Выбери себе жизнь. Как без волшебства и магии освободиться от влияния кармических законов

Мария Викторовна Кудрявцева

М. В. Кудрявцева, психолог и психотерапевт, изложила методику коррекции судьбы в форме красочных историй. Применяя в жизни описанный способ, вы сможете изменить дальнейшее течение собственной жизни, запустив её в нужное вам русло.

Редактор Диана Мастепанова

Иллюстратор Анастасия Белянчик

© Мария Викторовна Кудрявцева, 2021

© Анастасия Белянчик, иллюстрации, 2021

ISBN 978-5-4493-6159-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Противно ёкнуло внутри. Сухие цифры в бланке анализа крови холодно констатировали: проблемы есть и серьёзные.

— О, Господи, только онкологии мне ещё не хватало… — пробормотала Катя, чувствуя нарастающую ватность в ногах. Присев на скамеечку в медицинском центре, она старательно глубоко задышала, пытаясь прийти в себя и собраться с мыслями.

— Кто-то из родных этим болел? — спросила подруга Тоня, наливая Кате своего фирменного чаю.

— Именно что болел, — с отчаяньем воскликнула та. — Бабушка в 48 лет от лейкемии умерла. Я не хочу её судьбу повторять! Хотя — Катин голос упал, — может оно и к лучшему будет.… Устала я, Тонь, понимаешь? Устала.

Тоня понимающе смотрела на подругу. Она каждый раз утешала Катьку после того, как очередной её брак разваливался. Она предостерегала насчёт поведения нового хахаля, не сулящего ничего хорошего. Она помогала ничего не видящей от горя Катьке хоронить ребёнка, умершего при родах. У Кати было три брака, а в итоге ни семьи, ни детей.

— Тонь, может сглазил меня кто, а? К гадалке может сходить? — Катя, глотнув из чашки, медленно подняла глаза. — Карма, может, у меня плохая? Или проклял кто?

— Ты понимаешь, Кать, — осторожно начала Тоня, — оно, конечно, так бывает, но обычно всё намного проще. Люди, не понимая причины каких-то событий, склонны всё на магию валить. Дескать есть какие-то неведомые силы и энергии, заинтересованные в нашем несчастье. Но мы ведь сами каждый день, каждый час делаем какой-то выбор. Обдуманный выбор часто приводит к нужной цели. А поспешные или привычные выборы ведут к плачевным результатам. А вот почему мы тот или иной выбор делаем — это уже вполне практичный вопрос.

Тоня заботливо пододвинула Кате вазочку с домашним печеньем и продолжила:

— Как мы обычно себя ведём? Просто копируем поведение мамы, бабушек, тётушек, других близких людей. Я тебе больше скажу, у нас в мозгу специальные нейроны есть, которые ответственны за копирование чужих поступков. Причём на сознательный уровень это не выходит. Как говорят: впитал с молоком матери. Так что к гадалкам можно хоть целое состояние спустить, но пока своё поведение не изменишь, так и будешь, как цирковая лошадка, по кругу бегать. По себе знаю.

— А что делать-то? — Катя всё ещё ничего не понимала.

— Кать, есть одна интересная штука, генограмма называется, — Тоня заправила за ухо прядку волос. — Это когда ты анализируешь судьбу своих родителей, бабушек и дедушек, прабабушек и прадедушек, и находишь повторяющиеся сценарии. Плохие и хорошие. Плохие — можно постараться переработать, а хорошие — использовать себе во благо, силу из них черпать. Я сама недавно этим занялась, тако-о-ого понаходила!

Катя подняла голову. В её погасших глазах блеснула искорка интереса.

…Так и есть — она повторяет судьбу и бабушки, и прабабушки, поняла Катя, расписав на бумажке всё про родных. Каждая из них трижды была замужем. У прабабушки одного мужа в гражданскую убили, второго на охоте медведь задрал, третий вообще просто простудился и умер. Из семерых детей выжили трое. У бабушки первый муж погиб в шахте, второй был в немецком плену, после войны попал в советский лагерь, где и сгинул, третий спился.… Из шестерых детей выжили две дочери.

Увидев первые закономерности, Катя с удвоенной энергией стала раскапывать информацию. По маминой линии всё оказалось не так уж и трудно, а вот по папиной.… Собственно, и про самого отца она мало что знала. В браке они с матерью не были. Когда-то мамина сестра пыталась собрать какие-то документы, чтобы алименты высудить, но мама не захотела связываться с судебной тягомотиной и вспоминать лишний раз об отце своего ребёнка.

Путём осторожных расспросов мамы и тёти, удалось кое-что выудить. Да и про саму тётку Катерина скрупулезно записывала в блокнот: вышла замуж в двадцать лет, двое детей, работает в собесе, богато не живут, но всё необходимое есть, практична, уверена в себе.

— Интересно, — делилась она находками с подругой, — они с мамой совершенно разные хотя росли в одной семье. Мама младше тёти Оли всего на два года.

— Каждая взяла что-то своё из рода, — кивнула Тоня. — Так бывает. Одна сестра взяла что-то от одного рода, другая — от другого. Ты, кстати, что-то маловато дат записала, — взглянула она на Катин листочек, испещрённый символами генограммы.

— С датами совсем плохо, — вздохнула Катя. — Ну, разве что дни рождения и смерти. Всё остальное: сколько встречались, кто во сколько лет замуж вышел, когда работать начал, когда уехал — всё приблизительно. «Около двадцати», «после войны», «ну вот как раз Брежнева поставили» — как-то так.

Тоня опять кивнула.

— Да, это точно. Я тоже, когда со своей генограммой работала, обратила на это внимание. А ещё что-то интересное раскопала?

Катя помедлила, почесала в раздумье переносицу.

— С деньгами как-то у всех, начиная с гражданской войны, было не очень. У кого свой дом был, дело какое-то — все всё потеряли. Об этом труднее всего было выспрашивать, привыкли наши предки молчать о том, что до революции было, если не вписывались в стандарты рабочего или бедного крестьянина.

Путём кропотливого сопоставления самых, казалось бы, неожиданных сведений о родственниках, которых Катя зачастую никогда и не видела, к её удивлению, сложилась достаточно стройная, хотя и далёкая от оптимистичной, картина.

Из поколения в поколение тянулись семейные скандалы. Точнее, решение проблем с помощью скандалов. Катя добросовестно записала в тетрадочку истории о том, как одна из бабушек вылила на благоверного кастрюлю с супом, когда тот странным образом припозднился домой; о том, как один из мужей бабы Лизы постоянно не доносил до дома зарплату. То потеряет, то обокрадут его, а баба Лиза бьётся в истерике и швыряет тарелки.… Записывая, Катя неожиданно вспомнила, как ругалась со своим первым мужем, и тарелки летали, и чашки. А второй её муж точно так же регулярно приносил домой только часть зарплаты. Остальную часть либо успевал дать в невозвратный долг дружку-страдальцу, либо купить какую-то разрекламированную ерунду, либо ухитрялся ещё куда-то пристроить кровные. Ах да, ещё мамин муж, Катин отчим, в своё время кучу денег в «МММ» просадил.

«Понятно, из той же оперы…», — досадливо куснула Катя карандаш. За воспоминаниями об отчиме пришли воспоминания о разводе матери, после того, как обнаружились его увлечения на стороне. Катя тогда давала себе клятвенные обещания, что у неё в жизни всё будет по-другому, но в результате ушла от первого мужа по той же причине.

Головные боли были привычной жалобой почти всех женщин, судьбу которых Кате удалось хоть как-то отследить. И, кстати, появлялись эти головные боли обычно после замужества.

Умершие в младенчестве дети тоже были у большинства. Хоть и сложно было узнать про аборты и выкидыши, но Катя была уверена, что без этого не обошлось.

Классифицируя женщин рода по психологическим признакам, Катя с изумлением увидела, что в большинстве случаев доминировал психотип «ломовая лошадь + злобная училка». «А ведь я точно так же всегда старалась волочь всё на себе, — с тоской подумалось Катерине, — и мужей-бестолочей старалась на правильный путь наставить».

Любопытно было, что часто повторялись одни и те же имена, даже у бабушкиных и прабабушкиных мужей. Каждая хоть раз была замужем за Николаем, одного из бабушкиных братьев тоже звали Николаем. Катя внутренне передёрнулась, вспомнив разговоры с последним мужем о том, как назвать будущего ребенка. Муж настаивал на имени Колька. А среди женщин чаще других встречались Ирина и Ольга.

С мужчинами ситуация была неоднозначная. С одной стороны, редко кто доживал до 50 лет, да и в целом мог похвастаться отменным здоровьем, домовитостью и успешностью. С другой, таинственным пятном выделялся некто Костеневский, поляк по национальности, за которого вышла замуж бабушкина сестра Раиса. Уехала она с ним в польский город с зубодробительным названием Ястшембе-Здруй, и вроде жили они там хорошо. Пан Костеневский то ли держал там автомастерскую, то ли работал в городской управе, то ли и то и другое, только в разное время, Катя так толком и не выяснила. Райка-буржуйка, как звали её в семье, вроде как приезжала несколько раз навестить родню, но потом визиты стали редкими и постепенно связь потерялась. Узнать, как развивалась эта веточка рода, Кате сейчас представлялось малореальным.

Родственники по мужской линии, в силу их многочисленности, с одной стороны, и слабости родственных связей, с другой, тоже виделись какой-то загадочной и невнятной массой.

— Ладно, оставим пока мужскую линию, — успокоила Катю Антонина. — Знаешь, может, и хорошо, что ты про отца ничего не знаешь. Зато у тебя в этом отношении мозги чистые, можно вообразить не реальное, а желаемое. И тогда желаемое будет работать как реальное!

Конец ознакомительного фрагмента.