Глава 5
Когда я вернулась домой, дед поинтересовался:
— Ну как, Полетт, тебе удалось встретиться с Анной?
— Да, теперь я знаю, почему она решилась на такой шаг. Дело не только в Таньке. Обстановочка у нее дома, мягко говоря, напряженная. У Игнатьевой полное непонимание со своей матерью. Эта женщина совершенно по-разному относится к Анне и Татьяне. Приемной дочери они прощает буквально все, а свою родную дочь просто затерроризировала, порой даже не по делу ее достает.
— Да, ситуация сложная, — сказал Ариша, внимательно выслушав меня, — но не такая уж редкая. Ты помнишь наших соседей по городской квартире?
— Каких именно?
— Филипповых. У них еще два сына было.
— Костик и Сережка, — вспомнила я. — Один был года на четыре старше меня, а второй года на три младше. Ариша, а почему ты вспомнил о Филипповых?
— Там была похожая ситуация. К младшему сыну родители, и особенно отец, были очень строги. Его наказывали за любые детские шалости, без которых нормальный пацан просто не может расти. Помню, он полез на дерево, чтобы кошку с ветки достать, и порвал штаны. Так его за этот вырванный клочок ткани выпороли так, что он потом долго не мог приземлиться на свою пятую точку.
— Да, я что-то такое припоминаю.
— А вот Костику все безоговорочно прощалось. Я однажды застал его в подъезде за очень неблаговидным занятием. Он жег газеты в почтовых ящиках. Дыма-то, дыма сколько было! Озорник стал отпираться, доказывать мне, что не имеет к поджогу никакого отношения, а сам спички за спиной прятал. Я, конечно, не Макаренко, но свой подход к детям у меня имеется, все-таки своего сына один растил, — Ариша грустно улыбнулся. — Я сказал Костику, что «Правду» давно стоило в пепел превратить, в этой газете правды практически нет, а вот «Литературку» жалко. Как ты думаешь, Полетт, что же я услышал в ответ?
Конец ознакомительного фрагмента.
