Инстинкт Зла. Вершитель

Марина Суржевская, 2016

Чтобы спасти любимого от смерти, я вынуждена отправиться за помощью к самому опасному человеку города. Я заключила сделку с Владом Дагервудом, пообещав стать его собственностью на целый год. Вот только я не ожидала, что мой хозяин совсем не тот, кем кажется. Что он даже не человек. Но и он еще не знает, что сделка со мной может изменить его жизнь. Содержит нецензурную брань.

Глава 3

Дагервуд поставил автомобиль на стоянку, щелкнул брелоком. Где-то завыла сирена «Скорой», просигналила машина за поворотом, но в целом все было тихо. Он толкнул дверь, вошел. Из-за стеклянной перегородки высунулось лицо охранника.

— Эй, куда, время посещений закончилось!

— Вы ошибаетесь. — Дагервуд повернул голову, глядя в глаза грузному мужчине. Тот моргнул и осел на свое место.

— Ну да, точно. Ошибочка вышла.

Дагервуд отвернулся и пошел к лифтам. Порой ему попадался кто-то из обслуживающего персонала, но все они скользили по бесшумно идущему мужчине пустыми, невидящими взглядами, словно и не замечали.

Впрочем, так оно и было.

Для окружающих в коридоре, освещенном белыми лампами, посторонних не было.

Дагервуд толкнул дверь реанимационной палаты. Кардиомонитор рисовал ломаную кривую над кроватью больного, тихо пищали датчики жизненных показателей. Мужчина остановился. Его взгляд скользил по бледному лицу пациента, обескровленным губам, серой щетине на подбородке. Опустился на зеленую простынь, укрывающую мощную грудь парня, на запястья в специальных скобах.

Монитор пискнул, а ломаная линия взметнулась и вдруг выпрямилась, пошла ровной безнадежной строчкой, означающей конец.

— Ты зря пришел, Влад, — скучающе произнес голос за спиной Дагервуда.

— Это ты пришел зря, Стефан. — Он обернулся, смерил блондина за спиной неприязненным взглядом.

— Разве? — Блондин посмотрел на монитор. Линия на нем застыла. В этой комнате все застыло, замерло, обездвижило. Блондин кивнул. — Кажется, я как раз вовремя.

— Нет. — Дагервуд преградил блондину дорогу.

Стефан приподнял светлую бровь.

— Я понимаю твои чувства… Отчасти. Но Рик сделал выбор. Я провожу его.

— Решение изменено.

— Кем? Рик сделал выбор, Влад! Смирись!

— Нет. — Дагервуд шагнул вперед, оттесняя блондина от постели больного. — Он будет изменен.

— Ты не смеешь! — налились потусторонним светом голубые глаза Стефана. — Не смеешь менять его решение. Это не в твоей власти! Отойди.

Дагервуд улыбнулся — медленно, язвительно.

— Не в моей, ты прав, Стефан. Но это во власти его супруги. Ты ведь помнишь Закон?

— О чем ты говоришь, Влад?

Еще один мужчина в длинном черном плаще, полностью скрывающем тело, вошел в палату, за ним следом сразу двое парней — темноглазый блондин и светлоглазый брюнет. Гости хмуро осмотрели палату.

— Становится тесно, как я посмотрю, — усмехнулся Дагервуд.

— Рик был одним из нас. — Мужчина в плаще приложил открытую ладонь ко лбу, глядя на распростертое тело. — Хоть и не хотел этого. Но Стефан в своем праве.

— Ошибаешься, Конрад. — Дагервуд отошел, встал так, чтобы видеть всех в палате. — Рик выбрал спутницу. И дал ей имя. На Изначальном языке. Вы все знаете, что это значит.

Мужчины переглянулись. Стефан еще больше помрачнел.

— И жена Рика требует вернуть его к земной жизни. — Дагервуд усмехнулся, неторопливо закатал рукава рубашки, обнажая печати на внутренней стороне рук. — Сила Изначального Закона подтвердит мои слова. Рик выбрал супругу, назвал ее и окольцевал, а значит, она имеет право решить его судьбу.

— Кто она? — фосфоресцирующие глаза Стефана стали откровенно пугающими.

Правда, Дагервуд лишь пожал плечами.

— Это неважно. Она доверила мне спасение жизни Рика. Убирайся, тебе тут не место.

Стефан шагнул к постели, непроизвольно сжав кулаки. Мужчина в плаще положил ладонь ему на плечо, успокаивая.

— Очевидно, ты не дашь ему уйти, Влад? — задумчиво протянул он.

Дагервуд не ответил.

— Что ж, — снова приложил ладонь ко лбу мужчина. — Значит, нам больше нечего здесь делать.

Он развернулся и скрылся за дверью. Остальные ушли следом.

Дагервуд постоял, прислушиваясь. Потом положил ладонь на грудь Рика.

— Понимаю, что ты не простишь, но так надо, брат, — негромко произнес он на древнем, давно утраченном языке. Печати на его руках медленно наливались краснотой, словно вены — кровью. Втянув воздух, Дагервуд откинул голову и заговорил. — Именем Изначального Закона призываю Изменение для своего брата, Валарикха Юлиана Эйджена Дагервуда…

* * *

«Иди ко мне, Ви… Не бойся… Иди… прими меня… прими…»

Тьма звала и манила, ее голос убаюкивал. Обещал.

Я проснулась и, резко перекатившись, упала на четвереньки, вскинула голову, безотчетно ища свой нож. В комнате никого не было. Мягко горели лампы.

Моргнула и выпрямилась. Я проснулась от того, что кто-то на меня смотрел. Я чувствовала этот взгляд, и все мои инстинкты завопили, пробуждая тело и разум. Но сейчас комната была совершенно пуста. Двери и окна закрыты.

И все же я не успокоилась, пока не обошла все помещение, не заглянула под кровать и в пустой шкаф, не осмотрела душевую, даже подняв крышку унитаза, чтобы обозреть стерильную чистоту под ней. Опустила крышку и села на нее, задумавшись. Очередной кошмар, которых в моей жизни достаточно. Я откинулась и прикрыла глаза. Сон ушел окончательно, испарился. До рассвета оставалось сорок семь минут.

Я усмехнулась. Еще одно подтверждение шизофрении. Разве нормальный человек может знать точное время, не глядя на часы? А я вот знала…

Потерла лицо ладонями, убирая остатки сна.

— Отлично, — прошептала сама себе. — Не пора ли познакомиться с моей новой жизнью?

Встала и направилась в комнату, натянула и зашнуровала ботинки. Но стоило двинуться к двери, как та распахнулась, и вошел тот самый седовласый мужчина.

— Госпожа Виктория, ваша одежда. — Он положил на кровать несколько свертков. — В дальнейшем вам привезут весь гардероб, конечно. Необходимо будет снять мерки. Пока вы могли бы надеть это.

— Мой гардероб? — как-то глупо повторила я.

— Да, — бесстрастно подтвердил мужчина. — И позвольте представиться, меня зовут мэтр Арье. Я прослежу, чтобы в этом доме вам было комфортно. Через час спуститесь, пожалуйста, на завтрак, я пришлю горничную, которая вас проводит. Соблаговолите принять душ и заколоть волосы. — Все это было произнесено с тем же лицом и безупречной вежливостью.

Я открыла рот, закрыла и молча кивнула. Что ж, я продалась в рабство. И теперь остается лишь выполнять команды и подпрыгивать, когда мне это приказывают. Кинула настороженный взгляд на свертки.

— Мэтр Арье, простите… Вы не знаете, что… что мне будет нужно… делать?

— Для начала спуститься на завтрак, госпожа Виктория.

Я понятливо кивнула. Все ясно, слуга не уполномочен вводить меня в курс дела. Бросив еще один взгляд на кровать, прошла в душевую. Что ж, мне приказано помыться. Але ап, собачка. Прыжок. Голос.

Я разделась, аккуратно сложила одежду на мраморную полку и распустила волосы. Если бы не Рик, давно бы их отрезала. Но ему нравились мои пряди. Он говорил, что они похожи на горячий шоколад с корицей. В зеркало я привычно не смотрела. Закрыла дверцу и включила воду. Струя ударила в грудь, и я откинула голову, зажмурившись. Постояла так, позволяя телу расслабиться. Лишь несколько минут. Потом встряхнулась и потянулась за баночкой шампуня.

Из душа вышла в полотенце и решительно дернула упаковочную бумагу свертков. Честно, ожидала увидеть там что угодно. Корсет и чулки. Латексный комбинезон с шариком для рта. Юбку для канкана. Что угодно!

Но внутри лежало простое и строгое платье с воротником-стойкой. Серое, ниже колен. Чулки. Белье. И туфли. Все моего размера.

— Спасибо, Господи, — с чувством пробормотала я. Хотя после явления золотой богини и так уверилась, что на меня в этом доме никто даже не посмотрит. И это позволило дышать чуть свободнее. Уж лучше мыть полы или посуду, чем ублажать кого-то в постели. Меня передернуло. К тому же, этого я все равно не смогу, даже если будут заставлять. В голове четко возник образ Дагервуда, и я нахмурилась.

Быстро одевшись, свернула волосы в пучок на затылке. Без моей привычной защиты — мешковатой одежды и шапки — было некомфортно, я сама себе казалась голой. Слишком много открытой кожи. Запястья. Шея. Лицо. Я слишком уязвима.

Схватила со столика свои огромные очки в пол-лица, нацепила на нос. Слабая замена, но хоть что-то.

В дверь постучала горничная, заставив обернуться.

— Я готова.

Прислуга проводила на первый этаж, в небольшую гостиную, оформленную в теплых кофейных и бежевых тонах. На столике уже дымилась чашечка ароматного напитка, рядом расположились тарелочки с выпечкой и масленка. Судя по одному прибору, завтракать мне предстояло в одиночестве. Это тоже радовало, хотя и несколько нервировала неизвестность.

— Скажите, а господин Дагервуд… он в доме? — обратилась я к прислужнице. Та подняла на меня бледно-голубые глаза и, не ответив, ушла. Я посмотрела ей вслед и пожала плечами.

Завтрак состоял из двух булочек, омлета и кофе, так что я с удовольствием накинулась на еду, ощутив, насколько проголодалась. А после с наслаждением потянулась к кружке, предвкушая восхитительную горечь напитка. Сделала глоток и чуть не поперхнулась, когда на стул напротив сел хозяин дома. Сглотнула, инстинктивно пытаясь отодвинуться. Но тут же взяла себя в руки и снова отпила кофе. Поставила на блюдце чашечку. Сцепила ладони. И уставилась в лицо мужчины.

— Что с Риком? Вы ему помогли? Вы были у него этой ночью? Ему лучше?

Он смотрел равнодушно, словно и не слышал моих вопросов. Но потом кивнул.

— Рику станет лучше. Чуть позже. И да, я был у него.

— Мне надо его увидеть, — вскочила я.

— Сядьте, Виктория. — Холодный голос словно окатил потоком ледяной воды. — И не смейте вставать, пока я вам это не позволю.

Хотела ответить что-то резкое, но замолчала. И медленно села обратно в кресло. Голос. Лапу. Все верно. Я забылась.

Мужчина молчал, глядя мне в лицо. Я смотрела в ответ. Просто смотрела, без слов. Он рассматривал медленно, беззастенчиво и тщательно. Как осматривают лошадь на торгах. Черт, я не удивилась бы, если бы он приказал открыть рот, чтобы посчитать мои зубы!

Мужской взгляд задержался на волосах, собранных в строгий пучок. Потом опустился ниже, на лицо без косметики. На шею в вырезе воротника-стойки. На грудь, не стесненную бельем, потому что мне принесли лишь трусики. На руки, лежащие на столе. Я выдохнула и отпустила край стола, который сжимала до белизны пальцев. Губы Дагервуда чуть изогнулись в насмешке. И я подумала, что это будет трудный год. Очень трудный.

Свое отношение к увиденному он никак не прокомментировал, не озвучил, что в платье я выгляжу лучше. Или хуже. Лишь потребовал:

— Снимите очки.

— Я плохо вижу, — упрямо сжала зубы.

Дагервуд откинулся на спинку кресла.

— Первый раз я прощу эту оплошность. Но думаю, вам стоит запомнить, Виктория. Не врите мне. Никогда.

Толстые стекла в моих окулярах треснули, оба сразу, заставив вскрикнуть и вскочить, сдирая их с носа. Я в изумлении уставилась на сеть трещин в очках. Стекла не осыпались, просто растрескались паутиной.

— Что… как… Что это? — не поняла я.

— Сядьте, — приказ прозвучал, словно удар плетью.

Снова до боли сжала кулаки и медленно опустилась обратно в кресло. Трудный год. Очень трудный год. Но плевать, я выдержу. Лишь бы…

— Рику лучше, — негромко сказал Дагервуд. — Но на восстановление уйдет какое-то время. Потом он будет… абсолютно здоров. И силен, как никогда.

Губы мужчины снова изобразили насмешку, хотя глаз это не коснулось, и они остались холодными.

— И предвосхищая ваш вопрос — нет, вы не можете его увидеть.

— Почему? — Я постаралась задать этот вопрос по возможности спокойно, хотя хотелось ругаться.

— Рику сейчас противопоказаны любые волнения. Любые. Даже положительные. А встреча с вами, несомненно, заставит его… волноваться.

— Но…

— Это не вопрос для обсуждения. Я лишь ставлю вас в известность.

— Почему я должна вам верить на слово? — не сдержалась я. — Это вы утверждаете, что помогли, а на самом деле…

Пока я говорила, Дагервуд равнодушно взял пульт и нажал на кнопку. Плоский телевизор на стене загорелся, изображение несколько раз мигнуло, а потом установилась картинка. Больничная палата, знакомая до дрожи. Желтая кружка, которую я принесла. Цветы. И Рик. Но не орущий от агонии и связанный, как я запомнила, а спокойно спящий. Он именно спал, его губы были чуть приоткрыты, а грудь приподнималась под зеленой больничной простыней. И даже руку он положил под голову, как делал всегда. И никакой смирительной рубашки. Просто сон.

В больничной палате установили камеру.

Слезы облегчения заставили меня несколько раз моргнуть и отвернуться, еще не хватало показать их Дагервуду.

— Спасибо, — голос снова охрип. — Он пришел в себя?

— Пока нет. Но его показатели жизнедеятельности восстанавливаются.

Кивнула, а Дагервуд щелкнул кнопкой, и изображение погасло. Мужчина откинулся в кресле.

— Вернемся к вам, Виктория. Как мы уже говорили, вы переходите в мое распоряжение на ближайший год. Для вас я хозяин, если вы еще не поняли.

— Я поняла, — процедила сквозь зубы.

— Вы никогда не будете меня перебивать. Или перечить. Я этого не терплю. — Он не повысил голос, но стало не по себе. Дагервуд смотрел в упор, не мигая. — Некоторое время сфера ваших обязанностей будет включать мою корреспонденцию, ответы на письма, разбор архивов и все поручения, которые я вам дам.

— Секретарь? — Я так удивилась, что вновь перебила его. И смутилась. — Извините. Но я ничего не знаю о такой работе! Не лучше ли… взять на эту должность кого-то… профессионального?

— Вы справитесь.

Его тон не оставлял выбора. Он не спрашивал, лишь утверждал. Зачем богатому и влиятельному господину Дагервуду брать меня на такую работу, решила не обдумывать. Все равно ответа на этот вопрос не было. По крайней мере, мне не придется расхаживать голой с чашечкой кофе.

— Если я захочу, вы сделаете и это, — безразлично произнес он. — Принесете кофе в том виде, который будет мне угоден.

Я вскинула голову.

— Вы что, мысли читаете?

— Я давно живу. И ваши мысли более чем прозрачны.

Опустила глаза и сцепила на коленях ладони. Стоит ли говорить о том, что со мной могут быть проблемы? Или сделать своему новому работодателю сюрприз? Я усмехнулась, представив, как вновь впаду в ярость и воткну канцелярский нож в серо-черный глаз господина Дагервуда. Прелестная картинка!

— Я слушаю вас, Виктория.

Кажется, я вновь думаю слишком громко. Или мое лицо приняло блаженно-мечтательное выражение от нарисованного больным разумом образа?

— У меня… есть проблемы. Некоторые, — сцепила ладони под столом, чтобы они не дрожали. И твердо посмотрела ему в глаза. — Я проходила лечение в психиатрической клинике. И в моей справке целый букет веселых названий.

Он поднял темную бровь, изображая внимание. Я сделала глубокий вдох.

— Никтофобия. Это сильнее всего. Боязнь темноты. И улиц. Это называется агирофобия. Еще спектрофобия. Я никогда не смотрю в зеркала. — Снова вздохнула. — И еще… другие. И у меня бывает… агрессия. Иногда.

Опустила глаза на свои ладони, не желая увидеть на лице сидящего напротив мужчины брезгливость или отвращение. Хотя это нормальная реакция на озвученное. А ведь я не рассказала и половины из своего списка! Было и еще кое-что, но остальное я просто не смогла произнести.

— Как вы вчера добирались до моего дома? — Вопрос прозвучал спокойно, и я подняла голову, уставившись на мужчину. Лицо Дагервуда по-прежнему ничего не выражало. Или он меня не слышал?

— Я задал вопрос, Виктория. Отвечайте.

— Я… Я пришла. Пешком.

Он еще минуту смотрел мне в глаза, а потом медленно кивнул.

— Вы приступаете к работе с завтрашнего дня. Сегодня мэтр Арье покажет вам дом и проинструктирует. Всего доброго, Виктория.

Он встал и пошел к выходу, а я с изумлением уставилась на его спину.

— Вы слышали, что я сказала? Я… могу быть опасна!

Он чуть помедлил у двери и бросил безразлично:

— Я прикажу убрать зеркало в вашей комнате. Не выходите по ночам на улицы.

— Но я могу причинить вам вред!

— Не думаю. До завтра, Виктория.

Створка закрылась с мягким хлопком, и в комнате остался лишь его запах — густой и пряный. Я втянула его неосознанно, глубоко, почти желая закрыть глаза. Этот мужчина чертовски хорошо пах. Надо узнать, какой парфюмер создал такой потрясающий аромат, и запомнить на будущее.

Встряхнувшись, я встала, решив, что пора привыкать к новому месту жительства. И для начала неплохо бы осмотреть дом.