Виски для пиарщицы

Маргарита Воронцова, 2017

Устраиваясь на работу в холдинг, Маргарита не подозревала, что будет так трудно. Сколько же здесь мужчин! Яркая внешность Маргариты становится источником проблем, а открытый характер и доверчивость загоняют её в ловушку. Похоже, на девушку началась настоящая охота… Это вторая книга из цикла «Крепкие напитки», она является продолжением романа "Мартини для горничной".

Глава 2

Драгоценное время утекало — на одном из перекрёстков из-за аварии образовалась большая пробка. Я нервно барабанила пальцами по рулю. Мы медленно подползали к месту ДТП. Автомобили, огибая разбитые машины, беспорядочно толпились, как стадо овец… Наконец проскочили. Я с удовольствием вдавила поглубже педаль газа.

— Как тебе Елизавета?

— Ревную! — искренне призналась я.

— Ревнуешь? — удивился Виктор. — Вроде бы, я не давал повода.

— А я не о тебе. Я «Армаду» ревную к новому сотруднику… Столько лет я занималась там рекламой и пиаром. Обидно, что эта Елизавета будет теперь везде лезть своими пухлыми ручками. А если напортачит? Кстати, День города прошёл, а мы… нет, вы не приняли в нём участия! Хотя жилые комплексы, построенные «Армадой» — неотъемлемая и прекрасная часть городского облика. Отличный информационный повод, чтобы напомнить о себе во всех СМИ.

— Сама виновата! Зачем уволилась?

Я отвернулась от Виктора и сделала вид, что пристально слежу за «маршруткой», нахально вытесняющей меня с полосы.

— Алло, Маргарита Андреевна, я с вами разговариваю! Не надо игнорировать шефа.

— Ах, простите, Виктор Николаевич, немного отвлеклась. А что вы спросили?

— Что у вас произошло с генеральным? Он молчит, ты молчишь. Партизаны. Правды ни от кого не добьёшься. Как ты могла уволиться?

— Я не увольнялась. Михаил Иванович сам меня уволил, — нехотя призналась я.

— Не может быть! Генеральный не идиот, чтобы избавляться от таких специалистов.

— Меня подставила Василиса. Не знаю, что с ней случилось. Говорит, бес попутал. Подсунула мне пачку документов, а среди них — две липовых платёжки на двести пятьдесят тысяч рублей. А я на автомате их подмахнула.

— Подмахнула? Даже не прочитав?!

— Прочитала, конечно. Телевизионная реклама — о’кей, реклама на билбордах — тоже о’кей. Всё как обычно. Я каждый месяц такие документы подписывала на протяжении шести лет. Ты ведь тоже не проверяешь на детекторе купюр каждую пятитысячную? Василиса подкопила бумажек и выдала мне их пачкой. Кто же знал, что у неё от жадности крыша съедет? Михаил Иванович решил, что мы эти деньги на двоих поделили. Немножко ругался матом, — я сокрушённо вздохнула.

Да уж, немножко! О, как он ругался! До сих пор мороз по коже.

— Ужасная история, — Виктор покачал головой.

— Но Василиса, к счастью, призналась, что к её авантюре я не имею отношения.

— Так зачем же ты уволилась?

— Я не увольнялась! Василиса во всём призналась уже после того, как Михаил Иванович нас с треском выставил за дверь. А он своё слово обратно не берёт.

— Сильно бушевал?

— Ну-у… Да.

— Бедная моя девочка, — Виктор протянул руку и погладил меня по голове. — Попала же ты в историю! А почему раньше не призналась? Я целый месяц недоумевал… Да-а, генеральный, наверное, вам устроил. В гневе он страшен, я уже видел. А так — отличный мужик. Только импульсивный.

— Поэтому не хотела ничего тебе рассказывать, чтобы не портить твои отношения с Михаилом Ивановичем.

— Давай я с ним поговорю, и ты вернёшься!

— О, нет. Не надо за меня просить, это унизительно. Проехали и забыли. Я вот-вот найду себе другое тёплое местечко.

Враньё. За целый месяц так ничего приличного и не нашла. Предложений хватает, но всё не то. А вернуться в «Армаду» тоже не смогу. При воспоминании о страшной сцене в кабинете директора становится тошно. Как же он орал, какими ужасными словами обзывал!

— А обо мне ты подумала? — возмутился Виктор. — С кем мне работать? С этой клушей Елизаветой?

— Вовсе она не клуша! Очень симпатичная девушка, — тут же возразила я.

Честно говоря, Елизавета сразу мне понравилась. Особенно понравились её пухлые щёчки и толстый живот, мягкой булкой нависающей над поясом юбки. Пришлась по душе её безразмерная кофта и лодочки без каблуков. Правда, не очень понравились глаза — глубокие, карие, и волосы — каштановые, густые, блестящие. Зато несколько розовых прыщиков, замазанных тональником, меня просто очаровали! Надеюсь, от десятичасового рабочего дня и перекусов на офисной кухне (кофе, шоколадки, пончики с лимонной помадкой) эти мелкие прыщики начнут размножаться так же быстро, как кролики.

Вот какая я добрая!

А что делать? Эта девушка теперь будет работать вместе с Виктором. Почему-то не хочется, чтобы любимого окружали сплошь голливудские дивы.

— Елизавета — варёная клуша. Я же с ней разговаривал. Хотел зарубить и её кандидатуру тоже, но генеральный на меня наехал. Надул обиженно губки, сказал — знаешь, Витя, тебя только Маргарита устроит. Да, он угадал. Тем не менее, от Елизаветы отвертеться не удалось. Директор взял её по знакомству — у девушки влиятельные родители, они попросили пристроить дочку… Риточка, а ты не могла бы ввести её в курс дела? — вдруг жалобно попросил Виктор.

— Вот ещё! — фыркнула я. — Меня уволили, а я буду с ней нянчиться?

— Пожалуйста, малышка. Ты же рекламный гений. А она абсолютно не догоняет. Нет, конечно, в качестве исполнительной девочки на побегушках её можно использовать, так же, как и наших парней. Но генерировать идеи, выстраивать концепцию, творить, придумывать, как это делала ты, она, конечно, не сможет. Пожалуйста, солнышко, хоть немного объясни ей? Дай контакты, с кем ты работала на радио, телевидении, где заказывала наружную рекламу.

— А что я буду за это иметь?

— Шикарную компенсацию, — сразу же пообещал Виктор. — Я даже готов выдать аванс натурой. Прямо сейчас, только доедем до дома.

— Натурой? Звучит заманчиво!

— Вот! Соглашайся! Я буду стараться изо всех сил, чтобы ты не осталась разочарована. На всё пойду, лишь бы закрыть брешь в отделе маркетинга и рекламы. Если ты немного поднатаскаешь эту красавицу, мне будет работать гораздо проще.

— Прямо сейчас ничего не обещаю, — вредно заявила я. — Отвечу после того, как получу аванс.

***

За шесть часов мы испробовали все виды секса. Выяснили, что он может быть диким, нежным, необузданным, томным, быстрым, долгим, варварским, изысканным… Отличные физические данные Виктора и десять лет, отданных мною художественной гимнастике, позволяли нам творить самые невероятные вещи.

Всё это было прекрасно, бесподобно и освящено законами природы. Мы выстрадали в разлуке право делать всё, что угодно, и всецело принадлежать друг другу. Мы снова убедились в том, что созданы друг для друга. У меня на глазах наворачивались слёзы нежности, а сердце пыталось разнести грудную клетку — оно там не помещалось. Мне казалось, сейчас оно взорвётся от любви, и во все стороны полетят осколки рёбер.

— Предлагаю завести персональный порноканал. Будем выкладывать видео. Денежек заработаем! — задыхаясь сказал Витя на шестом часу марафона.

Он выглядел так, словно по нему пробежало стадо мамонтов. По лицу и груди струился пот, щёки горели, волосы прилипли ко лбу. А у меня опухли губы, и я вся превратилась в комок нервов, в одну сплошную эрогенную зону.

— Отличная идея! — обессиленно выдохнула я и вдруг судорожно всхлипнула.

— Ты что? — испугался Витя. — Плакать собралась? Если карьера порнозвезды тебя не прельщает — забудь! Я же пошутил! Только не плачь…

— Это от любви… Я так тебя люблю!

— Милая…

Потом мы валялись на кровати, не в силах пошевелиться и доползти до телефона, чтобы заказать еду.

— Прошу тебя, иди, — простонала я из подушек. — Ты мужчина, ты должен. Накорми свою женщину. Возьми телефон и закажи стейк. В том кафе, как в прошлый раз. Большой сочный стейк размером с Гренландию. Иначе я сейчас умру от голода.

— Я должен, — повторил Виктор и накрыл лицо подушкой. — О-о-о, мои ноги… Да блин! Сейчас.

Но мы так и не смогли выбраться из постели — уснули, отключились. Я проснулась первой и некоторое время смотрела на четкий профиль моего спящего воина, тихо умирая от любви. Мысль о том, что скоро мы опять расстанемся, была невыносима.

Не хочу!

***

— Сколько времени потратили впустую, — вздохнул Виктор, посмотрев на часы. — Уже десять. Как же мы так вырубились?

— И поесть не заказали.

— И даже не потанцевали… Танцевать-то будем, малышка? Румба, бачата, танго — что выбираешь?

— Ты издеваешься, да?

Мы сидели рядышком на краю кровати. Тяжёлая рука Виктора свисала с моего плеча, я перебирала пальцы, гладила вены. Украдкой посматривала кое-куда… Нет, всё, приплыли, боеготовность нулевая. То, что раньше таило угрозу, было похоже на сталь, окутанную нежнейшим шёлком, и восхищало своей мощью и необузданной энергией, теперь уныло болталось, как насмерть замученный хорёк. Что ж, в принципе, я и сама ощущала себя обессиленной.

И ужасно голодной.

— А поехали в ресторан? — вдруг предложил Виктор. — Ты в состоянии передвигаться? Доползём как-нибудь до такси. Пообщаемся в одетом виде, поедим чего-нибудь вкусного. А ещё мне хочется тобой похвастаться. Пусть все видят, какую обалденную девчонку я отхватил.

— Но у меня наряд… совсем не для ресторана. Тогда сначала заедем ко мне?

— Постой, я же купил тебе платье! — вспомнил Виктор и удивлённо постучал себя кулаком по голове. — Я тормоз! Сейчас!

Он встал с кровати и направился в сторону холла, а я, провожая его взглядом — широкая спина, крепкая попа, длинные ноги — успела пять раз тихо умереть. Счастье, нежность, гордость опутывали меня невесомыми нитями, я барахталась в них и задыхалась от любви.

Я тоже хочу похвастаться Виктором. Мне достался бесподобный мужчина. Он безупречен… Какое у него тело…

— Держи! — Виктор вернулся в спальню и положил мне на колени платье из невесомой ткани.

— Ах!

— Примеришь?

Прохладная ткань соскользнула вниз, приятно задевая грудь, спину, бёдра.

— Потрясающе, — восхитился Виктор. — Всего за две секунды мой пупсик-голыш превратился в роскошную леди. Давай отрежу этикетку. Тебе нравится?

Я рассматривала себя в зеркало. Чёрное платье без рукавов село идеально. Я сразу почему-то подумала, что Виктор — эстет и собственник. Почему он не выбрал какую-нибудь легкомысленную вещичку — на бретелях и с кружевными вставками? Это платье превращало меня в изящную статуэтку из чёрного обсидиана — всё очень строго, закрыто. В нём можно ходить даже на работу.

Которой у меня нет!

— Спасибо! Купил в женевском аэропорту?

— Скоро я стану там любимым клиентом. Требовал выдать мне размер XS, ты же мне кажешься такой малышкой. Но продавщица — кстати, русская — уговорила взять на два размера больше.

— И правильно сделала!

— Я ей показал твоё фото.

— Сколько у тебя моих фото!

— Миллион. Мы с Гришей любуемся, и это нас спасает в минуты уныния. Но давай-ка побыстрее. Выдвигаемся через десять минут.

— Ещё бы найти моё бельё. Ты не видел, куда оно улетело?

Одежду опять разметало взрывной волной, как и в прошлые два раза. Я сразу вспомнила, как мы бегали по раздевалке спорткомплекса, пытаясь отыскать мой лифчик.

— Похоже, это наш фирменный стиль, — констатировал Виктор через несколько минут безуспешных поисков.

— Ты постоянно всё раскидываешь! Сеятель!

— Протестую! Я очень аккуратный паренёк. Просто у тебя особое бельё — ползучее, с повадками гусеницы. Где ты его покупаешь? В следующий раз зайду в Женеве ещё и в отдел нижнего белья. Будет проще сразу всё привезти, чем вскрывать паркет в поисках твоего лифчика.

— Нашла! — радостно закричала я. Кружевной аксессуар почему-то висел на кофе-машине, как чепчик. — Ура! Так, а где колготки?

***

Мы приехали в пафосный ресторан в центре города, где интерьер пугал византийской роскошью, а в сиянии свечей подавали на блюдах морских гадов и всякие изысканные деликатесы. Таксист с улыбкой посматривал на нас в зеркало заднего вида, а мы притаились на сиденье и не шевелились, упиваясь близостью друг друга. Я гладила руку Виктора и каждые две минуты подносила её к губам. А он целовал меня в макушку. За окном мелькали огни ночного города, мелкие капли дождя на стёклах автомобиля вспыхивали, как жёлтые топазы.

Если честно, сейчас я бы согласилась заскочить в какую-нибудь забегаловку и съесть пирожок с капустой — лишь бы побыстрее. Мой дневной рацион составлял чашку кофе с кусочком сыра — так я позавтракала. А Виктор последний раз ел в самолёте.

— Умираю от голода! — хором сказали мы и тут же засмеялись.

Девушка-официантка повела нас в гардеробную комнату.

— Итак, Марго, ты согласна? Проведёшь инструктаж с Елизаветой? Я же хорошо отработал аванс? Нет, ну скажи? Хорошо? Да?

— Да, да, не переживай, — засмеялась я. — Неужели можно в этом сомневаться? Ты был прекрасен… Ладно, уговорил. Займусь Елизаветой, — я вздохнула. — Подготовлю себе достойную смену. Надеюсь, девица не совсем тупая.

— Она вовсе не тупая, — заверил Виктор. — Просто уровень не тот. Но ты хотя бы её подучишь. Отлично! Значит, завтра на работу едем вместе. Думаю, Елизавета не долго пробудет в телецентре. Когда вернётся, ты ею займёшься. А я тем временем поиздеваюсь над маркетологами.

— Нет-нет, в офис не поеду! Не хочу лишний раз попадаться на глаза Михаилу Ивановичу.

Тем более, что скоро мне и так предстоит встретиться с генеральным. Я же решила вернуть полмиллиона, истраченные им на погашение моего кредита. Уже подала заявку в банк, на днях её одобрят, и я получу необходимую сумму — возможно, уже во вторник. В результате Михаил Иванович останется при своих, а я опять буду с кредитом.

Но Виктор ничего этого не знает. Должна ли я всё подробно ему объяснять? Думаю, у него и своих проблем хватает. И вбивать клин в его отношения с генеральным мне тоже не хочется…

Раздевшись в гардеробе, мы направились в зал и сразу же нос к носу столкнулись с другой парой. Я подняла глаза и вздрогнула. Прямо перед нами, перекрывая путь своей широченной фигурой, стоял Михаил Иванович. Генеральный директор «Армады» — собственной персоной. Он буравил меня злым взглядом.