Живи!

Мария Андреевна Панова, 2021

Что делать, когда в жизнь стучится любовь? Странный вопрос – любить, конечно! А что делать, когда любовь умирает? Не пытайтесь найти ответ, об этом не знает никто. Илья тоже не знал. Когда смерть отняла у него любимую, он просто существовал в автоматическом режиме. Плыл по течению, пока река жизни не занесла его в город, где прошли детство и бесшабашная юность, и там щедрая на сюрпризы судьба подарила шанс полюбить снова. Захочет ли он принять этот подарок? Или вернёт обратно дарителю, не вскрывая упаковки? Что же, выбор всегда остаётся за человеком.

Глава 2

— Женя, дочь, вставай, — в комнату вошла Тамара Петровна.

Женщина подошла к окну и подняла ролл-шторы, впустив в комнату солнечный свет.

— Женя!

Девушка помахала рукой из-под одеяла обозначая свое присутствие в этом мире.

— Так, мы с папой уже уезжаем, а ты, если не хочешь ехать на трамвае, вставай. Тебя Серёжа завезет на работу.

Тамара Петровна чмокнула дочь в макушку и ушла.

Женька, недовольно мыча, выбралась из кровати. «Сегодня же буду искать себе квартиру…» — в очередной раз подумала она и, натянув халат, пошлепала в ванну. По пути, в коридоре столкнувшись с братом, она недовольно заметила,

— Как с утра можно быть таким энергичным? Прямо бесишь!

— Давай, сестра, шевели тапками, — весело ответил Сергей, — а то на трамвае поедешь.

Каждое утро она обещала себе, что найдет квартиру и съедет от родителей. Но вот уже два года как «воз и ныне был там».

Когда, закончив утренние процедуры, она оделась и вышла на кухню, брат поставил перед ней тарелку с яичницей.

— А почему ты сегодня у нас, — зевая спросила Женя.

— Оля на дежурстве…

— Ясно…

— Тебе Сапрыкин уже раза три звонил, — сообщил Сергей.

— Как же он меня задолбал, — тяжело вздохнула Женя и принялась за завтрак.

— Жень, ты, правда, сказала бы ему или «да», или «нет».

— Да я ему же десять раз говорила «нет». Мне что татуху у себя на лбу набить, чтобы он наконец понял?! — вспыхнула девушка.

— Ладно-ладно, не кипятись… Хочешь я с ним поговорю?

— Очень хочу! Только сомневаюсь, что он тебя услышит. Мне Сапрыкин моего бывшего напоминает, такой же непрошибаемый.

— Сегодня едем на дачу, — сказал Сергей

— Не знаю, может быть… — девушка пожала плечами

— Я не спросил, а сказал, что сегодня едем на дачу, — уточнил он.

— А, даже так… — Женя очень любила брата, но порой он выводил ее из себя. — А если у меня планы какие-то?..

— Жень, ну хватит уже. Знаю я твои планы. Сколько можно? Сидишь в квартире все выходные одна. Никуда тебя не вытащишь. Сегодня Оля поедет. Шашлычки пожарим. Посидим. Чужих никого не будет. Я даже ради тебя гитару возьму.

Девушка вздохнула.

— Да не хочу я никуда…

Сергей покачал головой.

— Так, знаешь что! Я сказал: поедешь на дачу, — значит, поедешь. В конце концов, я твой старший брат, а старших надо слушать!

Он встал из-за стола и, подойдя, обнял сестру за плечи.

— Ну что ты, маленькая? — Сергей ласково погладил девушку по голове, и она грустно вздохнула.

— Поехали, там сейчас хорошо, соловьи поют, — он обнял сестру крепче. — Ну, давай соглашайся, а то мне одному на огороде вкалывать придется…

— Вот ты жук, братец! — засмеялась Женя.

— Ну вот, так-то лучше. Ну, не грусти, мы же с тобой. Всё будет хорошо!

Маленькая — так называл ее брат с того самого момента в детстве, когда мать показала ему новорожденную сестру. Как же больно было Сергею смотреть сейчас на свою «маленькую», которую он не смог уберечь от боли и предательства!

Два года назад Женя жила в браке с любимым человеком, ради него она бросила институт и практически прекратила общение с семьей. Совместная жизнь не ладилась. Максим был человеком непростым, ему сложно было угодить хоть в чем-то, но она старалась и верила, что своей любовью сможет изменить его, и совсем не замечала, что меняется сама. Из жизнерадостной и деятельной Женя стала болезненно-тихой и серой, только чтобы своей кипучей энергией не раздражать вечно всем недовольного супруга.

Прошло шесть лет, прежде чем девушка узнала о том, что у Максима есть другая семья. Она узнала о неверности случайно, когда прочла в незаблокированном телефоне мужа его переписку с «любимой женщиной». На вопрос «Что это значит?» Максим холодно заявил:

— Не устраивай сцен. Можно подумать ты не знала об этом, — и забрал телефон из рук жены.

— Знала? Что значит «знала»? Я ничего не знала…

— Не знала или не хотела знать? Ну хватит. В части все знают о том, что у меня есть Марина, и виноватым я себя не считаю, — Максим с насмешкой во взгляде смотрел на Женю.

Они жили в закрытом городке под Тамбовом при военной части, куда Макса отправили по распределению после окончания учебы.

— В части? Но как же так? — Женя давилась рыданиями, больно сжавшими ее горло. — Ты жил со мной шесть лет и встречался с другой?

Максим усмехнулся и кивнул.

Эта усмешка резанула раскаленным железом по сердцу. Не помня себя от обиды и боли, она ударила мужа по щеке.

— Мразь, — вырвалось у нее.

Максим схватил жену за руку, губы его побелели от ярости, — он не ожидал от Жени такого.

— Заткнись, — предупредил он, стараясь подавить желание ударить жену.

Женя ударила его снова.

— Ненавижу тебя! — закричала она. — Ненавижу!.. Ненавижу!..

Максим не сдержал закипевший гнев. Он сильно ударил жену по щеке и грубо толкнул на диван.

— Еще раз тебе говорю: заткнись!

Женя вскочила на ноги и кинулась к двери. Ей хотелось бежать, бежать куда-нибудь прочь отсюда, чтобы не видеть мужа, не слышать его голоса, чтобы успокоиться и подумать обо всём…

Но Максим догнал ее в коридоре.

— Куда это ты собралась?! — глаза его сузились и рот искривила холодная усмешка.

— Ухожу, — коротко ответила Женя.

— Никуда ты не пойдешь. Не хватало еще в таком виде по улице ходить.

— А ты не указывай! Я сама в состоянии решать за себя, — гордость вслед за обидой внезапно проснулась в ее душе.

Женя взялась за ручку двери, но Максим с силой схватил жену за плечо и толкнул на пол.

— Я сказал, ты никуда не пойдешь. Или тебе мало? Могу добавить, — он погрозил кулаком.

Жене стало очень страшно, но она не могла поверить в то, что Максим сможет привести в исполнение свои угрозы, поэтому снова встала и пошла к двери.

— Я хочу уйти, — тихо сказала она, плача и кусая губы.

— Нет! — твердо сказал Максим, — Сиди тут.

— Пожалуйста, Максим… Мне нужно уйти…

Эти тихие слова, наполненные болью и неподдельным страданием, вызвали в душе у мужа такую вспышку ярости, что он наотмашь ударил жену. Она, вскрикнув, упала.

— За что? — страх застыл в глазах Жени.

— За все шесть лет, — Максим склонился над ней. — «Праведница»… Бросила институт и друзей, уехала на край белого света ни с кем в никуда…

— Что с тобой? Когда я такое говорила?! — Женя в ужасе вжалась в стену.

— Что?! Память подводит? Не ты, так твои родственнички говорили! Братец твой правильный. Это я тебя ненавижу! Ты мне всю жизнь отравила своей жалостью…

— Тебя никто никогда ни в чем не обвинял, Максим, я прошу тебя, успокойся, давай поговорим…

— Ну нет, наговорился уже. Дай мне спокойно жить, как я хочу, и с кем я хочу.

— С кем ты хочешь?! — Женя не могла поверить. — А как же я? Максим, ты хоть понимаешь, как мне сейчас больно?.. — прошептала девушка, плача от обиды.

— Тебе больно? — мужчина грубо схватил Женю за руку и, притащив в спальню, толкнул на кровать. — Сейчас я тебя утешу!

— Максим, не надо, — Женя с отвращением смотрела на мужа.

Она попыталась оттолкнуть его, но не тут-то было. Он легко подмял ее под себя и стал стаскивать джинсы.

— Нет, я не хочу, отпусти… — Женя плакала, пытаясь вырваться. — Пусти, прошу тебя! Не надо!

— Заткнись, — Ты хочешь, я знаю…. Не упрямься… Давай!

Когда всё закончилось, он оделся и, застегивая ремень, с усмешкой в голосе сказал:

— Замолчала? Вот так-то лучше. Посиди теперь и подумай тут обо всём.

Женя слышала, как хлопнула входная дверь. Она долго рыдала не в состоянии пошевелиться. «За что? За что он так со мной? Мамочка, помоги мне…» — плакала Женя, свернувшись калачиком на измятой постели. Измученная страхом и слезами она уснула и в кошмарном забытьи проспала до вечера, а когда открыла глаза, ужас от произошедшего охватил ее в ту же секунду. Она кое как оделась и нашла свой телефон. Дрожащей рукой она набрала номер матери. Часы на кухне показывали 18:00.

— Алло, доча? Привет! Как дела?

— Мамочка… — голос Жени задрожал, — забери меня, мамочка! — давясь от слёз прошептала она в трубку.

— Женечка, доченька. Что случилось? — заволновалась Тамара Петровна.

— Забери меня… — рыдала Женя, с ужасом вспоминая всё, что было.

— Хорошо, конечно, успокойся…

Но как было успокоиться? Она вздрагивала от каждого шороха, с ужасом думая о том, что Максим вернется. Ночь, полная тягостного ожидания и страха тянулась мучительно медленно. Утром следующего дня приехал Сергей. Она открыла брату дверь и, рухнув к нему на руки, горько зарыдала. Кое как справившись с собой, Женя рассказала об измене Максима, но не стала говорить о его рукоприкладстве. Сергей слушал молча, с болью глядя на сестру. Потом он протянул руку и, повернув ее лицо к себе, спросил, глядя в глаза.

— Он тебя бил? — желваки заиграли на его скулах.

— Нет… — соврала Женя.

— Ясно! Так, собирайся пока, а я приду через часок…

Когда брат ушел, Женя немного упокоилась. Потом она пошла в ванную, чтобы умыться и привести себя в порядок, но, увидев свое отражение в зеркале, в ужасе замерла. Под глазами черной кляксой растекался синяк, над скулой алел кровоподтек, губы были опухшими и разбитыми. И вдруг у нее как будто бы закончилось действие анестезии, и физическая боль накрыла всё тело. Она поняла, куда пошел брат и, холодея от ужаса, кинулась к телефону, но дозвониться не смогла. Сергей вернулся через два часа с разбитыми костяшками на пальцах.

— Собралась? — спросил он. — Тогда поехали.

— Где ты был? — с тревогой спросила Женя.

— К Максу ездил, — честно признался Сергей.

— Зачем?

— Гостинец ярославский отдал. Поехали. Ключи тут брось…

***

В следующий раз Женя увидела мужа через два месяца, когда приехала с братом, чтобы подать заявление о разводе. Максим сделала попытку извиниться.

— Закрой свой рот, а то чего доброго опять словишь пару пряников, — пригрозил зятю Сергей.

После развода Женя надеялась, что всё осталось позади. Она поселилась у родителей и «зализывала раны». Время шло, и к своему ужасу через несколько месяцев она поняла, что беременна. Тест подтвердил ее догадку. Шесть лет в браке — и ни намека. Один страшный день, который хотелось забыть, — и это случилось.

Женя не знала, что делать. Умом понимая, что малыш не виноват в тех жутких обстоятельствах, при которых он пришел в этот мир, она всё же не хотела его появления на свет. Отвратительная картина насилия вспыхивала в памяти каждый раз, когда она думала о будущем ребенке. Со своей бедой она пошла к Ольге, невесте брата.

— И что ты думаешь делать?

— Аборт… — тихо сказала Женя.

— Срок большой, Женечка. Это не безопасно. К тому же беременность первая, а тебе уже тридцать… Подумай, — Ольга знала, о чем говорила, ведь она работала акушером-гинекологом.

— Как я смогу любить этого ребенка, когда его отец сделал такое со мной? — Женя заплакала, закрыв лицо руками.

Оля нежно обняла ее.

— Я бы могла сказать, что понимаю тебя, но это не так. Я даже представить не могу того ужаса, через который ты прошла. Но я прошу тебя, подумай. Решаясь на аборт, ты ставишь под удар свое здоровье.

— Ну и пусть! Мне не нужен этот ребенок, — плакала Женя.

После этого разговора Ольга определила Женю в клинику, где работала, а накануне процедуры ночью у нее вдруг открылось кровотечение, и от сильной боли она стала терять сознание. Дежуривший доктор сделал всё, что мог, но на фоне выкидыша началось воспаление. Женя провела в больнице под капельницами около двух месяцев и всё же выкарабкалась, пошла на поправку, но Ольга вынуждена была констатировать, что, скорее всего, беременность в ее случае станет сродни чуду.

Время шло, и физическое здоровье восстановилось полностью. Эмоциональное выздоровление шло гораздо медленнее. Женя словно застыла в своей боли, как бабочка в янтаре — красивая, яркая, но неживая. Прошлое она хотела забыть, настоящим не интересовалась, а будущее видела в серых тонах. Попытки близких хоть как-то помочь вызывали у Жени только раздражение. Она ни с кем не хотела делить свою боль, предпочитая проживать ее одна день за днем, и так плыла по течению два года.

***

Сергей остановил свою «Весту» у входа в небольшое красивое двухэтажное здание, вывеска которого гласила: «Творческая мастерская Ирины Фроловой».

— Вечером заеду за тобой, — напомнил Сергей.

Женя поцеловала брата и вышла из машины.

В мастерскую Ирины, модное и дорогое ателье города, Женю привела на работу школьная подруга Юлия. К тому времени Женя закончила куры кройки и шитья, на которые пошла только для того, чтобы скоротать время и отвлечься. Но неожиданно для себя поняла, что ей нравиться шить. О работе в ателье Женя, конечно, не думала, рационально понимая, что у нее нет ни опыта, ни навыка. Хозяйка «Творческой мастерской» тогда искала третьего мастера, и Юля уговорила подругу сходить. Женя была уверена, что ей откажут, и только поэтому пошла.

Однако Ирина после непродолжительного разговора предложила девушке сотрудничество. Женя согласилась и ни разу не пожалела о своем решении. Кроме Юли и Женьки в мастерской работала еще Света. Она была немного старше подруг, но держала себя, как достигший дзэна буддийский монах, чем порой сильно досаждала. «Ну что же, в любой бочке с медом может оказаться своя ложка дегтя», — философски думала Женя глядя на Свету.

После приветствия, обмена новостями и планерки-чаепития с Ириной все приступили к работе, в которой, надо отдать должное Ирине, недостатка не было. Ее мастерская пользовалась популярностью. Несмотря на высокие цены и длинную очередь, поток желающих отшить вещь «у Ирины» с каждым днем только увеличивался. Погруженная в работу Женя не заметила, как настал вечер, скоро должен был приехать брат. Настроение было хорошим, ведь сегодня она отшила и наконец отдала свадебное платье. Шить для невесты вообще дело непростое, но шить для невесты на восьмом месяце беременности — особый случай. Тут Женькиной стойкости и выдержке позавидовала даже Света. За хлопоты и свои капризы невеста подарила портнихе сертификат на хорошую скидку в «Л'Этуаль» и заверила, что будет отшиваться теперь только у Жени. Эта новость ее не очень обрадовала, но вида она не подала.

Юля стояла у окна и смотрела на улицу:

— Жень, не поверишь. Сапрыкин приехал.

— Вот зараза! И Сережи еще нет, как назло…

Рабочий день закончился, и все собирались по домам.

Света тоже подошла к окну:

— Не пойму, и чем тебе этот Сапрыкин не угодил? Мужик видный. Работает, не пьет, ни курит. Машина есть, квартира есть. Цветы таскает, конфеты. Бери и пользуйся.

— Свет, не лезь не в свое дело, — огрызнулась Женя.

— Да ты сама подумай. Тебе сейчас сколько? Тридцать? Ну, еще максимум лет пять-шесть и вообще никому не будешь нужна. А Сапрыкин этот к тому времени себе посговорчивее найдет.

— Ну и бери его себе, раз он весь такой положительный, — Женя начинала злиться, поглядывая на часы.

— Пошли, Серёга приехал, — улыбнулась Юля, покидая свой пост у окна.

Женя с облегчением вздохнула. Когда она вышла на улицу, увидела брата. Сергей разговаривал с Сапрыкиным, стоя у его машины.

— И займись уже курсантами молодыми, а то они брошенные шатаются по базе, — услышала Женя и заметила, как Алексей потупил взгляд. Оба служили в МЧС, и Сергей был начальником Сапрыкина.

— О! Женька привет, — улыбнулся Сергей. — Ну ты меня понял, Алексей Алексеевич? — он строго посмотрел на подчиненного.

— Да понял, Сергей Михайлович, но, может, хватит команды раздавать, выходной ведь…

— Это правда. Но раз уж ты так кстати тут появился… Я весь день хотел тебе про курсантов сказать, и всё никак руки не доходили… Ну, бывай. До понедельника.

Сергей взял сестру под руку и повел к своей «Весте».

— Спасибо, Серёж… — начала было Женя, но брат остановил ее.

— Там это… Мы Алину с собой взяли, ну, она попросила, а ты же знаешь, Оля-то как сестре откажет?..

— Да, я знала, что-то должно было произойти. Серёж, можно я не поеду? Алину я не перенесу два дня… — запричитала Женя.

— Ну хватит, она всё время в телефоне сидит, ты ее и не заметишь. Давай в машину, а то Сапрыкина сейчас верну, — в шутку пригрозил Сергей.

— Это шантаж! — засмеялась Женя.

— Чистой воды! Так что выбирай: или Алина, или Лёха.

Женя вздохнула, но не стала спорить с братом и села в машину. При всех своих достоинствах Ольга имела всё же один большой недостаток — младшую сестру, двадцатипятилетнюю красавицу Алину. Женя, глядя на нее, поражалась, как можно выглядеть так хорошо в любых условиях. Алина будто бы была нарисована яркими фломастерами. Не просто хорошенькая девушка, а настоящая красавица.

— Всем привет! — поздоровалась Женя.

— Привет! — Оля виновато улыбнулась. — Надеюсь, ты не против, что Алина едет с нами?

«Конечно, я против!» — подумала Женя, а в слух сказала:

— Нет, что ты…

— Ну и хорошо, — Оля знала, что Женька врет, но, что поделаешь, родственников не выбирают.

***

Женя любила дачу. Это был не просто какой-то новодел, а большой добротный дом, построенный ее прапрадедом, переселившимся из Архангельской губернии в Ярославскую. Дому было больше ста лет, и семья бережно хранила его год за годом. Первый этаж был сложен из камня, второй — из бруса. Наличники окон, перила, кайма на крыше, крылечко — всё украшала затейливая резьба ручной работы. К дому примыкал большой участок земли, бывший огород, граничащий с чистым голубым озерцом. Усилиями всех членов семьи дача была маленьким райским местом, где царил покой и уют.

«Веста» съехала с трассы на проселочную дорогу, которую густо обступили молодые сосны, и покатила с тихим шуршанием по утрамбованному щебню, покрытому толстым слоем опавших рыжих иголок. В открытое окно машины приветливо заглядывало солнце, и ветер щедро доносил до путников аромат сосняка. Куковала кукушка. Щебетали птицы. Шумный мегаполис остался позади, а впереди было два дня тишины и покоя среди леса в старом доме у озера. Дорога неспешно вывела к воротам с белой круглой табличкой «Приозёрная 1». «Веста» въехала на широкий задний двор, и Сергей заглушил мотор.

— Выгружаемся, девчонки! — весело скомандовал он.

Первым делом Женька обошла дом. Здесь пахло деревом, ягодами и еще чем-то неуловимо приятным из детства. Каждая комната приветливо открывала перед ней дверь, гостеприимно приглашая войти, но у Женьки была своя любимица. Маленькая спаленка, где на деревянной кровати лежала пышная перина и гора пуховых подушек. Вместо окна — высокая стеклянная дверь прямо в сад, а там вовсю цвели вишни и абрикосы. У стены — туалетный столик, покрытый батистовой салфеткой, смешной пуфик с изогнутыми ножками и старинный шифоньер, в дверцу которого было вставлено зеркало, потемневшее от времени. Девушка плюхнулась на перину и с наслаждением закрыла глаза. «Привет, милый мой домик! Я скучала…» — улыбнулась она и мысленно обняла всё вокруг.

***

Пару лет назад отец с братом пристроили к дому большую застекленную веранду. Здесь семья, как правило, собиралась вечером за ужином. Удобно расположившись на мягком диване и креслах, хозяева дома вели разговоры, пили чай или играли в настольные игры, поклонником которых был глава семейства Михаил Иванович. За верандой тянулся огород, а широкая тропинка, делившая его надвое, вела к баньке и озеру.

На площадке перед верандой Сергей занимался приготовлением шашлыка. Аромат жаренного мяса приятно щекотал ноздри, вызывая обильное слюноотделение у всех, кто его вдыхал. На часах было восемь вечера, когда свежеприготовленное мясо заняло почетное место в центре стола на большом блюде. Сергей, довольный результатом, уселся в кресло потирая руки.

— Кому опять столько мяса привезли? — недовольно спросила Женя, накладывая на тарелку большие сочные куски.

— Кому? — не обращая на тон сестры никакого внимания, ответил Сергей, — Нам. Ешь давай. Завтра еще родители приедут. Женёк, это же шашлык! Его много не бывает…

Сергей только взялся за вилку, как зазвонил телефон.

— Начинается… Да, алло… Да я, — он потянул было кусок в рот, но, замерев, отложил вилку. — На даче… А ты что, в городе? Когда приехал? Конечно, не против, приезжай… Да, на твое усмотрение. У меня тут цветник: Оля, Женька и сестра Ольгина. Ну, давай, ждем…

Сергей положил телефон на стол и посмотрел на девушек.

— Илья сейчас приедет… — казалось, он никак не мог поверить новости.

— Что за Илья? — Алина вынырнула из телефона, услышав мужское имя.

— Светов? — спросила Оля. — Он что в городе?

— Ну, видимо, если позвонил и «пригласился» в гости…

Женя помнила Илью с детства. Это был лучший друг ее старшего брата, обычный мальчишка-задира и драчун, как все. Илья с Сергеем были «грозой двора», держали в страхе всех девчонок от мала до велика и частенько получали на орехи от старших товарищей за свою неуемную энергию, которую в силу возраста не умели еще направить в мирное русло.

Но время шло, и Илья превратился в подростка нескладного, худощавого и высокого. И зимой, и летом он носил черные балахоны с портретами всей известной и неизвестной миру нечисти, джинсы с цепями и клепками, высокие ботинки на толстой подошве. Длинные волосы вязал в хвост, в носу и на губе — пирсинг, в ухе — серьга, уродливый крест на цепочке. Став старше, друзья всё так же пользовались бешеной популярностью во дворе, но теперь другого свойства. Вокруг них вились девчонки, а в «корешах» были все дворовые пацаны, потому что ребята стали музыкантами. Их гитары было слышно в окрестностях с утра и до утра. В школе даже была группа с дурацким названием «Подорожник». Юные трубадуры перепевали песни рок-исполнителей. Они несли свое творчество в народ, и молодой педагог по ОБЖ Игорь Иванович, сочувствовавший ребятам, по секрету от директора давал им ключи от актового зала, для того чтобы они могли репетировать. Всё как в лучших шпионских фильмах. Женька засмеялась, когда в памяти всплыл концерт школьной группы «Подорожник». Они должны были петь для младших классов и со всей ответственностью готовились к выступлению. Женя украдкой пробралась на последнюю репетицию. Ребята, одетые, как и положено рок исполнителям, во всё черное, украшенные цепями, гремели что-то из «Арии», когда на шум сбежались учителя школы во главе с директором Полиной Гавриловной.

— Что здесь происходит? — возмущенно спросила она, строго глядя на музыкантов. — Светов, Борисов, что за балаган?

— А что не так? Мы репетируем, — ответил Светов дерзко шагнув вперед, тогда как остальные попятились. Они всё же побаивались разговаривать с директором в таком тоне.

— Это репетиция чего? Музыкального ансамбля или банды головорезов? Посмотрите на себя! Как исчадия ада, обвешались цепями, размалевались… Да какой пример вы подаете младшим?!

— У нас такой стиль, Полина Гавриловна, так все рокеры одеваются, — Сергей встал рядом с другом.

— Ну, знаете ли, всему есть придел, — грозно сказала директриса. — Одно дело, когда вы беснуетесь без зрителей. На это я еще могу закрыть глаза. В конце концов — это ваша жизнь, разменивайте ее на копейки. Но на концерте в таком виде я вам выступать не позволю. Немедленно умыться и переодеться, и чтобы вашего рока я сегодня не слышала. Нормальные песни надо для своих товарищей петь, со смыслом…

— У наших песен есть смысл! — возразил Илья, — Если вы его не понимаете…

— Так, хватит! Дискутировать мы с вами будем на родительском собрании, а пока до концерта еще два часа, успеете привести себя в порядок….

— Нет! — грянули в один голос юные музыканты и стали бессвязно молотить в инструменты, создавая оглушительный протестный вой.

Полина Гавриловна подняла руку, наступила тишина.

— Хорошо, нет так нет. Тогда собирайте свои балалайки, и пошли вон из актового зала. Ключей больше не получите! Вы поняли меня, Игорь Иванович? — обратилась директор к преподавателю, и тот, едва сдерживая смех, кивнул.

— Это низко, Полина Гавриловна, — оскорбленно в наступившей тишине трагическим тоном произнес Илья.

— Это мое последнее слово. Решайте сами…

Учителя ушли, а ребята стали оживленно совещаться. Юношеский максимализм взял верх, и обиженные низостью директора музыканты решили уйти в закат и начали складывать инструменты.

— Дураки, — раздался Женькин голос в пустом актовом зале.

Ребята посмотрели на девочку в аккуратном форменном платье с белым воротничком и накрахмаленным фартуком.

— Женька! Ты что тут делаешь? — возмутился Сергей, подходя к сестре, — А ну топай на уроки…

— Да я-то пойду, — сказала девочка и улыбнулась. — А вот вы куда пойдете? Где будете репетировать? У нас дома? Мало тебе досталось в последний раз? Или у папы в гараже зимой будете зубами стучать…

— Так, иди, умница, отсюда, — раздраженно сказал Сергей, и подтолкнул сестру к выходу.

— Не толкайся, — возмутилась Женя. — Я знаю, где дверь. Вы можете сколько угодно спорить с «Павлиной Гориловной», но это глупо. Она и правда не даст вам ключей. Вы же ее знаете!

Ребята молчали и смотрели на Илью — своего идейного вдохновителя и негласного лидера. Он, насупясь, кусал от досады губы. Всё, что говорила Женя, он и сам прекрасно знал. Не будет ключей — не будет репетиций, не будет музыки…

— Ладно… — наконец выдохнул он, приняв трудное решение.

Через два часа мальчишки, отутюженные общественным мнением, — чистенькие, в белых рубашечках и брюках со стрелками — пели о том, каким прекрасным может быть далёко, как свои крылья расправляют качели в апреле месяце, и много еще разного рода «детского лепета», так не вязавшегося в понимании ребят с «серьезной музыкой». После концерта растроганная выступлением Полина Гавриловна вручила Илье ключи от актового зала лично.

— Ну вот, Светов, можешь, когда хочешь. Еще бы ты постригся…

Илья покраснел от приступа гнева, но от дерзости в адрес директрисы его удержала связка ключей.

— Да ладно, — Игорь Иванович похлопал паренька по плечу. — Пять минут позора, зато теперь репетируй сколько угодно. Мужик! Уважаю, правильное решение принял!