Паразит

Макс Вальтер, 2021

Внимание! Этот роман содержит много ненормативной лексики. Присутствуют сцены насилия и жестокости, часто неоправданные. Большая просьба людей с неустойчивой психикой не приступать к прочтению этого произведения. История поведает вам о человеке, который по воле судьбы скатился на самое дно. Казалось бы, его жизнь должна оборваться в грязном подвале от передозировки наркотиками, но мир вокруг внезапно изменился. Третья мировая, стёрла с лица земли все крупные города и в живых осталась лишь жалкая горстка человечества. Заражённые пустоши, мутировавшие животные, отсутствие еды и воды. Многое из этого он уже испытал, живя на улице. Однако судьба подкинула Гере второй шанс, наградив его кое-чем необычным. Но вот воспользуется-ли он этим, сможет-ли вылезти сам и помочь другим людям понять, как сильно изменился мир в котором они живут? А если да, то что из этого получится?

Глава 2

И что теперь?

После пятого землетрясения стало как-то морально проще, и я продолжил жевать колбасу и хлеб, запивая всё это пепси, а вскоре появились и остальные.

— Хуясе, в одно жало точит, — прокомментировал увиденное Мутный. — Там есть ещё?

— Угу, — отреагировал я. — Вон в том пакете.

— Я бы на вашем месте не стал так тратить продукты, — решил дать свой совет Андрей. — Из колбасы лучше суп варить — так больше выйдет, а храниться она может пару недель. Лучше вначале скоропортящийся продукт употребить…

— Иди на хуй, — прервал лекцию Мутный. — Жрать хочешь, или будешь мозги ебать?

— А, — махнул рукой парень. — Давай. Какая теперь разница.

— Ну, и чё нам теперь дальше делать? — уточнил я. — Чё ты там про восемь дней гнал?

— За это время успеют разложиться все самые агрессивные вещества, которые выделяются при ядерном распаде. Останутся только Цезий и Стронций. Самое страшное — это Йод сто тридцать один. Но за восемь дней его станет меньше в два раза. Вот, кстати, таблетки йода, его нужно каждый день принимать.

— Ебать задвигает, — захохотал Мутный. — Йодом раны мажут, что-то пока от этого никто не умер. Да и если он такой опасный, хули ты его нам жрать предлагаешь? Вот про Стронций я слышал. Реально опасная хуйня, может третья нога вырасти.

— Это не тот Йод, — не согласился Андрей. — Тот, что образуется при ядерном взрыве, очень опасный. Самое главное — не допустить попадания радиации в организм. Лучше всего использовать защитную одежду и противогазы.

— Ну этого говна там навалом, — кивнул я в дальний конец бункера.

— И это нам большой бонус, — уверенно кивнул парень. — В общем, самое страшное — это пережить первый дождь, с ним выпадут основные частицы. Через восемь дней фон значительно снизится и можно будет выйти наружу.

— Ты уверен? — всё же заинтересовался Мутный. — Вон в Чернобыле до сих пор жить нельзя, а столько лет прошло.

— Там была авария на атомной станции, — не согласился Андрей и снова пустился в объяснения, — Очень много опасных веществ просто сгорает при атомном взрыве, а на АЭС в Припяти этого не произошло, и целые куски графитовых стержней валялись под открытым небом вместе с нераспавшимся Ураном. Там очень много нюансов, но просто поверьте, что авария и взрыв — это совершенно разные реакции.

— То есть ты хочешь сказать, что мы, скорее всего, выживем? — уставился на умника я.

— Ну, всё тоже не так просто, — улыбнулся паренёк, которого начали воспринимать всерьёз. — Отныне нужно быть очень осторожными. Радиоактивный фон повсюду и самое главное, чтобы частицы не попали в организм. Наша жизнь теперь уже никогда не будет прежней.

— У кого как, — усмехнулся Мутный. — У нас вряд ли что-то изменится. Хотя… Это же что теперь получается, никаких мусоров?

— Выходит, что так, — подтвердил его догадки Андрей. — Скоро начнётся война среди выживших, за остатки еды и воды. Из природных источников пить больше нельзя. Да и не факт, что у нас много шансов прожить долго. Скорее всего, мы умрём от лучевой болезни, потому что всё вокруг будет жутко фонить.

— Ты же сказал, что мы теперь выживем? — подковырнул его я, а то он что-то противоречить начал. — Что-то не вяжется у тебя парень.

— Я всего лишь говорил, что у нас больше шансов на это, — не согласился Андрей.

— Еба-а-а! — наконец поднялась с поддонов Боня. — Вот это меня вштырило. Там ещё осталось чего?

— Руки нахуй, — соскочил до сего момента спокойно сидящий Мутный. — Это всё что есть, потерпишь.

— Да здесь дохуя ещё, — не обращая никакого внимания на него, шалава потянулась к изоленте.

— Я тебе что сказал, дура, — Мутный подхватил остатки дозы и сунул себе в карман. — Обойдёшься пока.

— Ну и соси себе сам теперь, — показала Боня средний палец, после чего сделала пару шагов в угол и села мочиться прямо при всех.

— Ты чё, совсем ебанутая? — снова подскочил наркоман. — Мы теперь здесь ссаньё твоё нюхать должны.

— Да мне насрать! — заорала та и направилась к выходу, продолжая удерживать средний палец в нашу сторону. — Эй, какого хуя тут эта железка? А ну, выпустите меня!

— Иди, успокаивай свою лахудру, — сказал я Мутному, кивнув в её сторону головой.

— А чё я-то? — начал возмущаться тот.

— А нехуй было вообще её сюда тащить, — огрызнулся я. — Заткни её, бесит уже.

Боня перешла на визг и во всю колотила чем-то по гермодвери, в общем, старалась производить крайне неприятные звуки.

Мутный поднялся с места и направился вслед за ней, вскоре со стороны двери донёсся звонкий щелчок, возня и ещё более громкий крик. Мы с Андреем подхватились одновременно и побежали на помощь.

Мутный сцепился с девушкой не на шутку, та расцарапала ему щеку, но всё же мужская сила побеждала. Наркоман одной рукой держал Боню за волосы и ногой бил её прямо в лицо.

Андрей прямо с разбегу прыгнул на Мутного и сгрёб того в охапку, прижав руки к телу. Боня почувствовав защиту, тут же со всего маху пнула обидчика по причинному месту, отчего тот захрипел, выпучил глаза и упал на грязный, бетонный пол.

На этом девушка не остановилась и добавила ему ногой в живот, пришлось вмешиваться мне, чтобы угомонить наркоманку.

Казалось бы, конфликт можно считать исчерпанным, но Боня так не считала.

— Отпусти меня, пидор! — взвизгнула она и набросилась теперь на меня.

Я смог увернуться от двух ударов в лицо, но носком кроссовка в голень всё же получил, после чего уже психанул сам и с силой оттолкнул шлюху. Девушка отлетела, запнулась о какой-то кусок трубы и со всего размаху прилетела головой в торчащий из стены кусок арматуры. Раздался противный хруст, Боня свалилась на пол и, несколько раз подбросив ноги, замерла в неестественной позе.

Андрей сразу бросился к ней и приложил пальцы к шее, после чего начал прикладывать ей ухо к груди.

— Ты чего? — не сразу сообразил я, пребывая всё ещё в запале.

— Нихуя, — резко ответил Андрей. — Пиздец, ты её убил!

— Да ладно, она просто упала, — попытался отмахнуться я.

— Прохладно, бля, — закричал парень. — Она не дышит.

Он разорвал на ней блузку и попытался произвести процедуру реанимации, вдыхая ей воздух в рот и толкая ладонями в грудь. При этом всё делал совершенно не так.

— Отойди, — подвинул его я. — Нажимать нужно прямыми руками на ладонь выше соединения рёбер.

— Ты-то откуда знаешь? — истерично спросил Андрей.

— Тебе бы столько нариков, захлебнувшихся блевотиной откачать, тоже знал бы, — усмехнулся я и начал давить на диафрагму. — В рот ей дунь пару раз.

Андрей послушно сделал то, что попросили, на что я презрительно скорчился, вспомнив недавние процедуры Мутного с её ртом, но давить не прекратил. Из Бони вырвалась отрыжка, но признаков жизни она так и не подавала.

— Давай ещё, — попросил наркоман.

— А сам чего? — внезапно после отрыжки отодвинулся парень.

— Да у неё во рту хуёв больше побывало, чем в этом городе проживает, — усмехнулся я, и Андрея тут же вырвало.

Пересилив себя, я всё же попытался наполнить воздухом лёгкие Бони, сделав несколько выдохов ей в рот, предварительно прикрыв его тканью её же рубахи.

Девушка так и не подавала признаков жизни. После беглого осмотра я обнаружил на её затылке небольшую вмятину, из которой сочилась кровь.

Видимо, напоровшись на арматуру, девушка повредила основание черепа, что и привело к её мгновенной смерти. Откачивать после такой травмы — это пустая трата времени.

— Ебать денёк сегодня, — пробормотал Мутный, который более или менее отошёл от удара по яйцам, и с бледным видом сидел на полу, прижавшись спиной к стене. — Сначала Саня, теперь вот она.

— В смысле, сначала Саня? — утерев рот рукавом, спросил Андрей.

— Андрей, вы чего так дол… — не успела договорить подошедшая Лена, выхватив неестественную позу Бони своим фонарём. — Что с ней?

— Не подходи, — сразу крикнул Андрей. — Это он её убил, — указал он на меня, — не нужно, чтобы здесь оставались твои отпечатки.

— Кому они нахуй всрались теперь, отпечатки эти? — хохотнул Мутный. — Ты же сам сказал, что над нами пиздец.

— Она что, мертва? — испуганно продолжила девушка и тоже принялась блевать рядом.

— Я ебал на это смотреть, — сделал вывод Мутный и осторожно поднялся с пола. — Пойду бахнусь лучше.

Я молча ушёл следом, а Андрей остался и пытался всячески приободрить Лену.

Мы едва успели закончить все процедуры, когда парочка вновь появилась в общем помещении с поддонами. И кто только их сюда столько притащил?

Они сели немного отдельно и стали тихонько о чём-то говорить, точнее, это Андрей бормотал, девушка лишь слегка всхлипывала.

Слегка взбодрившись уколом, я и Мутный решили, что пора бы обсудить то, что сегодня произошло.

— Как думаешь, там снаружи теперь одни руины? — спросил я.

— Я ебу? Сходи посмотри, — ответил Мутный. — Э, фтсиу, как там тебя? — крикнул он Андрею. — Поди сюда.

— Не ходи, — тут же зашипела Лена и попыталась придержать его за руку.

— Чего надо? — всё же прислушался тот и задал вопрос, оставаясь на месте.

— Что там теперь снаружи происходит? — повторил свой вопрос я. — Город разрушило полностью?

— Неуверен, но, скорее всего, город в полном порядке, — неохотно ответил парень через некоторое время. — Максимум окна выбило, ну и с полок что-то упало.

— Тогда хули мы тут сидим? — сделал собственные выводы Мутный.

— Первые часы после ядерного взрыва — самые опасные, — терпеливо продолжил Андрей. — Я же вам объяснял. Нужно ждать минимум восемь дней, лучше — больше.

— У нас жратвы столько нет, — указал на пакеты я. — Да и воды не так много.

— У нас есть немного, — произнесла слабым голосом Лена.

— Вы это, извините, что так вышло, — отчего-то неуютно почувствовал себя я, люди-то вроде нормальные, не то, что мы. — Я не хотел, чтобы она… Ну вы понимаете.

— Угу, — тяжело вздохнул Андрей. — Её нужно где-нибудь положить, желательно за дверью, или в пакеты завернуть. Скоро она станет издавать такие запахи…

— Ха-ха-ха, — тут же развеселился Мутный, — она и в лучшие дни пованивала, представляю, что будет.

— Долбоёб, — прокомментировал его фразу я. — В конце бункера дверь есть, там, кажется, раньше генератор стоял.

— Я видел, — подтвердил кивком свои слова Андрей, — мы там туалет хотели устроить.

— Одно другому не мешает, — вновь заржал Мутный. — Да я шучу, хули вы напряглись сразу.

Немного посидев молча, мы всё же собрались с силами и пошли перетаскивать мёртвую Боню. Лена закрыла лицо руками, снова начала всхлипывать, когда трое парней, кряхтя, тащили не такую уж и лёгкую шлюху. Грохнула железная дверь, и мы вскоре вернулись обратно, заняв каждый свои поддоны.

— А как понять, что фонит, а что не фонит? — снова начал разговор я.

— Ну, глазами такое, конечно, не увидеть, — выдержав паузу, ответил Андрей. — Лучше всего иметь при себе счётчик Гейгера, это такой прибор…

— Я наркоман, но не идиот же, — прервал объяснения я. — А если нет с собой такого?

— Тогда лучше не прикасаться к еде, которая засыпана пеплом, или белым налётом, похожим на снег.

— Чё им там нормально не жилось? — вставил свои пять копеек Мутный. — Нахуй так жестить вообще?

— Это ты у меня спросил? — удивился парень.

— Не, это я так, — отмахнулся тот, — настроение философское.

— Чего? — усмехнулся я. — Ты хоть знаешь, что это слово обозначает, вообще?

— Иди нахуй, — я тут же был послан товарищем.

— Нам лучше экономить энергию, — внезапно пришло озарение к Андрею. — Аккумуляторы запасные, конечно, есть, но их не хватит на все восемь дней.

— Ну, выключи тогда, — пожал плечами я. — Мне похуй, я и в темноте могу.

Бункер погрузился в непроглядную черноту, а Андрей, чертыхаясь, возвращался на своё место на ощупь. Когда была открыта внешняя дверь, слабый свет всё равно поступал в первый зал, где все мы и обосновалась. Теперь же ему неоткуда было взяться, так как помещение герметично закрыто. Ещё неизвестно на сколько, но если всё так, то хватит ли воздуха на все восемь дней?

Я где-то слышал, что первым признаком нехватки кислорода становится жара. Вроде как в помещении делается, будто в теплице. Ну, такое несложно заметить в комнате, если она полна людей. Например, если отмечать день рождения на кухне. Спустя пару часов там уже невозможно будет находиться, даже если дело происходит зимой и помещение не отапливается.

Пока в бункере держалась промозглая прохлада, а это значит — бояться нечего.

Я лежал на поддонах и размышлял о том, что же теперь будет. Как жить дальше? Сможет ли человечество вновь возродиться? И что делать нам всем?

— Мутный? — толкнул я локтем в бок своего товарища.

— У? — коротко спросил тот.

— Спишь, что ли?

— Не-а, думаю.

— Ты разве умеешь? — не удержался и подколол его я.

— Ты чё хотел? — не повёлся и не стал продолжать тот.

— Чё делать-то будем? Героина нам больше точно никто не продаст.

— Это я что-то как-то не подумал. Да похуй, я тут ещё пару барыг знаю, на первое время затаримся.

— А дальше чё?

— Я тебе блядь Ванга, что ли?

— Хули ты психуешь? Я просто спрашиваю.

— Понятия не имею. Ты сам что предлагаешь? Я в нормальном-то мире жить не умею, а ты меня про такое.

— Вот и я не умею, — вздохнул я и замолчал.

— А почему Гера? — нарушил тишину вопрос Андрея. — И Мутный — тоже странное погоняло.

— Пиздатая погоняла, — огрызнулся последний. — Я замутить могу всё, что душа пожелает. А Гера — фамилия у него такая: Герасимов. Му-му бля, ха-ха-ха.

— Понятно, — произнёс парень, и бункер снова окутала тишина.

— Бля, у меня хуй встал, — непонятно для кого озвучит сей момент Мутный. — Вот нахуя ты Боню пизданул, ща бы она отсосала.

— Бля, Мутный, закрой рот, а? — остановил его я, зная, что сейчас тот начнёт гнать хуйню.

— Ты когда-нибудь трупы ебал? — тут же оправдал мои надежды он.

— Да заткнись ты, сука! — вдруг злобно крикнула Лена. — Слушать даже такое тошно! Ебанат, бля!

— Ха-ха-ха! — залился смехом Мутный, но развивать тему не рискнул.

— А может, там всё нормально? — в очередной раз нарушил тишину я. — Вдруг не было никакого ядерного взрыва? Может, нас просто всех приглючило?

— Мы не употребляем, — тут же отозвался Андрей, — и ощущали тоже самое, что и вы.

— А что я ощутил? — приподнялся на локтях я и уставился в темноту. — Ну земля дрожала и чё, взрыва я никакого не слышал.

— Грохот был несколько раз, — возразила Лена.

— Почему-то этот грохот на гром больше походил, — присоединился Мутный. — Мне вот тоже с трудом верится, что правительство на такое пойдёт.

— Об этом уже давно разговоры шли, — вновь подал голос Андрей. — Просто вы невнимательно слушали. Сокращение населения Земли — вам эти слова ничего не говорят?

— Ой, да слышал я про эту хуету, — прокомментировал Мутный. — Кончай свои телеги по ушам катать. Может, посмотрим что там?

— Нет, — тут же возразил парень. — Ждём восемь дней. Если там всё нормально, то вы всё равно ничего не теряете.

— Ну, в общем да, — согласился тот. — Да похуй, короче, я спать.

— Наконец-то, — чуть слышно прошептала Лена.

Странно, но я почти не раздражал её, в отличие от Мутного, тот бесил девушку одним своим видом, ну а уж если рот открывал, так вообще полный абзац. Однако выбора у неё нет — придётся сидеть с нами, отбросами, ещё семь с половиной дней. А затем пусть валят нахуй со своим Андреем.

Примерно тоже самое сейчас творилось в голове у Лены, которая думала про Андрея. Как только бункер откроется, она обязательно попросит его бросить этих наркоманов.

Он, конечно, хороший парень, может начать испытывать к ним жалость, но с такими придурками только неприятности собирать. Что теперь ждёт их впереди?

Родители отказались прислушиваться к молодому человеку, посчитали все его слова выдумкой. Мама так и сказала: «Он совсем с катушек слетел со своими подземельями».

Девушка хлюпнула носом, поняв, что, возможно, больше не увидит своих родителей. От этих мыслей ей стало холодно и одиноко, и она ещё сильнее прижалась к Андрею, подсознательно ища в нём защиту.

Тот глубоко вздохнул и обнял её.

Тишина стала давящей. Словно люди, запертые в бетонной коробке на территории бывшего приборного завода, ощутили всю толщину грунта и строительных конструкций над собой.

Больше всего пугала неизвестность. Даже я, что привык жить одним днём, вдруг задумался о будущем.

Жизнь в замкнутом пространстве, без окон, дверей, растворяет понятие «Время». Фонари включались только для того, чтобы мы с Мутным могли уколоться и чтобы поесть, ну, само собой, добраться до туалета, который организовали в самом дальнем закутке. Двери туда, конечно, не было, но зато обнаружилась большая яма, которая осталась после демонтажа какого-то оборудования. Так что запах хоть и был, но не такой яркий, как если бы мы испражнялись в общей комнате.

Жрать готовили на походной газовой плитке, которую вместе с двумя баллонами пропана притащил с собой Андрей.

Еда закончилась на пятый день, воды тоже почти не осталось. Две канистры по двадцать литров, что припёрли диггеры, стояли пустые. Осталась только початая пятилитровая баклашка, вот и все запасы.

Возможно, если бы они с Леной заперлись здесь только вдвоём, как и планировали с самого начала, то им бы хватило всего этого надолго. Но два наркомана, на которых они ну никак не рассчитывали, поглощали воду огромными количествами. Да и от еды мы ни разу не отказались.

Вновь начали подниматься вопросы о возможности покинуть бункер. Уж чего-чего, а вот страдать мы с Мутным ну никак не были готовы. Дело даже едва не дошло до конфликта, когда Мутный плюнул на все предупреждения и собирался самостоятельно открыть дверь. Драка продлилась недолго — ему хватило одного короткого хука в челюсть, чтобы рухнуть на пол.

После этого Андрей повернулся ко мне и поинтересовался: «Тебе тоже выйти?» На что я выставил руки вперёд и, коверкая язык, ответил с кавказским акцентом: «Нет, спасибо, я пешком постою».

Однако время шло, еды и воды не прибавлялось, и наконец уже Лена начала изводить своего парня вопросами. Вскоре ему всё же пришлось поддаться на уговоры и к концу шестого дня мы дружной компанией отправились к двери, ведущей на улицу.

— Ты уверен, что туда можно выходить? — тут же сменил пластинку Мутный. — А если мы все подохнем?

— Бля, ты определись уже, надо или не надо? — переспросил Андрей, взявшись за вороток.

— Да по хуй, — отмахнулся Гера. — Открывай уже.

Андрей коротко кивнул, натянул на лицо противогаз и заработал трещоткой. С каждым разом движения становились всё натужнее и тяжелее.

— Бля, не открывается что-то? — неуверенно пробормотал он из-под резины.

— Ебануться! — сразу же подхватил я. — А я тебе сразу об этом варианте говорил. Хули, теперь сдохнем все здесь от жажды и голода.

— Да я лучше передозну, — ухмыльнулся Мутный. — Так хотя бы в кайф.

— Базаришь, — показал большой палец вверх я.

— Да что же вы конченые такие? — в очередной раз возмутилась Лена. — Помогите же ему.

Я почему-то послушался, пожал плечами и взялся помогать давить на рычаг, вскоре, ещё немного повыёбывавшись, присоединился и Мутный. Стоило всем сразу навалиться на вороток, как раздался резкий хлопок, и мы всей кучей повалились на пол.

— Пиздец? — уточнил Мутный. — Сломали окончательно?

— Нет, — сразу попробовал поработать трещоткой Андрей. — Вон, смотри, дверь немного отошла.

И точно, присмотревшись, мы увидели тусклый луч света, который пробивался снаружи. Настроение от этого немного улучшилось, вот только мы и понятия не имели, что ждёт нашу компанию впереди.

Дверь открылась достаточно для того, чтобы все смогли протиснуться и выйти наружу. Заранее нацепив противогазы, мы вчетвером стояли на пустыре, который раньше являлся разгрузочной площадкой приборного завода, и смотрели в серое небо.

Было совсем непонятно: день сейчас или вечер? Что это на небесах: дождевые тучи или пыль, которую подняли в небо ядерные взрывы? Мы пока не знали даже самого важного ответа на вопрос: а были вообще эти взрывы, или всё, что с нами случилось, лишь плод больной фантазии Андрея, и мы зря торчали запертыми в этом проклятом бункере?

Но меня, в отличие от всех остальных, волновал ещё один, очень странный вопрос. Что это такое разлито в воздухе вокруг? И кажется, что кроме меня, это не́что больше никто не видит.