Принцип домино

Максим Шахов, 2001

Глава 4

Достав из холодильника бутылку коньяка, Агеев посмотрел на часы и сказал Косте:

— Чертов отход! Даже поговорить толком не успели. Ну да ладно. Мы завтра к обеду должны вернуться, я как раз сменюсь, тогда и посидим по-человечески. Подходи сюда к часу, сможешь?

— К часу? — тупо спросил Кудинов.

Оказавшись на пароходе, он то ли резко опьянел, то ли просто замкнулся в себе, но доходило до него все как-то туго. Происходящее с Костей все меньше и меньше нравилось Агееву, однако разбираться в этом времени не было.

— Да, — кивнул Агеев. — К часу. Пока сдам вахту, туда-сюда… Сможешь?

— Ага, — проговорил Костя, глядя куда-то в угол. — Смогу.

— Договорились.

Быстро наполнив рюмки, Агеев начал закручивать пробку. Тут в углу небольшой каюты зазвонил телефон.

— Третий помощник, слушаю! — проговорил Агеев в трубку. — Есть!.. Костя, — оглянулся Агеев, — я к кэпу, сейчас вернусь.

— Ага, — кивнул Кудинов, по-прежнему глядя в угол и сжимая в кулаке рюмку.

— Я сейчас, — повторил в дверях Агеев, но на этот раз Костя ему не ответил.

Повернув в конце коридора к трапу, Агеев поднялся на верхнюю палубу к каюте капитана, коротко постучался и вошел. Капитан, на морском жаргоне — мастер, был не один, а со старпомом — чифом. Экипаж на каботажный «Рассвет» собрали разношерстный: кто-то, вроде разжалованного из капитанов чифа, отбывал здесь ссылку за былые грехи, а кто-то, вроде Агеева, дожидался своего судна. Несмотря на это, все офицеры являлись первоклассными профессионалами, а работа на «Рассвете» была для них одним удовольствием. Вот и сейчас мастер с чифом «пропускали по маленькой».

— Агеев! — оглянулся мастер с микроскопической рюмкой в руке.

— Я!

— Иван Николаевич просится в отгул. Уважим человека?

— А то! — пожал плечами Агееев, с ухмылкой глядя на чифа.

Несмотря на свои пятьдесят, тот продолжал оставаться грозным половым гангстером, за что, собственно, и загремел на «Рассвет» с понижением.

— С выходом в море и швартовкой сам управишься? Проблем не будет?

— С таким выходом управится слепой, косой, глухой и хромой на одну ногу.

— Ясно? — посмотрел мастер на чифа.

— Так точно!

Мастер с чифом чокнулись и выпили. Они были одногодками и помнили еще доперестроечные времена, когда швартовые концы волочились за судами до Босфора. Так было принято — перепивались все, и выбрать сброшенные с берега концы было просто некому. На «Рассвете» до такого, конечно, не доходило, но на сто–сто пятьдесят грамм, выпитых офицером, мастер смотрел сквозь пальцы.

— Так я могу идти? — спросил Агеев.

— Да, — кивнул мастер. — Займись палубной командой и всем остальным. Я на тебя надеюсь. Понял?

— Так точно. В контору капитана порта вы позвоните или я?

— Позвони ты.

— Понял, — кивнул Агеев и притворил за собой дверь.

Заглянув на мостик, он связался с боцманом и приказал собрать через десять минут палубную команду для инструктажа. С точки зрения штурманской науки предстоящий выход в море был детской прогулкой, но подводить сидящих за переборкой «стариков-разбойников» Агеев не собирался — даже в мелочах. Позвонив навигатору, он отчитал его за старую карту и только после этого вернулся к себе.

— А вот и я! Давай, Костя, по-быстро… — проговорил Агеев с порога и вдруг осекся.

Кудинов, конечно, не ушел. Он по-прежнему был в каюте, но разговаривать с ним не имело смысла. Это Агеев понял сразу. А еще он понял то, о чем только догадывался, — за шесть месяцев выброшенный с флота Кудинов здорово спился. Если и не окончательно, то близко к тому.

Всего за десять минут Костя умудрился вылакать из горлышка поллитра коньяка. Растянувшись на диване, он спал в обнимку с пустой бутылкой и мирно посапывал во сне, словно большой ребенок. Сгружать в таком состоянии Кудинова на берег, конечно, было нельзя.

Хотя страшного на самом деле ничего не произошло. Переночевать Костя мог и на «Рассвете». Уложив Кудинова поудобней и прикрыв одеялом, Агеев выключил в каюте свет, закрыл дверь на ключ и вернулся на мостик. До начала инструктажа ему еще нужно было связаться с конторой капитана порта.