Военный и промышленный шпионаж. Двенадцать лет службы в разведке

Макс Ронге, 1930

Мемуары Макса Ронге, австрийского офицера, последнего руководителя разведывательного управления Генерального штаба австро-венгерской армии, профессионального разведчика высокого класса, представляют собой уникальный труд по истории международного шпионажа. Используя огромный фактический материал, автор объясняет цели и задачи шпионажа, знакомит с теорией и практикой шпионской диверсионной деятельности разведывательных органов, раскрывает их структуру и технологию повседневной службы. Наряду с описанием и анализом военных и политических событий Ронге представляет наиболее яркие эпизоды работы австрийской контрразведки, такие как разоблачение Велькерлинга, Редля и многие другие. Карты, схемы и фотоматериалы дополняют и поясняют повествование.

Передышка. Профессиональный шпион Бартман. Ветераны разведки. Глухонемой разведчик

В разразившемся аннексионном кризисе Италия и Россия отчетливо увидели необходимость того, что для осуществления своих далекоидущих завоевательных планов им следует лучше вооружиться. Италия, в частности, наряду с введением двухлетней действительной военной службы занялась в 1910 году развитием своей армии и строительством укреплений, уделив внимание развертыванию кадров мобильной милиции таким образом, чтобы обеспечить лучшую боевую способность второго эшелона.

В то же время значительно увеличила численность своей армии и Россия, отойдя от практики концентрации войск на своих западных границах, что благодаря созданию на французские деньги развитой железнодорожной сети уже не требовалось. Взамен этого в районе Волги русские создали «центральную армию» в составе восьми корпусов, которые в случае возникновения любых возможных военных конфликтов были всегда под рукой.

В связи с этим полковник Август Урбанский фон Остримец, назначенный в октябре 1909 года начальником «Эвиденцбюро», начал постоянно хлопотать об увеличении ежегодных дотаций на содержание разведывательной службы.

Большую поддержку мы нашли со стороны развернутых с некоторого времени в Тироле и Каринтии для обеспечения службы пограничной безопасности частей ландвера, при штабах которых возникли хорошо работавшие разведывательные пункты. Кроме того, еще в 1908 году удалось ликвидировать совершенно ненормальное положение, наблюдавшееся в работе почты, когда вся военная корреспонденция из Южного Тироля в прибрежные области — Далмацию, Боснию и Герцеговину шла через Италию.

К сожалению, оставляло желать лучшего наблюдение за приезжающими на австрийскую территорию итальянскими офицерами. Дело заключалось в том, что по дипломатической линии нас извещали об их прибытии лишь только тогда, когда они уже покидали пределы нашей страны. Но мы были не настолько слепы, как это изображал в своих «сенсационных разоблачениях» некий Анжело Гатти в газете «Корриере делла сера», описывая разведывательную деятельность капитана Ойгена де Росси. О том, что этот капитан присутствовал в числе других в разведывательных целях на маневрах кайзеровской армии в Каринтии, было нам известно. Знали мы и о том, что впоследствии он должен был завербовать агентов в Галиции и у дунайских мостов, которые в случае начала войны необходимо было преодолеть семи галицинским кавалеристским дивизиям при их выдвижении на юго-запад, поскольку существовало опасение насчет заблаговременного наступления кавалерии через Изонцо на Пьяве^[52].

Гатти хвастался, что ему удалось великолепно справиться с этой задачей. Но так ли было на самом деле, проверить, естественно, не представлялось возможным. Примечательным в этой связи является тот факт, что весной 1915 года эти агенты не оказали итальянскому Генеральному штабу никакой помощи, оставив его на произвол судьбы. И я не знаю, виноват ли в этом Шлойма Розенблат из польского города Жешува или Бенно Шефер из Черновиц.

В любом случае содержание донесений капитана Ойгена де Росси было нам известно. Одно из них, приходящееся на конец 1909 года, в частности, заканчивалось словами: «Оборудованные в инженерном отношении склады возле Кракова, Лемберга и Перемышля находятся в состоянии явного запустения. На них нет даже охраны, но такое положение, по-видимому, объясняется обильно выпавшим снегом». Эти сообщения, составленные на основании сведений сарафанного радио, казались нам тогда не столько тревожными, сколько смешными.

Старательно составленные донесения итальянского консула Сабетты, отправлявшиеся им из Зары^[53] в Рим, могли принести больше неприятностей. Однако о содержании его военных донесений мы были постоянно осведомлены.

Результаты расследования нападения на кассу «Кооперативного банка» в Триенте, произошедшего в конце августа 1909 года, привели к разоблачению одного весьма опасного итальянского шпиона. Взломщик с самого начала повел себя не особенно хитро, так как сразу оказался среди трех подозрительных лиц. Да иного, видимо, и быть не могло, поскольку преступником оказался служащий банка и известный ирредентист Иосиф Кольпи.

При обыске его жилища наряду со стилетом, шпагой, взрывчатыми веществами и богатым набором инструментов для взлома были обнаружены сотни фотографий военных объектов, таблицы с армейскими данными, а также письма, адресованные на уже знакомый нам условный адрес «Аливерти» и начальнику итальянской разведслужбы полковнику Негри. За шесть лет шпионской деятельности Кольпи явно потерял бдительность.

Через несколько дней после ареста Кольпи монах Марко Мориццо вернул обратно в банк украденные 350 000 крон, являвшиеся, как позднее хотел уверить Кольпи, «принудительным займом для национального дела». Этот монах сообщил, что деньги были ему переданы от имени одного иностранного священника, назвать которого ему не позволяла обязанность соблюдать тайну исповеди. Но имя этого человека мы установили и сами.

После ареста мать и сестра Кольпи, которые вначале все отрицали, признались, что о том, где хранились украденные деньги, узнали из спрятанной в грязном белье Кольпи записки. После этого женщины поторопились передать их профессору семинарии дону Пецци с тем, чтобы тот отправил их дальше.

«Друзей» Кольпи, образовавших разветвленную шпионскую сеть, в скором времени разыскали. Всего их оказалось пятнадцать человек, за которых ирредентистский депутат Аванчини, являвшийся, как это выяснилось в ходе войны, шпионом на итальянской службе, хлопотал перед министром юстиции. В результате состоявшийся в Триенте суд вынес в высшей степени мягкий приговор — Кольпи сохранил даже возможность продолжать обмениваться корреспонденцией с полковником Негри. Военный надзор за осужденными тоже ничего не дал, и поэтому всю компанию шпионов пришлось перевести в Вену, где их передали в руки советника земельного суда доктора Шауппа. Для уточнения деталей дела, необходимых для судебного разбирательства, я отправился вместе с ним в Триент, где осмотрел укрепления Секстена, игравшие для предстоявшего процесса большую роль.

После осуждения Кольпи за ограбление кассы на шесть лет каторжной тюрьмы состоялся процесс о шпионаже, в котором я принимал участие в качестве эксперта. Поскольку обвинение в государственной измене было недостаточно обосновано, то из-за опасения того, что присяжные его не поддержат, от него пришлось отказаться.

Между тем процессы, наблюдавшиеся в Сербии, вынудили в феврале 1910 года, несмотря на опасность возникновения столь ненавистных для графа Эренталя «серьезных дипломатических осложнений», вновь усилить работу разведывательной службы. Непосредственной причиной для активизации нашей работы послужил арест в Сербии проводившего рекогносцировку обер-лейтенанта Раяковича, которого удалось освободить лишь через большой отрезок времени, и то за взятку в несколько тысяч динаров некоторым высшим сербским чиновникам.

Так как для подготовки агентов для действий в случае начала войны была введена практика их отправки на маневры армий соседних государств, а выделение дополнительных средств на осуществление разведки в отношении Италии и Сербии не предусматривалось, то расходы на ведение работы против России опять оказывались более чем скромными. Впрочем, в этом вопросе до некоторой степени пришла на помощь Германия. При начальнике германской разведки полковнике Брозе и сменившем его майоре Вильгельме Гейе связь немецкого разведывательного ведомства с нами стала еще более тесной. Я несколько раз побывал в Берлине, а майор Гейе в ноябре 1910 года посетил Вену, в результате чего общие подходы в ведении разведывательной работы были изложены в меморандуме «Об организации разведдеятельности совместно с Германией».

К сожалению, успехи агентов, завербованных «Эвиденцбюро» для ведения разведки в России, порадовать не могли. Только один из них показал хорошие результаты, прислав снимки важных объектов на железной дороге и других магистралях. А вот работа разведывательного поста в Лемберге, развернутая инициативным гауптманом Генерального штаба фон Ишковским, приносила отличные плоды. Кроме того, неплохо проявили себя и находившиеся в России консульства, которые во время аннексионного кризиса в условиях сильно обострившейся обстановки внимательно отслеживали происходившие там процессы с военной точки зрения.

Благодаря усилиям гауптмана Ишковского удалось также привлечь к разведывательной работе против России некоторых членов Польской социалистической партии, в чем был приобретен настолько хороший опыт, что в конце 1910 года моральные препоны отпали и партия сама стала предлагать нам кандидатов для агентурной антироссийской деятельности. Однако до юридического оформления подобных отношений дело не дошло.

В самой же Австро-Венгрии возросшая активность шпионской деятельности во время аннексионного кризиса в 1910 году привела к невиданному ранее росту числа обвинительных приговоров. Вновь возобновил свою деятельность и профессиональный шпион Бартман. После отбытия своего первого наказания он снова был осужден на три с половиной года тюрьмы за попытку шантажировать тогдашнего начальника Генерального штаба фельдцейхмейстера Фридриха фон Бека^[54], которому он прислал соответствующее письмо. Затем Бартман объявился во французском Генеральном штабе с предложением внедрить новый способ прерывания работы телеграфных линий связи, после чего вместе со своим другом Реннером оказался в Ницце для получения в находившемся там французском разведывательном пункте задания по работе против Германии и Австро-Венгрии. Во время маневров немецких войск в Силезии Бартман неосмотрительно приблизился к майору Брозе из разведывательного отдела Шб и был арестован, но по какому-то недоразумению оправдан имперским судом в Лейпциге.

Тогда в Горице^[55] он сбрил себе бороду, подстриг усы и, изменив внешность, объявился в Риме у французского военного атташе под видом итальянского агента, работающего против Австро-Венгрии, где предложил «секретную карманную книжку австро-венгерского Генштаба». За книжицу, открыто продававшуюся в Вене, на титульном листе которой он сварганил оттиск: «Для строго секретного использования, господину…», этот проходимец выманил у француза 1200 лир.

После этого Бартман бросил притворяться почтенным мыловаром, облик которого служил ему прикрытием, и под видом туриста занялся изучением итальянских укреплений возле Венеции. В результате на свет появилась памятная записка под названием «Оборона», где описывались разные диковинки, якобы изобретенные одним итальянским капитаном. В частности, им был изображен «форт будущего», который на поверку в дальнейшем оказался австрийским изобретением.

С этой памятной запиской Бартман явился к нашему военному атташе в Риме и начал вести переговоры о ее продаже, во время которых явно старался выведать секреты наших военных приготовлений, надеясь узнать об этом из неосторожно оброненных слов. В общем, он превратился в настоящего афериста, подвизающегося на поприще шпионажа, использующего реальные навыки шпиона, приобретенные в начале своей деятельности. Потерпев неудачу, Бартман отправился в Истрию^[56]

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

52

Пьяве — река в Северной Италии.

53

Зара, или Цара, Задр, — главный город королевства Далмация, вассального государства, существовавшего с 1815 по 1918 г. под властью Габсбургской монархии. Ныне Задар в Хорватии.

54

Имеется в виду фон Бек-Ржиковский Фридрих (1830–1920) — начальник Генерального штаба вооруженных сил Австро-Венгрии в 1881–1906 гг.

55

Имеется в виду княжеское графство Горица и Градишка в составе Австрии, существовавшее на приграничных территориях современных Словении и Италии.

56

Истрия — название полуострова в Адриатическом море в северной части Хорватии.