Пока гром не грянет…

Марина Серова

Театральная прима Алевтина Скоробогатова в панике! Преследующий ее сексуальный маньяк от записок пере шел к действиям. Пробравшись на квартиру актрисы, он облил ее постель кровью. А вскоре в гримерной Алевтины находят белого голубя с отрезанной головой и записку: «Ты – моя голубка». Скоробогатова уверена, что спасти ее от безумств маньяка может только телохранитель Евгения Охотникова.

Глава 1

— Кто-то очень хочет меня убить! — Женщина на том конце телефонной линии явно была взволнована.

— У вас есть основания так полагать? — спросила я. А сама подумала: «Я уже сама хочу ее убить! Сколько можно убеждать меня в том, что ей угрожают, совершенно бессвязными фразами!»

— Конечно! У меня есть масса оснований!

— Будет лучше, если вы мне обо всем расскажете при личной встрече.

— А вы сможете приехать ко мне домой?

— Разумеется! Давайте ваш адрес!

— Волжская, двадцать пять. Это недалеко от магазина «Зодиак». Знаете?

— Если не ошибаюсь, это такой новый элитный дом с башенками?

— Да, правильно! Квартира пятьдесят — там нужно будет позвонить по домофону. Второй подъезд. Приезжайте прямо сейчас — я буду вас ждать. Очень ждать…

— Хорошо, до встречи!

Я наконец положила трубку. Мадам, с которой я только что говорила, представилась мне как Алевтина Павловна Скоробогатова. Я слышала это имя — оно довольно часто упоминалось в местной светской хронике. Алевтина Скоробогатова была ведущей актрисой городского театра драмы. А ее супруг, Георгий Скоробогатов, был главным режиссером этого же театра. Ни одна из последних его постановок не обходилась без участия Алевтины Павловны. Но на этом моя информация об этой театральной чете исчерпывалась.

— Уходишь? — Увидев, что я куда-то собираюсь, в комнату вошла тетя Мила.

— Ту-ру-пу-пу-ру! Работа зовет! — пропела я.

— Опять работа! Со своей работой ты скоро будешь похожа на тень! — сердито заявила тетушка. — Тебе нужно отдохнуть!

— Вот только разберусь с гражданкой Скоробогатовой и отдохну! Обещаю, тетя! Честное пионерское!

— Это какой Скоробогатовой? — заинтересовалась тетя Мила. — Уж не с нашей актрисой ли?

— С нею самой! Она мне только что звонила. Очень просила с нею встретиться. Кстати, ты ведь у нас частенько бываешь в театре, можешь мне что-нибудь рассказать об этой дамочке?

— Да нечего особо рассказывать… — пожала плечами тетя Мила. — Актриса как актриса, только вот муж главный режиссер. Говорят, именно поэтому она постоянно на первых ролях.

— Самые что ни на есть банальные слухи! — рассмеялась я. — Ничего более оригинального придумать просто нельзя. Слушай, а что они ставят?

— Что ставят? — задумалась тетя Мила. — Да все подряд! Как сейчас делают — что модно, то и ставят! Хотя, по-моему, в последнее время Скоробогатова потянуло на всякого рода экзотику. Он частенько привозит из ближнего и дальнего зарубежья разных малоизвестных драматургов и ставит их пьесы. Сейчас вроде бы заканчивается постановка какого-то Яромира Годецкого. По-моему, «Туз в рукаве», что ли? Не помню. Да и бог с ним!

— Я безнадежно отстала! Так давно не была в театре! — печально вздохнула я. — Теперь появится повод!

— Ты хоть позавтракай! Я плюшки испекла!

— Плюшки? Это здорово! Примадонна Скоробогатова может и подождать лишние полчаса! — И я решительно направилась за тетей Милой на кухню, где из-под полотенца, накрывавшего большое блюдо с плюшками, поднимался аппетитный ванильный запах.

* * *

«А неплохо устраиваются служители Мельпомены!» — подумала я, проезжая через автоматические ворота, ведущие во двор двенадцатиэтажного дома, построенного по индивидуальному проекту. Оставив машину на охраняемой стоянке, я подошла к двери второго подъезда и набрала на домофоне номер квартиры Скоробогатовых. Через некоторое время мне ответил строгий мужской голос:

— Да?

— Я пришла к Алевтине Павловне.

— Представьтесь, пожалуйста!

— Евгения Охотникова. Алевтина Павловна должна меня ждать.

— Хорошо, проходите! Это пятый этаж, из лифта сразу направо.

Замок двери щелкнул, открывая мне проход в очень аккуратный и чистый подъезд. Никаких тебе надписей на стенах, никаких посторонних запахов. По углам расставлены кадушки с искусственными фикусами. Интересно, я когда-нибудь смогу позволить себе поселиться в подобном доме? Пока лифт поднимал меня на пятый этаж, я прикидывала, сколько может стоить здесь квартирка и сколько лет мне пришлось бы зарабатывать необходимую сумму. Получалось, что долго! Это даже при моих доходах «выше среднего»! Чего уж там говорить о простых гражданах, не имеющих лицензии частного охранника, о скромных тружениках вроде научных работников, учителей, врачей и так далее!

Как меня и предупредил любезный мужчина по домофону, дверь пятидесятой квартиры располагалась направо от лифта. Тяжелая, добротная дверь, снаружи отделанная под дерево. Номер пятьдесят… Кажется, у Булгакова в «Мастере и Маргарите» такой же? Забавно! Я где-то слышала, что Скоробогатов ставил спектакль по этой книге. Интересно, номер квартиры он себе специально выбирал или просто совпало?

Я нажала кнопку звонка. Дверь почти не пропускала звуков, и самой трели я не услышала. Обычно в таких случаях хочется позвонить еще раз, дабы убедиться, что тебя услышали. Но делать этого мне не пришлось — дверь начала медленно открываться. Она приоткрылась ровно настолько, насколько, видимо, позволяла накинутая изнутри цепочка. Затем в образовавшемся проеме показалось квадратное мужское лицо — волосы ежиком, челюсть, будто у Тайсона, глаза хряка: маленькие и сальные. Неужели так выглядит театральный режиссер, причем известный не только в нашей провинции, но и в столицах, в том числе в европейских?

Сальные глазки внимательно осмотрели меня с ног до головы, несколько задержавшись на моей груди и на талии. Затем обладатель челюсти и глазок плотоядно усмехнулся, и лицо в проеме исчезло. Дверь открылась совсем, пропуская меня в апартаменты господ Скоробогатовых. Я вошла, оставив слева от себя высокого накачанного типа в строгом черном костюме. Именно ему оное личико и принадлежало. Это явно был не Георгий Скоробогатов. Об этом говорила и пластиковая карточка, красовавшаяся на лацкане его пиджака. На ней значилось: «Иванов Алексей Викторович, охранник первой категории». И немного ниже: «Охранное агентство „Рекс“».

— Проходите прямо по коридору! Вас ждут, — сказал охранник. Судя по голосу, по домофону со мной говорил тоже он.

«Вас ждут!» — хмыкнула я про себя. Быстро же начинается звездная болезнь у провинциальных актрисок! Но дела Алевтины Павловны, видимо, действительно плохи, если она разорилась на услуги частного охранного предприятия «Рекс»!

— Здравствуйте, Евгения Максимовна! — Сама хозяйка дома все-таки решила встретить меня в коридоре. Как это любезно с ее стороны!

Мадам Скоробогатова являла собой яркий образец женщины бальзаковского возраста. Ее лицо уже не блистало молодостью, но его еще и не коснулась старость. Возможно, здесь постарались пластические хирурги, но, должна сказать, дамой она была еще вполне привлекательной. Кожа почти без морщин, миндалевидные серо-зеленые глаза, греческий нос. Волосы, окрашенные в здоровый рыжий цвет, хорошо подстрижены и уложены — Алевтина Павловна посещала отнюдь не простой парикмахерский салон для обычных домохозяек. Но если личико хозяйки квартиры было еще вполне ничего, то вот все остальное, с моей точки зрения, оставляло желать лучшего! Талия у Алевтины Павловны, возможно, и была когда-то осиной, но эти времена давно канули в Лету. Сейчас все перевешивало ее весьма массивное седалище, которое не могла завуалировать узкая длинная юбка.

— Я смотрю, вы уже позаботились о своей безопасности! — заметила я, проходя в обширную гостиную.

— Это все Жора! Он так беспокоится обо мне! — ответила Алевтина Павловна, проходя следом за мной. — Устраивайтесь, пожалуйста!

С этими словами примадонна указала мне на обширный диван из натуральной кожи, занимающий по меньшей мере четвертую часть площади комнаты. Остальное пространство было занято антикварной мебелью из красного дерева: сервант, журнальный столик, пара книжных шкафов. Я устроилась на краешке кожаного чудовища, старясь при этом не сползти по нему на пол. Хозяйка расположилась на стуле напротив.

— Жора — это ваш муж, режиссер Георгий Скоробогатов? — на всякий случай поинтересовалась я.

— Правильно, это мой муж. У меня действительно были веские основания вам позвонить, Евгения Максимовна! — сказала Алевтина Павловна, небрежно забрасывая ногу на ногу. В узкой юбке, обтягивающей ее немалые объемы, это выглядело несколько неуклюже. Хотя, наверное, она в этот момент была готова вообразить себя по крайней мере Шарон Стоун!

— Я вам верю, Алевтина Павловна! — ответила я. — Ведь чем меньше у вас оснований так полагать, тем, соответственно, меньше будет работы у меня! При этом цена за мои услуги остается прежней, вне зависимости от того, угрожает вам кто-либо или нет!

Я заметила, что на щеках актрисы вспыхнул едва заметный румянец. Видимо, мои слова ее несколько задели, но она постаралась не показать этого.

— Мне постоянно угрожают! — проронила Скоробогатова.

— Да? И в чем же выражаются эти угрозы?

— Сначала это было похоже на бред сексуального маньяка. Первую записку я обнаружила у себя в уборной около двух недель назад.

— Две недели? То есть вы хотите сказать, что кто-то вам угрожает уже почти две недели, но дальше угроз так и не пошел?

— Дело в том, что, как только все это началось, Жора сразу же связался с «Рексом». У нас в квартире постоянно дежурят два человека оттуда. Они же везде сопровождают меня.

— И что, угрозы все равно продолжаются?

В ответ Алевтина Павловна только утвердительно кивнула.

— Тогда рассказывайте все по порядку.

— Все началось с того момента, как мы начали ставить «Туза в рукаве».

«Ага, значит, память тете Миле не изменила и это действительно „Туз в рукаве“», — отметила я про себя.

— По-моему, это пьеса какого-то поляка? — спросила я.

— Да, Ярика Годецкого. Он сейчас приехал в наш город — Жора специально его привез, чтобы автор лично присутствовал при постановке.

— Наверное, это немало стоило вашему мужу?

— Да нет, я бы не сказала! — Скоробогатова пожала плечами. — Ярик очень скромный человек, да и все расходы по поездке он взял на себя.

— Как это любезно с его стороны! — вырвалось у меня.

— Да, это более чем любезно! — согласилась со мной Алевтина Павловна. — Сейчас билет из Варшавы стоит очень дорого!

— Я думаю! Особенно учитывая нынешний курс доллара!

— Но, как я уже сказала, Яромир все расходы взял на себя! И он постоянно работает вместе с Жорой, присутствует на всех репетициях.

— Отлично. То, что пан Годецкий очень любезен и трудолюбив, я уже поняла, но что же все-таки происходит с вами?

— Дело в том, что в этой пьесе я играю главную роль, — скромно потупившись, произнесла примадонна.

«Ни секунды не сомневалась!» — подумала я. И спросила:

— А о чем пьеса?

— Ну… — Алевтина на миг задумалась. — Как обычно, любовный треугольник. Муж, жена и любовник. И все это на фоне немецкого вторжения тридцать девятого года. К любовной интриге добавлен некоторый элемент политики. А так — самая что ни на есть тривиальная история.

— И чем все кончается? — поинтересовалась я. — Муж становится членом НСДП и сдает любовника в гестапо?

— Вы почти угадали, только все наоборот! — заметила она. — После освобождения Варшавы нашими войсками любовник сдает мужа советским властям, и его расстреливают как нацистского преступника.

— Понятно! — усмехнулась я. — Дань новым политическим отношениям! Бывший старший брат стал оккупантом и агрессором!

— Вы это о чем?

— О новой роли России в современном политическом процессе! — снова усмехнулась я. — Впрочем, рассказывайте лучше, что было дальше.

— А дальше я получила первую записку с угрозами в мой адрес!

— Что за записка?

— Обычная, отпечатанная на старой пишущей машинке.

— Она у вас сохранилась?

— Ее забрал следователь. Из милиции.

— Так вы и милицию подключили к этому делу?

— А что оставалось делать! Угрозы не прекращались!

— Милиция, «Рекс» — и все бесполезно? Что было в записке? — повторила я.

— В записке было приблизительно следующее: «Я вижу тебя во сне каждую ночь, каждую ночь ты со мной. Каждую ночь я тебя имею. И я знаю, что скоро ты будешь моей». — Произнося эти слова, Алевтина Павловна нервно передернула плечами.

— У вас объявился горячий поклонник! И что же в этом плохого? С этим можно только поздравить!

— Да, но такие записки я стала находить у себя в уборной почти каждый вечер! Причем никто в театре так и не смог сказать ничего путного о том, откуда они могли взяться. Никто не видел никого постороннего за кулисами!

— Это интересно, но думаю, что одними записками дело не обошлось?

— Да, вы правы! Записки стали принимать более угрожающий характер. Так, в одной из последних значилось, что вначале он выпьет мою кровь, а потом надругается над моим уже бесчувственным телом!

— У вашего поклонника болезненная фантазия!

— Но можете представить, каково было мне все это читать! А в один прекрасный день вся одежда в моей уборной оказалась перепачканной кровью.

— Кровью? — переспросила я.

— Да! Кровью! Самой настоящей кровью! Эксперты в милиции потом определили, что кровь принадлежала собаке. Но я тогда долго не могла прийти в себя после увиденного.

— Представляю!

— А потом в крови оказалась моя постель!

— Ваша постель? Здесь?

— Да, здесь! В этой квартире! И там же лежал окровавленный нож. Тесак для разделки туш, знаете, такой тяжелый?

— Отпечатки пальцев на нем были?

— Нет! Милиции не удалось ничего обнаружить! И в квартире тоже больше ничего не нашли!

— И как же к вам смог проникнуть неизвестный злоумышленник? — удивилась я. — Тем более вы ведь сказали, что у вас постоянно дежурят два человека из «Рекса»?

— Милиция до сих пор ломает над этим голову. А охранники не остаются в квартире, когда меня здесь нет.

— Но дверь-то у вас — будь здоров! Как же этот неизвестный умудрился проникнуть через нее?

— Этой двери всего два дня! Жора как раз решил поставить ее после последнего ужасного случая! А до этого у нас была самая обычная деревянная. Дело в том, что наш дом неплохо охраняется, и до последнего времени никто не мог предположить, что подобное может произойти! Господи! Если бы вы только знали, как мне страшно! Я уже боюсь ходить по собственной квартире! Сплю только при свете! Мне все время кажется, что кто-то дышит мне в затылок, что кто-то хочет меня схватить сзади за шею! — Губы Алевтины Павловны тряслись от волнения, она чуть не плакала.

— Да уж, веселая, надо сказать, у вас жизнь, Алевтина Павловна! — заметила я. — Но почему вы решили прибегнуть к моим услугам? Разочаровались в возможностях наших правоохранительных органов? И «Рекс» не смог справиться с вашим неизвестным, но таким горячим поклонником?

— Ни у милиции, ни тем более у нас нет никаких предположений насчет личности этого человека! — сказала Алевтина Павловна. — И я очень боюсь!

— Это я уже поняла, но откуда вы узнали обо мне?

— Мне сказал о вас один из милиционеров, такой высокий брюнет, кажется, его фамилия Лисовский.

— Да, да! Капитан Лисовский — заместитель начальника оперативного отдела городского УВД. Выходит, это он вам меня порекомендовал?

— Да, он сказал, что вы можете воистину творить чудеса. К тому же вы женщина — вам будет проще меня охранять и оставаться в тени. Проще, чем людям из «Рекса». Так он сказал.

«Ну спасибо тебе, Сереженька! За мной не заржавеет!» — отметила я про себя. Сергей Лисовский был моим другом. Мы сблизились во время совместной операции по ликвидации в нашей области незаконных вооруженных формирований одной очень нехорошей неонацистской партии. Операция оказалась удачной — нацистов в нашей области мы извели почти под корень, а я приобрела хорошего друга в рядах нашей доблестной милиции. И не только друга…

— Ну, о том, что проще, а что нет — это я сама с ним переговорю. А вот насчет того, чтобы охранять вас, — что же, я сейчас свободна и не стану отказываться от вашего предложения. Так что, если вы хотите меня нанять, — я согласна.

— Спасибо! Я вам очень благодарна! — обрадовалась Алевтина Павловна.

— Подождите, сначала дайте мне сделать свое дело. К тому же, если вы хотите, чтобы я на вас работала, нам необходимо обсудить некоторые формальности. Я имею в виду оплату моих услуг.

— Я готова заплатить столько, сколько будет нужно!

— Плюс организация вашей охраны по моему плану. Здесь требуется согласие моих коллег из «Рекса».

— Я думаю, что с этим тоже не будет проблем. Я с ними поговорю.

— Прекрасно! Тогда считайте, что я у вас работаю. Оплата — из расчета сто долларов в день. Вы платите за неделю вперед. Если мои услуги будут требоваться и далее — еще за неделю. Согласны?

— Конечно! — поспешила согласиться Алевтина Павловна.

— И еще: вы думали, как вы меня будете представлять окружающим?

— То есть? — удивилась Скоробогатова.

— Я имела в виду, какая у меня будет легенда?

— Легенда? — снова не поняла меня актриса.

— Обычно я работаю под прикрытием. То есть никто, кроме вас, вашего мужа и, разумеется, вашей внешней охраны, не знает, что я на самом деле телохранитель.

— А зачем?

— Иногда это серьезно облегчает мою задачу.

— Ну… — на миг задумалась хозяйка квартиры. — Я могу представить вас как нашего нового администратора.

— А что делает администратор в театре? — спросила я.

— Честно говоря, практически ничего! — улыбнулась Алевтина Павловна.

— Ну это, я думаю, у меня получится! А сейчас я хотела бы осмотреть вашу квартиру.

— Пожалуйста! — Хозяйка встала и сделала гостеприимный жест рукой.

Я поднялась с дивана, и мы направились в недра жилища супругов Скоробогатовых.