Пятьдесят оттенков темного

Марина Андерсон, 2012

Спокойная и размеренная жизнь Харриет Рэдклифф, 23-летней англичанки, уже давно не преподносит никаких сюрпризов. Желая внести какое-то разнообразие в повседневность, Харриет устраивается ассистенткой к известной актрисе и попадает в совершенно другой мир со своими шокирующими тайнами. Новая жизнь открывает перед девушкой бездны, о которых она даже не подозревала. Как далеко готова зайти неопытная мисс Рэдклифф для осуществления своих тайных желаний? Где грань допустимого? Острый психологический роман известнейшей писательницы Марины Андерсон шокирует даже поклонников романа «Пятьдесят оттенков серого».

Глава 2

Утром в понедельник, когда Харриет уже собирала чемоданы, Ровена все еще нежилась в огромной супружеской постели под балдахином. Она слышала сквозь сон, как встал, оделся и вышел Льюис, вспомнила, что сегодня важный для них обоих день, но не торопилась встать и выпить вместе с Льюисом чашечку кофе, прежде чем начать готовиться к прибытию новой помощницы.

Наконец Ровена открыла глаза, но, к своему удивлению, не увидела света. Все еще полусонная, она обернулась лицом к окну и только тогда сообразила, к своему восторгу, что кто-то надел ей на глаза черную повязку. Она непроизвольно попыталась ее снять, но обнаружила, что кто-то крепко удерживает ее руки на подушке, сжав ей запястья. По спине Ровены пополз знакомый холодок.

— Прекрати, Крис! — пробормотала она. — Мне пора вставать, скоро придет Харриет.

— О ней-то я и хочу с тобой поговорить, — согревая дыханием ее кожу, прохрипел Крис ей в ухо. — Какая она? Красивая? Понравится ли мне настолько, что я войду в образ и смогу с ней работать?

— Этого я сказать пока не могу! — Ровена попыталась освободиться, но Крис не позволил ей этого.

Он сжал ей лодыжки и, согнув ее ноги так, что колени коснулись груди, положил ноги себе на плечи. Ровена ощутила животом его напрягшийся член и поняла, что уже готова принять его в увлажнившееся лоно. Хрипловатый смех Криса подсказал ей, что он тоже понял это.

— Сначала расскажи мне о ней все, что тебе из вестно!

Он начал водить головкой члена по раскрывающимся наружным половым губам.

— Расскажешь мне о Харриет — и тогда я твой!

— Но я не вправе это сделать! — простонала Ровена, изнемогая от желания почувствовать в себе его мужское естество, но не осмеливаясь нарушить запрет Льюиса.

Крис сжал ей пальцами ягодицы и стал поглаживать подрагивающей головкой клитор. Ровена выгнулась дугой, пытаясь плотнее прижаться к своему мучителю. Но он удержал ее в неудобной позе, и ей не осталось ничего другого, кроме как расхныкаться от огорчения.

Крис отшатнулся, выпрямил ее ноги и, положив их вытянутыми на кровать, навалился на нее так, что у нее перехватило дыхание. Она ничего не видела, но чувствовала, как его руки сжимают ей груди. Восхитительный, пронзительный страх, смешанный с всепоглощающим желанием, охватил ее, и она затрепетала, предвкушая блаженство.

Тяжело дыша, Ровена ждала, что будет дальше. Страх, заставлявший дрожать, охватывал ее всегда, когда ее ласкал Крис. Она давно привыкла к нему и теперь остро в нем нуждалась, зная, что только он способен подарить ей истинное наслаждение.

Вот пальцы Криса мягко сжали ее правую грудь, и губы лона Ровены разомкнулись, чтобы впустить желанного гостя. Пальцы Криса продолжали ласкать нежную кожу вокруг соска, ногти слегка коснулись его — сосок набух и напрягся, и Ровена почувствовала, что Крис стал его сосать.

Бедра Ровены пришли в движение, ее тело жаждало ощутить в себе его мужское естество. Но Крис все медлил, причиняя ей невыносимые страдания.

— Опиши мне Харриет! — неумолимо повторил он.

— Нет! — Ровена постаралась произнести это как можно тверже, чтобы не оставить Крису никакой надежды добиться от нее раскрытия тайны.

— Почему ты позволяешь ему так поступать с нами? — прошептал Крис, и Ровена, к своему удивлению, почувствовала наконец прикосновение его руки к нежной и влажной разбухшей плоти у нее между бедрами. — Ведь мы не опустившиеся изгои общества и не продажные политические интриганы. Ставил бы и дальше свои документальные сериалы, а не пытался бы с нашей помощью пробиться в постановщики художественных фильмов!

— Но в этот раз все будет основано на реальных фактах, в новом фильме почти нет вымысла, — тихо ответила Ровена. — Он необходим мне, Крис. Пойми же, я не могу рассчитывать только на свою внешность, ведь мне стукнуло тридцать. Пора доказать публике, что я способна играть настоящие, глубокие роли. Вот почему мы так торопимся.

— По-твоему, то, что ты делаешь, — актерская игра? — с издевкой спросил Крис.

И в следующее мгновение Ровена содрогнулась, ощутив во влагалище вибратор.

Крис включил его на всю мощность. Вибрация пронзила нервные окончания ее лона и пульсирующими, горячими волнами растеклась по всему телу. Ровена стала быстро возбуждаться. Ее соски встали торчком, дыхание участилось, а едва лишь рука Криса сжала ее правую грудь, голова ее стала мотаться по подушке. Сладострастный стон вырвался из открытого рта. Приближался оргазм.

— Хочешь, чтобы я заменил эту игрушку? — исполненным страсти, хриплым голосом спросил Крис.

— Да, да! Пожалуйста. Только скорее, умоляю!

— Сначала расскажи мне, какова собой Харриет!

Живот Ровены свело от сексуального перенапряжения, ее бедра пришли в конвульсивное движение. Но она закусила губу и простонала:

— Я не вправе это сделать, Крис! Умоляю, не спрашивай меня ни о чем, скорее войди в меня! Ну же, не медли!

— Упрямая стерва! — Крис вынул вибратор и убрал с ее груди руку.

Восхитительное мгновение, казавшееся неизбежным, райское наслаждение, на пороге которого она стояла, начало отдаляться, расплываться и наконец померкло. Рука ее потянулась к низу живота, но Крис сжал ей запястье и помешал совершить задуманное. С плотной черной повязкой на глазах и с руками, прижатыми Крисом к кровати, Ровена была вынуждена терпеливо ждать, пока ее тело вернется из пламени вожделения в холод безразличия. Наконец, убедившись, что она успокоилась, Крис снял черную повязку и пристально взглянул ей в глаза.

— Зачем ты это сделал? Это подло! — крикнула Ровена.

— А зачем вы с Льюисом выбрали Харриет, не посоветовавшись со мной?

— Он мой муж и постановщик этого фильма! А ты всего лишь…

— Второстепенный актер?

— Нет, разумеется! Но режиссер имеет право самостоятельно подбирать труппу. И он выбрал Харриет не случайно, а в точном соответствии со сценарием. Ему важно узнать, как персонажи на самом деле повели бы себя в задуманной им ситуации. Он хочет добиться максимальной правдивости своих образов, чтобы потом никто не сказал, что в жизни так не бывает. Разве это трудно понять? Он хочет снять фильм о нас, и все должно развиваться естественным образом.

— Он хочет избавиться от меня! — пробормотал Крис.

— Нет, он этого не сделает! Он понимает, что я не могу без тебя обходиться.

Ровена откинула с лица прядь вьющихся светлых волос.

Крис наклонился и горячо поцеловал ее в губы. Его язык проник в ее рот с тем же напором, с каким должен был бы вторгнуться в лоно его член минуту назад. Она обняла его и прижалась торчащими сосками к его груди.

— Пожалуйста! Овладей мной!

— Нет! — отрезал Крис и столкнул ее с кровати. — Одевайся! Тебя уже заждался твой муж!

— Иногда я тебя ненавижу! — воскликнула Ровена, сдерживая слезы лишь потому, что ей непременно требовалось хорошо выглядеть в это утро.

— Совсем недавно ты говорила нечто иное! — Крис рассмеялся.

— Что с нами происходит? — с тяжелым вздохом спросила Ровена. — Почему мы не можем…

–…вести себя как все нормальные люди? — подхватил Крис, усмехнувшись совсем по-мальчишески. — Понятия не имею! Быть может, Льюис поможет нам найти ответ на этот вопрос своим загадочным сюжетом. Поживем — увидим.

К искреннему изумлению Харриет, парадную дверь особняка ей отворила Ровена Фармер собственной персоной. Невозможно было даже предположить, что кинозвезда окажет такую любезность своей помощнице. Элла ясно дала Харриет это понять, когда они разговаривали по телефону. Она сказала, что Ровена из той категории знаменитостей, которые всерьез считают себя богинями секса.

— Ей также хочется прослыть настоящей актрисой, — доверительно добавила Элла. — Видимо, именно поэтому она и прибыла сюда. Американцы верят, что лучшие фильмы снимаются в Англии. Кстати, муж Ровены — один из самых скандально известных американских режиссеров. Он прослыл очень темперамент ным мужчиной, вторым Оливером Стоуном. Я его видела по телевизору, настоящий красавчик! У меня колени задрожали от одного лишь взгляда на него.

— Вряд ли я буду часто с ним встречаться, — сказала Харриет и выкинула реплику подруги из головы.

Но теперь, стоя в холле дома Ровены в ожидании, пока служанка возьмет чемоданы и проводит ее в отведенные ей комнаты, Харриет вспомнила слова Эллы. Этому в значительной мере способствовало то, что Ровена завела разговор о своем муже.

— Вы непременно должны с ним сейчас же познакомиться! — игриво воскликнула она. — Обычно Льюис целыми днями просиживает над сценарием в кабинете или разговаривает по телефону. Но я уговорила его познакомиться с вами, пока вы еще не приступили к работе. Надеюсь, вы не возражаете?

Чувствовалось, что Ровена намекает на то, что ей оказывается особая честь. Но почему-то особого восторга Харриет не ощущала. В конце концов, познакомиться с новой секретаршей и помощницей — долг вежливости любого нормального человека. Так зачем же делать из формального обмена любезностями целое событие?

Как только они прошли в гостиную, мужчина, сидевший в кресле напротив двери, вскочил на ноги. Высокий, более шести футов ростом, с густыми угольно-черными волосами, зачесанными назад, он обладал резкими чертами лица: мощным подбородком, прямым носом и высокими скулами. У него были проницательные, умные карие глаза, густые темные брови, длинные ресницы и большой чувственный рот. Он протянул руку, и Харриет невольно отметила, что у него бронзовая кожа: это было отчетливо видно в сравнении с кожаным ремешком его наручных часов. Элла обмолвилась в телефонном разговоре о том, что в его жилах течет португальская кровь, кажется, по материнской линии. Отец же был, судя по его крупному телосложению и росту, скорее всего из Техаса. Потрясающая помесь!

— Рад с вами познакомиться, — сказал муж Ровены, пожимая ей руку. Рукопожатие было таким мягким, что скорее походило на ласку.

Харриет подняла глаза и увидела, что он словно бы изучает ее. Это привело ее в смущение, она отдернула руку и непроизвольно отступила на шаг. Льюис ухмыльнулся.

— Мы с Ровеной искренне надеемся, что вам у нас будет хорошо, — произнес он проникновенным голосом. — Возможно, Ровена доставит вам много хлопот. Но вы, насколько мне известно от нее, устали от скучной жизни и не боитесь столкнуться с неожиданностями.

— Я уверена, что работа у вас поможет мне узнать много нового, — сказала Харриет, все больше теряя самообладание под его пристальным умным взглядом и невольно отмечая, какие широкие у него плечи и узкие бедра.

— А Крис дома, дорогая? — спросил Льюис, обнимая жену за плечи.

— Кажется, я видела, как он возвращался к себе из бассейна, — с очаровательной улыбкой ответила Ровена.

— Позвони ему, нужно познакомить его с Харриет.

Ровена выскользнула из комнаты, и Харриет решила, что не стоит переминаться с ноги на ногу посередине гостиной, как застенчивая школьница, и присела на низенькую кушетку. Юбка снова задралась значительно выше колен.

Льюис скользнул взглядом по ее ногам и, пожевав губами, будничным тоном сказал:

— Надеюсь, вы сработаетесь с Ровеной. У нее сейчас трудный жизненный этап. Наш новый фильм станет для нее важным испытанием. И ей необходимы поддержка и понимание. Порой она становится труднопереносимой, но все это от ее неуверенности в себе. Вы скоро поймете, что большинство актеров очень ранимы. Вы следите за моей мыслью?

— Если бы моя работа зависела от моей внешности, я бы тоже ощущала внутреннюю неуверенность, — ответила Харриет, размышляя, почему Льюис остался внешне равнодушным к ее ногам: потому, что слишком часто видел женские ноги, или же потому, что у Ровены они лучше? Последний вариант ее почему-то не устраивал, она считала, что может гордиться красотой своих ног.

Словно бы угадав ее мысли, Льюис решил сделать ей комплимент.

— По-моему, у вас нет оснований испытывать неуверенность, — глядя ей в глаза, сказал он.

— Ровена — настоящая красавица, — сказала Харриет первое, что пришло ей на ум.

— Раньше — да, но когда тебе тридцать, камера может преподнести неприятный сюрприз.

— Ей тридцать лет? Вот уж бы никогда не подумала! — воскликнула Харриет.

— Рад отметить, что у вас цепкий ум! Это именно те слова, которые Ровене хотелось бы почаще слышать, — сказал Льюис, вскинув брови.

— Но ведь это на самом деле так! — возразила Харриет.

— На вашем фоне она вряд ли будет выглядеть двадцатилетней девушкой, — скептически усмехнулся Льюис.

— Она сама выбрала меня. Разве я виновата, что мне только двадцать три года?

— Не принимайте мои слова близко к сердцу, — улыбнулся Льюис, умолчав о том, что Харриет отобрал он и выбор его был тщательно обдуманным. Нужно было заставить Ровену ревновать, отвлечь ее от тревоги за свое будущее, возбудить в ней новые эмоции. Только в этом случае его план мог сработать, только так он мог ей помочь.

Наступила неловкая пауза. Внезапно дверь распахнулась, и в гостиную вошла Ровена, ведя за собой стройного блондина с голубыми глазами и свежим, молодым лицом подростка. Приглядевшись к нему, Харриет тем не менее подумала, что незнакомцу уже около тридцати.

— Крис, я хочу познакомить тебя с Харриет Рэдклифф, — важным тоном произнесла Ровена. — Харриет, позвольте вам представить моего единокровного брата Криса Фолкнера.

Харриет привстала и пожала руку молодому мужчине, откровенно пожирающему ее взглядом.

— Да вы настоящая секс-бомба! — воскликнул он, не скрывая изумления. — Ровена, о чем ты думала, когда приглашала такую красавицу поселиться в этом доме?

К немалому удивлению Харриет, Ровена густо покраснела, на глаза ее навернулись слезы — возможно, это было всего лишь игрой света, падавшего из окна. Однако ответила она вполне спокойным голосом:

— Не говори чушь и не смущай Харриет! Почему бы мне, собственно, и не взять для разнообразия привлекательную девушку в помощницы? Ты знаешь, что я люблю окружать себя красивыми вещами.

— Вещами, но не женщинами! Харриет, вы лучший подарок, который я получил после Рождества. Добро пожаловать в нашу маленькую семью!

Харриет улыбнулась, хотя развязность Криса ей пришлась не по душе. Он явно был плохо воспитан, и даже не верилось, что он приходится Ровене единокровным братом.

Ровена вызвала служанку, чтобы та отвела Харриет в ее комнаты, и с любезной улыбкой сказала:

— Если вам что-то не понравится, дайте мне знать. Нам хочется, чтобы вы почувствовали себя здесь как дома, стали частью нашей семьи.

— Благодарю вас, — вежливо ответила Харриет, недоумевая, как ассистентка может стать частью семьи. Да и вообще эта троица — муж, жена и ее братец — не соответствовала общепринятому представлению о сплоченной ячейке общества. Харриет предпочла не делать губительных предположений и отнесла услышанное к очередному преувеличению экзальтированной актрисы.

Апартаменты, отведенные Харриет, превзошли все ее смелые ожидания. В голубой спальне могли бы с комфортом разместиться две молодые пары. Роскошь казалась вызывающей. Синий, в белую крапинку, шерстяной ковер ласкал ноги густым мягким ворсом, великолепно сочетаясь с голубыми шторами в мелкий беленький цветочек. Кровать же вызвала у Харриет оторопь, она не сразу поверила глазам.

Огромная, самая большая из всех, которые ей доводилось видеть, кровать имела в каждом из четырех углов по резной позолоченной колонне высотой в добрых пять футов. От каждой из колонн тянулся вдоль основания ложа золоченый орнаментальный шнур, а в его середине сверкала двухфутовая фигура из двух влюбленных, слившихся в страстных объятиях. Золотой тесьмой были окантованы и высокая бело-голубая спинка в изголовье, и противоположная стенка кровати.

Ванная тоже оказалась просторной, приятной и комфортной. Пол покрывали мохнатые коврики белого цвета, в белой эмалированной ванне, отделанной снаружи деревом, можно было вытянуться в полный рост. Стены украшали гравюры в деревянных рамочках, на которых были изображены любовники в разнообразных позах. Бросив на них беглый взгляд, Харриет ощутила легкое головокружение и поспешила вернуться в спальню.

На ночном столике стоял телефон. Харриет подняла трубку и набрала номер Эллы. Ей повезло: подруга оказалась дома, — и Харриет обрушила на нее поток новостей.

Как только она сняла трубку, на аппарате в кабинете Льюиса замигала лампочка. Он осторожно поднял трубку и стал с интересом слушать, о чем говорят подружки.

— Элла, ты была права!

— Относительно чего?

— Относительно мужа Ровены. Он невероятно симпатичный, но самое главное, он способен вселять в человека, на которого смотрит, какое-то необъяснимое, жутковатое чувство. Под его взглядом я окончательно поняла, что поступила правильно, расставшись с Джеймсом. Ведь за все годы, что мы с ним встречались, у меня ни разу не возникло к нему влечения.

— Ты хочешь сказать, что Льюис возбудил в тебе сексуальное желание? Харриет, он же респектабельный женатый человек! Ха-ха-ха!

— Мне стыдно, но я ничего не могу с собой поделать! Я готова пожертвовать чем угодно, чтобы узнать, каков он в постели. Не представляю, как я смогу спокойно жить с ним в одном доме!

— Я бы на твоем месте не стала рисковать!

Льюис улыбнулся при этих словах Эллы.

— Но тебе стоит попробовать. Имей в виду, он прослыл верным супругом, говорят, он ни разу не изменил Ровене. К тому же он выше всего ставит работу. Так что дай мне знать, если тебе удастся его соблазнить. Тебе понравились твои апартаменты?

— Пока я осмотрела только спальню и ванную. Это нечто необыкновенное! Надеюсь, что гостиная окажется столь же грандиозной. В общем, пока я всем довольна. Да, хотела тебя спросить! Ты знаешь, что у Ровены есть единокровный брат по имени Крис?

— Да, кажется, я что-то об этом читала… По-моему, он играет роли второго плана в ее фильмах. А разве он тоже обитает в этом доме?

— Ты угадала! Но они с сестрой абсолютно разные люди, мне он не приглянулся.

— Значит, его затмил Льюис. Ха-ха-ха! Мне пора бежать на прослушивание. Ты ведь еще позвонишь, не правда ли?

— Непременно!

Харриет положила трубку, то же самое сделал в своем кабинете Льюис.

Гостиная оказалась, как и предполагала ее новая обитательница, шикарной. Стены цвета спелого апельсина великолепно сочетались со светлой мебелью. Особенно понравились Харриет антикварный шезлонг и большое кресло.

Вернувшись в спальню, она обнаружила, что служанка распаковывает ее чемоданы и развешивает в шкафах одежду.

— Мисс Фармер ожидает вас в оранжерее.

— Я сейчас же спущусь к ней. А где находится оранжерея?

— Туда можно пройти через дверь под лестницей, что по левую руку.

Харриет застала Ровену сидящей в плетеном кресле — голова ее была откинута, лицо поражало необычной бледностью. Харриет кашлянула — кинозвезда обернулась, и лицо ее тотчас ожило. Она улыбнулась:

— Вам все понравилось, Харриет?

— Ничего подобного я еще не видела! Боюсь, что такая роскошь избалует меня.

— Вот и чудесно! Вы должны помочь мне навести в оранжерее порядок. Нужно будет кое-что изменить, добавить цветов в горшках, подвязать получше растения. Пожалуйста, позаботьтесь об этом!

Харриет не стала спорить и согласилась: если Ровене угодно добавить цветов — пусть так и будет, хотя оранжерея и без того смотрелась прекрасно.

Харриет подошла к окну и стала любоваться газоном.

— Признаться, я не сразу поняла, насколько вы красивы, — сказала Ровена.

Харриет удивленно обернулась:

— Простите?

— Вдобавок вы молоды!

— Мне двадцать три года, — сказала Харриет, слегка озадаченная интересом кинозвезды к ее внеш ности.

— Мне, к сожалению, гораздо больше, — вздохнула Ровена. — Не думала, что вы произведете такое впечатление на Криса. Он вам понравился?

Харриет смущенно улыбнулась:

— Не знаю, что и сказать… Я не успела его толком рассмотреть. Честно говоря, он не в моем вкусе.

— Тогда какие же мужчины в вашем вкусе? — не унималась кинозвезда.

Харриет насторожилась, но ответила откровенно:

— Мне нравятся брюнеты.

— Следовательно, вам больше понравился мой муж?

Настойчивость актрисы начинала раздражать ее новую помощницу. Особенно странным казалось ей то, что Ровена говорила все более враждебным тоном, словно бы Харриет в чем-то провинилась.

— Он привлекательный мужчина, — дипломатично ответила она.

— Привлекательный? Да, разумеется, он привлекателен, однако так можно сказать о многих мужчинах. Вы не ответили, понравился ли он вам, — повысив голос, спросила Ровена.

— Я не задумывалась над этим, — солгала Харриет.

Ровена села прямо и строго произнесла:

— Вы лжете! Я заметила, как вы смотрели на него. Вы ощутили к нему влечение, как и все женщины, знакомящиеся с ним. Он возбудил вас, сознайтесь! И вам вдруг захотелось переспать с ним!

— Ничего подобного! — вспыхнула Харриет. — Простите меня, я не понимаю, куда вы клоните! Я сделала что-то не так? Вы хотите, чтобы я покинула этот дом?

Ровена подалась вперед и раздельно произнесла:

— Мне думается, вам следует кое-что знать.

— Любопытно, что именно? — раздался голос Льюиса.

— Я не слышала, как ты вошел, дорогой! — обернувшись к мужу, проворковала Ровена.

Он тепло улыбнулся ей и рассеянно провел пальцами левой руки по ее обнаженному плечу. Ровена потянулась, словно кошка, и шутливо мяукнула. Льюис поправил ей золотистую прядь волос и нежно коснулся шеи.

— Так о чем ты хотела поговорить с Харриет?

— Уже забыла, ты меня отвлек! — Ровена рассмеялась. — Кажется, о скопившихся письмах от моих поклонников.

Льюис перевел взгляд с ее волос на Харриет:

— Моя супруга получает массу корреспонденции от своих восторженных обожателей. Боюсь, вам придется тратить значительную часть рабочего времени на ответы им. У нас есть десять стандартных вариантов, подготовленных на компьютере. Все письма составлены так, словно предназначаются определенному адресату. Вам останется лишь убедиться, что этот поклонник не писал нам раньше. Если окажется, что мы ему уже отвечали, то следует воспользоваться образцами, записанными на другой дискете.

— Неужели находятся такие, которые пишут во второй раз? — спросила Харриет.

— Некоторые пишут мне каждую неделю, милочка! — хохотнула Ровена. — Мало ли на свете идиотов?

— А вы, Харриет, никогда не влюблялись в кинозвезду? — вдруг спросил Льюис.

— Я не схожу с ума от кино и театра, — ответила Харриет. — Мне больше нравится посещать музеи, художественные галереи, антикварные магазины.

— В таком случае вы нас вполне устроите. Как правило, нас окружают фанатики кино и сцены, это утомляет. Похоже, вы умеете держать себя в руках и находить выход из любой щекотливой ситуации, — прищурившись, добавил Льюис.

— Да, я предпочитаю сдерживать эмоции, — невозмутимо ответила Харриет. — Мисс Фармер, у вас есть еще какие-то распоряжения?

— Не называйте меня так формально, пожалуйста! — Ровена рассмеялась и заговорила дружелюбно: — Всегда обращайтесь ко мне только по имени. Уверена, что мы станем друзьями.

Харриет в этом сильно сомневалась. К тому же она почувствовала, что ее бросило в жар, когда Льюис ласково погладил жену по волосам и плечу.

— Простите, Ровена, я учту это, — сказала она. — Так какие будут распоряжения?

— Займитесь почтой, если уж вам так не терпится приступить к работе. Льюис, будь добр, покажи ей комнату, в которой она будет работать. Мне нужно срочно выпить кофе.

— Хорошо, — кивнул Льюис.

Он предложил Харриет подняться на второй этаж и провел ее в одну из комнат.

— Это ваш кабинет. Здесь есть все необходимое: компьютер, телефон, факс, картотека.

Харриет огляделась: комната была светлой и прос торной, мебель — из красного дерева, стены оклеены узорчатыми тиснеными обоями.

— Здесь просторно! — Она улыбнулась.

— Все комнаты в этом доме достаточно большие. Здесь имеется дверь в гримерную Ровены — если вы ей понадобитесь, она всегда сможет вас позвать.

— Замечательно! Так где же письма от поклонников?

Харриет повернулась и уставилась на заваленный бумагами письменный стол.

Льюис тихо подошел к ней сзади и, наклонившись, прошептал:

— Вероятно, здесь!

Он почти касался ее тела. Харриет выпрямилась и прижалась к нему ягодицами и бедрами. Случайно она задела рукой стопку листов бумаги — они упали на пол и разлетелись по комнате. Она наклонилась, чтобы их собрать, Льюис тоже наклонился, и они одновременно протянули руки за одним и тем же листком.

Пальца Льюиса коснулись ее руки так нежно, что по спине Харриет пробежала дрожь. Она медленно вы прямилась. Он спокойно посмотрел на нее и сказал:

— Пожалуй, я не буду вам мешать.

Она кивнула, чувствуя странную сухость во рту и понимая, что он сделал это специально — прикоснулся к руке, прижался к ней словно бы случайно, когда они стояли у стола. Но в глазах и голосе она не заметила ни малейшего намека на интерес к ней и поэтому решила, что он повел себя так, не имея никакого тайного умысла.

Оставив Харриет одну, Льюис отправился искать Ровену. Он нашел ее возле бассейна: она сидела, обхватив руками колени, и смотрела на воду. Льюис задумчиво взглянул на жену, представил, какие мысли бродят в ее голове, и, присев рядом с ней на бортик, спокойно обронил:

— Как я и предполагал, она великолепна.

— А вот я не ожидала, что она произведет такое сильное впечатление на Криса, — обернувшись, сказала Ровена.

— Это естественно! Я предвидел это. Именно поэтому я и остановил на ней свой выбор. Конечно, существенную роль сыграла и ее молодость, — сказал Льюис.

Ровена покраснела.

— Но Крис старше меня!

— Всего на полтора года. А ведь не секрет, что чем старше мужчины становятся, тем больше им нравятся молоденькие женщины!

— Прекрати! — вскричала Ровена и, вскочив, впилась в мужа ненавидящим взглядом. — Ты ведь знаешь, как огорчает меня мой возраст. Я ожидала издевок от Криса, но не от тебя.

— В таком случае, — вкрадчиво сказал Льюис, — объясни, почему ты любишь Криса больше, чем меня?

Гнев погас в глазах Ровены, сменившись отчаянием.

— Не знаю! Мне самой хочется это понять. Я мечтаю порвать с ним раз и навсегда, но это выше моих сил. Он подобен наркотику. Стоит лишь мне начать отвыкать от него, как он вновь притягивает меня.

— Ты забыла, что именно поэтому мы и хотим снять этот фильм?

— Мне кажется, я не выдержу съемок.

Льюис нахмурился:

— Ерунда! Так или иначе, отступать уже поздно. Кроме меня, тебя никто не хочет уже снимать. Это твой последний шанс.

— Но почему такой странный сюжет?

— Ну как ты это не понимаешь! — тяжело вздохнув, с упреком произнес Льюис. Этот разговор возникал уже не в первый раз. Ровена либо не могла, либо отказывалась принять сценарий. — Послушай, ведь ты знаешь, что я никогда не ставил игровые фильмы. Я изобличал пороки общества, привлекал внимание людей к той или иной социальной проблеме. И когда мне вдруг предложили такую необычную тему для художественного фильма, я не сразу согласился. Поначалу сюжет обескуражил и напугал меня, как и тебя. Но поразмыслив, я понял, что для нас с тобой это находка! В его основе лежит история сексуальных отношений между братом и сестрой. Они вступили в половую связь, когда были подростками, и не смогли остановиться, став взрослыми людьми. Наконец девушка выходит замуж, ее супруг узнает об их тайных встречах, но не разводится с ней, надеясь отучить жену от пагубной страсти. Но это ему не удается! Это не вымысел, а реальная, наша с тобой, история, Ровена! Это наша проблема, значит, такая же проблема имеется и у других людей. Просто они об этом помалкивают. Принято говорить о чем угодно — о СПИДе, наркомании, алкоголизме, но только не о кровосмешении! А ведь раскрытие корней этой беды, возможно, помогло бы многим избавиться от нее, главное, оно могло бы помочь нам сохранить наш брак.

Ровена недоуменно уставилась на него:

— Но в первоначальном варианте сюжета не было другой женщины!

Льюис мягко улыбнулся:

— Ей отводится роль катализатора, человека, за ставляющего других людей переосмыслить свою жизнь, подталкивающего их к принятию самостоятельных решений. Благодаря этому новому персонажу остальные герои начинают совершать поступки и больше не хотят просто плыть по течению. Стоило мне сделать такое открытие, как я понял, что мой фильм будет иметь успех. Однако мне хотелось убедиться в этом, и я решил создать искусственную ситуацию в Англии: ведь здесь это сделать легче, чем у нас, в Штатах. Мы будем разыгрывать эту драму сами, в этом доме, а я буду говорить сценаристам, какие им внести в сценарий поправки. Пока что герои фильма — мы сами, Ровена. И когда мы сыграем его до конца, ты исполнишь главную роль в экранизации этого спектакля. Обретенный опыт поможет тебе создать необычайно глубокий образ. И поверь мне, если все выйдет именно так, как я задумал, фильм может получить «Оскара».

Услышав слово «Оскар», Ровена оживилась, но тотчас же вновь нахмурилась:

— А если мне не понравится развязка?

Льюис постарался ответить ей как можно спокойнее, хотя и почувствовал досаду:

— Это не имеет значения. Главное — фильм будет правдивым. Именно это и есть моя задача: снять правдивый фильм на запрещенную тему.

Ровена запустила пальцы в волосы и, откинув их назад, повернулась лицом к бассейну, демонстрируя мужу свой идеальный профиль.

— Ты просто меня используешь, — угрюмо произнесла она. — Я не верю, что ты меня любишь. Если бы ты любил меня, ты бы так не поступил.

— Если бы ты меня любила, ты бы порвала со своим братцем! — спокойно ответил Льюис, но она уловила раздражение в его голосе.

— Может быть, я бы порвала с ним, если бы чувствовала себя с тобой вполне защищенной.

Льюис встал, не в силах сдерживать эмоции:

— Позволь напомнить тебе, Ровена, что ты сама билась в истерике и умоляла меня помочь тебе. Я никогда не вмешивался в ваши с Крисом отношения, не пытался встать между вами. О Крисе я узнал, едва мы поженились, но смирился с ним. Ты сама устраивала спектакли со слезами, истериками и мольбами. Сколько раз ты заявляла, что хочешь избавиться от него? А разве не ты говорила, что хочешь стать настоящей актрисой? Так вот, дорогая, пора бы тебе понять, что настоящая актерская игра доставляет актеру боль, заставляет его страдать ради создания правдивого образа. Разве я не говорил тебе этого? Но ты ответила, что именно об этом и мечтаешь. А теперь, когда я вложил в подготовку фильма уйму денег, отступать поздно. Придется потерпеть, милочка!

Ровена обернулась и порывисто прижалась к мужу.

— Я хочу тебя прямо сейчас! — прошептала она.

— Нет, — сказал Льюис, мягко высвобождаясь из ее объятий.

Она настолько опешила, что отступила на шаг.

— Но почему?

— Сейчас у меня нет на это времени.

— Но раньше у тебя всегда находилось на это время!

Льюис поцеловал ее в губы.

— Значит, сейчас я просто не хочу, — пробормотал он и, к ее полнейшему изумлению, повернулся и ушел.