Несмеяна

Марина Кравцова (2024)

Яна Вольская, в которой течет царская кровь, страдает от заклятья — она никогда не смеется. Как-то раз в ее сад невесть откуда сваливается рок-музыкант по имени Иван. Им заинтересовались могущественные обитатели волшебного Запределья и даже поручили весьма важное и романтичное дело. Неожиданно для себя Яна решает отправиться вместе с новым знакомым к таинственным Змеиным горам, в которых спит непробудным сном сказочная царевна… Но кого же выберет Иван? Испытания во имя любви ждут не только рок-музыканта. но и увлекающегося спортивной стрельбой из лука юношу по прозвищу Андрей-стрелок.

Глава 3. Березань

Иван прервался, чтобы налить себе новую чашку чая. А я смотрела на него и чувствовала, что очень близка сейчас к тому, чтобы улыбнуться. Улыбки, конечно, не получилось, но отчего-то стало так тепло…

— Значит, вы Иван Рябинин?

Он обрадовался.

— Так вы знаете мою группу?

— Ну как же… «Белый лес», «За облаком», «Разрыв-трава» и… «Рассмейся», — принялась я перечислять названия известных мне хитов.

— Но вы меня не узнали?

— Нет. Я вас слышала, но не видела. Я не смотрю телевизор — пустая трата времени. Как и клипы в интернете… Но записи разные слушаю. Ваня… — сама не знаю, с чего это я вдруг. Хорошо хоть что не «Ванечка». — Так вам показали Березань?

Его улыбка стала задумчивой, оставаясь при этом по-июньски теплой. Именно сейчас он показался мне очень красивым. Думает о чем-то своем, заповедном…

— Березань, — повторил Иван. — Да. Представьте себе лесной край, в котором дышишь светом. Я не могу описать это по-другому. Каждый лист, каждая травинка… Все лучезарно. Деревья расступаются, и видишь озеро. Оно бирюзового цвета, а в середине… меня это поразило. Я не мог насмотреться — громадная береза, растущая кроной вниз. Ее ветви утопают в озере, а длинные, причудливо переплетенные корни раскинулись шатром над водой. И это она, береза, светится. Она там у них вместо солнца, но не слепит глаза, на нее не больно смотреть. Не знаю, что стало бы со мной, пробудь я там лишнюю минуту. Может, сам бы растворился в этом свете. Но перенесшая меня в этот край берегиня шепнула: «Пять минут прошло».

А потом сказала: «Мы спасли твой сад. Показали тебе частицу Запределья. Теперь твой черед оказать нам услугу». Я спросил, что нужно сделать. И тогда эта лесная дева произнесла что-то совсем уж невозможное: «Предсказано, что ты тот, кому предназначено спасти царевну. Так сделай же это. У вас, на Руси, она спит непробудным сном в пещере, что в Змеиных горах. Возьми… — сняла с волос березовый листок и протянула мне. — Пустишь его по ветру — подскажет путь. А теперь ступай. Удачи тебе, Иван».

Вот оно что…

Я понимающе кивнула.

— Конечно, дева в беде, да еще и царевна. И прямо на руки — пропуск в аномальную зону. Ты ведь сразу согласился?

Сама не заметила, как перешла на «ты»…

— Вообще-то она больше меня ни о чем и не спрашивала. Просто указала рукой на озеро, и я понял, что когда вступлю в воду — вернусь назад. Только вышло все иначе. Я действительно очутился совсем в другом месте, но это был не отцовский сад. Я стоял на вершине холма, с которого с шумом сбегали ручьи. Здесь вообще все бурлило, пенилось, звенело, шел теплый ливень, соседние холмы были словно хрустальные. Я посмотрел вниз — ручьи и речушки среди редких пролесков казались совсем белыми.

— Беловодье, — прошептала я. О Запределье я читала довольно много, и узнала еще один его край из описания Ивана.

— Да… Вода сверху, вода внизу, вода везде — но я не промок ничуть. Кто-то сзади тронул меня за плечо. Я обернулся и обомлел. Это была женщина изумительной красоты, какой-то совсем уж неотмирной. В ней все светились, жило и дышало… По плечам струились серебряные волосы, а платье, серьги, браслеты на обнаженных руках сверкали золотом. Большие продолговатые глаза — цвета ириса, и этот цветок она держала в ладони. А когда заговорила, я узнал голос той самой криницы, прогнавшей анчутку…

«Да-да, — звонко произнесла женщина, — сейчас я в своем настоящем облике. Не ожидал?»

Да конечно же, не ожидал!

«Имя той, кого ты видел в обличье берегини, я не стану тебе раскрывать, — продолжала она. — Но я была у нее в гостях, когда песня прямиком из Руси дошла до нашего слуха. Такое случается крайне редко, и мы поняли, что у певца, должно быть, особое предназначение. Мы иначе чувствуем время, и пока ты пел, успели выяснить кое-что. И теперь моя подруга, похоже, уже все за тебя решила. Но я с этим не согласна. Ты должен сам узнать свой путь и сделать выбор».

С этими словами она отобрала у меня листок березы, и он растаял в ее ладони.

«Я отправлю тебя туда, где ты должен быть, — ответила она на мое недоумение. — А там — сам решай».

Все, на что меня тогда хватило — спросить ее имя. Она засмеялась, и ее настоящий смех был подобен звону дождя и раскатам грома.

«Я Перуница, грозовая дева. Одна из начальных сущностей Запределья, как сказали бы у вас ученые люди. Никто из нас не всесилен, но можем мы многое. Ничего не бойся, Иван, иди своей дорогой и не сворачивай. Счастья тебе».

Она крепко сжала мое плечо… И так я оказался здесь… на яблоне в твоем саду.

— Потрясающе.

А что я могла еще сказать? Неужели в свой затейливый ребус силы Запределья включили и меня? И что все это значит, кто объяснит?

Извинившись, я оставила Ивана на веранде, а сама прошла в дом, в свою комнату. Мне нужно было немного подумать.