Под каблуком у синего ботинка

Маргарита Южина, 2004

В простом синем ботинке нет ничего зловещего. Но вот если он всякий раз появляется то под подушкой отравленной девушки, то перед глазами другой потенциальной жертвы – тут и до инфаркта недалеко. С летальным исходом. На это и рассчитывали те, кто положил глаз на наследство богатой старухи Агафьи Эдуардовны, владелицы нудистского клуба. Но люди, которые решились укокошить старушку, еще плохо знали монументальную женщину Клавдию Распузон! Именно она взялась за расследование этого пляжного дельца, перво-наперво толкнув собственного мужа Акакия на путь порока – устроив его работать в клуб нудистов…

Глава 3

Свидание в гнезде разврата

На следующий день Клавдия только-только продирала глаза, а Акакий Игоревич уже прыгал козленком с жужжащей электробритвой в руках.

— Клава, где мои новые носки, ты не видела?

— Я их Даниле подарила, ему как раз подошел твой размер. Это же ты сам росточком с пуговицу, а нога-то у тебя, как лыжина. Так ты те, серенькие носочки надень. Я на них заплаточку пришила.

Акакий Игоревич не любил носки с заплаточками. К тому же Клава пришивала их почему-то всегда каким-то горбом, и на пятке потом долго не сходили мозоли. Просто удивительно, почему лак для ногтей жена может покупать по нескольку раз в неделю, а носки мужу только на двадцать третье февраля! А сегодня Акакий наверняка встретится с Любочкой, и ему совсем не хочется на каждом шагу прихрамывать от боли, причиняемой уродливой заплаткой.

— Кака, ты обещал рассказать, куда мы сейчас двинемся, — напомнила Клавдия.

— Вообще-то я и один могу сегодня быстренько смотаться. Даже, я думаю, тебе вовсе и не надо со мной волочиться. Вчера мне рассказали, что Екатерину Белкину частенько видели в клубе «У Агафьи». Так я съезжу.

— В клубе? И ты один поедешь? Ну конечно! Нет уж, если в клуб, то непременно со мной. Как думаешь, в джинсах я буду неплохо выглядеть?

Когда Клавочка напяливает джинсы, на улице останавливается все движение — окружающие, затаив дыхание, с интересом ждут, что джинсовые швы не выдержат натиска Клавдиной плоти. Однако китайцы, видимо, прострачивают свои изделия проволокой, во всяком случае, еще ни разу до конфуза дело не доходило. И все же Акакий Игоревич предпочитал не рисковать.

— Надень лучше легкое платье, в синий цветочек, — предложил он.

Зеленая, восемь находилась в коттеджном поселке. Здесь действительно было много зелени, рядом журчала река и, словно сказочные терема, возвышались новорусские кирпичные замки. Дом восемь был, пожалуй, самым видным — четыре этажа, расписные ворота и длинный сплошной забор, уходящий прямо в реку. У парадного подъезда путь новоявленным детективам преградил мощный швейцар в желтой ливрее.

— Вы к кому? — с сомнением уставился он на Акакия Игоревича.

— Мы… мы, собственно, в клуб, — проблеяла Клавдия, закрывая мужа широкой, как комод, спиной.

— Вы? — отчего-то удивился швейцар. — А вы в курсе, сколько стоит входной билет? Вон, видите, на стене наши расценочки. Если вас все устроит, милости прошу.

Расценочки и в самом деле пугали нулями, да к тому же больше половины пунктов ценника было непонятно. К чему, например, в клубные прайсы было внесено полотенце купальное? Однако Клавдии было просто необходимо найти Белкину. И Акакию Игоревичу тоже. Впрочем, Акакия влекли сюда несколько иные мотивы.

— Не надо на нас смотреть, как на дворняг! Мы вполне платежеспособны! Куда тут у вас платить? — храбро ринулся Акакий Распузон в богатые двери.

Вся прихожая заведения была заставлена цветами, экзотические растения располагались в крупных глиняных горшках, современных кадках и вычурных кашпо. Где-то в тени куста вьющихся роз притулился светленький столик, за которым сидела хорошенькая, как лубочная картинка, девушка. Девушка ласково улыбнулась и сообщила, что клиенты расплачиваются после посещения клуба. Уж так здесь принято. Это добавило гостям энтузиазма, и девушка подвела семейную пару к двери под номером один.

— Ты бы сразу про Белкину-то спросил, — зашипела Клавдия на мужа. — Кто знает, что с нами здесь вытворять начнут.

— Зачем нам сразу раскрывать карты? Лучше присмотримся, узнаем о девице исподтишка, так сказать. А так, что мы предъявим? Где Белкина, которую в парке убили? — здраво рассуждал Акакий.

Дверь вела в раздевалку. Нет, не в гардероб, где оставляют верхнюю одежду, а именно туда, где снимают последние одежки, включая нижнее белье.

— Что это у вас за порядки такие в клубе? — зычно возмущалась Клавдия.

— Если вам угодно, вы можете воспользоваться купальным полотенцем. Я понимаю, в первый раз это несколько непривычно, а вы ведь у нас впервые? — ворковала уже другая девушка.

— Я, конечно, прикроюсь полотенцем, но смотрите, милочка, если что-нибудь из белья пропадет…

— У нас такого еще не случалось.

Клавдия и Акакий, завернутые по самое горло в красивые, яркие полотенца, прошлепали к следующим дверям. Двери распахнулись, и благочестивая супруга задохнулась от негодования — прямо за порогом открывался пляж, и весь песок до самого кирпичного забора был завален совершенно голыми телами. Клавдия машинально прикрыла ладошкой глаза Акакию.

— Кака! Тебе сюда нельзя!

— Да что такое?! — возмутился Акакий. Краем глаза он успел заметить парочку приятных фигурок, и зажмуриваться ему совсем не хотелось. К тому же где-то здесь он надеялся на встречу с Любашей, а если девушка будет в столь откровенном виде, то это совсем хорошо. — Да что ж такое?! Клава! Мы должны вести расследование вдвоем!

— Я понимаю, — тяжело вздохнула супруга, — но боюсь, что для тебя это слишком тяжелая нагрузка. Вспомни, у тебя больные почки! Да и потом, честно тебе скажу, Кака, такой пляж не для тебя. Подумай, здесь не только ты девиц разглядываешь, но и они тебя. А ты давно видел себя раздетым? Вот то-то и оно. Придется мне самой погрузиться в это гнездо разврата.

Девушка, сопровождавшая пару, обиженно заморгала длиннющими ресницами:

— Почему гнездо? А куда вы, собственно, собирались?

— Нам нужен клуб «У Агафьи», а здесь — натуральный вертеп, — кряхтела Клавдия, выталкивая за двери упиравшегося мужа.

— Это и есть «У Агафьи». Клуб нудистов. Что тут необычного? — пожала плечами девчонка. — Так вы идете на пляж?

— Да-да, я иду, а вот этого извращенца вытолкайте, пожалуйста, в раздевалку, — быстренько проговорила Клавдия и шагнула на теплый песок.

Акакий был раздосадован до слез. «Завтра же с утра убегу на пляж, посмотрим, чьи почки крепче», — мстительно думал он, натягивая осточертевшие носки с заплатками. Выскользнув из раздевалки, Акакий Игоревич решил обследовать сие заведение. Все же интересно, в городе, оказывается, процветает такой замечательный нудистский клуб, а он о нем даже ничего не слышал. А пляж-то, видимо, пользуется большой популярностью. Вон сколько голых посетителей на желтеньком песочке нежилось. Да и покойную Белкину здесь частенько встречали… Так, может, ее гибель именно с клубом и связана? А что, вполне подходящее начало для преступления: девчонка тайком от мужа бегает к нудистам, тот узнает и убивает ее из ревности. Очень правдивая версия. Или, может, так: Белкина пленила кого-нибудь обнаженной натурой, а жена этого пленника подкараулила и пришибла красавицу. Тоже годится. Выстраивая версии одна страшнее другой, Акакий Игоревич на цыпочках продвигался по этажу. Двери, двери, кабинеты, комнатки, цветы… Изредка навстречу ему неизвестно откуда выныривали хорошенькие девочки в голубеньких коротких халатиках и улыбались оскалом роботов. Акакий Игоревич устал бродить по коридорам, выискивая неизвестно кого, и вышел на лоджию. Глупый страус! Что ж он раньше этого не сделал, а все время прятал глаза черт знает куда?! Весь закрытый пляж был перед ним как на ладони. Лоджия была достаточно большой, но все пространство здесь занимала пышная растительность, что в данном случае было очень удобно. Акакий присел под раскидистым кустом, ему не хотелось, чтобы кто-то застал его за таким постыдным занятием, как подглядывание, и замер от восторга. Какие тела! Нет, какие тела… О, боже! А эта гора в полотенце, конечно же, его Клава! Да уж, у всех жены, как тростиночки, зато у него, как баобаб!

— Алло, ну ты как? — раздался неожиданно близко чей-то голос. Вероятно, кто-то также решился уединиться. Акакий весь сжался и перестал дышать. — …А я еще нет… ну не могу я, это же чистое убийство… Нет, в том-то и дело, что… но она даже не оставила никому свое состояние… знаю, что тянуть опасно, но… хорошо, я потом перезвоню.

Какая-то девица тихо, но решительно убеждала в чем-то неизвестного собеседника по сотовому. Из их разговора было ясно, что речь шла о делах не совсем праведных. Акакий Игоревич чуть не задохнулся, удерживая дыхание, и когда девушка зацокала каблучками от лоджии, он шумно задышал, словно русская борзая, преследующая дичь. Как следует разглядеть говорившую было уже невозможно, виднелась только ее спина и волосы, стянутые янтарной заколкой. Пересидев еще минут десять, Акакий выполз из своего укрытия и потихоньку прокрался в холл.

— Ой, а вы здесь? — окликнул его мелодичный голосок, едва он расположился на кожаном диванчике.

Господи! Это была Любочка! Сегодня девушка была в прозрачной кофточке и длинной юбке. Юбочка была на пуговицах, и почти все они были расстегнуты…

— Вы не пошли на пляж? — играла она глазками.

Акакий Игоревич вальяжно расселся под пальмой и напустил на себя эдакую легкую грусть.

— Нет, я, видите ли, люблю оставаться чуточку загадочным. И вообще, меня привели в этот клуб дела, вы же знаете.

— Ах, ужасно люблю таинственных мужчин! — пискнула девица и уселась напротив. При этом юбка буквально развалилась на две половины, оставляя взору оголенные до корней конечности. — Вы же, кажется, приехали сюда искать Катерину?

— Конечно. Я уж и не надеюсь ее встретить, но хотел бы поговорить с кем-нибудь, кто мог бы рассказать мне про нее.

— А почему же не надеетесь? — кокетливо выспрашивала Люба.

— Ну… — засмущался Акакий. — Катенька наверняка на пляже обитает, я по таким развлечениям не ходок.

Любочка фыркнула и заиграла плечиками.

— Ну почему же обязательно на пляже. Она здесь горничной работает.

Акакия подбросило:

— Горничной? А…

«А моя-то дура битый час на пляже телесами трясет!»

— Конечно. Да вы сходите к Агафье Эдуардовне, она про своих работниц всю подноготную знает. Сама их подбирала. Она на втором этаже.

Акакий вскочил будто суслик и неожиданно припал к розовой щечке Любочки.

— Спасибо, вы мне так помогли… так помогли…

— Я понимаю, сейчас у вас нет времени, но когда вы будете чуточку посвободнее, вы мне можете позвонить, — промурлыкала обаяшка и вытянула из глубины огромного декольте визитку, сделанную собственной ручкой.

— Я непременно позвоню… Вот… прямо возьму и звякну! — пообещал Акакий Игоревич и спотыкаясь понесся на второй этаж.

Нудистский пляж, странный телефонный разговор, манящая Люба, все это обрушилось за какой-то час на лысую голову Акакия Игоревича, словно поток воды. Такое обилие новостей просто огорошило. Он понимал, что надо остановиться и все обдумать, но какой-то внутренний голос нашептывал, что нельзя терять времени, действовать надо быстро и осторожно.

— Скажите, как мне найти Агафью Эдуардовну? — обратился он к одной из девушек в форменном халатике.

— Вон, видите, та дверь. Только Агафья Эдуардовна не любит, когда ее тревожат, — подарила девица Акакию самую нежную улыбку. — У вас к ней серьезное дело?

— Еще какое! Я не знаю, где найти мужской туалет, — брякнул Акакий первое, что пришло на ум, и пока изумленная девчонка беззвучно открывала рот, он уже влетал в кабинет хозяйки.

Агафья Эдуардовна ввела Акакия в окончательный ступор. Судя по характеру бизнеса и сверхновомодному помещению, это должна была быть молодая женщина, пышущая невостребованным здоровьем и богатой фантазией. А здесь оказалась сухонькая старушка, убеленная благородной сединой. Хотя старушкой эту даму назвать язык не поворачивался. На тренажере крутила педали дама в лимонной футболке и в коротеньких белоснежных шортах. Немного портили картину такие же белые кроссовки: на тощеньких загорелых ножках мадам они смотрелись точно утюги «Юнит». Акакий Игоревич постарался лихо, по-молодецки, проскочить в дверь, но неловко запнулся о высокий порожек и припал к светло-кремовому ковру губами. Увидев ввалившегося Акакия, старушка изумленно приподняла подрисованную бровь.

— Давненько ко мне вот так мужчины не торопились, — ухмыльнулась она, не переставая работать ногами. — Ну довольно землю-то целовать, поднимайтесь. Вы, мальчик мой, откуда свалились?

Акакий попытался с достоинством подняться, поправил галстук и, крякнув, возвестил:

— Я, знаете ли, из газеты. Да. Из «Сельской молодежи».

— Я сразу поняла, что вы из села, вас земля притягивает. А что, на селе помоложе уже никого не осталось? Или остальные на сенокосе? И что же вы хотите?

— Я хотел бы, так сказать, побеседовать… Взять интервью, если можно. Меня особенно интересуют кадры. Вот вы всех знаете, кто у вас работает?

Агафья Эдуардовна слезла с тренажера и уселась за огромный, как танцплощадка, стол.

— Садитесь, господин селянин, — пригласила она и совершенно серьезно вгляделась в Акакия. Под ее пристальным взглядом у мужчины по позвоночнику пробежались мурашки, а лысина покрылась багровым румянцем. — А теперь скажите мне серьезно, что вы хотите? Не думаете же вы, что я поверю в эту чушь с газетой.

— Думаю… Хотя нет… — стушевался незадачливый гость и вдруг выложил напрямую: — Я пришел узнать у вас все про вашу бывшую работницу, про Екатерину Белкину. Мне это очень нужно, только я не могу вам всего рассказать. У меня очень тайная миссия.

Старушка хмыкнула и, спохватившись, уважительно покачала головой.

— А позвольте спросить, почему вы Белкину называете бывшей работницей? Я ее еще не увольняла, — поинтересовалась Агафья Эдуардовна.

Акакий Игоревич сгреб брови домиком и печально сообщил:

— Мне очень тяжело вам говорить, но… но она погибла. Девушка готовилась стать матерью, но ее дитя так и не увидит солнца… Она погибла.

— Когда это она умудрилась? Неужели опять сбежала с работы? Что хотят, то и делают, никакой дисциплины! Сегодня же ее уволю! Ах, простите, вы говорите, она погибла?

Акакий понимающе положил свою руку на руку Агафьи Эдуардовны и замогильным голосом принялся успокаивать:

— Не надо переживать, все там будем, кто-то раньше…

— Что вы в меня вцепились, батенька? Дайте же я напишу приказ о принятии на работу новой горничной. А что, кстати, с ней стряслось?

— Наши органы работают над этим вопросом. Я же вам ничего не могу сказать конкретного, у меня очень тайная миссия.

— Да я уже слышала, — выдернула у него руку женщина и тут же заговорила по внутреннему телефону: — Танечка, мне сообщили, что Катя Белкина погибла, созвонись с ритуальными услугами, надо проститься с девочкой по-человечески. Итак, что вы хотите узнать, только, пожалуйста, покороче, сами понимаете, мне сейчас надо заниматься похоронами.

Акакий Игоревич поерзал на стуле и принялся расспрашивать:

— Меня интересует, с кем в последнее время дружила потерпевшая, может, у нее был молодой человек, не забы…

— Агафья Эдуардовна! Что за хрень вы придумали?! Я извиняюсь, это у вас фишка такая, да? — ворвалась в кабинет разгневанная горничная.

Агафья Эдуардовна уронила челюсть и, похлопав реденькими ресницами, уставилась на Акакия.

— Так вот, я вас спрашиваю, — продолжал Акакий, — может, вы знаете, от кого у нее ребенок? Может, хоть догадываетесь.

— Катька… Кать, у тебя от кого ребенок? — тупо спросила старушка у вбежавшей девчонки.

— Агафья Эдуардовна, вы точно свои педали перекрутили! Какой ребенок?! — взвинтилась горничная. — Может, вы мне хоть что-то объясните?!! Девчонки мне уже на венок сбрасываются, причем с меня самой аж сотку содрали!! Я вам сразу говорю, прихоти ваши я и так все выполняю, но хорониться отказываюсь!

До Акакия смутно начинало что-то доходить. Перед ним пылала негодованием девчонка, которая покупала у них машину. Это была, конечно, она, теперь ошибиться Акакий не мог. Он нерешительно поднялся со стула и обошел вокруг девчонки. Он даже чуть-чуть потрогал ее затылок, отчего девица дернулась, как лошадь от укуса слепня. Сомнений не было — девчонка была жива. Значит, Екатерина Белкина вовсе не погибла. Или, вернее, погибла не она…

— Это, Катенька, нам господин принес страшную весть. Он сообщил, что ты погибла, — ткнула скрюченным пальцем в Акакия старушка. — А еще сообщил, что дите у тебя скоро будет.

Девчонка внимательно вгляделась в мужчину и недовольно пробурчала:

— В чем дело, гражданин? Что такое с вами произошло? Я исправно отдала первую часть денег за ваши колеса. А пятнадцатого числа отдам остальное, что вы за фигню про меня собираете? А еще приличный дядька!

«Приличный дядька» чувствовал себя просто мерзко. Он не знал, что в таких случаях говорится.

— Ну так что, Агафья Эдуардовна, я пошла? Да, и еще, раз уж девчонки сбросились, так я заберу деньги в качестве морального ущерба, ага?

— Ступай, детка. А деньги принеси мне. Все равно когда-нибудь пригодятся. Этот господин меня уверял, что мы все там будем, так уж чтобы два раза не собирать…

И девчонка вышла, сверкнув напоследок янтарной заколкой.

— Ну, так над чем у вас там органы работают? — сурово глянула на гостя Агафья Эдуардовна.

У Акакия в голове снова, как блохи, запрыгали мысли. Теперь его уже беспокоило другое. Но говорить об этом он, конечно же, считал преждевременным.

— А я бы вас попросил не смеяться, — гордо дернул он подбородком. — Этот ход был нами задуман. И наши органы… Наши органы всерьез озабочены тем, что у вас тут намечается! Вы, конечно, можете мне не поверить, но за кое-чье здоровье я не дам и ломаного гроша.

— Может, потому что у вас его нет? — наивно спросила старушка.

Акакий удрученно хмыкнул. Ему просто необходимо было прийти сюда еще раз, но как испросить разрешения, он придумать не мог, а без позволения этот цербер на входе не пустит его даже на крыльцо. Вдруг его осенило:

— Агафья Эдуардовна, я чувствую, что такая женщина, как вы, просто не может быть не азартной! Я предлагаю вам выгодный контракт — вы даете мне возможность появляться здесь, когда мне будет нужно, в течение месяца…

— Ого!

— Ага! Я вам за это гарантирую спасение вашего предприятия от возможной угрозы. Обещаю, что не буду использовать свое служебное положение в корыстных целях. Это я про пляж.

— А если угрозы никакой нет? — сощурилась старушка.

— Если нет, то обязуюсь год работать у вас совершенно бесплатно!

— Да вы с ума сошли! Желающих трудиться у меня целые стада. Причем молодых, красивых жеребцов, а вы-то мне на что?! — всплеснула руками противная старуха.

— Ну… может, и я на что понадоблюсь… Спасателем каким-нибудь… правда, я плавать еще не умею… Но мало ли на что может пригодиться интересный мужчина!

Пожилая леди подперла щеку кулачком и уныло разглядывала настырного посетителя.

— А копать вы можете?

— Не пробовал, — пылко сознался Акакий.

— Ну хорошо, а… слушайте, а что вы вообще умеете? Готовить? Стирать?

— Я развожу цветы, — потупился Акакий. — Вернее, не развожу, а лечу растительность от болезней. Ну, знаете, паразиты, грибок, неправильные условия содержания…

Старушка подпрыгнула, будто к стулу подвели ток.

— Что ж вы раньше молчали?! У меня такой чудный сад! Я еще и зимний сад хотела завести, но цветочки как-то не хотели приживаться, и пришлось от этого отказаться, а было бы так замечательно! Миленький! Да ползайте здесь сколько угодно, только завтра же начнем разбивать сад. Я обещаю хорошую плату.

— Позвольте… Я, конечно, могу, но в данный момент мне надо завершить важное дело, я же говорил, у меня миссия.

— Ради бога! У вас будет ненормированный рабочий день! Можете вообще не появляться, пока не выполните эту свою миссию, я даже согласна вам помогать, только уж потом, будьте любезны…

— Буду очень рад…

— Я на вас рассчитываю, вы мне вообще сразу приглянулись…

После того как водопад любезностей иссяк, Агафья Эдуардовна собственной ручкой нацарапала записочку, согласно которой Акакия должны были пропускать в дом по малейшему требованию. Распузон вылетел из кабинета хозяйки на жиденьких крылышках удачи.