С пианино за плечами

Мария Дроздова (2021)

Тихая и спокойная жизнь молодого Фарри Разерфорда — Длинношёрстного Мыша — меняется навсегда, когда он неожиданно становится наследником семейства. Его брат Терри покидает дом, и он решается отправиться следом, чтобы вернуть его во что бы то ни стало. Фарри так непрактичен, что берёт с собой пианино. Он не готов к приключениям, но чувство долга и любовь к брату помогают ему идти вперёд и не сдаваться. Его ждёт множество опасностей: Выдры, Хорьки и Крысы следуют за ним по пятам, пытаясь помешать добраться до цели. Но там, где есть враги, появляются и друзья: ловкий разнолапый зверёк Хаггис, преданный мистер Мортимер — Пёс-сыщик в отставке, горцы из клана Макдонеллов. Получится ли у Фарри вернуть брата домой? Какая тайна кроется в Каменных Кругах? И почему кто-то пытается помешать Фарри достичь цели?

Прощальный подарок

Утром Матушка-мышь, просыпавшаяся первой, чтобы проверить, не натоптал ли кто из рано отбывших гостей, издала такой громкий, ни на что не похожий звук, что мистер Баджер тут же проснулся и поспешил посмотреть, что стряслось.

В холле стоял огромный лакированный ящик с полкой (мистеру Баджеру ещё не доводилось видеть пианино), а на нём — послание, написанное, как ему показалось, извиняющимся почерком.

«Дорогой мистер Баджер,

мне крайне неловко, но, как правильно заметила вчера Ваша верная таверноправительница, Матушка-мышь, я не соизмерил свою любовь к музыке и свой рост.

По этой причине с тяжёлым сердцем я вынужден оставить своё пианино, дабы оно радовало постояльцев…»

Барсук оторвался от письма и испытующе посмотрел на инструмент. Матушка-мышь не сводила взгляда с полировки и уже представляла себе, как она без конца протирает следы лап и вездесущую пыль.

Барсук продолжил читать:

«…Брезент и верёвки я забрал с собой, так как использую их для сооружения тента.

Единственное, что меня утешает, так это то, что я оставил пианино именно Вам, ибо никогда я не смог бы доверить его менее почтенному Зверю. А забрав его с собой, я, вероятнее всего, погиб бы в дороге. Так что, можно сказать, я обязан Вам жизнью.

Остаюсь искренне Ваш, Фарри Разерфорд».

Мистер Баджер оторвался от письма и снова посмотрел на инструмент. Учитывая способ, каким его транспортировали, пианино было в идеальном состоянии. Барсук любил музыку, но в окрестностях мало кто умел играть. Иногда у него останавливались музыканты, но их было немного, и далеко не каждого было приятно слушать.

Постепенно стали просыпаться постояльцы. Зевая, они собирались около пианино, деловито кивая головами и, в общем, сходясь на том, что видно, что вещь эта дельная, ценная — одним словом, «стóящая», и что, на худой конец, её можно использовать в качестве полки.

— Не забывайте: мистер Фарри утверждал, что это — музыкальный инструмент, — посчитал своим долгом вступиться за пианино мистер Баджер.

И тут раздался голос пожилого Барана, с головы до копыт укутанного в клетчатый плед. Бесцеремонно растолкав Зверей помоложе, оказавшихся на его пути, он опёрся на пастушью палку, с которой никогда не расставался, и со знанием дела вступил в разговор:

— Это — Пианина.

— Знаем, знаем! — загалдели постояльцы. — Только никто не умеет на ней играть.

— Неужто? — почесал в затылке мистер Баран. — Что ж, придётся показать вам, как это делается. Подайте мне табурет.

Несколько торопливых лап тут же выполнили его просьбу. Исполнитель уселся, откинул крышку и поставил задние копыта на педали, а передние — на клавиши.

— Я не раз видал, как это делают Люди: бьют копытами раз за разом, и выходит музыка.

Мистер Баджер прикрыл глаза.

Заправляя таверной долгое время, приобретаешь определённый жизненный опыт. Первым оправившись от шока, он зааплодировал что было сил и, когда под его красноречивыми взглядами к овациям неуверенно присоединились все присутствующие, принёс со стойки огромный кусок яблочного пирога. Со словами: «Непревзойдённому мастеру от благодарных слушателей… Не можем допустить, чтобы вы переутомились…» — он кликнул гостя, отдалённо напоминавшего Опоссума, они быстро подхватили мистера Барана под копыта, теперь занятые тарелкой, и, пока тот не успел опомниться, повели наверх, в его комнату.

Выпроводив исполнителя, мистер Баджер вернулся, захлопнул крышку пианино и тут же водрузил на неё ряд совершенно необходимых любому почтенному заведению вещей, хранившихся под стойкой, а именно: пару начищенных до блеска канделябров, серебряную табакерку и статуэтку оленя. Этим изысканным предметам интерьера суждено было охранять клавиши самое меньшее до отъезда мистера Барана, а лучше — и после него, дабы у кого-нибудь ещё не возникло желание продемонстрировать свои таланты.

«Ну и удружили же вы мне напоследок, мистер Фарри! — с ухмылкой проворчал себе под нос Барсук. — А вы, пожалуй, не так просты, как кажетесь на первый взгляд. Знаете, чего хотите, и идёте прямым путём. Чуть больше веры в себя, и, как знать, возможно, у вас были бы неплохие шансы…»