Во власти Деспота

Марика Крамор (2022)

У него много имен. И каждое внушает ужас. Я была вынуждена прийти к нему и молить о помощи, даже не подозревая, чем для нас двоих обернётся маленький обман: Мариб возненавидит меня всей душой, а я полюблю его больше жизни. И буду носить его ребёнка под сердцем.

Глава 8

Об этом человеке я знаю ничтожно мало. Папа упоминал о нем как об очень опасном, бездушном человеке, с которым однажды скрестились его интересы, но проблемы удалось решить мирным путем. Я на самом деле совсем не понимаю, что происходит. Двойное дно Мариба очень глубокое, но никакие факты мне не известны. Я знаю лишь то, что у него не совсем чистый бизнес. И то, что он очень сильно не угодил властям. Чем именно — могу только догадываться.

В интернете вся информация расплывчатая. И ничего достоверного. Бизнесмен. Занимается черным металлом. Пара слов о спорте и активном образе жизни, что тоже можно делить надвое. Прошлое его описано туманно. Воспитывал отец. Семьи нет, с братом не общается — эдакий волк-одиночка. Отдельная оговорка стоит, что он ранее был замечен в нарушениях законодательства, но ничего конкретного. Отличается взрывным характером и вспыльчивостью. Ну, о бессметном количестве женщин, которые к нему липнут, я даже читать не стала. Это и так ясно, достаточно лишь взглянуть на Мариба.

При обычных обстоятельствах я бы на него даже посмотреть побоялась. Даже оказаться в его поле зрения. А сегодня… Я провела ночь в его доме.

Лежу раскрывшись и гляжу в потолок, пытаясь понять, что делать дальше. Время — начало восьмого утра. Мариб, возможно, уже проснулся. Поэтому я не спешу выходить из комнаты.

Слезы безысходности нашли выход ещё вчера, оставив на ладони ощутимую отметину. Болит, кстати, до сих пор.

Домой возвращаться реально страшно, и с каждой минутой становится как будто еще страшнее. После учинённого вчера погрома собственное «уютное» гнёздышко кажется местом, где живет сам дьявол. Податься мне некуда. Жить с Арабом — очень плохая идея, но выхода у меня нет. Помимо разбитого стакана и несчастного документа с поддельными подписями (о чем, кстати говоря, Мариб узнал сразу же!), я ничего плохого не сделала. Он взрослый мальчик и должен понимать, что нельзя безоговорочно верить всем вокруг. Да он и так не слишком мне доверяет, это заметно, просто отмахиваться не хочет. Но обман есть обман. И мужчина, конечно, обо всем узнаёт со временем. Возможно, даже заставит меня пожалеть… Но зато есть хоть какой-то шанс, что с папой все будет нормально.

Итак, я во власти Деспота, которому вру прямо в лицо. Но развернуться и уйти мне во много раз страшнее, чем признаться во лжи.

Неожиданно я подскакиваю на месте, потому что в комнате раздаётся громкий настойчивый стук.

— Мир! Ты проснулась?

Я судорожно цепляюсь пальцами за скомканное покрывало, не совсем понимая, как себя вести.

Чего он ломится ко мне?!

— МИИРАА! ПОДЪЕМ!

На ватных ногах я медленно подхожу к двери и плавно опускаю ручку, приоткрывая совсем чуть-чуть. И наталкиваюсь на рассерженный взгляд, растерянно замечая:

— Я вижу, утро выдалось не совсем добрым…

— Проницательная, однако. Выходи. Пора собираться.

У меня перехватывает дыхание. Неужели он уже узнал?!

— Куда? — уточняю с замиранием сердца.

Дверь под мужским напором плавно открывается, а я делаю шаг назад, впуская Мариба в комнату. Сам он ещё в спортивных бриджах и свободной футболке. И зрелище это, надо признаться, не для слабонервных. Рядом с ним прямо-таки искрит силой, мощью и необъяснимым животным магнетизмом. Я плавно прикрываю рот, стараясь не глядеть на него так потрясенно. Он поворачивается, оглядывая комнату. Господи, его руки — это что-то… ну хоть бы к чему-то придраться в его внешности, чтобы он мне больше не снился. Стыдно признаться самой себе. Так и лежала, вспоминая его руки с набитыми цифрами. Интересно, что означают эти татуировки?

Мужчина, не спрашивая позволения, проходит.

Неудержимо скольжу взглядом вниз. Как я и думала. Икры каменные. И выглядит это потрясно. Ну как можно быть таким?

Резко оборачивается и пилит меня подозрительно веселым взглядом. Эм… Чего это он?

Смотрю в его лицо и вновь стараюсь отстраниться. Кажется, люди до сих пор говорят исключительно про женские чары? Ничего подобного! Мужские тоже есть. Мариб вон пользуется и не стесняется.

Отчего-то я сухо сглатываю. Мне становится не по себе рядом с ним. Я вообще никогда таких мужчин не встречала. Его мощная энергетика обволакивает плавно, но настойчиво.

Мой вопрос он благополучно проигнорировал.

— Нам скоро ехать. Идём. На завтрак могу предложить яичницу. С беконом или колбасой. На твоё усмотрение.

— С беконом, пожалуйста.

— О, отлично. Будешь жарить — и на меня закинь половину!

В смысле?! Предложить яичницу, по его мнению — это предложить МНЕ ее приготовить?!

Отличный ход!

Он тактично перевалил на меня обязанность заниматься завтраком! А я, на секундочку, вообще-то ненавижу готовить!

И вот, стараясь отстраниться и в корне заглушить ростки раздражения, я ковыряюсь лопаткой в сковороде, уменьшая огонь, и накрываю крышкой.

И мужчина уже не кажется мне настолько привлекательным. Ну точно Деспот! Заставить гостью готовить. Фыр-фыр-фыр на него.

— На кого фыр-фыр-фыр? — весело уточняет Мариб, выглядывая из-за плеча и довольно принюхиваясь. Стоит слишком близко, почти касается моей спины.

Мысленно бью себя по лбу: я, кажется, сказала это вслух.

— Догадайтесь с трёх раз, — нет, полностью выкорчевать недовольство не получилось.

— Если ты обо мне, то фыркай сколько угодно, ради такого шедевра я готов и потерпеть. Давай только помидорки ещё закинем?

Я тут же растягиваю губы в подобии улыбки, оборачиваюсь и попадаю под обаяние лучистого небесного взгляда, искрящегося весельем. Ехидненько так произношу:

— Конечно закинем, — и указываю пальцем на холодильник. — Несите их сюда. И не забудьте помидорки помыть, кожицу снять и порезать, — добиваю аргументами. — И помельче.

— Ну что ты начинаешь сразу?! Да я просто предложил. Без них тоже вкусно… — мне показалось, или весь задор разом испарился из его голоса? И мужчина тяжело вздохнул? — Наверное…

Он что, расстроился?

Крепко стискиваю зубы, буквально выдавливая из себя, стараясь не прокручивать в голове вновь и вновь его потускневший голос:

— Ладно. Просто принесите…

— Ну, другой разговор! Момент!

Он бодро шагает к холодильнику и вытаскивает помидоры. Я как дурочка смотрю на его крепкую фигуру. Движения плавные, вальяжные. Никогда раньше не обращала внимания на это в мужчинах, но Мариб и правда движется как хищник: собранно, размеренно и плавно. Должно быть, он действительно спортсмен…

— А давай сыр ещё закинем?? — вопросительно хмурит брови, оборачиваясь.

— Если вы на завтрак хотели яичницу по своему вкусу, нужно было просто попросить.

Не могу сдержать весёлый смешок. И озорно смотрю, как мужчина кладёт передо мной томаты.

На кухне уже слышится потрясный запах, и я быстро начинаю разделывать помидоры.

И тут чувствую горячее дыхание за ухом и мгновенно напрягаюсь. Откладываю нож в сторону, когда правым бедром неожиданно чувствую крепкую руку. Мариб опирается запястьем о столешницу, прикасаясь к моей спине. А другой рукой с левой стороны подаёт сыр, поднося к моей груди. И тем самым заключает в ловушку своего тела и рук. Меня мгновенно обдает жаром. А отодвинуться некуда.

— А я не привык просить, — тихий шёпот пускает мурашки по спине.

Почему он так на меня действует? Ни один мужчина ещё не вызывал такую бурную необъяснимую реакцию.

Я уверена, он чувствует, как я замираю, видит, что мне неловко, понимает, что нечем дышать. И знает причину этого…

Я нервно облизываю пересохшие губы, боясь повернуться, да и вообще что-то ему говорить. Он все оборачивает в свою пользу. Любое мое слово будет использовано против меня.

Дрожащими пальцами забираю сыр с раскрытой ладони, замерев в одном положении. И с трудом сбивчиво из легких выталкиваю ответ:

— Да… Конечно… Я положу сыр, если вы так больше любите…

Горячее дыхание продолжает щекотать шею, а у меня по позвоночнику как будто медленно начинают спускаться волны напряжения и тёплой слабости.

— Только это нужно поскорее сделать… — намекаю, что ему неплохо было бы отодвинуться.

— Хорошо, — раздаётся сбоку бодрый, как всегда насмешливый, голос, — могу сыр порезать. С ножами у меня дело обстоит намного лучше, чем со сковородками.

То, что он отстранился, я почувствовала сразу же. Стало вдруг холодно и тускло.

В душе непонятная сумятица, и я больше не произнесла ни слова. И даже во время завтрака мне удавалось отделываться односложными ответами.

Зато теперь я знаю, что он запивает еду водой и даже за трапезой его телефон лежит рядом.

— Так, я со стола уберу сам, а ты собирайся. У тебя двадцать минут, — он отодвигает стул и встаёт.

Я немедленно поднимаю глаза и сталкиваюсь со спокойным бездонным взглядом.

— Куда?

— К тебе. Возьмём кое-что из вещей. Потому что у меня ты задержишься чуть дольше, чем я планировал изначально.

— Но вы ведь сказали не брать ничего…

— Да, но теперь выяснение обстоятельств затягивается, а я заметил, что тебе все же необходимы личные вещи.

— У вас есть время возиться со мной? Вы же говорили, что…

— Да кому я теперь тебя доверю? Ты ж убьёшься ещё ненароком, — и бросает многозначительный взгляд на мою перебинтованную руку. — Ты что, даже повязку не сняла?

— Я не сильна в этих вопросах. Нечасто калечусь на самом деле. А надо?

— Конечно надо. Рана должна подсыхать и заживать на воздухе.

— Она не такая глубокая. Это же просто царапина.

— Это когда у мужика бровь рассечена в хлам — просто царапина, — он имеет в виду ссадину на своей брови? Подрался…? — А у тебя кожа нежная и чувствительная. Тем более рана на ладони.

— Поняла.

Я, на самом деле, не подумала. Рука особо не болит. Рана неглубокая. Поэтому я…

— Так. Все. Собираемся.

Спустя двадцать минут мы уже садились в машину. Мариб непринуждённо занял водительское сидение. А я уселась назад. В машине прохладно, работает кондиционер.

По пути у мужчины постоянно звонил телефон, но он отделывался односложными предложениями.

–… Сказал же, занят, — недовольство в его голосе только разгорается. Удивительно, но я начинаю тонко чувствовать различные оттенки эмоций мужского голоса. — Кам, давай сам, а?! Немаленький уже.

Тут Мариб называет ориентиры по пути к моему дому. Доносится прощальное «Ладно». И Араб вспыльчиво отбрасывает телефон на пассажирское сидение.

— Задрал! — запальчиво звучит короткое замечание.

Когда машина через полчаса тормозит у незнакомого мне офисного здания, я округленно распахиваю глаза и напрягаюсь.

Мариб, конечно же, не даёт совсем никаких пояснений, и я неуверенно уточняю:

— Это не мой дом…

Как и следовало ожидать, ответом меня не удостоили.

Мой спутник выскакивает из машины, бросая сквозь зубы всего два слова:

— Посиди пока.

И заходит в здание.

Пока его нет, я решаю перезвонить Алине. Подруга «встречает» меня бурными эмоциями и словами поздравления. Мы болтаем минут десять, как снова распахивается дверь и выходит Мариб в сопровождении высокого темноволосого мужчины. Они чем-то неуловимо похожи. В руках незнакомца объемная коробка.

Уголки губ чуть искривлены в дерзкой ухмылке. Мощный подбородок, хорошо выражены скулы. Выражение лица у него высокомерное. А Мариб чернее тучи…

Они направляются к машине, а я вжимаюсь в сидение. Распахивается багажник — очевидно, коробка поедет там.

У Мариба опять звонит телефон и, судя по отдаляющемуся голосу, он отходит в сторону.

Тут неожиданно раздаётся тихий стук в окно.

Мужчина — тот самый, который нёс коробку — улыбается через стекло и машет ладонью.

А я округляю глаза, и на меня нападает ступор. Как в замедленной съёмке поднимаю ладонь и неуверенно шевелю пальцами в знак ответного приветствия.

Дверь с моей стороны открывается, и он дружелюбно протягивает руку.

— Привет, я — Камиль.

Сижу, как мышка, с замершим дыханием. Мне даже показалось, что я немного вжалась в сидение.

Камиль замечает мое замешательство и тут же убирает руку. Но улыбаться не перестаёт, обнажая оба ряда белоснежных зубов. Внешность у него яркая. Он не так хорош собой, как Мариб, но тоже притягивает взгляд. Брюнет. Чуть отросшая щетина придаёт ему вальяжной брутальности. Движения раскованные, уверенные. В поведении сквозит развязность. Национальность мужчины определить не могу. Чем-то они с Марибом похожи.

Он насмешливо вскидывает брови, видя мое замешательство, и я кратко отвечаю:

— Мира.

— Красивое имя. Как ты, Мира, этого психа терпишь, ума не приложу, — и продолжает дарить свою улыбку и наблюдать, как я настороженно скольжу взглядом по его лицу.

— Свали отсюда, — доносится взявшийся из ниоткуда голос Мариба, а Камиль чуть поворачивает голову, морщится, и его «относит» назад.

Только когда он отстранился, я поняла, что Мариб вцепился в его плечо, заставив отодвинуться.

— Эй, ты ж мне пиджак помял, — на шутливый выпад Мариб отвечает довольно резко:

— Я бы извинился. Но мне насрать.

И сразу закрыл дверь.

И тут же до меня несколько приглушенно начинает доноситься продолжение диалога: багажник они так и не прикрыли.

— Давно это ты водителем заделался? — насмешливо звучит голос Камиля.

— А что? Решил присоединиться и наконец-то начать нормально зарабатывать?

Едкая ирония вызывает у Камиля лишь ехидный смешок.

— А ты все ещё хочешь взглянуть на справку о моих доходах? И кстати, я всегда думал, что такие малышки не в твоём вкусе.

— Кам, думать — это вообще не твой конёк. У тебя скоро мозги высохнут от неумения ими пользоваться. Все, давай.

— А ты что заведённый такой? — вновь язвительно подкалывает Камиль, — ночь не задалась?

С тихим хлопком закрывается багажник, и Мариб занимает своё место. Непробиваемый. Даже я сижу уже вся красная от неловкости, а ему хоть бы хны.

— Теперь к тебе.

Всю дорогу мы провели в гнетущем молчании. Если бы тихая музыка и периодические громкие звонки мобильного Мариба не разбавляли изнуряющую атмосферу, было бы совсем тяжело.

Мне два раза звонил Саша, но я предпочла проигнорировать звонки.

Подъезжаем к дому. Машина плавно тормозит возле моего подъезда. Мы с Марибом одновременно выбираемся из салона по разные стороны. Звучит звук блокировки дверей и короткий писк, заявляющий о включении сигнализации.

Не успеваю я обойти машину, как за моей спиной раздаётся грозное замечание:

— Значит, мои звонки теперь уходят в игнор, да, Мир?