально несколько месяцев после его увольнения, и Плагин с чеченцами разойдутся не на шутку. Строптивых милиционеров, не желающих понимать «политику партии» станут подставлять под статьи, организовывать автомобильные аварии, а то и просто убивать. К концу второго тысячелетия в Мурманской области будет царить настоящий «ментовский беспредел», приправленный чеченским соусом.

После увольнения Сергей устроился заместителем начальника охраны сети продуктовых магазинов. Дефолт прошелся по ним не особо сильно, не в пример мебельным и компьютерным. Более того, хозяин воспользовался случаем и задешево купил обанкротившуюся сеть магазинов бытовой техники. Сперва он хотел их перепрофилировать, но позже от этой идеи отказался. А в 1999 году бизнесмен умудрился получить выгодный кредит и решил развивать направление бытовой техники.

Для раскрутки новой сети нужно было провести массированную рекламную кампанию. Босс не стал привлекать пиарщиков из Питера или Москвы, попробовал обойтись собственными силами. Он объявил конкурс среди своих сотрудников, пообещав за участие премию. Сергей подсуетился и продвинул для написания статей собственную жену, учительницу русского языка и литературы. Впрочем, он был не один такой, к рекламной кампании допускались практически все желающие. Хозяину нужно было только выбрать лучших. Если статья выигрывала в конкурсе, автор получал от 200 до 400 долларов. Юля писать отказалась наотрез и даже обиделась на Сергея. Мол, я тут о высоком детей учу, классику преподаю, а ты меня пытаешься принудить чем-то непотребным заняться! Всякие писульки для буклетов писать! Не бывать такому! И тогда он сам решил попробовать. Как это ни странно, но у него получилось. А еще Сергею очень понравилось писать и читать свои статьи, изданные тысячными тиражами. Он предложил свои услуги знакомому журналисту из «Вечернего Мурманска», договорившись, что будет писать как свободный автор. Так и началась его карьера журналиста.

Юле новое увлечение мужа категорически не понравилось. Учительница литературы, преклоняющаяся перед классикой, она высмеивала «литературные потуги» и «дилетантские опусы» Сергея. Он старался не отвечать на нападки, но иногда срывался. В семье начались скандалы.

К тому же бывший милиционер, который уже вовсю сотрудничал с некоторыми питерскими изданиями, получил приглашение поработать в Санкт-Петербурге. Сергей и Юля серьезно поговорили и решили расстаться. Сергей перебрался в Питер, где возможностей развернуться у него было гораздо больше.

Уже через год Сергей стал одним из лучших криминальных репортеров Петербурга. Он легко находил общий язык с сотрудниками правоохранительных органов — сказывалось милицейское прошлое — да и в сфере добычи оперативной информации ему не было равных. К тому же он всегда знал меру того, что стоит давать «на гора», а что нельзя. И умудрялся находить золотую середину — с одной стороны, и чтобы информация была наиболее полной, и чтобы человека, который был ее источником, не подставить, да и лишнего ничего не сказать. Самого Сергея больше привлекала расследовательская журналистика. Постепенно он вышел на федеральный уровень и даже стал сотрудничать с некоторыми иностранными изданиями. Сергей стал откладывать деньги, мечтая в перспективе купить квартирку где-нибудь в ближайшем пригороде (на Питер он даже не надеялся). И тут судьба подкинула ему еще один подарочек под названием «выборы».

Выборы в начале нового тысячелетия в стране проходили часто, и деньги там крутились очень солидные. Один из знакомых Сергея привлек его к предвыборной кампании, попросив собрать компромат на кандидата в депутаты. Кандидат, по сведениям Сергея, представлял одну из преступных группировок, но уголовного прошлого не имел. Сергею удалось собрать на кандидата настолько серьезный материал, что тот снял свою кандидатуру задолго до дня голосования. Знающие люди Сергея приметили. Результат не заставил себя долго ждать. Сергей стал все чаще привлекаться к выборам в различных регионах страны. В откровенный «черный пиар», когда заветы доктора Геббельса («Чем чудовищнее ложь, тем быстрее в нее поверят») ставятся во главу угла, он никогда не скатывался. Сергей был уверен, что у каждого человека, выдвигающегося в государственные люди, имеется скелет в шкафу. Часто даже не один. Надо только суметь его найти.

И у него это получалось. А преподносить не доказанную в суде (то есть оперативную) информацию так, чтобы и необходимые мысли до читателя донести, и на судебный иск не нарваться, он умел очень даже неплохо.

Примерно через полтора года, поучаствовав в нескольких избирательных кампаниях по всей стране, Сергей сумел купить приличную квартиру в новостройке в Приморском районе Питера. Но, что было самым удивительным для Сергея, даже когда выборов на горизонте не наблюдалось, к нему продолжали обращаться с просьбой о сборе информации. Бизнесмены просили проверить потенциальных партнеров или конкурентов, собрать информацию об их связях, интересах, личной жизни. И всегда заказчиков интересовал компромат. Даже несмотря на то, что публиковать этот компромат зачастую они не собирались: это ведь так приятно — знать о своем партнере нечто интересное… Сергей подобные желания научился распознавать довольно быстро. А потому его информация практически всегда удовлетворяла заказчиков. К тому же он ничего не придумывал, а честно собирал данные на фирмы и бизнесменов, беззастенчиво пользуясь своими связями в МВД.

Постепенно Сергей приобрел серьезную репутацию. Он уже не просто собирал информацию, но и давал на основе собранных данных собственный анализ. В абсолютном большинстве случаев его выводы полностью подтверждались. Само собой, для качественного сбора информации требовались налаженные связи в правоохранительных органах, в журналистской среде, во властных структурах. С этим у Сергея все было в порядке. Друзья и подружки у него имелись во всех более-менее значимых сферах. Но для Сергея это была просто работа, способ заработать на хлеб с маслом. Настоящим своим делом он по-прежнему считал расследовательскую журналистику. Не реже раза в месяц Сергей разряжался очередной сенсацией, предпочитая публиковаться в федеральных СМИ.

Именно об очередном своем расследовании в настоящее время Сергей и задумался. Два дня назад он встречался с бывшим сотрудником Управления уголовного розыска Главного управления внутренних дел (ГУВД) по Санкт-Петербургу и Ленинградской области. Лично знакомы они не были, их свели общие друзья. Подполковник в отставке Анатолий Устов предложил Сергею опубликовать материал о темных делишках одного из руководителей ГУВД. У Сергея и самого кое-что было на эту тему, но серьезных фактов накопать не удалось. Впрочем, нужно признать, что он не особо и пытался. Но разговор с Устовым чем-то зацепил. И сейчас Сергей решал для себя важный вопрос — стоит ли заняться расследованием деятельности руководства ГУВД?

Немного подумав, Сергей набрал номер телефона. Абонент служил в Большом доме, а Сергей еще со времен работы в милиции настороженно относился к «старшим братьям». Но майора госбезопасности Романа Лебедева Сергей знал еще со времен школьной поры. Они несколько раз встречались на юношеских соревнованиях по самбо, а после переезда Сергея в Питер по настоящему сдружились. Роману Сергей доверял почти полностью.

— Привет, Ром, — произнес он в трубку, — у меня появилось острое желание напоить тебя пивом. Ты как?

— Привет, привет, пропащая душа. Вообще-то я положительно. Но только давай вечером.

— Давай, — легко согласился Сергей. — Во сколько и где?

— В семь на Лиговке. Помнишь то кафе у бассейна?

— Конечно, помню!

— Тогда не прощаюсь.

Машину Сергей благоразумно оставил на стоянке у дома, приехав в кафе на метро. Он подозревал, что парой бокалов пива дело не кончится, а в таких случаях предпочитал ездить на такси или в метро. Рома, в обществе двух бокалов пива, орешков и чипсов, уже ждал его.

— Ну ладно, колись давай, чего надо? — после пяти минут разговора о погоде и футболе произнес Роман.

— А почему ты думаешь, что мне что-то нужно?

— Да у тебя на лице аршинными буквами написано, что тебе не терпится что-то спросить, — усмехнулся Роман и сокрушенно покачал головой. — Не учат вас в милиции сдерживать эмоции. И как ты только со злодеями управлялся?

— Резиновой дубинкой, — в свою очередь усмехнулся Сергей. Он ничуть не обиделся, прекрасно зная, что друг просто шутит.

— Да ну? — удивился Роман. — Неужели в милиции подозреваемых избивают?

— Так у вас научились, — сделав серьезное лицо, ответил Сергей. — Я когда в милицию пришел, меня в первую очередь «Архипелаг ГУЛАГ» прочитать заставили. Можно сказать, эта книга главной инструкцией для меня была.

Друзья расхохотались, чокнулись бокалами и сделали по большому глотку.

— Мне на днях предложили одну тему, а я не знаю, браться или нет, — немного помолчав, Сергей продолжил. — Дело может оказаться неприятным. И опасным.

Роман удивленно приподнял брови. На его памяти Сергей впервые опасался какого-то дела. Обычно этот безбашенный журналюга не боялся ничего и никого. Впрочем, Сергей никогда не пренебрегал безопасностью, справедливо полагая, что лучше перебдеть, чем недобдеть. Дослушав до конца короткий рассказ друга, Роман понял, что Сергей беспокоится не зря.

Компромат, который предложил Сергею бывший начальник отдела УУР Геннадий Устов, касался высокопоставленного сотрудника ГУВД Валерия Пятлина. В простонародье Пятака. Последний занимал должность начальника криминальной милиции ГУВД Питера и области. А еще он был крепко связан с директором сети охранных структур «БалСо» («Балтийское сопровождение») Григорием Савицким, в криминальных кругах более известным как Гриша Якорь. И именно данная связь несла в себе серьезную угрозу. Дело в том, что знающие люди считали Гришу Якоря «смотрящим» по Питеру от федеральных силовых структур.

Гриша Якорь был фигурой противоречивой и очень занятной. Бывший офицер внутренних войск МВД, в 1992 году он организовал первое в Питере охранное агентство. В те времена бандитские группировки не заморачивались такими мелочами, как разрешение на ношение оружия и официальное прикрытие обычному рэкету.

Создание охранного агентства «бригады» Северной столицы сперва восприняли как новое преступное сообщество бывших ментов, желающих ухватить свой кусок от богатого питерского пирога. Но Гриша Якорь в бандитские расклады не полез. Первыми его клиентами были приезжающие на гастроли звезды шоу-бизнеса и некоторые обитатели Смольного. Бандиты успокоились и продолжили увлеченно делить питерский рынок. Выстрелы, взрывы, кровавые разборки в те времена происходили почти ежедневно. Некоторые группировки вырезались подчистую.

Влезать в эту войну, пытаясь застолбить себе территорию и взять на кормление несколько доходных предприятий, Гриша Якорь не стал. Он довольствовался крохами со стола крупных бандитов, забирая под себя небольшие предприятия, до которых в пылу борьбы за более доходные и крупные фирмы у влиятельных группировок просто руки не доходили. Попытки мелких преступных групп подвинуть бывшего «цырика» успехом не увенчались.

А серьезным бандитам, как уже отмечалось, до Гриши Якоря дела не было. Но постепенно под ним оказалось довольно много бизнесменов, и представители криминальных структур обратили на Гришу Якоря внимание. Ему попытались объяснить, что нехорошо влезать в бизнес правильных пацанов. И вот тут братву ожидал неприятный сюрприз. Оказалось, что у Гриши за спиной более трехсот вооруженных и неплохо обученных подчиненных. А еще за ним стояла милиция, которая постепенно стала вылезать из спячки, в которой находилась в «громовые» девяностые. А после того, как Борис Ельцин сделал новогодний подарок русскому народу и его место занял бывший чиновник Смольного, именно поддержка силовых структур стала определяющей в спорах хозяйствующих субъектов.

В настоящее время Григорий Савицкий считался этаким «серым кардиналом» Петербурга. Поговаривали, что без его ведома не происходило ни одно более-менее серьезное назначение в милицейских кругах. Но с двумя главными криминальными авторитетами Питера — Михаилом Семушкиным (Кипер) и Андреем Летягиным (Белка) — Гриша Якорь старался не конфликтовать. А по мнению Сергея, откровенно их побаивался.

Дело в том, что Белка и Кипер были лидерами двух преступных сообществ, которые после довольно долгой и кровопролитной войны объединили вокруг себя оставшихся в живых бандитов. Какое-то время они продолжали выяснять, кто из них круче, но разум все же возобладал. В самом конце 90-х между ними было заключено мирное соглашение. Они разделили сферы влияния и старались не влезать в дела друг друга — война не была нужна никому. Вокруг Белки объединились так называемые спортсмены — голодные и жадные молодые банды, члены которых в большинстве своем не имели уголовного прошлого. Они жили по новым понятиям, отличавшимся от воровских. А вокруг Кипера кучковались традиционные «бродяги», склонные к прежним воровским законам, хотя и претерпевшим серьезные изменения.

Впрочем, стоит сказать, что и лидеры бандитов с Гришей Якорем старались не связываться. Времена беспредела кончились, и Савицкий, с его связями во властных структурах, представлял собой реальную угрозу для их бизнеса, который все больше приобретал видимость легального. Но на УФСБ Петербурга, насколько был осведомлен Сергей, у Гриши Якоря влияния не было.

— Ну а от меня ты чего хочешь? — выслушав Сергея, спросил Роман.

— Помощи.

— Прикрыть тебя в случае, если ты залезешь в осиное гнездо под названием ГУВД, я не смогу, — признался Роман. — Наш шеф хоть и не любит Пятака, но на открытый конфликт с ним не пойдет.

— Я не прошу тебя становиться моей крышей, — усмехнулся журналист. — Мне нужна кое-какая информация.

— Неужели Устов тебе ничего не дал? — удивился Роман. — Пятак ему далеко не чужой. А уж Гриша Якорь вообще как родня!

— Что ты о нем знаешь? — сразу насторожился Сергей.

— А ты? — в свою очередь спросил Роман.

— Да почти ничего.

— Что-то я тебя не узнаю. Обычно ты проверяешь как информацию, так и тех, кто эту информацию дает.

— Еще не успел, — признался Сергей. — Мы встречались два дня назад. Меня вывел на него Саныч, сказал, что можно верить.

Роман понимающе кивнул. Олег Александрович Степанов раньше тоже работал в милиции. И занимал ту же должность, которую после него занял полковник милиции Валерий Павлович Пятлин. Сергей был уверен, что Саныча, как называли бывшего начкрима ГУВД коллеги, уволили не без деятельного и «заботливого» участия Гриши Якоря, расчищавшего место для Пятака. Саныч в ментовской среде был человеком уважаемым, да к тому же еще и заслуженным. А потому относительно независимым. Во всяком случае, к пожеланиям Гриши Якоря по поводу того, как именно следует работать (кого сажать, кого миловать и какие дела следует расследовать, а какие наоборот), практически не прислушивался. В отличие от Пятлина, который чихнуть без позволения Гриши боялся.

— Устов сказал, что у него имеется документированная информация о том, что Коптинский рынок отошел к Грише Якорю при прямом и абсолютно незаконном содействии УБЭПа и лично Пятака, — продолжил Сергей. — Информация интересная, но документы он пока не показал. Да даже если и даст, как обещал, доказуху, для убойного материала этого мало.

— А тебе хочется именно убойного?

— Мне хочется, чтобы после выхода статьи у Гриши и Пятака возникли серьезные проблемы и им было бы не до ее автора, — отрезал Сергей. — А если это будет маленький укольчик, они меня с дерьмом сожрут.

— А не боишься, что если у пацанов действительно возникнут серьезные проблемы, то они захотят просто отомстить? Гриша Якорь парень злопамятный.

— Убирать журналиста имеет смысл ДО выхода статьи, а не после, — пожал плечами Сергей. — А вообще волков бояться — в лес не ходить.

— А зачем ты вообще решил за эту тему взяться? Мне действительно интересно, зачем ты сам себе этот геморрой на голову вешаешь?

— Вообще-то геморрой появляется в другом месте, — рассмеялся Сергей, а потом посерьезнел, выдержал паузу, наполнив ее большим глотком пива, и признался: — Методы Пятака и Гриши Якоря очень напоминают действия Вахи Асхоева.

Роман понимающе кивнул. Эту историю он знал прекрасно. Причем услышал он о ней не от Сергея, а от своего сослуживца. Тот лично журналиста не знал, но одно время работал в Мурманском управлении ФСБ. А в последний год работы Сергея на Севере успешным журналистом заинтересовались. Прямых выходов на него не предпринимали, но досье собрали. Ну а позже, когда Роман и Сергей стали частенько встречаться не просто по работе, а по зову души, журналист и сам рассказал, почему ушел из МВД. Его рассказ ненамного отличался от того, что было в досье.

— Так какая информация тебе нужна? — спросил Роман.

— Оперативка. То, что можно покрутить, дополнить, найти свидетельства, — пояснил Сергей. — Нужны обиженные Пятаком люди. Те, кто не побоится о нем рассказать. Само собой, я гарантирую полную конфиденциальность.

— Хорошо, — кивнул Роман. — Ничего не обещаю, но поспрашиваю у ребят. Ты же знаешь, что ментами другая служба занимается.

Сергей тоже кивнул — он знал. Роман служил в Службе по борьбе с терроризмом и защите конституционного строя. ЗаКоСиБТ. (Несмотря на явно игривое название, это было вполне официальное сокращение. Как в свое время подразделение по борьбе с оргпреступностью обозвали РУБОПиК. И вместо несколько грозного и твердого УБОП получилось нечто ласковое и несерьезное.) А за милиционерами приглядывали ребята из Службы экономической безопасности, СЭБ.

— Ну а теперь ты колись, что там по поводу Устова и почему Пятак ему родной?

— Странно, что ты не слышал, — пожал плечами Роман. — История была довольно громкая. Хотя тебя же тогда в городе не было.

— Да не тяни, рассказывай.

— Ты про Сашу Бивня слышал?

— Конечно, слышал! — фыркнул Сергей. — Я когда в Питер приехал, как раз суд над его бандой заканчивался. Я еще по приговору отписывался. Ему двенадцать лет дали.

— Да неважно, сколько ему дали, — махнул рукой Роман. — А вот то, что это было одно из немногих дел, где 209-я статья (бандитизм, если ты подзабыл) устоялась, дорогого стоит. Раскрутил Бивня именно Устов и возглавляемый им отдел. Он за это дело даже орден Почета получил. А кроме этого, еще Костю Казанца и Игоря Большого на нары определил. Ну и еще парочку десятков личностей рангом помельче.

— Ничего себе, — удивился Сергей. — А почему я про него ничего не слышал?

— Потому что все это было еще до тебя, — пояснил Роман. — А когда ты в Питер приехал, Устов уже умудрился сильно поругаться с Гришей Якорем. А Гриша, как ты знаешь, активно дружит с Сергеем Михайловым.

Сергей Михайлов был главным редактором «Ведомостей Петербурга» и председателем питерского Союза журналистов. Его влияния вполне хватало, чтобы об опальном менте в городских СМИ практически не упоминали. Сергей об этой дружбе был наслышан.

— Устов после Бивня решил, что ему все позволено, — продолжил Роман, — и взял в разработку Гришу Якоря. Пока в ГУВД расчухались и попытались поставить Устова на место, он успел навесить на Гришу и его окружение прослушку и слежку. Я так полагаю, узнал массу интересного и очень для некоторых людей опасного. Во всяком случае, чтобы замять это дело, понадобилось пригнать из Москвы проверку, во время которой особо интересные материалы из дела исчезли. Устов попытался возмутиться. Саныч его поддержал. Ну а в результате один сейчас на пенсии, а второй — судится с ГУВД.

— Устаревшая информация, — усмехнулся Сергей. — Сегодня было официально объявлено, что Саныч назначен федеральным инспектором полпредства президента по Петербургу.

— Оп-па! — попытался удивиться Роман.

— Только не надо делать вид, что ничего об этом не знаешь, — Сергей сгреб с тарелки пригоршню орешков и отпил пивка. — Кто мне еще месяц назад намекал, что Саныч пенсионером долго не пробудет?

— Неужели я?

— Нет, папа римский! Кончай прикалываться, рассказывай дальше.

— Так а рассказывать-то особо нечего, — пожал плечами Роман. — Отдел Устова расформировали. Официальная версия — реорганизация структур УУР. Сотрудников отдела вывели за штат. Больше года они были не пойми что. Вроде как и менты, а без работы и должности. Вот ребята и разбежались кто на гражданку, кто в наркомдурь, кто еще куда. А Устова в конце концов уволили по выслуге лет. Если бы начкримом оставался Саныч, то Устова вряд ли смогли бы так просто уволить. Но Степанова «ушли» еще раньше, а Пятак, став начкримом, в первую очередь взялся именно за Устова. Тот с увольнением не согласился и пытается судиться, хотя, скорее всего, и сам понимает, что, пока Гриша Якорь в силе, ловить нечего. Так что и к Грише, и к Пятаку у Устова счетец имеется.

— Понятненько, — задумчиво протянул Сергей. — Странно, что Саныч мне раньше ничего про это дело не рассказывал. Расформирование самого успешного отдела в ГУВД — довольно горячая тема.

— А ему зачем? — удивился Роман. — Ты бы начал копать, потом опубликовал где-нибудь. И как бы это все повернулось, еще не известно. А сейчас он инспектор. Да и на тебя вышел не он, а Устов. Кстати, я уверен, что Саныч и Устова придерживал, чтоб тот не сильно привлекал к этому делу СМИ, пока окончательно не прояснится с нынешней его должностью.

— А теперь писать об отделе поздновато, — вздохнул Сергей. — Информповод увял.

— Если Устов захочет, информповодов у тебя будет выше крыши, — усмехнулся Роман. — Да и наша контора вряд ли в стороне останется. Ты только смотри, сам поосторожней.

— Не пугай, пуганый, — махнул рукой Сергей.

— Я тебя не пугаю, — покачал головой Роман. — Валить тебя вряд ли будут, а вот попытаться на нары подсадить вполне могут.

— Бог не выдаст, свинья не съест. Прорвемся. Ну что, — явно повеселев, спросил Сергей, — еще по пиву или чего покрепче?

— Можно и покрепче. Кстати, мне Света сказала, что сегодня им мясо свежее из совхоза привезли. И если мы хорошо попросим, то повар постарается его не сильно испортить.

Сергей рассмеялся. Об особых отношениях между директором кафе Светланой и Романом он догадывался. Хоть свечку и не держал, но в их любовной связи был уверен. Впрочем, Роман не слишком-то и скрывал.

* * *

— Занятно, очень занятно, — задумчиво произнес полковник Шевригин, выслушав доклад Романа о вчерашнем разговоре с журналистом. — Думаю, может нарисоваться неплохая комбинация. Климу явно понравится.

Роман понимающе кивнул. О разговоре с Якушевым он доложил своему непосредственному шефу, начальнику ЗаКоСиБТ. Ну а полковник Игорь Климович (в простонародье, естественно, Клим) был недавно назначен начальником СЭБ. Если Клим увидит в данной ситуации серьезную перспективу, то Сергей может не переживать — информация у него будет первостатейная. В конце концов ФСБ не первый раз достигает своих целей через средства массовой информации. Но дело обернулось немного иначе.

На следующий день Романа вызвали к Шевригину. Идя к начальству, майор не сомневался, что разговор пойдет о его вчерашнем докладе. Но увиденное в кабинете заставило Романа мысленно напрячься.

Кроме хозяина в кабинете присутствовал Климович, его заместитель и сам начальник управления, Борис Михайлович Печегин. Или просто БМП. «Черт, — подумал Роман, — похоже, дело заворачивается серьезное. Как бы Серегу в результате крайним потерпевшим не сделали».

— Значит, так, майор, — сразу приступил к инструктажу Шевригин. — На некоторое время ты командируешься в СЭБ. Замыкаться будешь на Льва Кириллыча, — кивнул шеф на заместителя Климовича.

— Есть! — вскочил Роман.

— Да сиди ты, — поморщился Шевригин. — Как ты понимаешь, решено помочь твоему журналисту в его праведном желании изобличить оборотня в погонах. — При этих словах присутствовавшие в кабинете заулыбались. — Но пускать это дело на самотек нельзя, так что ты должен приклеиться к Якушеву и контролировать все его действия. Без согласования с полковником Климовичем в газетах не должно появиться ни одного слова.

— Хочу напомнить, что Якушев не является ни сотрудником ФСБ, ни штатным агентом, — вставил Роман. — Вряд ли он проявит сильное желание выполнять наши приказы.

— А вот это уже твоя недоработка, майор, что Якушев до сих пор не завербован, — проворчал Климович.

— Данный вопрос обсуждался, — вступился за подчиненного Шевригин, — и было принято решение не нажимать на журналиста. Была высокая вероятность того, что Якушев не поддастся и прекратит контакты с конторой. Нынче на дворе не семидесятые, старые методы частенько не срабатывают.

— Ой, да перестань, — фыркнул Климович. — Уж какого-то журналюгу нагнуть…

— Он бывший мент, — перебил коллегу Шевригин. — И был неплохим опером. Его на хромой кобыле не объедешь. Сломать, конечно, можно, но зачем он нам сломанный?

— Я думаю, что работе с агентурой никого из здесь присутствующих учить не надо, — пресек пикировку БМП. — Приказы мы журналисту отдавать не будем. Но и пускать дело на самотек нельзя. Так что ты, майор, постарайся не напортачить.

Гости Шевригина вскоре покинули его кабинет, а шеф знаком показал, что Роман должен задержаться.

— Действовать будешь автономно, — сообщил Шевригин, когда они остались одни. — Официально дела об ОРД не будет. Наши шефы все-таки хотят немного подстраховаться.

Роман мысленно поморщился. Раз не будет дела оперативной разработки (ОРД), значит на полную поддержку родной конторы можно не рассчитывать. Резоны начальства ему были понятны. У Гриши Якоря серьезные подвязки в федеральных силовых структурах. И в случае провала интриги начальство не хотело быть сильно замазанным в этом деле. А еще это означало, что в случае неудачи на карьере майора Романа Лебедева можно будет поставить жирный крест.

«И дернуло меня, идиота, доложить, — запоздало пожалел Роман. — Спасибо, Серега, удружил».

В то же время Роман прекрасно понимал, что в случае успеха можно и взлететь. И если бы не это понимание, никакого доклада бы и не было. В общем, или грудь в крестах, или задница в кустах. Но предстояло как-то объясняться с Сергеем. Хотя особых проблем Роман здесь не предвидел, он сознавал, что слегка нервничает. Другу он решил рассказать правду. Ну, почти правду.

* * *

— И как ты себе это представляешь? — осведомился Сергей, выслушав Романа. — Намереваешься стать моим личным цензором?

К удивлению Романа, Сергей воспринял его рассказ вполне спокойно. Лебедев ожидал более бурной реакции. Впрочем, он заметил, что уши Сергея заметно покраснели. А это был не очень хороший признак. Журналист явно был чем-то сильно недоволен.

— Да каким цензором? Придумал тоже, — буркнул Роман. — По-моему, все ясно как день. Мы предоставляем информацию и хотим, чтобы она была подана соответствующим образом.

— Так сами бы и писали, если у вас уже есть информация. Зачем вам я?

— Не строй из себя ребенка, — поморщился Лебедев. — Ты прекрасно понимаешь резоны моего руководства. Свалить Пятака и попортить реноме Грише Якорю — это тебе не нацистов доморощенных сажать. Можно и влететь по-взрослому. Так что напрямую завязываться они не хотят. Но хочу тебе напомнить, что, если что-то не выгорит, ты, скорее всего, в стороне останешься, а по мне асфальтовым катком проедутся. Я рискую гораздо больше, чем ты.

— Ну и зачем тогда докладывал? Или у вас это на уровне рефлекса? Как у собаки Павлова? А о чем в постели с любовницей болтаешь, ты тоже доносы пишешь?

— Потому что мой предел — начальник отдела, — глядя в глаза другу, ответил Роман. — А на этом деле я могу подняться. И не делай вид, что ты ничего не знаешь о работе с агентурой. Я докладываю только то, что мне самому выгодно или что может помочь мне изобразить кипучую деятельность. Можешь не сомневаться, базар я фильтрую и корешей не вламываю!

— Генералом хочешь стать? — усмехнулся Сергей.

— Хочу, — кивнул Роман. Он уже понял, что выиграл.

Сергей успокоился, ему явно понравилась искренность Романа. А намек на то, что в случае успеха у него может оказаться информированный (и сильно ему обязанный) источник в ФСБ, придал мыслям новое направление.

— Давай договоримся так. Я поставляю тебе информацию, ты ее проверяешь, а потом вместе решаем, как и что писать. Ставить в известность начальство иногда и необязательно. Я ведь всегда могу сказать, что ты по той или иной причине принял решение самостоятельно, со мной не посоветовался.

— Ну давай попробуем, — подумав, согласился Сергей. — Но сперва ты мне кое-что дашь, в качестве бонуса.

— Какого бонуса? — насторожился Роман.

— Мне нужна ваша база по нацгруппировкам Питера.

— Ты в своем уме? Как ты себе это представляешь? Это же строго для СП (служебного пользования)!

— Я подам эту информацию как журналистское расследование. Гарантирую, что твои уши там торчать не будут ни коим образом. Ты же знаешь, как я могу закамуфлировать источник. — Видя, что Роман колеблется, Сергей поднажал: — В конце концов эта информация не особо секретная и доступ к ней имеет довольно много людей. К тому же я подозреваю, что с Пятаком и Гришей Якорем нам придется повозиться как минимум месяц. Ты на окладе сидишь, а мне на что-то жить и работать надо. На тот же бензин, знаешь, сколько у меня в месяц уходит?

— Могу тебе талонов подкинуть, — буркнул Роман.

— У Белки можешь сам заправляться, а я свою машину гробить не хочу.

Контролируемая Летягиным нефтяная компания «Феникс» вот уже в течение десяти лет неизменно выигрывала конкурсы на поставку топлива для государственных нужд Петербурга. Не было исключением и управление ФСБ. Поэтому талоны на бесплатный бензин, которые мог достать Роман, можно было отоварить только на «Фениксе». Бензин у Летягина был не лучшего качества, но и не слишком уж паршивый. Тут Сергей слегка покривил душой.

— Ладно, — сдался Роман, — будет тебе база.

— Когда? — Сергей, зная привычку некоторых источников пообещать, а затем потянуть время, отступать не собирался. — Ответ типа «на днях» не устраивает напрочь.

— Завтра! — рявкнул Роман. — Доволен?

— Вполне, — кивнул Сергей.

— Может, поговорим о деле?

— У тебя есть о чем говорить? У меня пока к сказанному вчера добавить нечего. С Устовым я встречаюсь через три дня. А пока покопаюсь в Интернете.

— Я тоже покопаюсь, — усмехнулся Роман. — Не поверишь, мне самому интересно, что СЭБ даст на Пятака.

Примечания

1

«Поездка к “хозяину”» — на блатном жаргоне, получить реальный срок в колонии или тюрьме.