Наваждение. Книга 2. Верность и предательство

Мария Геррер, 2019

Светский повеса предложил молодой гувернантке невинную сделку. Но судьба сыграла с ними злую шутку – они стали наставником и ученицей. Отныне их удел – уничтожение злобных и опасных ведьм. Прежде чем научились доверять друг другу, они через многое прошли. А теперь их только-только зародившееся чувство подверглось тяжелым и опасным испытаниям. Можно ли ради счастья любимого человека предать его?

Глава 2

Екатерина отправилась в Братство вместе с Генрихом и Егором. Они отъехали от парадного подъезда дома фон Берга в половине восьмого утра — здание Поземельного банка, где негласно размещалось Братство, располагалось довольно близко. Екатерина сидела рядом с Генрихом и думала, что возможно, это их последняя совместная поездка. Как жаль, что она такая короткая… Они молчали.

Автомобиль вел Егор. В обычной жизни он был кучером барона фон Берга, недавно освоившим профессию шофера. А в Служении Егор являлся таким же охотником, как и барон, и их связывала крепкая дружба. Егору Изварину было около сорока лет, и внешне он ничем не отличался от обычного слуги — темные волосы с проседью, хитроватый взгляд, одет скромно и аккуратно. В Братстве отсутствовали сословные предрассудки, поэтому не было ничего удивительного в том, что обычный кучер Егор Изварин состоял в Совете Братства Трех Полумесяцев.

Так же молча они вошли в просторный, полутемный и холодный вестибюль банка. Кроме привратника в помещении никого не было, хотя банк уже работал. У Екатерины от волнения подкашивались ноги, и она вцепилась в руку фон Берга мертвой хваткой. Он погладил ее по ладони:

— Не переживайте вы так…

Девушка не ответила, не было сил. Они прошли в дальние помещения, расположенные в глубине большого современного здания. Миновали еще одного привратника, который распахнул перед ними тяжелую дверь с металлическими накладками. Случайные люди туда не допускались — в помещения Братства Трех Полумесяцев посторонним вход был закрыт. Фон Берг и Егор отправились на Совет.

Девушка пошла в секретариат и оставила там свой отчет для Магистра. Две миловидные девушки, похожие на близняшек своими прическами и платьями, энергично стучали на пишущих машинках. Все было обыденно и это еще больше нагоняло тоску на Екатерину. Бесцветный секретарь молча забрал бумагу, не выражая никаких эмоций. Он походил на манекен — безразличный, равнодушный. Что ему до ее терзаний? Впрочем, на его участие девушка и не рассчитывала — но мог бы хоть ради приличия улыбнуться и пожелать доброго утра.

Екатерине было назначено на десять. Она прошла в пустой холл перед залом Совета и осталась там одна, ожидая решения. Фон Берг предложил ей посидеть в ближайшей кофейне, или хотя бы погулять, чтобы скоротать время, но она отказалась.

Ее нервы были на пределе. Она думала о своем наставнике и его дальнейшей судьбе. Никогда в жизни она так не переживала за кого-либо.

Совсем недавно Екатерина в этом холле вместе с Генрихом ожидала, когда ее пригласят на Совет. Ее приняли в Братство Трех Полумесяцев, и она стала охотником на ведьм. Судьбоносный поворот в ее жизни произошёл случайно и достаточно глупо, благодаря безответственности молодого повесы — барона фон Берга. Тогда она ненавидела Генриха всем своим существом. Прошло совсем немного времени, и теперь она готова умереть за него. Как все-таки непредсказуема жизнь.

Девушка нервными шагами мерила просторный мраморный холл и не знала, как долго это продолжалось. Со стороны она была похожа на заводную механическую игрушку. Екатерина подошла к высоким резным дверям и прижалась к ним ухом. Подслушивать нехорошо, но сейчас это неважно. Увы, ничего не было слышно.

Прошло еще бесконечно много времени, и она отчетливо уловила приглушенный шум, доносящийся из зала Совета — видимо, заседание закончилось. Двери распахнулись, и среди вышедших в холл людей она отыскала глазами Генриха. Он улыбнулся ей и кивнул. Егор был рядом с ним и тоже улыбался во весь рот. Значит, все нормально и обвинения против фон Берга не выдвинуты. У нее отлегло на сердце.

— Переживали? — рядом с ней стояла директриса Института благородных девиц, госпожа Миргородская.

Как всегда, строгая, с гордо поднятой головой и похожая на сушеную воблу неопределенного возраста. Она уже успела закурить сигару. Это удовольствие она могла себе позволить только в стенах Братства или дома, за плотно закрытыми дверями. Подобные вольности недопустимы директрисе учебного заведения для девочек из благородных семей.

— Зря волновались, — расплылась в довольной улыбке Елена Михайловна. Ей всегда нравился фон Берг безрассудством и смелостью в охоте. — Большинство даже не сомневались в невиновности Генриха Александровича. Ничем не оправданная бдительность одного нашего товарища — попусту собирали Совет. Ну, идите, идите к нему. Вижу вашу радость и нетерпение.

Миргородская с удовольствием выпустила кольцо сизого дыма и по-доброму посмотрела на свою бывшую ученицу. Екатерина молча улыбнулась ей в ответ и проскользнула через толпу к Генриху.

— Обошлось? — все еще не веря своему счастью, с тревогой спросила она.

— Да, — выдохнул Генрих.

Они замерли друг напротив друга. Ей хотелось броситься ему на шею. Но она помнила их вчерашний разговор. Она обещала и сдержит свое слово. Они теперь только наставник и ученица. В его глазах мелькнуло сожаление, он тоже все помнил.

К ним подошел секретарь Братства и сообщил:

— Магистр желает видеть вас троих через четверть часа в своем кабинете. Не опаздывайте, господин фон Берг, а то это в ваших правилах.

В словах секретаря слышалось нескрываемое недовольство. Ужасный человек! Никто еще не опоздал, а выговор уже все получили.

Когда секретарь отошел, Генрих обратился к своей ученице:

— Приготовьтесь к праведному гневу. Сегодня на Совете Магистр поддержал меня, но он очень сердит, если не сказать зол.

— Пусть. Это меня не пугает, — она счастливо смотрела не него снизу вверх. — Даже если мы теперь не вместе, мы все равно рядом. Я умею ждать.

— Вы невыносимы, — грустно улыбнулся в ответ фон Берг и поцеловал ей руку.

Но было заметно, что у него тоже свалился камень с души.

Строго в назначенное время их пригласили в кабинет Магистра. Седой отставной генерал, как всегда, сидел за огромным дубовым столом под портретом государя императора. В кабинете царил полумрак — утренний солнечный свет с трудом пробивался через опущенные плотные портьеры.

Магистр сердито посмотрел на вошедших и недовольно хмыкнул:

— Доброе утро, госпожа Несвицкая.

Екатерина присела в глубоком реверансе. Генрих и Егор поклонились, хотя сегодня они уже встречались с Магистром на Совете, но этикет Братства того требовал, а выполнять его надо неукоснительно.

Повисла зловещая тишина. Магистр взял в руки их отчеты и сердито уставился в бумаги. Судя по всему, он уже успел бегло ознакомиться с ними.

— Удивительно бестолковое поведение всех троих, — начал он довольно спокойно. — Судя по вашим отчетам, все вы только что вышли с нашего собрания, где обсуждались убийства, творимые опасной и сильной ведьмой. И что же вы делаете? Господин фон Берг и госпожа Несвицкая решают прогуляться под звездами, и, видимо, полюбезничать. Почему вы потащились прогулочным шагом до автомобиля? Почему не пошли все вместе, втроем? Господин Изварин, вы слуга только в обычной жизни. Зачем, объясните, вам понадобилось выполнять бесполезное требование фон Берга подогнать автомобиль к подъезду? Тем более что потом тот передумал и отправился погулять по ночному городу в сопровождении барышни? Где была ваша логика?!

— Господин Магистр, — начал Генрих, — это целиком моя вина…

— Я не давал вам права говорить! — рявкнул Магистр и его взгляд метнул молнии. — Вы сегодня уже отличились. Я в очередной раз принял вашу сторону, но это не значит, что все так просто сойдет вам с рук. Прекратите играть в благородство! Господин Изварин, мой вопрос был обращен к вам, или вы плохо слышите?!

Егор потупился:

— Господин Магистр, я не ожидал, что ведьма где-то рядом. И даже не предполагал, что ею может оказаться графиня Рокотова.

— Какое имеет значение, кто это?! Вы обязаны были внимательно смотреть по сторонам, а не бросаться выполнять дурную прихоть господина барона.

Егор опустил голову и промолчал.

— А Вы, госпожа Несвицкая, когда на вас напали, почему ничего не предприняли? Вы уже стали охотником и убили свою первую ведьму. Неплохо владеете навыками охоты. Но так неописуемо глупо повели себя! — голос Магистра стал подобен раскатам грома. — Так объясните мне, почему вы стояли неподвижно, подобно каменной бабе на языческом капище и ждали, когда прикончат вашего наставника?! На вас что, столбняк напал?! Или от ужаса оцепенели?!

Екатерина тоже опустила голову под тяжелым взглядом Магистра и молчала. С ней никогда так грубо не разговаривали и никогда так на нее не кричали. Но Магистр был совершенно прав — тогда она окаменела от неожиданности.

— Госпоже Несвицкой не хватает опыта. Она просто растерялась, — опять рискнул вставить слово фон Берг.

— Да замолчите же вы, пустоголовый и безответственный идиот! Я не спрашиваю вашего мнения. Ваша ученица не нуждается в подобной защите и в состоянии отвечать за свои поступки, я надеюсь. Я обращался к вам, госпожа каменная баба, — с ядовитым сарказмом произнес Магистр, — вы хоть понимаете, что из-за вашей нерешительности мог погибнуть ваш наставник?! Если бы вы уже закончили обучение, то немедленно отправились на Остров. Не переписывать рукописи, а на каторгу! За то, что подвергли опасности жизнь вашего товарища. Это непростительная и недопустимая оплошность! Радует только, что ваш дар исцеления спас господина фон Берга от верной смерти. Ну, что можете сказать в свое оправдание?

— Ничего, господин Магистр. Я виновата, — пролепетала Екатерина, не смея поднять глаз.

— Не слышу! — гаркнул на нее Магистр.

— Я виновата, господин Магистр… — чуть громче произнесла девушка.

Она понимала, что гнев патрона совершенно оправдан. Если бы Генрих погиб, вина целиком легла бы на нее. И она не простила бы себя никогда. Ей стало страшно от нахлынувших воспоминаний, и неприятный холодок пробежал по спине и затылку. Он мог погибнуть по ее вине, из-за ее испуга и беспомощности.

— Какая самокритика, кто бы мог подумать! — с издевкой продолжал Магистр. — Как смело и во всеуслышание вы признаете свою вину! Вы и дальше собираетесь каменеть при виде ведьмы?

— Нет, господин Магистр. Этого больше не повторится, — девушка взяла себя в руки и теперь отвечала громко.

Магистр сердито хмыкнул и перевел гневный взгляд на Генриха.

— А вы, господин фон Берг, чем можете объяснить свое идиотское поведение? Почему вы даже не пытались защититься? Я уже не говорю о том, что вы были обязаны убить эту тварь. Ну, что скажете?

— Я не смог поднять на нее руку. Мы были вместе три года… — Генрих смотрел в пол, — Все получилось ужасно глупо, совершенно с вами согласен.

— Глупо?! Свою беспомощность вы называете глупостью?! Как благородно и романтично! Я не мог поднять руку на свою бывшую любовницу! Нас так много связывало! Очень трогательно! А она на вас руку подняла. И не только на вас. Теперь надо ее искать, а ведь вы могли остановить эту тварь.

Фон Берг молчал. Магистр прав, тут не поспоришь.

— Из всей вашей бездарной компании в итоге разумно повел себя только господин Изварин. И то не до конца. Почему вы не прикончили ее?

— Не сумел. Дотянулся только до ее бедра. Она так легко выскользнула…

— Хорошо, что вы ее хотя бы серьезно ранили. На некоторое время она затаится и даст нам передышку. Как же все у вас криво получилось, — с досадой произнес Магистр. — Ну ладно, госпожа Несвицкая, у нее нет опыта и мастерства. Но вы-то двое — и опытные, и умелые охотники, а толку никакого! Вы же столько опасных особей уничтожили, так что же с вами такое происходит? Поглупели, отупели? Это просто чудо, что никто из вас не погиб. Зато теперь Братство в вашем лице имеет троицу неумелых охотников, которым ничего серьезного нельзя поручить.

Все, что говорил Магистр, было абсолютно справедливо. Екатерина вздохнула и подумала, что они все повели себя непростительно глупо. Генрих так вовремя оттолкнул ее. Если бы не фон Берг, Полина наверняка убила бы девушку. А она не смогла выполнить свой долг — и правда, как окаменела. Просто смотрела на ведьму будто со стороны, пока та пыталась вырвать у Генриха сердце. Даже не пробовала что-то предпринять. Все могло закончиться ужасно. Один Егор не растерялся.

— Итак! — сердитый голос Магистра вернул Екатерину к действительности. — Слушайте мое решение.

Генрих и Егор опустились на одно колено. Екатерина продолжала стоять. Генрих тихонько потянул ее за юбку. Она с удивлением посмотрела на него. Он продолжал настойчиво дергать ее юбку.

— Госпожа Несвицкая, а вас это не касается? — грозно спросил Магистр. — Вы же сами ратовали за равноправие мужчин и женщин! В Братстве все равны, как вы должно быть помните! Чем же вы лучше ваших товарищей?

Екатерина не поняла, что от нее требуется. Барон не отпускал ее подол и тянул вниз уже с явным усилием.

— На колени! — рявкнул Магистр.

От неожиданности девушка рухнула на колени.

— Как вы стоите?! Вы что, милостыню на городском рынке просите?! — продолжал бушевать Магистр.

— Встаньте на одно колено, — зашептал ей на ухо Генрих. — Вспомните Этикет…

Екатерина попыталась принять нужную позу, но запуталась в юбке. Наконец, после нескольких мучительных мгновений, ей это удалось. Магистр терпеливо и внимательно наблюдал, как Екатерина ползала по полу.

— Госпожа Несвицкая, совсем не обязательно натирать паркет в моем кабинете подолом платья, — произнес Магистр с фальшивой заботой. — Для этого есть уборщик.

Екатерина поняла, что в его глазах она выглядит полной дурой. Сейчас ей хотелось провалиться сквозь землю. Она чувствовала, как краска заливает ее лицо.

— Господин фон Берг, с чего вы решили, что ваша подопечная сообразительная? — участливо поинтересовался Магистр. — Она даже Этикет не может выучить! Итак, теперь, когда ваша ученица, наконец, приняла пристойную позу, слушайте мое решение. Из ваших вознаграждений вычтут определенную сумму, и она будет немаленькая. Это штраф за вашу глупость. Далее. К нам обратился за помощью господин Мариш. Отправляйтесь в его заведение и постарайтесь помочь. Надеюсь, с этим простым поручением вы сумеете справиться. Подробности я объясню господину Изварину, поскольку он самый толковый из вас троих. Егор Петрович, останьтесь. А вы двое — вон с глаз моих.