Дети понедельника

Марина Мельникова, 2018

В ежедневной суете мы забываем о том, что смертны. Забываем о том, что наш следующий вдох может оказаться последним, а наша вечность имеет определённые рамки – начало и конец в материальном мире. Словно очнувшись, мы предпринимаем тщетные попытки переосмысления, стремясь сгладить «острые углы» прошлого и наработать «бонусы» на будущее. Часто мы начинаем бросаться в крайности, судорожно предполагая то, что встретит нас в конце, – награда или наказание? Ад или Рай? И ведь ни одному здравомыслящему человеку не придёт в голову, что нити его судьбы, его прошлого, настоящего и будущего могут зависеть от улыбчивого парня по имени Аид… А всё начиналось достаточно прозаично – так, как в сочинении прилежного школьника на тему: «Как я провёл лето в деревне»…

Глава 5

Игорь проснулся оттого, что по всему дому раздавался дружный заливистый храп. Казалось, он доносился отовсюду: из подвала, с чердака, справа и слева. Даже птицы, проносясь по своим неотложным делам мимо открытых окон, издавали похожие звуки. Кто-то, кряхтя и охая, тоже проснулся и, натыкаясь на мебель, медленно побрёл в сторону кухни за холодной водицей. Вдалеке одинокий писклявый и препротивный голос, спотыкаясь о слова, заголосил:

Вот кто-то с горочки спустился —

Наверно, милый мой идёт…

Но милый с горочки (по крайней мере, сегодня) не спустился бы. Он, на этой горочке пригревшись, спал бы сном праведника и задавал храпака на всю округу.

Игорь некоторое время лежал, уставившись в потолок, с интересом наблюдая за игрой мух под старой разлапистой люстрой. Ольга безмятежно сопела рядом и, казалось, уплыла в блаженное далёко. Сон окончательно его покинул, а утренняя перебранка пернатых вместо успокоения принесла раздражение. Он понуро свесил ноги с кровати. В голове всплыл недавний телефонный разговор с Максом: «У нас проблемы!» Эта фраза врезалась в память и постоянно прокручивалась в голове, несмотря на богатый событиями вчерашний день. «Надо ехать!» — решил для себя Игорь, понимая, что покоя ему уже не будет. Чтобы как-то провести оставшееся до пробуждения домочадцев время, он встал и, стараясь никого не разбудить, направился на кухню.

В доме вповалку, как попало валялись вчерашние гости: кто на деревянных лавках вдоль стены, кто на кресле, кто на диване. Один даже пристроился на полу, обняв руками сброшенную диванную подушку и чему-то улыбаясь во сне. Когда Игорь проходил мимо них, кто-то сонно проворчал: «Бродют тут всякие…», кто-то перевернулся на другой бок. Он замер на месте и стоял, не шелохнувшись, пока всё опять не умолкло.

— Свадьба удалась! — с усмешкой проговорил он одними губами. — Хорошо, что родственники Ольги спят, а то бегали бы вокруг: «сынок то, сынок это…»

Он отрезал на кухне краюху мягкого хлеба и, налив в большую кружку молока, крадучись вышел из дома.

Огромные соцветия-корзинки подсолнухов, окаймлённые золотым кружевом, дружно склонили свои головки к земле под тяжестью плодов. Они уже не приветствовали восходящее солнышко, прослеживая его путь с востока на запад, а только в раздумье качали головами от изредка набегавшего тёплого ветерка. Свесив ноги с кручи, Игорь с наслаждением сплёвывал вниз шелуху и перемалывал крепкими зубами молочные подсолнечные ядра.

— Ах, вот ты где, ранняя пташка! Я проснулась, а его нет! — послышался за спиной голос Ольги. — А потом подумала, что найду тебя здесь.

Игорь молча протянул ей половинку головки подсолнуха. Она, усевшись рядом и свесив ножки, присоединилась к процессу.

— Красота! — выдохнули они хором.

— Твои уже проснулись? — после недолгого молчания, спросил Игорь. Спросил только, чтобы что-то спросить.

— Начали шевелиться, — туманно ответила Ольга и, прищурившись, швырнула пустую половинку подсолнуха в намеченную цель. Соцветие, как выпущенный из пушки снаряд, перелетел через речушку и, врезавшись в попавшийся на пути огромный валун, разлетелся на части.

— Как ты думаешь: мы уже нагостились? — в тон ей спросил Игорь, так же прицеливаясь и выпуская снаряд.

— Я тоже об этом уже подумывала. Во-первых, хочу полежать в ванне, во-вторых, выпить чашечку кофе, в-третьих… — Ольга, закрыла глаза и мурлыкала желания.

— То, что ты по пунктам перечисляешь, и мои заветные желания! Пойдём собираться?

Ольга энергично закивала и, радушно протянув ему руку, крикнула:

— Бежим!

В дверях их встретила тётя Лиза, с силой потиравшая поясницу. Храпящих гостей, будто метлой смело. Игорь даже грешным делом подумал: а не приснилось ли всё это? Его удивлённый взгляд прошёлся по комнате и, остановившись на лице заспанной тётки, спросил: «Как?» Но она, проигнорировав немой вопрос, пробурчала:

— Ну что, нагулялись?

Из дальней комнаты вышел невысокий лысый старик с седою жиденькой бородкой. Морщинистое лицо его носило следы любителя выпить и погулять, а заскорузлые руки нездорового землистого оттенка выдавали сельского труженика.

— Доброе утро, дед Аркадий! — поздоровалась Ольга. Игорь тоже кивнул, здороваясь.

— И вам здрасте, — буркнул он, косясь на приезжих гостей. — Что вы с Ашхен сделали? Бежала вчера, как вспугнутый заяц!

Молодые люди пожали плечами.

— Да ничего, — хором ответили они, удивлённо косясь на деда.

— Ничего… — проворчал он, усаживаясь за стол, а после минутного раздумья проговорил, — она баба хорошая, токо того…

Дед, отломив кусок хлеба, задумчиво его пережёвывал. Крошки падали ему на штаны, он заботливо их подбирал и отправлял обратно в рот. Тётка Лиза расставляла на столе чайные приборы, сахарницу и тарелки. Словно по мановению волшебной палочки, возникли огромная тарелка дымящихся вареников и пиала со сметаной.

«Бог мой, когда они всё успевают: и погулять, и урожай собрать, и еду приготовить?» — привычно пронеслось в голове у Игоря.

— Садитесь, ребятки, еда стынет! — пробасила тётка, ставя на стол пышущий жаром самовар.

— Тёть Лиз, — осторожно начала Ольга, — мы с удовольствием погостили у вас, пора и честь знать…

— Уезжать собрались? Раньше бы сказали! — проворчала тётка. — Собрала бы вам картошки, огурцов да помидоров.

— Спасибо, но ехать далеко — от жары в багажнике всё испортится. Поэтому ничего не повезём, разве что в дороге перекусить…

— Ну, как знаете, — буркнула она и растворилась в просторах большого дома.

Некоторое время они молча поглощали деревенскую еду, запивая сладким чаем. Дед Аркадий тоже притих, тщательно пережёвывая горячие вареники.

— Перво-наперво вам надо поесть на дорогу, — наконец выдал он, задумчиво пожевав губами, — а то не емши, с пустыми пузами и езда не в радость. Я тут Лизке скажу собрать пирожков.

— Дед, так мы ж едим!

— Это не еда, а одно баловство. Мясо с картошкой — вот еда, — нравоучительно проскрипел он.

— Спасибо, дедуля, но не надо тётю озадачивать, — проговорила Ольга с набитым ртом, — ей и без нас работы хватает.

— Ну уж! — медленно поглаживая себя по колену, проговорил дед. — Ей поворачиваться надо, а то распустила брюхо, как у свиноматки Машенции!

Ольга, поняв, что тёткин труд никто не оценит, что никто ей не посочувствует, не пожалеет, да и не похвалит никогда, вздохнула и опустила глаза в тарелку.

— Слушай, — обратилась она к притихшему Игорю, — а мы зайдём к Ашхен? Она же сказала: завтра…

Он пожал плечами.

— Как хочешь, — а про себя подумал: «Надеюсь ненадолго!»

Тётка собрала им в дорогу два больших пакета: один — с пирожками, которые всё-таки были слеплены и пожарены, пока они собирались, а второй — с фруктами.

— Спасибо, тётечка Лизочка! — бросилась ей на шею Ольга.

— Ну, будет, будет! — глаза её увлажнились, и сейчас на месте энергичной, приветливой и хлопотливой хозяюшки стояла уставшая женщина с добрыми материнскими глазами.

Наконец прощальные слова были сказаны, напутствия получены, носовые платки спрятаны, и молодые люди со спокойной душой уселись в большую машину.

— Не разгоняйся, нам надо заехать к тёте Ашхен, — напомнила Ольга, — через тот переулок быстрее будет.

— Слушай, а может, ну её… — со слабой надеждой предложил Игорь.

За окном воздух, казалось, плавился от нестерпимой жары, а ведь ещё даже полдень не наступил, в салоне машины же, напротив, прохладно и уютно — даже выходить не хотелось.

— Ну, подумай: что она может сказать? — продолжал увещевать он. — Если бы она была реальным экстрасенсом, к ней очередь стояла бы километровая! А хочешь, я сам расскажу, что тебя ждёт? А?

— Ну, чего тебе стоит? Я сбегаю, а ты посидишь, — сморщила носик Ольга.

— Нет уж, я должен знать, что она тебе наплетёт!

Они ехали по главной улице, а Ольга, как штурман, подсказывала дорогу.

— Здесь сверни направо, потом сверни ещё один раз… стой, — скомандовала она.

Машина остановилась, обдав бегающую ребятню и всю округу клубами серой пыли. Когда завеса рассеялась, они увидели яркую свежевыкрашенную калитку и за ней большой двухэтажный дом, крытый тёмно-бордовым шифером. Игорь ещё раз с надеждой посмотрел на Ольгу, но она, проигнорировав просительный взгляд, решительно открыла дверь машины. Если бы не твёрдая уверенность молодого человека в том, что девушка наслушается глупостей и у неё «заведутся в голове мысли, которые она будет думать», он со спокойной душой остался бы в машине, но сейчас ему оставалось лишь вздохнуть и последовать за ней. Ольга настойчиво несколько раз нажала на кнопку звонка, и через долгую минуту дверь с лёгким скрипом отворилась.

— Привет, Таня! — с улыбкой поприветствовала Ольга черноволосую девушку с тёмными и блестящими, как у лани, глазами.

Та же смотрела на молодых людей как-то томительно долго, словно решая, пускать их на порог или нет.

— Тётя Ашхен вчера разрешила нам прийти, — настойчиво проговорила Ольга. — Она должна была сказать нам что-то очень важное.

Таня чуть кивнула и жестом пригласила следовать за собой. Какое-то смутное, непонятное беспокойство, словно плотным покрывалом, начало окутывать их всё больше и больше. После недолгого замешательства Ольга и Игорь последовали за ней вглубь дома. Здесь было прохладно и сумрачно, от дневной жары окна были плотно закрыты ставнями. В доме стояла какая-то глубокая, торжественная тишина, словно вокруг них сомкнулась тайна, дверь в которую будет скоро приоткрыта, и с этой приоткрытой дверью в жильё опять войдут звуки жизни. Таня, словно кошка, мягко двигалась в полутьме, легко ступая по деревянным, аккуратно выкрашенным полам. Зайдя в дальнюю комнату, девушка тихо буркнула:

— Посидите, подождите, — вышла в коридор.

Молодые люди уселись на стульях друг против друга и безмолвно, боясь нарушить это странное безмолвие, огляделись. Комната была большой и чисто прибранной, а простенькая мебель создавала особую атмосферу уюта. У дальней стены стояло старое пианино, которое никак не вязалось с иконостасом и лампадкой перед ним, горевшей голубым огнём. Они ждали, как им показалось, довольно долго. Но при всём этом умиротворении, у Ольги трепетало и замирало сердце. Она, словно потерявшийся ребёнок, прислушивалась к звенящей тишине и вздрогнула, когда её нарушили лёгкие шаги. Таня вошла в комнату и протянула Ольге небрежно свёрнутый листок.

— Мама срочно уехала и просила передать вам это…

Ольга, переглянувшись с Игорем, с волнением развернула послание. Создавалось впечатление, что тётя Ашхен действительно собиралась второпях. Оторвала бумажку из какой-то книжки, причём из очень старой, пожелтевшей от времени. На свободном от книжного текста пространстве было криво начеркано: «Ольга, прости: нужно было срочно уехать к заболевшему родственнику. Забудь наш разговор — я была очень расстроена известием о его болезни. До свидания».

— И это всё? — растерянно проговорила девушка, подняв на Таню взгляд.

Та только флегматично пожала плечами, словно говоря: «Всё, что могла».

Им ничего не оставалось, как, покрутив в руках странную записку, попрощаться. Игорь, улыбнувшись уголками губ, молча сел в машину. Дьявольские огоньки весело заплясали в его глазах:

— И что я тебе говорил?

— Что, что, — передразнила она его с уморительной гримасой, — неприятности у человека. Бывает!

— Теперь ты довольна? — с иронией произнёс он, опять ухмыляясь.

«Забудь наш разговор», — надулась Ольга, мысленно возвратившись к посланию, — как же… забудешь…

— Ну-ну…

Ольга показала ему язык, удобно уселась и, пристегнувшись, озадаченно начала вертеть в руках клочок бумаги, словно пытаясь прочесть между строк.

— В книжном листке какой-то рисунок, — Игорь ткнул пальцем в полустёршийся символ. — Интересно, что это была за книга?

— Да, какой-то символ, — пожала плечами Ольга, — а текст совсем затёрт, почти до дыр. Ничего не разобрать. Трис… трискел… абракадабра.

— Где-то я видел такую фигуру… — задумчиво проговорил он, пытаясь что-то вспомнить.

— Ашхен просто выдрала листок из старой книжки, чтобы написать нам послание, — зло проворчала Ольга. — Как будто в доме чистого листка не нашлось!

Она очень медленно разорвала письмо пополам, потом ещё раз, а после на мелкие клочки.

— Вот так вот! — она фыркнула и открыла окно. — Летите, пророчества тётушки Ашхен!