Убери руки, малышка

Мария Зайцева (2024)

Когда он несет меня из задымленной квартиры, я не чувствую больше страха, до этого сковывавшего столбняком. Я не чувствую опасности. Какая может быть опасность, когда он рядом? Когда он меня держит? Так жестко. Так нежно. Он меня малышкой назвал. Это нелепое определение, так мне не подходящее, сейчас ласкает. Я ни для кого не была малышкой раньше. Наверно, просто потому, что его ждала. В книге присутствует нецензурная брань!

1

— Убери руки, малышка…

— Вот так…

— Дай мне тебя подхватить… Вот здесь, ага…

— Хорошая девочка.

— Видишь, и не больно…

И да. Мне не больно. Глядя как руки, сильные, ловкие, перехватывают под коленями, крепко сжимают, поднимая меня вверх… Мне не больно.

Только горячо. Щекам. И огненно. Губам. И остро. Коже. Там, где он прикасается.

Когда он несет меня из задымленной квартиры, я не чувствую больше страха, до этого сковывавшего столбняком. Я не чувствую опасности. Какая может быть опасность, когда он рядом?

Когда он меня держит?

Так жестко. Так нежно.

Он меня малышкой назвал. Это нелепое определение, так мне не подходящее, сейчас ласкает.

Я ни для кого не была малышкой раньше.

Наверно, просто потому, что его ждала.

— Посиди здесь. Сейчас тобой займутся врачи.

Он подмигивает и разворачивается, чтоб уйти.

Стоп! Какие врачи? Зачем врачи? Нет!

— Нет!

Он, уже успев отойти на несколько шагов, слышит.

И возвращается. Присаживается передо мной, грязной, с красными глазами и забитым сажей горлом, на корточки.

— Ну что ты? Не бойся.

— Останься со мной.

— Я не могу, малышка. Мне надо работать. Там, — он кивает на горящее здание, в котором я снимала квартиру, — еще есть дела.

— Ты вернешься?

— Ну конечно!

Он подмигивает, его лицо без маски кажется молодым и до невозможности красивым.

— Стой!

— Стою.

— Как тебя зовут?

— Петр. Алексеев.

— Псевдоним Петра Первого…

— Да? Буду знать! Все, малышка, — он машет рукой на товарища, окликнувшего его, — не бойся ничего. Я скоро вернусь.

Я только киваю.

Я верю ему. Петру Алексееву, вынесшему меня из ада. Кому еще верить, если не тому, кто тебя спас?

Конечно, он вернется.

Он же обещал.

Он не возвращается.