Древолаз

Марина Павлова (2024)

Старший следователь Денис Бухарин стараниями своего влиятельного тестя отправляется из Москвы «в ссылку» в Санкт-Петербург. Привычная жизнь рушится в один миг, однако здесь тоже есть работа, которой необходимо заниматься, и в первые же дни на новом месте Бухарин сталкивается с загадочным убийством: глаза жертвы налиты кровью, а на кончиках пальцев страшные ожоги. Но самое поразительное — точно такие же следы были на теле другой жертвы, найденной в Москве на железнодорожных путях за несколько дней до нежданного перевода Бухарина в Северную столицу. Неужели в стране орудует серийный убийца? И если в Москве Денису не дали шанса расследовать преступление до конца, то, возможно, получится раскрыть тайну здесь, в Питере? Разобраться Денису помогает странная девушка Ася Наумова: по образованию — палеонтолог, по профессии — фотограф. Необычной паре детективов предстоит узнать, каким образом связаны жертвы из двух столиц, но главным остается вопрос: успеют ли они предотвратить новые преступления и поймать изощренного убийцу?

VI

Замок в двери, как обычно, не то хрустнул, не то щелкнул. Ася вскочила с дивана и протерла глаза. Часы показывали 18:30. Спокойный голос папы перебивался резкими мамиными замечаниями, которые были частью их быта. Ася дома. Все как обычно.

— Это чьи? — Мама явно наткнулась на Асины кеды.

— Аська, что ли? — Папина монотонность подкрасилась заинтересованностью и даже радостью.

Дверь в Асину комнату распахнулась, и на пороге появились две фигуры: одна — поменьше и потоньше, вторая — потолще и повыше.

— Привет. — Ася помахала рукой и попыталась улыбнуться.

— Асенька! — Мама бросилась к Асе. — Что случилось?

Папа включил свет, стало видно, что Фургон тоже стоял и смотрел на всю эту вакханалию.

— Чтоб приехать домой, не нужно ж, наверное, чтобы что-то случилось.

— И то правда, — поддержал папа и почесал усы большим пальцем левой руки.

Мама же подозрительно смотрела дочери прямо в глаза, словно сканируя ее мысли. Ася тяжело вздохнула. Нужно было прервать это сканирование и неприятную тишину, которая изредка прерывалась бурчанием в набитом желудке Фургона.

— Я ушла от Олега. Он меня выгнал.

— В смысле ушла? Как выгнал? — закудахтала мама, точно курица.

Папа молча слушал.

— Сказал, что его отец отправляет меня на обследование. Для психов.

Мама словно окаменела. Папа злобно фыркнул. Фургон чихнул и облизался.

— С какого перепугу тебе надо на обследование?

Ася встала и подошла к окну. Во дворе играла детвора, не подозревающая, что их ждет во взрослой запутанной жизни.

— Я уволилась с кафедры, чтобы найти более оплачиваемую работу. Ходила на кучу собеседований.

Понятно, что куча — это громко сказано.

— Не везде нужны специалисты по костям птеродактиля?

Ася бросила зловещий взгляд на отца, и тот, хмыкнув, замолчал.

— И? — Мама была напряжена, но держалась.

— В одном месте надо было выполнить тестовое, снять несколько ракурсов какой-то там арматуры для буклетов.

— Ты сняла? — спросила мама нетерпеливо.

— Да. Но ему не понравилось. Он сказал, что я фотоаппарат держать не умею.

Отец засмеялся.

— Пусть глянет на стену в твоей комнате. Там вместо обоев грамоты с конкурсов.

— Как видишь, им нужны не обои, а арматура, — ответила мама, как отрезала. — Ну так а при чем тут психушка-то? Почему отец Олега решил, что ты…

— Через несколько дней я шла по Невскому и увидела билборд. Там была моя фотка с куском арматуры.

— То есть тебя взяли?

— Очевидно, что нет, женушка. Она перед нами стоит вся серая и нервная, — прокомментировал папа.

— Так что случилось?

— Я приехала в тот офис и спросила, какого черта моя фотка висит на билборде в центре города, а я не получила за нее ни копейки. Он сказал, что это не моя фотка, что там ее тыщупятсот раз кадрировали, обрабатывали и убирали косяки. Да и договора нет. И вообще, ты кто?

— Россия-матушка, — грустно прошептал себе под нос отец.

— Так а психушка-то при чем тут? — Мама испытующе смотрела на Асю.

— Я швырнула ему в лицо папку.

Мама сглотнула и встала.

— Папку? Зачем?

— Сорвалась.

— И это тебя оправдывает? Может, отец Олега прав?

— Ну тише, Зоя…

Папа попытался дотронуться до мамы, мама прошла мимо, едва не наступив на Фургона. Папа подмигнул Асе и вышел за женой.

— Если вас это успокоит, то в папке были мои фотографии. Он их не выкинул, — тихо проговорила Ася, зная, что это уже никого не волнует.

Сидеть в квартире не было смысла. Мама надуется, как воздушный шар, будет молчать, и ее молчание убивает так же медленно, но основательно, как айсберг убивал «Титаник». Ася прошла мимо кухни, где папа что-то бубнил маме, разогревающей свои любимые щи. Надев кеды, она исчезла за дверью.