Наперегонки с судьбою

Мария Арапова, 2020

Когда рушится все в один миг и бесповоротно жизнь меняет тебе правила игры. Приходиться следовать новым правилам жизни. Содержит нецензурную брань.

Авария

Разряд… Еще разряд.

Остановка.

Летя в бездну, я отчетливо понимал, что это конец, и в те доли секунды я понимал, что это крах, и бездна для меня открыта.

Мокрый асфальт, запах дождя… вот мои последние ощущения.

Сквозь шум скорой и проезжавших машин я слышу разговоры докторов из скорой… Видимо, борются за жизнь пострадавших. Я отчетливо понимаю, что и как произошло, но толком не могу понять, что со мной, поэтому смотрю через окно на открытое небо. Чувствую, как из меня выходит ощущение боли, я, теряясь в догадках, смутно вижу дока, который подходит и что-то пытается сделать…

— Нет! Еще разряд!

— Есть пульс!

— Нет, парень, ты нас не покинешь.

— Дышит.

— Ну, слава богу.

— Ну и ночка… Сейчас бы отдохнуть немного, — переговариваются доктора между собой.

— Как думаете, он выживет?

— Ну, он не знаю, а вот парочка из соседней машины, уверен, да.

— Все будет видно с утра. Кетти, определи ребят по палатам, а за мотоциклистом особый уход. Попроси пристальный осмотр вещей. И еще, будь добра, ласточка, принеси мне кофе в кабинет.

Кетти, быстро выполнив все поручения, сделала кофе и аккуратно зашла в кабинет дока, который дремал на своем мини-диванчике. Врачи — это такие люди, которые могут спать где угодно и как угодно. Однажды после очередной тяжелой операции мы уснули прямо в коридоре на лавочках, где обычно ждут своих родных.

— Док. До-о-ок.

Но док крепко спал. Укрыв его пледом, я погасила свет и тихонько прилегла рядышком на кушетку. Сутки выдались не из легких.

— Кетти, доброе утро. Я, видимо, вчера уснул.

— Доброе, док! Ну да, ваш кофе уже остыл.

— Ты все сделала? Как наши дэтэпэшники?

— Да все хорошо. Семейная пара уже чувствует себя хорошо. Но мотоциклист еще не пришел в себя. При личном осмотре я нашла у него телефон.

— Он работает?

— Нет, разбит.

— Поставь, пожалуйста, на зарядку и принеси же мне кофе.

Встретив утренним ритуалом новый день, я с улыбкой вышел из кабинета. Как много тех, кто хочет жить, карабкается по жизни — есть эти смертники… ничего сущего.

Сделав утренний обход, я зашел в кабинет. На столе лежала записка с благодарностью от пациентов и записка от Кетти: «Телефон мотоциклиста заряжен».

— Кетти, спасибо, я прочел записку. А сейчас принеси мне его вещи.

— Да, док, хорошо!

— Постой, Кетти… А как себя чувствует та пара?

— Мм… парень получил небольшое сотрясение. Ему повезло, ведь он был за рулем.

— А девушка?

— У девушки многочисленные ушибы и шок… Думаю, через пару дней она сможет прийти в себя.

Вернувшись с пакетом, Кетти, присев на кушетку, отдала мне вещи.

— Странно, ни документов, ни каких других вещей, только бумажник. Может, он просто собирался ненадолго?

— Не знаю.

— Мать, Айрис не берет трубку, что делать будем?

— Денни, не переживай, в любом случае он уехал без алкоголя, сумка со спиртным осталась дома.

— Может, обзвонить все больницы?

— Не думаю. Если бы что-то случилось, нам бы сообщили.

Посмотрев телефонную книгу, док понял, кому звонить. Но сначала надо осмотреть его, чтобы дать точные результаты родителям.

— Ладно, пойдем, осмотрим его… Кетти, пожалуйста, принеси мне халат. Надо сообщить его родным, а то они, наверное, с ума сошли оттого, что телефон выключен… ведь наверняка уже обзвонились.

— Парень, ты как?

— Го… го… голова… — медленно произнес парень пересохшими губами. — Пить… пить… дайте, пожалуйста, воды…

— Кетти, принеси ему воды, только помоги ему. Он не сможет сам встать… должно быть, головокружение…

— Да, хорошо, док! И вы просили его телефон, он в вашем кабинете.

— Парень, у тебя есть кому позвонить?

Сделав пару глотков воды, я постепенно осмотрелся… Белые стены, запах хлорки и монотонные голоса соседей.

— Простите, а я тут долго нахожусь?

— Почти двое суток. Как тебя зовут?

— Айрис, Айрис Морган.

— Морган?

— Да.

— А ваш отец не…

— Да, да, это мой папа, — не выдержав головной боли и всплывающих воспоминаний, я повернулся лицом к стенке, и невольно слезы покатились на больничную койку…

— Здравствуйте, это Денни Морган?

— Да, а с кем я разговариваю?

— Вас беспокоит доктор седьмой краевой больницы. Ваш сын Айрис попал в страшную аварию, но не беспокойтесь, его жизни ничего не угрожает.

Медленно сползаю по стене, сердце от шока останавливается.

— Айрис, сынок…

— Отец, отец! — крича на весь дом, обхватываю руками голову, телефон падает, и голос на той стороне экрана затих.

— Денни, Денни, что произошло?

— Айрис…

— Что Айрис? Денни, что с Айрисом? — крича и схватив за руки, меня трясет побледневший муж.

— Он в больнице.

— Он жив? Денни, я тебя спрашиваю. Айрис жив?

Дыхание остановилось, и мое сознание на миг прояснилось… Слезы идут не переставая, в голове боль как после хорошего удара.

— Денни, твою мать, какого черта сидишь. Я тебя спрашиваю, он жив?

Я смотрю на мужа и не знаю, что ему ответить.

Схватив телефон, начинаю искать во входящих номер больницы, руки дрожат, а из-за слез, которые не могут остановиться, не могу разобрать, тот ли номер я набираю.

— Отец! Я не могу найти номер!

— Так, едем…

— 7‐я! Доктор сказал 7‐я! Это ты во всем виноват!

— Денни, но я не…

— Ты… это ты позволил ему уехать, это ты не спрятал документы. Господи, сколько раз я тебя просила хранить эти документы у себя в офисе. Ну почему ты меня не послушал?

— Денни, успокойся. Поехали в больницу.

Лежа в палате, я не чувствую ног, наверное, это обезболивающее, которое еще действует на организм. Мой взгляд уловил кресло… то самое кресло для инвалидов.

— Док! А для кого стоит кресло?

— Айрис, ты особо не переживай, но тут такая штука…

— Нет, какого черта, да на хер… Не-е-е-ет!

Я безумно боялся этих слов… и в принципе и помыслить не мог, что это для меня.

— Айрис, послушай, при аварии твой позвоночник сильно пострадал. Если честно, то у тебя должны начаться безумные боли. Видимо, ты еще под таблетками.

— Что??? Не-е-е-ет!! — Я закричал так, что у Кетти побелело лицо, она стала как эти белые больничные стены.

Если бы вы знали, как тогда мне было хреново.

Слезы градом, я сжимал кулаки и превращал их в месиво, все костяшки были разбиты, и тот запах крови. Увидев мое состояние, сосед, который был привязан к койке, начал в истерике бить по кнопке вызова «скорая помощь медсестры».

Я лежу на кровати, у меня нет ни чувств, ни мыслей, ни интереса… ни черта… Белые стены, чертовы кровати и запах…

Это запах безнадежности людей, которые уже исчерпали свой лимит, лимит на беззаботную жизнь. Где обычно веселятся, гуляют, трахаются и просто наслаждаются.

Я инвалид… инвалид… инвалид. Это слово прозвучало раз сто в моей голове.

— Парень, с тобой все в порядке?

— Какого черта? Разве ты не слышал? Ты не слышал, что сказал док? У меня ног нет!

— Разве док именно это сказал?

— Пошел к черту!

— Послушай, парень, у тебя ноги на месте, они не отрезаны или, как сейчас произносят, ампутированы. Это всего лишь временные трудности. А ты тут истеришь.

— Слушай, иди к черту, я и так на взрыве, ты ни хера не понимаешь… Я Айрис Морган, самый популярный парень. Теперь инвалид… да на меня ни одна девчонка не глянет. А ты мне говоришь, что все в порядке? Знаешь, я не привык и не буду таким, как ты, овощем… понял?

— Понял. Знаешь, овощи могут быть интересными и очень активными.

Это был мой сосед… Этой ночью он умер. А я так и не извинился за свой срыв. Конечно, впоследствии его слова дошли до меня, но с ним я больше так и не пообщался.

— Добрый день, вы не подскажете, в какой палате Айрис Морган?

— 3-А. А вы его родители?

— Да.

— Тогда вам по коридору и предпоследняя дверь коричневого цвета, на двери табличка, я вас провожу.

— Спасибо, сестренка.

— Постойте, хочу вас сразу предупредить. У Айриса серьезные проблемы с позвоночником. Некоторое время, да что говорить, может и на всю жизнь… — Кетти старалась подобрать слова.

— Сестра, не тяните хвоста за… — оборвала ее мама. — У Айриса серьезные проблемы? Не беспокойтесь, мы готовы к любому исходу. Главное, что он жив.

— Да, спасибо. Айриса ждет инвалидное кресло.

Денни медленно начала сползать по больничной стене…

— Денни, Денни, главное, он жив, — успокаивал ее отец Айса.

— Да, да, главное, он жив, — произносила мать эти слова, в то время как слезы текли по щекам.

— Вот я дура! Простите меня! — Медсестра, сидевшая рядом, обнимала меня и нежно приговаривала. — Простите! Я сейчас вам принесу успокоительного и воды… Выпейте, пожалуйста, воды. И простите меня за бестактность.

— Добрый день. Я лечащий врач вашего сына. Вы себя хорошо чувствуете?

— Да, уже лучше.

— Простите, как вас зовут?

— Денни.

— Денни, очень приятно, меня зовут Алек.

— Очень приятно. Скажите, каковы шансы нашего сына?

— Шансы на что?

— На жизнь!

— Денни, послушайте, пару дней назад у него не было шансов на жизнь!

— Да, да, спасибо вам, — поблагодарил отец крепким мужским рукопожатием.

— Соберитесь, пожалуйста! Сейчас ему нужна ваша поддержка, но никак не слезы и печаль. Больше позитива. Он справится, — успокаивал нас доктор по пути к палате.

— Кетти, мотоциклист чем занят.?

— Он только приходит в себя. В жутком отчаянии.

— Может, у него есть друзья, товарищи?

— Да. Мы обязательно оповестим всех.

— Сынок! — Мама, забежав в палату, со слезами кинулась мне в объятия.

— Мам, ну успокойся, я ведь жив!

Я смотрю на отца, он всегда старался быть сильным, мужественным, но тут в глазах читается страх. Страх за своего ребенка, такие ощущения может понять только отец — настоящий отец!

— Мам, все в порядке, я через пару дней буду дома. И ты мне испечешь блинчиков.

— Конечно, мой дорогой. Конечно. Самое главное, ты жив!

— Сынок.

— Па, я вас очень люблю.

— Я пойду, переговорю с доктором, — похлопав меня по руке, вышел из палаты отец.

— Айрис, сынок, нас с отцом…

— Мам, не надо.

— Хорошо, милый, обсудим это после.

Серые палаты, больничная койка и постоянные процедуры — вот что меня ждет.

Разве я о такой жизни мечтал?

Но в ближайшее время меня ничего другого не ждет.

Мимо проходящие парочки сосредоточены только друг на друге, осень, листва кружится над землей, вечерами старики устраивают посиделки прямо во дворе больницы — они играют в шашки, нарды, шахматы, а милые старушки смотрят сериал или читают книги. Мамочки, которые вынуждены тут находиться из-за своих спиногрызов, уже успели подружиться и теперь обмениваются рецептами и телефонными номерами, чтобы после не потерять связь. WhatsApp начинает раздражать своим пиликаньем, ведь после девяти и в сончас эти мамочки не выходят из палат. Дети играют, дерутся, мирятся. Мир полон энергии, изменений и позитива, все куда-то течет, изменяется, а ты лежишь, прикованный к коляске и четырем стенам, которые уже до тошноты противны, и лишь милая медсестра умеет поднять настроение своим присутствием. Ночами позвоночник болит настолько, что даже таблетки и уколы, которые снимают боль, не помогают.

В одну из бессонных ночей, когда боль утихла, я решил попросить дока принести мои вещи. И телефон. Нажал кнопку «Вызов врача», и док моментально был в палате.

— Да, Айрис, ты меня вызывал? Беспокоят боли? Или что-то нужно?

— Да, док, принеси, пожалуйста, мой телефон.

— Он разбит.

— Черт, а я могу воспользоваться вашим?

— Да, конечно, бери, я пока пойду, заварю себе кофе. Тебя точно не беспокоят боли?

— Спасибо, сегодня все хорошо.

Дождавшись окончания допроса дока, когда он вышел из палаты, я с третьей попытки набрал номер Молли.

— Алло, алло, кто это?

— Привет, солнце, это Айрис.

— Айрис, привет, ты где? И что с твоим чертовым телефоном? Я до тебя уже неделю не могу дозвониться. Мы в доме у Смита, приезжай!

— Молли, я в… — Раздались телефонные гудки. Молли положила трубку?

Я набираю номер снова, но звонки активно сбрасывают.

Неописуемая боль душила меня. Я сидел на больничной койке, смотрел на соседей и понимал, как круто им повезло. Они могут ходить по этим улицам, которые порою переполнены. Ходить на работу, общаться с коллегами и вечерами пить кофе на набережной, слышать морской бриз и дышать свежим воздухом.