Постоянство хищника

Максим Шаттам (2022)

В давно закрытых и забытых шахтах найдены массовые захоронения: десятки женщин, изнасилованных и убитых, пролежали там долгие годы, и, похоже, убийца — тотчас получивший угрюмое прозвище Харон — орудовал многие десятилетия назад. Между тем женщин продолжают похищать и убивать прямо сейчас — и, судя по их изуродованным трупам, это дело рук того же неумолимого хищника, хотя в таком случае ему уже под сотню лет. Но как такое возможно? Значит ли это, что зло длится, самовоспроизводится, не умирает даже со смертью человека? Максим Шаттам — французская звезда триллера, обладатель престижных премий, автор романов, расходящихся многомиллионными тиражами во Франции и ставших бестселлерами еще в двух десятках стран. В его новом романе, отчасти вдохновленном «Молчанием ягнят» одного из его кумиров Томаса Харриса, бывшая сотрудница парижского отдела расследований Людивина Ванкер, перейдя на работу в департамент поведенческих наук, вместе с новыми и бывшими коллегами вновь сталкивается с тем, что понимает лучше всего на свете. С тем, что зловеще маячит прямо за гранью человечности, только и ждет разрешения войти. Хищник не дремлет — он замер, затаился и наблюдает. В своем постоянстве он незыблем. Он решает, достойна ли ты выжить.

5

Небольшая комната для совещаний следователей ДПН была заставлена стеллажами с досье и специализированными книгами, названия которых могли бы напугать простого смертного.

Овальный стол и полдюжины стульев служили рабочими местами. Торранс пригласила Людивину сесть, открыла большой шкаф и спросила:

— Вам не передали сообщение? Я предупредила, чтобы вы захватили вещи на несколько дней.

— Э-э… Нет.

Торранс посмотрела на бедра Людивины:

— У нас вроде один размер… У меня всегда есть запас, я дам вам трусы и футболку, а зубную щетку и дезодорант купим на месте. Правило номер один в ДПН: всегда держите наготове тревожный чемоданчик.

Она достала кожаную спортивную сумку, сложила туда одежду, села и придвинула к себе картонную папку. Людивина успела прочесть слово, написанное черным маркером через всю обложку: «Харон».

Единственное окно в комнате находилось за спиной Торранс, и ее подсвечивал странный белый ореол.

— У меня меньше часа, чтобы ввести вас в курс дела, потом прилетит вертолет и заберет нас.

— Вертолет? Все настолько запущенно? — нахмурилась Людивина.

— Мы должны действовать быстро. Это расследование наделает шуму в прессе, так что нужно успеть получить хотя бы часть ответов.

— Куда полетим?

— На восток, к Мюлузу, где старая шахта. Ее закрыли под руководством бюро геологических и горных исследований, как и большинство из них за прошедшие десятилетия.

— Ее затопили? Я читала, что старые шахты заполняли водой.

— Нет, эту завалили бетонными плитами. Со временем местный молодняк обнаружил несколько входов и устроил там притон. Особенность шахты «Фулхайм» в том, что ее никогда не засыпали, только блокировали входы. Тела обнаружили в помещении, где когда-то хранилось оборудование, глубина там всего двадцать метров.

— Тела? — переспросила Людивина.

Торранс откинулась на спинку стула и серьезно посмотрела на новенькую:

— В этом-то и проблема.

— Много?

— На данный момент семнадцать. И раскопки не закончились.

Людивина не смогла скрыть удивления. О таком массовом захоронении во Франции ей до сих пор слышать не приходилось. В голове крутилась тысяча вопросов.

— Раз этим делом занимается ДПН, там ведь не забытые трупы шахтеров?

— Верно. На первый взгляд только женщины. Если судить по одежде, они там где-то с восьмидесятых годов.

— И более свежих нет?

— Пока нет.

Нераскрытое старое дело. Удивительно.

— Когда закрыли шахту?

— В 1974-м. Тела, само собой, сбросили позже.

— А обнаружили… Когда именно?

— Два дня назад неподалеку прогуливался фотограф. Он заметил, что появился новый проход, и решил полюбопытствовать… Не пожалел.

Торранс взяла папку и достала страницу, чтобы процитировать точно.

— Он позвонил семнадцатого, вызвали бригаду из Энсисхайма, коллеги приехали, взглянули и сразу вернулись, чтобы доложить начальству. Сотрудники страсбургского отдела расследований прибыли, чтобы взять дело в свои руки, но, учитывая масштаб, его передали нам и главному управлению национальной жандармерии. На данный момент в СМИ полное молчание, никто не в курсе, мы делаем все, чтобы не допустить утечки. Но шума на месте не избежать, так что новости вот-вот вырвутся на свободу.

Людивина лихорадочно анализировала данные. Семнадцать жертв. Невероятно. Она колебалась между двумя вариантами. Столько смертей в одном месте в первую очередь наводили на мысль о секте вроде «Ордена Солнечного Храма», о коллективном самоубийстве. Но среди жертв не было мужчин, что ставило ее в тупик.

— Тела лежали в определенной позе?

— Нет. Эксперты уже на месте, чтобы взять побольше образцов и при этом поменьше наследить. Вы все увидите, когда приедем.

— Причины смерти ясны?

Торранс внимательно посмотрела на Людивину. Ум в ее глазах сиял, словно лазерный луч, способный проникнуть сквозь кожу до самой души. И на лице ее появилась улыбка. Сама того не замечая, Людивина не стала ждать информацию, а принялась задавать вопросы. Проактивная позиция. Новой шефине это явно понравилось.

— Многое указывает на то, что это были насильственные смерти, но полные данные получим, когда судмедэксперты извлекут и изучат останки.

— У них были при себе документы?

— Пока эксперты-криминалисты ничего не нашли, но они работают осторожно, не перемещая тела, так что ждем сюрпризов.

Скопление тел — это подсказка, подумала Людивина. Только женщины, скорее всего убитые, спрятаны от посторонних глаз, чтобы никто их не опознал… Это не братская могила, а зал трофеев.

Серийный убийца.

— Вас это напрягает? — спросила Торранс.

— Нет, я… семнадцать жертв, все женщины, в одном месте… Вопрос, умерли они все сразу или были убиты в разное время. Это все меняет.

Торранс кивнула, внезапно посерьезнев:

— Понимаю, к чему вы клоните. Но давайте не будем спешить, у нас еще много работы по сбору улик и доказательств, прежде чем мы сможем сделать первые выводы.

Она права, ты торопишься.

Торранс продолжила:

— НИИ криминалистики отправил на место мобильную лабораторию, она должна была уже прибыть. Возьмут образцы ДНК, чтобы получить первые экспресс-результаты.

Людивина видела эту мобильную лабораторию, шедевр под названием ЛАБДНК: фургон, готовый к работе и оборудованный по последнему слову техники. Среди них и GendSAG^[6], гордость института, революционный метод, разработанный в самой жандармерии, который позволял провести генетический анализ менее чем за два часа и стоил дешевле традиционных методов, которые требовали в три-четыре раза больше времени. Мобильная лаборатория не раз доказывала свою эффективность — например, на месте крушения самолета компании Germanwings и во время терактов.

Торранс продолжила излагать факты:

— Приоритет расследования — опознание тел. Нам придется установить подробную виктимологию, попытаться понять, что случилось, хотя прошло три или четыре десятилетия, а в идеале составить психологический профиль преступника. Или преступников. Мы будем поддерживать расследование, выдвигать правдоподобные и обоснованные гипотезы, чтобы помочь коллегам на передовой.

— Миссия ДПН, — кивнула Людивина, желая показать, что знает, куда попала.

Громкий гул прервал беседу: над зданием появился вертолет жандармерии и пролетел мимо окна. Рев винтов отдавался эхом, когда вертолет разворачивался и садился под немыслимым углом на поле стадиона за комплексом из оцинкованного металла.

— Наше такси прибыло, — объявила Торранс, подхватывая сумку. — И последнее, касательно общих выводов: среди тел мы нашли кучу разложившихся птиц. Без голов.

— Птиц? А где головы?

Снаружи стрекотали лопасти вертолета; полозья коснулись травы.

Торранс поморщилась:

— Их нет.

Красота, подумала Людивина. Мощный старт для новичка. И в голове у нее почему-то возникла нелепая идея.

Головы сожрал огромный злой волк.

Примечания

6

GendSAG — быстрый метод анализа ДНК, используемый французской жандармерией, название образовано от Gendarmerie + Sample and Go; буквально: «собери образцы и иди».