Нормативно-правовое предписание. Природа, типология, технико-юридическое оформление

Марина Давыдова, 2009

Предлагаемая читателю книга посвящена юридической природе, типологии и технике законодательного оформления нормативно-правовых предписаний. Монографическое исследование не только обобщает и систематизирует имеющиеся научные разработки, но и определяет перспективы их использования в теории и практике. В книге разработано авторское определение нормативно-правового предписания, проанализированы его сущностные признаки. Не ограничиваясь детальным рассмотрением различных отраслей законодательства, автор широко использует данные лингвистики. Работа заслуживает внимания как студентов, так и ученых.

Глава II. Нормативно-вспомогательные предписания: сущность и значение

§ 1. Правовые декларации

Под правовой декларацией в научной литературе принято понимать торжественное заявление органов государственной власти, констатирующее какой-либо общезначимый факт или объясняющее цели и задачи нормативного акта^[248]. Термин «декларация» рассматривается нами как родовое понятие, объединяющее призывы, пожелания^[249], обращения^[250], задачи, программы^[251], мотивы, цели^[252], нормативные справки^[253], политические и моральные нормы, заключенные в правовую оболочку^[254]. Все эти правовые явления связывает так называемый «декларативный характер», т. е. тот факт, что действие их не подкрепляется государственно-принудительными средствами.

Именно поэтому из всех типов НПП, служащих предметом данного исследования, декларации вызывают, вероятно, наибольшие споры в научной литературе. Дискуссионным является вопрос о том, можно ли вообще считать их правовыми положениями и присуще ли им свойство нормативности. Так, А. П. Заец, признавая важную роль деклараций в процессе правового регулирования, тем не менее, отрицает их правовой характер, основываясь на «главном критерии — обеспечении мерами государственного воздействия»^[255]. Е. В. Болдырев, В. М. Галкин, К. И. Лысков утверждают, что «вводные части нормативных актов (мотивы и цели издания, декларации, призывы) собственно нормативной задачи не выполняют»^[256]. А. Л. Парфентьев не включает призывы, обращения, декларации, оценки в группу НПП, выражающих государственно-обязательную волю^[257].

Представляется, однако, что отрицание правового характера данных положений неизбежно приводит к выводу о том, что законодатель загружает текст закона бесполезной информацией, не имеющей никакого регулятивного значения. Очевидно, это не так.

Продемонстрировать специфику правовых деклараций как особого вида НПП позволяет исследование тех содержательных, функциональных и формальных признаков, которые отличают данное явление от других велений законодателя.

К признакам, характеризующим содержание декларативных НПП, относятся следующие:

1) В них раскрываются причины издания, социально-политическое значение и направленность акта, помещаются призывы, обращения и другие положения, не содержащие конкретных правил поведения, имеющих собственно регулятивное значение. В научной литературе это связывается с тем, что декларации относятся к иному, нежели нормы права, виду социальных норм. Если правовые нормы представляют собой нормы-рамки, то декларации — типичный пример норм-целей. Они дают субъекту определенные идеалы, на которые необходимо ориентироваться, но, в отличие от норм-рамок, ничего не говорят о путях достижения цели^[258].

Проблема цели в праве достаточно подробно изучена в научной литературе^[259]. В контексте данного исследования представляют интерес далеко не все целевые НПП. К числу правовых деклараций относятся только НПП, содержащие конечные, а не непосредственные цели правового акта^[260].

2) Прямым следствием этого является отсутствие санкционной защиты. Говоря о правовых нормах, мы подразумеваем, что каждая из них включает в свою структуру санкцию, хотя бы и изложенную в другом нормативном акте. Наличие подобной структурной части у декларации даже теоретически не предполагается. Само понятие «декларация» указывает на то, что действие ее не подкрепляется государственно-принудительными средствами. Это, как уже говорилось, дает основание многим правоведам исключать декларации из числа НПП. Однако те функции, которые декларации выполняют в процессе правового регулирования (об этом см. ниже), дают все основания считать их полноценным видом предписаний. Поэтому отсутствие санкционной защиты следует рассматривать как отличительную черту НПП данного типа, характеризующую специфический характер его нормативности, а не отсутствие таковой.

3) Правовые декларации, дефиниции и принципы относятся к числу общих НПП^[261]. Поэтому, характеризуя их специфику и соотношение друг с другом, логично определить степень общности каждого типа. Очевидно, не вызывает сомнений, что для деклараций эта степень будет предельно высокой, максимальной.

Кроме содержательных признаков правовых деклараций следует, очевидно, выделить и функциональные признаки, характеризующие особенности процесса их действия как самостоятельного типа НПП:

4) Декларации выполняют особую функцию в процессе правового регулирования. В отличие от других НПП, они не предназначены для того, чтобы непосредственно регламентировать поведение субъектов. Очевидно, можно выделить два основных направления их действия. Во-первых, декларации вводят в структуру нормативного акта и сообщают правовую форму морально-политическим, идеологическим и другим общезначимым целям социального развития. В результате, с одной стороны, изложенные в законе нормы пронизываются общим идейным смыслом, с другой стороны, правовые декларации становятся проводниками официальной государственно-правовой идеологии.

Во-вторых, декларативные НПП, закрепленные в преамбуле правового акта, выполняют вводно-прикладную, техническую функцию, указывая предмет и сферу регулирования соответствующего закона, нормативные акты, в соответствии с которыми он принят, и т. д. Благодаря этому преамбула становится своеобразным введением в нормативно-правовой акт, в какой-то мере помогая с самого начала сориентироваться в нем, «войти в курс дела»^[262].

Условно можно назвать эти функции внешней и внутренней, так как если во втором случае действие НПП замыкается на нормативном акте, то в первом оно ориентировано на правосознание субъекта, реализующего право, направлено на формирование у него определенных представлений о предмете правового регулирования, согласующихся с соответствующими государственными представлениями^[263].

5) Функциональными особенностями объясняется и своеобразная форма реализации деклараций. Они не реализуются непосредственно. Если правовой принцип может иногда действовать прямо, чтобы заполнить пробелы в законодательстве, то вынести решение непосредственно на основе преамбулы какого-либо закона просто невозможно. Декларативные положения упоминаются иногда в правоприменительных актах, но с другой целью. Аргументируя принимаемое решение, правоприменитель может использовать положения преамбулы для обоснования своих выводов. Подобные примеры встречаются в практике Конституционного суда РФ^[264]. Однако основной формой реализации данного типа НПП является другая — правовые декларации могут осуществляться как идеологические установки правосознания участников правотворческой и правоприменительной деятельности.

Теперь обратимся к тем особенностям, которые характеризуют правовые декларации с формальной стороны:

6) Прежде всего, это своеобразная форма изложения. Декларации не содержат формализованных правил поведения, конкретных законодательных велений, а в достаточно вольной повествовательной форме излагают взгляды законодателя на перспективы и цели развития различных общественных институтов^[265]. Повествовательная форма грамматического изложения рассматривается Ю. В. Блохиным в качестве одного из признаков нетипичности НПП^[266]. Действительно, абсолютное большинство НПП излагаются совершенно иначе. Но «нетипичность» деклараций свидетельствует не о том, что данный вид НПП является новым для законодательства, не о том, что он распространен лишь в одной или нескольких отраслях^[267]. Декларации нетипичны в смысле количественного соотношения с другими видами НПП, что обусловлено спецификой их роли в структуре правового акта и в правовом регулировании в целом. Но, тем не менее, они занимают свое «законное» место в системе законодательства, будучи включены в большинство нормативных актов. Таким образом, правовые декларации следует рассматривать как особый тип НПП, самый небольшой в номинальном отношении, но вполне распространенный и типичный для российского законодательства.

7) Важным признаком правовых деклараций является место их расположения в рамках структуры нормативного акта. Декларативные положения, как правило, помещаются в преамбулу правового акта, реже — в его первые статьи. Последний вариант размещения в науке принято рассматривать как достаточно неудачный^[268], и, как будет показано ниже, он используется в практике правотворчества не часто. Поэтому, исследуя правовые декларации действующего законодательства, мы будем, прежде всего, говорить о положениях, содержащихся в преамбулах нормативных актов. Преамбула, соответственно, выступает в качестве основной формы, источника данного типа НПП.

Перечисленные признаки, очевидно, свидетельствуют не об отсутствии роли деклараций в правовом регулировании, а об их особенной роли в нем. Как отмечает С. С. Алексеев, декларации являются органическими частицами правовой системы в целом, в составе системы участвуют в правовом регулировании и, таким образом, являются правовыми положениями^[269]. Сказанное дает основания считать правовые декларации самостоятельным типом НПП. Это означает, что необходимо четко отграничивать их от предписаний других видов.

Достаточно большая группа авторов включает в понятие «декларации» и принципы права^[270]. Основанием для этого выступает то, что последние также не обеспечены непосредственно конкретной санкцией. Их реализация обеспечивается действием всего законодательства, а не отдельно взятого предписания. Однако правовые принципы не могут быть приравнены к декларациям, так как НПП — это лишь одна из сторон бытия принципа. Их значение для правовой системы в целом^[271] не позволяет приравнять их ни к декларативным положениям, ни к какому-либо другому типу НПП.

Именно поэтому нельзя согласиться с О. С. Иоффе, который утверждает, что преамбулы законов должны закреплять общие принципы отрасли права или ее институтов^[272].

На первый взгляд, такая позиция находит свое подтверждение. В преамбуле Конституции РФ, например, говорится о принципах защиты прав и свобод человека, равноправии и самоопределении народов, ответственности за свою Родину перед нынешними и будущими поколениями и др. Но вряд ли стоит называть эти положения принципами уже на том основании, что они закреплены в преамбуле Конституции РФ: те из них, которые имеют самостоятельное регулятивное значение, закрепляются непосредственно в статьях Конституции РФ (ст. 1–4 и др.), остальные же (уважение к памяти предков, вера в добро и справедливость и др.) правовыми принципами считаться не могут. Это скорее общие начала права, определяющие дух законодательства, придающие ему общую идеологическую окраску. Поэтому методологически неверно смешивать столь различные понятия, как правовые принципы и декларации, включая их в преамбулу.

Исключение составляют, возможно, те ситуации, когда принципы основополагающего значения включаются в преамбулу ввиду того, что без их упоминания существо, дух законодательства передать невозможно (принципы демократизма, соблюдения прав и свобод человека и др. в Конституции). Но и в этом случае наличие принципов права в преамбуле не является определяющим признаком. Это лишь средство выражения идеологических установок, составляющих содержание деклараций.

Следует отметить, что у самого законодателя нет четкого критерия, позволяющего отнести то или иное НПП к правовым декларациям и включить его на этом основании в преамбулу закона.

1) Иногда в преа мбуле закрепляются веления, не являющиеся правовыми декларациями. Чаще всего это бывают определения основных понятий^[273], реже — нормы права^[274]. Это представляется неправильным, так как декларации, несмотря на все сказанное выше, являются все-таки переходным вариантом между правовыми и неправовыми (идеологическими, политическими, моральными и т. д.) положениями. Поэтому нужно четко отграничивать их от тех НПП, которые несут в себе реальную правовую информацию, непосредственно или опосредовано используемую в правоприменительной практике. Выносить последние за пределы статей закона нецелесообразно^[275].

2) В некоторых нормативных актах, наоборот, правовые декларации включаются в текст статей. Вот один из наиболее наглядных примеров:

— «Настоящий Федеральный закон определяет правовые и экономические основы создания и функционирования Особой экономической зоны в Калининградской области, учитывая ее специфическое географическое положение, значение для национальных интересов РФ. Настоящий Федеральный закон направлен на создание благоприятных условий для социально-экономического развития РФ и Калининградской области»^[276];

— «Настоящий Федеральный закон регулирует отношения, возникающие при создании и функционировании Особой экономической зоны в Магаданской области (далее — Особая экономическая зона) с учетом ее специфического географического положения и значения для геополитических интересов РФ. Настоящий Федеральный закон направлен на создание благоприятных условий для социально-экономического развития Магаданской области»^[277].

Вряд ли можно найти рациональное объяснение тому факту, что первый отрывок помещен законодателем в преамбулу, а второй — в первую статью соответствующих нормативных актов^[278].

Для того чтобы четко определить, какие положения следует закреплять в преамбуле закона, необходимо подробнее рассмотреть существующие разновидности правовых деклараций. Следует заметить, что в научной литературе нет более или менее стройной классификации велений, закрепляемых в преамбулах законов. Поэтому при ее построении следует ориентироваться, в первую очередь, на текст нормативно-правовых актов.

Анализируя содержание преамбул действующих федеральных законов, можно выделить наиболее распространенные виды правовых деклараций.

1) Практически каждая преамбула содержит указание на предмет регулирования соответствующего закона. Эту разновидность декларативных НПП можно условно назвать предметными. В качестве их примера можно привести следующие преамбулы: «Настоящий Закон устанавливает государственные гарантии и компенсации по возмещению дополнительных материальных и физиологических затрат гражданам в связи с работой и проживанием в экстремальных природно-климатических условиях Севера»^[279]; «Настоящий Федеральный закон устанавливает меры по защите экономических интересов РФ при осуществлении внешней торговли товарами, порядок введения и применения таких мер»^[280]; «Настоящий Федеральный закон определяет задачи, устанавливает правовую основу и принципы организации федеральной фельдъегерской связи, порядок взаимодействия органов федеральной фельдъегерской связи с другими органами государственной власти РФ, а также виды контроля и надзора за их деятельностью»^[281]; «Настоящий Федеральный закон определяет правовые основы государственного регулирования развития авиации в РФ»^[282]. В некоторых законах аналогичные предметные декларации помещаются не в преамбулу, а в одну из первых статей^[283].

2) Цели, на достижение которых направлен правовой акт, указываются в преамбулах большинства законов^[284]: «Настоящий Закон направлен на создание условий для сохранения и равноправного и самобытного развития языков народов РФ и призван стать основой для формирования системы правового регулирования…»^[285]; «…направлен на обеспечение удовлетворения потребностей государства в стратегическом виде энергетических ресурсов»^[286]; «в целях создания экономических и организационных условий для эффективного использования энергетических ресурсов»^[287]; «в целях охраны здоровья людей и окружающей природной среды»^[288].

По нашему мнению, следует различать целевые декларативные НПП, закрепляющие цели закона и цели деятельности, регулируемой этим законом. Как правило, положения о целях закона более «декларативны», они лишь помогают передать общий смысл нормативного акта, выполняя в нем внутренние организующие функции. Цели той деятельности, которая регламентируется законом, наоборот, составляют часть предмета регулирования соответствующего закона, поэтому должны быть сформулированы конкретнее. Например, цели Федерального закона «О конверсии оборонной промышленности в РФ»^[289] закреплены в его преамбуле в виде общей формулировки: «…направлен на проведение конверсии оборонной промышленности на основе наиболее эффективного использования производственных мощностей, научно-технического потенциала и трудовых ресурсов конверсируемых организаций и обеспечение социальной защиты работников конверсируемых организаций». В ст. 3 этого Закона закрепляются цели проведения конверсии, которые включают 5 положений, содержащих также общее указание на средства достижения целей: «обеспечение социальной защиты работников… в том числе посредством создания дополнительных рабочих мест в конверсируемых организациях», «обеспечение научно-технического прогресса за счет приоритетного развития наукоемких производств» и т. д. При этом, думается, обе представленные разновидности являются именно декларативными НПП, так как в обоих случаях речь идет о конечных, а не непосредственных целях правового регулирования.

3) Часто в преамбулах перечисляются субъекты, на отношения между которыми распространяется действие закона, т. е. определяется сфера действия нормативного акта. Примерами подобных «субъектных» деклараций являются следующие: «Настоящий Федеральный закон регулирует отношения между субъектами научной и (или) научно-технической деятельности, органами государственной власти и потребителями научной и (или) научно-технической продукции (работ и услуг)»^[290]; «…регулирует в этой области отношения между органами государственной власти, органами местного самоуправления, предприятиями, учреждениями, организациями, крестьянскими (фермерскими) хозяйствами, иными юридическими лицами независимо от их организационно-правовых форм и форм собственности (далее — предприятия), а также между общественными объединениями, должностными лицами, гражданами РФ, иностранными гражданами, лицами без гражданства (далее — граждане)»^[291]; «Участниками указанных отношений являются граждане и юридические лица любых организационно-правовых форм и форм собственности»^[292].

4) Важную роль играют положения преамбулы, связывающие данный закон с другими нормативными актами, чаще всего с Конституцией РФ. Это своего рода «отсылочные» декларации: «В соответствии с Федеральным законом “О восстановлении и защите сбережений граждан РФ” настоящий Федеральный закон устанавливает…»^[293]; «Положения настоящего Федерального закона основываются на положениях Конституции РФ, в соответствии с которыми вопросы, касающиеся федеральных энергетических систем, правовых основ единого рынка, основ ценовой политики, безопасности РФ, относятся к предметам ведения РФ»^[294]; «Руководствуясь Конституцией (Основным Законом) РФ, Федеративным договором, нормами международного права…»^[295]; «…в соответствии с Конституцией РФ, общепризнанными принципами и нормами международного права, международными договорами РФ и федеральными законами»^[296]; «Вопросы, относящиеся к исключительной экономической зоне РФ и деятельности в ней, не предусмотренные настоящим Федеральным законом, регулируются другими федеральными законами, применимыми к исключительной экономической зоне РФ и деятельности в ней»^[297]. Иногда такие декларации содержат указание на конкретную статью^[298] и даже (крайне редко) на источник официального опубликования другого закона^[299].

5) Положения, объясняющие мотивы принятия закона, встречаются в тексте преамбул реже, чем описанные выше веления, но они также достаточно распространены. Вот примеры таких «мотивирующих» НПП: «Российская Федерация и Республика Беларусь, руководствуясь волей народов России и Белоруссии к единению и опираясь на общность их исторических судеб, заботясь о жизненных интересах своих граждан; будучи убеждены

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

248

Пиголкин А. С., Вопленко Н. Н. Основные виды правовых предписаний в советском законодательстве // Проблемы совершенствования советского законодательства. Труды ВНИИСЗ, вып. 16. М., 1979. С. 15.

249

Апт А. Ф., Кененов А. А. К вопросу об элементах и структуре советского права // Вестник МГУ, сер. «Право». 1973. № 3. С. 51.

250

Научные основы советского правотворчества. М., 1981. С. 274; Заец А. П. Система советского законодательства (Проблема согласованности). Киев, 1987. С. 21.

251

Мордачев В. Д. Типология норм трудового законодательства // Научные труды. Вып. 46. Проблемы советского трудового права. Свердловск, 1975. С. 30.

252

Мицкевич А. В. Акты высших органов Советского государства. М., 1967. С. 150.

253

Борисов Г. А. Отправные нормативные установления советского законодательства. Автореф. дис… докт. юрид. наук. Харьков, 1991. С. 24–25.

254

Блохин Ю. В. Нетипичные нормативные предписания: их место и значение в процессе совершенствования законодательства // Тезисы докладов на теоретической конференции аспирантов Института государства и права АН СССР. М., 1988. С. 5.

255

Заец А. П. Указ. соч. С. 21.

256

Болдырев Е. В., Галкин В. М., Лысков К. И. О структуре уголовно-правовой нормы // Проблемы совершенствования советского законодательства. Труды ВНИИСЗ. Т. 1. М., 1974. С. 141.

257

Парфентьев А. Л. О понятии правового предписания // Проблемы совершенствования советского законодательства. Труды ВНИИСЗ. Вып. 9. М., 1977. С. 172; см. также: Научные основы советского правотворчества. М., 1981. С. 274; Система советского законодательства. М., 1980. С. 9 и др.

258

Пиголкин А. С., Вопленко Н. Н. Указ. соч. С. 15.

259

Керимов Д. А. Категория цели в советском праве // Правоведение. 1964. № 3; Лаптев В. В., Шахматов В. П. Цели правового регулирования в системе права // Правоведение. 1976. № 4; Малько А. В. Новые явления в политико-правовой жизни России: вопросы теории и практики. Тольятти, 1999. С. 61–75; Рабинович П. М. О юридической природе целей правовых актов // Правоведение. 1971. № 5. С. 28–35; Самощенко И. С., Никитинский В. И. Цели правовых норм — масштаб оценки их эффективности // Ученые записки ВНИИСЗ. М., 1969. Вып. 19. С. 55–58; Жилин Г. А. Понятие целевых установок в гражданском судопроизводстве // Журнал российского права. 1988. № 6. С. 83–93; Чулюкин Л. Д. Природа и значение цели в советском праве. Казань, 1984; Экимов А. И. Категория цели в науке права // Философские проблемы государства и права. Л., 1970; Элькинд П. С. Цели и средства их достижения в уголовно-процессуальном праве. Л., 1976 и др.

260

Апт Л. Ф. Формы выражения и изложения правовых норм в нормативных актах. Автореф. дис… канд. юрид. наук. М., 1973. С. 10; Рабинович П. М., Гердова А. Е. Целевые нормативные предписания в механизме обеспечения социалистической законности // Охранительный механизм в правовой системе социализма. Красноярск, 1989. С. 70.

261

Вопленко Н. Н. Основные проблемы современного правопонимания // Вестник ВолГУ. Серия 3. Вып. 2. 1996. С. 143.

262

Роль преамбулы как «введения» в нормативный акт подчеркивается наличием в ней условных сокращений, не имеющих юридического значения, но вводимых для удобства изложения и использования акта. Например: «В настоящем Федеральном законе термины “исполнительные органы государственной власти субъекта РФ” и “органы исполнительной власти субъекта РФ” используются в одном значении» (Федеральный закон от 6 октября 1999 г. № 184-ФЗ «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов РФ» // СЗ РФ от 18 октября 1999 г., № 42, ст. 5005 (в ред. от 10 мая 2007 г.)); «…контроль за соблюдением порядка осуществления международных автомобильных перевозок (далее — транспортный контроль)» (Федеральный закон от 24 июля 1998 г. № 127-ФЗ «О государственном контроле за осуществлением международных автомобильных перевозок и об ответственности за нарушение порядка их выполнения» // СЗ РФ от 3 августа 1998 г., № 31, ст. 3805 (в ред. от 26 апреля 2007 г.)) и т. п.

263

В научной литературе называют также другие функции правовых деклараций. Так, А. П. Заец выделяет функцию стимулирования действий субъектов права на выполнение определенных обязанностей и функцию повышения роли и значимости других НПП (см.: Заец А. П. Указ. соч. С. 21); по мнению Н. И. Козюбры, декларации служат ориентиром в практической деятельности людей, обеспечивают ее целенаправленность, определяют общую линию правотворческой деятельности, помогают глубже уяснить дух нормативного акта, а, следовательно, обеспечить наиболее целесообразное воплощение НПП в жизнь (см.: Козюбра Н. И. Социалистическое право и общественное сознание. Киев, 1979. С. 161–162). Представляется, что все это логически вытекает из реализации одной или обеих основных функций.

264

Так, в постановлении Конституционного Суда РФ от 23 февраля 1999 г. № 4-П «По делу о проверке конституционности положения части второй статьи 29 Федерального закона от 3 февраля 1996 года “О банках и банковской деятельности” в связи с жалобами граждан О. Ю. Веселяшкиной, А. Ю. Веселяшкина и Н. П. Лазаренко» упоминается принцип справедливости, закрепленный в преамбуле Конституции (СЗ РФ от 8 марта 1999 г. № 10. Ст. 1254.). В постановлении Конституционного Суда РФ от 24 октября 2000 г. № 13-П «По делу о проверке конституционности положений пункта 13 статьи 39 Закона Российской Федерации “Об образовании”, статьи 1 Федерального закона “О сохранении статуса государственных и муниципальных образовательных учреждений и моратории на их приватизацию” и пункта 7 статьи 27 Федерального закона “О высшем и послевузовском профессиональном образовании” в связи с запросом Майнского районного суда Ульяновской области, а также жалобами граждан Е. Е. Насоновой и Н. П. Ярушиной» цитируется преамбула Закона «О приватизации жилищного фонда в Российской Федерации» (СЗ РФ от 30 октября 2000 г. № 44. Ст. 4399.). Важно отметить, что, перечисляя статьи, на основе которых выносится решение, суд не называет преамбулы.

265

Именно поэтому в преамбулах нормативных актов чаще всего встречаются отклонения от нормативно-официального стиля в сторону публицистики (см.: Власенко Н. А. Язык права. Иркутск, 1997. С. 20).

266

Блохин Ю. В. Нетипичные нормативные предписания: их место и значение в процессе совершенствования законодательства. С. 5.

267

Именно этот смысл вкладывает в понятие «нетипичные НПП» Ю. В. Блохин.

268

О необходимости, с точки зрения законодательной техники, излагать право вые декларации именно в преамбулах нормативных актов см., напр.: Пиголкин А. С. Подготовка проектов нормативных актов. М., 1968. С. 121.

269

Алексеев С. С. Социальная ценность права в советском обществе. М., 1971. С. 87.

270

Алексеев С. С. Структура советского права. М., 1975. С. 108; Иоффе О. С. Структурные подразделения системы права (на материалах гражданского права) // Ученые записки ВНИИСЗ, вып. 14. М., 1968. С. 45; Мордачев В. Д. Типология норм трудового законодательства // Научные труды. Вып. 46. Проблемы советского трудового права. Свердловск, 1975. С. 30; Тяжкий В. Г. Типовые предписания и государственные рекомендации в системе советского трудового права. Дис… канд. юрид. наук. М., 1988. С. 71 и др.

271

Подробно вопрос о роли правовых принципов как самостоятельного типа НПП рассматривается в § 2 настоящей главы.

272

Иоффе О. С. Указ. соч. С. 45.

273

См., напр.: Закон РФ «О недрах» в ред. от 8 февраля 1995 года // СЗ РФ, 1995, № 10 (в ред. от 25 октября 2006 г.); Закон РФ «О защите прав потребителей» в ред. от 5 декабря 1995 года // Российская газета от 19 января 1996 г. (в ред. от 25 ноября 2006 г.); Закон РФ «Об образовании» // СЗ РФ от 15 января 1996 г., № 3, ст. 150 (в ред. от 20 апреля 2007 г.); Федеральный закон от 14 марта 1995 г. № 33-ФЗ «Об особо охраняемых природных территориях» // СЗ РФ, 1995, № 12, ст. 1024 (в ред. от 10 мая 2007 г.); Закон РФ от 28 ноября 1991 г. № 1948-1 «О гражданстве Российской Федерации» // СЗ РФ от 13 февраля 1995 г., № 7, ст. 496 (утратил силу); Федеральный закон от 16 февраля 1995 г. № 15-ФЗ «О связи» // СЗ РФ от 20 февраля 1995 г., № 8, ст. 600 (утратил силу).

274

«Государственный заказчик размещает заказы на поставки товаров, выполнение работ, оказание услуг для государственных нужд путем проведения конкурсов, если иное не предусмотрено законодательством РФ», — преамбула Федерального закона от 6 мая 1999 г. № 97-ФЗ «О конкурсах на размещение заказов на поставки товаров, выполнение работ, оказание услуг для государственных нужд» // СЗ РФ от 10 мая 1999 г. № 19, ст. 2302 (утратил силу).

275

По такому пути идет и законотворческая практика. В частности, во вновь принимаемых законах названные недостатки не повторяются (см. ФЗ от 7 июля 2003 г. № 126-ФЗ «О связи» // СЗ РФ от 14 июля 2003 г., № 28, ст. 2895 (в ред. от 9 февраля 2007 г.); ФЗ от 31 мая 2002 г. № 62-ФЗ «О гражданстве РФ» // СЗ РФ от 3 июня 2002 г., № 22, ст. 2031 (в ред. от 18 июля 2006 г.).

276

Федеральный закон от 22 января 1996 г. № 13-ФЗ «Об Особой экономической зоне в Калининградской области» // СЗ РФ от 22 января 1996 г., № 4, ст. 224 (утратил силу).

277

Федеральный закон от 31 мая 1999 г. № 104-ФЗ «Об Особой экономической зоне в Магаданской области» в ред. от 31.12.99. // СЗ РФ от 7 июня 1999 г., № 23, ст. 2807 (в ред. от 19 декабря 2006 г.).

278

В настоящее время законодатель устранил данное разногласие, вообще не включив преамбулу в структуру нового ФЗ от 10 января 2006 г. № 16-ФЗ «Об Особой экономической зоне в Калининградской области и о внесении изменений в некоторые законодательные акты РФ» // СЗ РФ от 16 января 2006 г., № 3, ст. 280 (в ред. от 17 мая 2007 г.).

279

Закон РФ от 19 февраля 1993 г. № 4520-1 «О государственных гарантиях и компенсациях для лиц, работающих и проживающих в районах Крайнего Севера и приравненных к ним местностях» // Российская газета от 16 апреля 1993 г. (в ред. от 24 декабря 2004 г.).

280

Федеральный закон от 14 апреля 1998 г. № 63-ФЗ «О мерах по защите экономических интересов РФ при осуществлении внешней торговли товарами» // СЗ РФ от 20 апреля 1998 г., № 16, ст. 1798 (в ред. от 8 декабря 2003 г.).

281

Федеральный закон от 17 декабря 1994 г. № 67-ФЗ «О федеральной фельдъегерской связи» // // СЗ РФ от 19 декабря 1994 г., № 34, ст. 3547 (в ред. от 2 марта 2007 г.).

282

Федеральный закон от 8 января 1998 г. № 10-ФЗ «О государственном регулировании развития авиации» // СЗ РФ от 12 января 1998 г., № 2, ст. 226 (в ред. от 25 октября 2006 г.).

283

См. федеральные законы «О народных художественных промыслах» (СЗ РФ от 11 января 1999 г., № 2, ст. 234 (в ред. от 18 декабря 2006 г.)), «О почтовой связи» (СЗ РФ от 19 июля 1999 г., № 29, ст. 3697 (в ред. от 29 декабря 2004 г.)), «О материальной ответственности военнослужащих» (СЗ РФ от 19 июля 1999 г., № 29, ст. 3682 (в ред. от 4 декабря 2006 г.)), «О несостоятельности (банкротстве) кредитных организаций» (СЗ РФ от 1 марта 1999 г., № 9, ст. 1097 (в ред. от 29 декабря 2006 г.)), «О государственном земельном кадастре» (СЗ РФ от 10 января 2000 г., № 2, ст. 149 (в ред. от 4 декабря 2006 г.)), «О садоводческих, огороднических и дачных некоммерческих объединениях граждан» (СЗ РФ от 20 апреля 1998 г., № 16, ст. 1801 (в ред. от 30 июня 2006 г.)) и т. д.

284

Иногда цели нормативного акта излагаются и в самом тексте закона: ст. 2 Федерального закона «О животном мире» // СЗ РФ, 1995 г., № 17, ст. 1462 (в ред. от 20 апреля 2007 г.), статьи 1 федеральных законов «О естественных монополиях» // СЗ РФ от 21 августа 1995 г. № 34, ст. 3426 (в ред. от 29 декабря 2006 г.), «О физической культуре и спорте в РФ» // СЗ РФ от 3 мая 1999 г., № 18, ст. 2206 (в ред. от 25 октября 2006 г.), «О защите прав и законных интересов инвесторов на рынке ценных бумаг» // СЗ РФ от 8 марта 1999 г., № 10, ст. 1163 (в ред. от 26 апреля 2007 г.), «О государственном контроле за качеством и рациональным использованием зерна и продуктов его переработки» // СЗ РФ от 7 декабря 1998 г., № 49, ст. 5970 (в ред. от 16 марта 2006 г.), «О рекламе» // СЗ РФ от 20 марта 2006 г., № 12, ст. 1232 (в ред. от 12 апреля 2007 г.) и др.

285

Закон РФ от 25 октября 1991 г. № 1807-I «О языках народов РФ» // Ведомости Съезда народных депутатов и Верховного Совета Российской Федерации от 12 декабря 1991 г., № 50, ст. 1740 (в ред. от 11 декабря 2002 г.).

286

Федеральный закон от 31 марта 1999 г. № 69-ФЗ «О газоснабжении в РФ» // СЗ РФ от 5 апреля 1999 г., № 14, ст. 1667 (в ред. от 18 декабря 2006 г.).

287

Федеральный закон от 3 апреля 1996 г. № 28-ФЗ «Об энергосбережении» // СЗ РФ от 8 апреля 1996 г., № 15, ст. 1551 (в ред. от 18 декабря 2006 г.).

288

Федеральный закон от 19 июля 1997 г. № 109-ФЗ «О безопасном обращении с пестицидами и агрохимикатами» // СЗ РФ от 21 июля 1997 г., № 29, ст. 3510 (в ред. от 16 октября 2006 г.).

289

Федеральный закон от 13 апреля 1998 г. № 60-ФЗ «О конверсии оборонной промышленности в Российской Федерации» // СЗ РФ от 20 апреля 1998 г., № 16, ст. 1795 (утратил силу).

290

Федеральный закон от 23 августа 1996 г. № 127-ФЗ «О науке и государственной научно-технической политике» // СЗ РФ от 26 августа 1996 г., № 35, ст. 4137 (в ред. от 4 декабря 2006 г.).

291

Федеральный закон от 21 декабря 1994 г. № 69-ФЗ «О пожарной безопасности» // СЗ РФ от 26 декабря 1994 г., № 35, ст. 3649 (в ред. от 26 апреля 2007 г.).

292

Федеральный закон от 6 января 1999 г. № 7-ФЗ «О народных художественных промыслах» // СЗ РФ от 11 января 1999 г., № 2, ст. 234 (в ред. от 18 декабря 2006 г.).

293

Федеральный закон от 12 июля 1999 г. № 162-ФЗ «О порядке перевода государственных ценных бумаг СССР и сертификатов Сберегательного банка СССР в целевые долговые обязательства РФ» // СЗ РФ от 19 июля 1999 г., № 29, ст. 3683.

294

Федеральный закон от 31 марта 1999 г. № 69-ФЗ «О газоснабжении в РФ» // СЗ РФ от 5 апреля 1999 г., № 14, ст. 1667 (в ред. от 18 декабря 2006 г.). Отметим, что подобное цитирование в преамбуле положений других нормативных актов считается достаточно неудачным приемом юридической техники (см.: Апт Л. Ф. Формы выражения и изложения правовых норм в нормативных актах. С. 11).

295

Закон РФ от 9 октября 1992 г. № 3612-I «Основы законодательства Российской Федерации о культуре» // Ведомости Съезда народных депутатов Российской Федерации и Верховного Совета Российской Федерации от 19 ноября 1992 г., № 46, ст. 2615 (в ред. от 29 декабря 2006 г.).

296

Федеральный закон от 31 июля 1998 г. № 155-ФЗ «О внутренних морских водах, территориальном море и прилежащей зоне РФ» // СЗ РФ от 3 августа 1998 г., № 31, ст. 3833 (в ред. от 29 декабря 2004 г.).

297

Федеральный закон от 17 декабря 1998 г. № 191-ФЗ «Об исключительной экономической зоне РФ» // СЗ РФ от 21 декабря 1998 г., № 51, ст. 6273 (в ред. от 4 ноября 2006 г.).

298

«Настоящий Федеральный закон в соответствии со статьей 72 Конституции РФ устанавливает общий порядок координации международных и внешнеэкономических связей субъектов РФ…» (Федеральный закон от 4 января 1999 г. № 4-ФЗ «О координации международных и внешнеэкономических связей субъектов РФ» // СЗ РФ от 11 января 1999 г., № 2, ст. 231).

299

«Настоящий Федеральный закон устанавливает численные значения коэффициентов деноминации, определенных статьей 5 Федерального закона от 12 июля 1999 года № 162-ФЗ «О порядке перевода государственных ценных бумаг СССР и сертификатов Сберегательного банка СССР в целевые долговые обязательства РФ» (СЗ РФ, 1999, № 29, ст. 3683)» (Федеральный закон от 15 июля 2000 г. № 98-ФЗ «О коэффициентах деноминации для месяцев, входящих в период с 1 марта по 31 декабря 1991 года» // СЗ РФ от 17 июля 2000 г., № 29, ст. 3007).