Худеть нельзя не худеть (о чем молчат похудевшие)

Марина Фокина

Как похудеть и не разочароваться в процессе и в результате? Какие «подводные камни» поджидают похудевших? И почему у тех, кто похудел, зачастую меняется не только фигура, но и жизнь?

Пролог. Нечаянная стройность

Зачин, видимо, получится у меня стандартным — я никогда не была худой. В принципе. Ну, разве что, когда меня привезли из роддома. Мама рассказывала страшную историю про это. В те годы младенцев в родильных домах пеленали нянечки и запеленывали с головой — голой мама меня за все послеродовое время не видела. А когда приносили кормить — любовалась на мои пухлые щеки и радовалась.

Прозрение наступило, когда нас выписали домой. Мама меня развернула и… Ба-а-а-а-тюшки!!! Кроме пухлых щек — больше ничего даже приблизительно округлого. Худющее жалкое тельце. Потом, конечно, я откормилась. И в садике стала примером и устрашением. Семейная легенда гласит, что меня сажали за один стол с детьми, которые плохо ели. Одни, покоренные моим харизматичным поглощением еды, тоже проявляли энтузиазм и активней работали ложками. А другие начинали есть просто из страха: справившись со своей порцией, я спокойненько тянула ручонки к чужим.

В общем, худоба осталась в младенчестве. И сколько я себя помню, всегда была вполне себе в теле. Правда, до определенного момента не совсем в переизбыточном — при росте около 168 сантиметров весила я около 65 килограммов. Немало, конечно, но и не критично вроде бы. Особенно, когда появилось, с чем сравнить.

В первом браке и примерно в двадцать с небольшим лет со мной приключилась неудачная беременность. Она, увы, по ряду причин прервалась на девятой неделе, и я осталась без ожидаемого младенца, но с пятнадцатью лишними килограммами, набранными за эти недели. Причин для такого резкого «потолстения» было несколько, но основная, по словам врачей, — чисто физиологическая, гормональная. А главное — вес не уходил. И принес с собою еще проблему в виде лишних волос — в 21 год я впервые побрила ноги! А спустя несколько лет пришлось делать первую эпиляцию усиков, которые выглядели как полноценные усы. Так что «гормональная» версия вполне имеет право на жизнь.

Впрочем, это факты. Что же до эмоций — тогда, конечно, я расстраивалась, наверное. Было давно, поэтому помню плохо. Однако никаких серьезных усилий к тому, чтобы исправить положение и похудеть не прикладывала точно. И моя полнота, по большому счету, нисколько меня не напрягала.

Да, я заявляю это совершенно честно и осознанно: я никогда не хотела похудеть. И никогда не сидела ни на каких диетах. Ибо ровным счетом никакой мотивации к этому у меня не было. Я была любима и желанна, у меня не возникало проблем ни с работой, ни с отношениями, мне жилось абсолютно комфортно в своем весе и в своем теле. И полнота не мешала ничему: при массе, колеблющейся в пределах 80—85 килограммов, я плавно перешла из одного вполне счастливого брака во второй, окончила институт и защитила диссертацию, обзавелась массой друзей и приятелей, обрела несколько профессий, которые стали любимыми.

Потом судьба выдернула меня из родного города в Москву — так сложилось. И в 34 года пришлось начинать жизнь с абсолютно чистого листа. Было страшно, непривычно, дискомфортно, но справилась. Смогла «вписать» себя в совершенно новые обстоятельства и в совершенно новую жизнь. Однако именно после переезда, видимо, «звякнул» в моей голове первый звоночек.

Спортом систематически я не занималась. Когда-то в юности с удовольствием ходила в тренажерный зал, а потом, время от времени, принималась отжиматься и качать пресс в домашних условиях. В Москве же даже мыслей таких не возникало — не было ни времени, ни желания, ни, опять же, мотивации. До одного момента.

Помнится, я как-то сказала лучшей подруге, что когда буду весить 90 килограммов — или повешусь, или надо будет что-то с собой делать. И вот весы показали эту «заветную» цифру. И даже чуть больше. И я предприняла слабую попытку «что-то с собой сделать».

Появился спортзал — пилатес и все такое прочее. Не могу сказать, что пошла осознанно и сама — идея исходила не от меня. Но ходила, не худела, конечно, потому что еда-то оставалась прежней, но как-то… Крепчала. И получала определенное удовольствие исключительно от преодоления себя. Но хватило меня, если честно, ненадолго. Впрочем, подробнее об этом — в главе про спорт.

А потом — все закрутилось в одном сплошном вихре. Новая любовь — абсолютно снесшая крышу и сломавшая все привычные устои. В связи с этим — развод, разъезд, постоянная нервотрепка. И мой организм не выдержал — выдал мне приступ то ли панкреатита, то ли холецистита, то ли чего-то подобного. Никогда не понимала, как это — не знать, какой, прошу прощения, стороной пристроиться к унитазу. Познала, так сказать, на практике!

Пришлось кардинально менять рацион. Разваренная вдрызг гречка, куриная грудка и огурцы стали моей ежедневной и единственной едой. Впрочем, от былого «счастья» остался чай с сахаром и затяжное печенье «Мария» (!!!) — чтобы было с чем пить этот самый чай.

Говорят, что многих зависимых от алкоголя, еды, наркотиков, сигарет удерживает страх. Я тоже узнала, что это такое. Но у меня был страх не боли, а стыда. И на нем, кстати, я продержалась довольно долго. Все, как на духу, рассказываю.

Ем я, значит, свою гречку. Период в жизни тяжелейший — ни денег, ни отношений, впереди — полная и тягостная неизвестность. Слушаю Земфиру «Денег ноль, секса ноль, музыка сдохла…» и плачу. Потому что все вроде как про меня. И тут один добрый человек говорит: что ж, мол, ты такая бедная и несчастная, давай, хоть накормлю тебя вкусно. И я соглашаюсь, ибо что? Правильно, для нас, толстых, еда — это компенсация всего! И денег, и секса, и прочих жизненных радостей.

После месяца гречнево-куриной диеты я прихожу в любимую кафешку. И меня там кормят! Фетучини с грибами в сливочном соусе! Профитроли! И сладкий и прекрасный клубничный лимонад! Боже мой, как же мне было вкусно!!!

Думаю, те, кто в теме, примерно представляют, что со мной было потом. Для тех, кто не очень в теме, поясню. Со всеми интимными подробностями. Пировали мы на Цветном бульваре. Жила я тогда у любезно приютившего меня первого мужа на «Сходненской». Это полчаса на метро плюс двадцать минут моим энергичным шагом до дверей квартиры. На автобусе быстрее, но его еще ждать.

Как только я спустилась в метро, кишечник забил тревогу. Это был не звоночек, знаете ли, а прямо-таки тревожный колокольный набат! Я покраснела, покрылась липким холодным потом, скрючилась на сиденье… И следующие пятьдесят минут провела в полуобморочном состоянии и постоянном диалоге со своим организмом. Главным реципиентом выступал, понятно, кишечник. Впрочем, иногда я апеллировала и к желудку, и ко всем своим внутренностям в целом и по отдельности.

Чего только я ни сулила и как только не убеждала! Я говорила, что мы не можем сделать ЭТО прямо здесь и сейчас, что надо подождать еще тридцать девять, нет, уже тридцать восемь минут. Что, когда мы приедем домой, в прекрасном помещении туалета можно будет прямо-таки остаться жить. Что я приличная женщина и, еще раз прошу пардону, но из песни слов не выкинешь, не могу себе позволить обгадиться прямо в метро!!! И почему, черт возьми, в метро нет туалетов???

Короче, на «Сходненской» я вышла практически в безумии от постоянного внутреннего диалога и титанических усилий по удержанию того, что яростно рвалось наружу. Очень порадовалась тому, что уже темно и на пути много кустов и деревьев. И припустила бодрой рысью, переходящей в галоп, в сторону дома. Помню, что, подбегая к подъезду, я что-то рассказывала кишечнику про солдат, которые часами лежат в засаде и ничего, терпят как-то. И обещала ему именную медаль «За отвагу и доблесть», если он продержится еще… Семь минут!!!

Дальше — как в тумане. Помню, как практически снесла с пути бывшего супруга, открывшего мне дверь. А он тоже, знаете, немаленький, сто с лишним кило. Закрылась в вожделенном укрытии. И все. Через какое-то время — интеллигентный стук в дверь и вопрос:

— Фокина, ты сегодня там ночуешь?

И мой стон:

— Не трогай меня, а?..

В общем, в тот раз все закончилось благополучно. Но страх, что ЭТО может приключиться в любой момент, оказался сильным. Я переехала в другую квартиру, наладилась ситуация с деньгами, но мой рацион остался неизменным. Друзья приходили в гости со своей едой и уносили недоеденное. На массе пресс-завтраков, пресс-ужинов и прочих мероприятий, на которых мне приходилось бывать по работе, я пробавлялась исключительно кофе. Черным. С сахаром. Помню, тогда одна из менеджеров по PR прислала мне мое фото с комментарием: «Марина, фотографу удалось невозможное! Он как-то заснял тот редкий момент, когда вы ЕДИТЕ!!!». Ее можно понять. Для 2013-го и даже части 2014-го года это было реально уникальное фото.

При этом — я существовала в постоянном нервном возбуждении, читай — в неврозе. И уже на третий месяц такой жизни все штаны стали мне сначала великоваты, потом откровенно велики. Через четыре месяца от моих девяноста осталось семьдесят. А потом — еще меньше. И вот теперь — подробности. С фактами, эмоциями и лирическими отступлениями. И с советами — похудевшей меня пока не похудевшим вам. Чтобы легче было принять решение. И смотреть на свою грядущую стройность не с затаенным восторгом и мечтами, а здраво. Без иллюзий.