Городской детектив. Часть 3. Смерть в отпечатках

Мария Карташева, 2023

Работа всегда накладывает отпечаток на человека, особенно работа в специальном отделе «УГРОЗА».Та чёткая линия, что была проведена Глафирой между добром и злом, практически исчезла, рыцари на поверку оказались трусами, а идеальный мир существует только на маминой кухне. И Глафире срочно нужна защита от этих откровений. Что она выберет, путь Лисициной, одетой в броню железной леди, или вечный сарказм Визгликова, прячущего свою боль и разочарование? Но на всё это у Глаши очень мало времени. Ведь дело, которое, казалось бы, закончено, продолжается, и Игрок ведёт свою партию и делает это, как всегда, в мажорных тонах.

Глава 2

Глава 2

По шершавому боку выломанной трубы, подгоняемая силой притяжения, ползла капля, в её зеркальном боку отражались остатки лета, скудеющий красками небосвод, намокшие и разбросанные по ковролину бумаги. Визгликов, вошедший в кабинет несколько минут назад, рассматривал упавшие на пол куски подвесного потолка, груды вспухшей насквозь бумаги, расползшиеся по тканевым сидушкам стульев влажные пятна.

От созерцания печальной картины его отвлёк сигнал полученного сообщения, Стас нажал на экран и вслух прочёл послание:

— Над кабинетом прорвало трубу, нам выделили новое помещение. Геоточку прикрепила. — Визгликов тяжело вздохнул, ещё раз осмотрел руины прежнего места работы и добавил. — Что ж, радует, что это не новый офигенный дизайн, хотя предупредить можно было и заранее. Ну да ладно, мне здесь никогда не нравилось. — буркнул он и развернувшись пошёл на выход.

Обойдя все городские пробки скорой поездкой на метро, Визгликов вышел в родном районе, купил свежих плюшек в булочной, где уже с утра отметился скандалом в очереди за кофе, и направился к затерянному среди жилых домов небольшому строению. Оглядев свеженькое, словно сошедшее со страниц гламурного журнала по архитектуре, светло-серое здание, Стас пожал плечами, толкнул входную дверь и упёрся в перекрытый турникетом проход.

— Здравствуйте. — на него сурово взглянул пожилой мужчина с военной выправкой. — Вы по какому вопросу?

— По личному. — вырвалось у Стаса.

— Нет, дорогой товарищ, по личному сюда не ходят. — развёл руками охранник.

— А если я к Лисицыной? — прищурился Стас.

— По личному к Лисицыной, это только по записи. Нужно предварительно с ней созвониться.

— А если я её любовник?

— А-а, так вы, наверное, Визгликов? Станислав Михайлович?

— Это с чего вы так решили? — прищурился следователь. — Что, с утра по радио уже объявили? — Стас покосился на тихонько шепчущую новости радиоточку.

— Анна Михайловна так и сказала, придёт наш следователь, но нормально изъясняться не умеет. Говорит, вы время на него не тратьте, пропускайте, иначе он в языковых гаммах будет до вечера упражняться.

— Так я пройду?

— Разрешите документики полюбопытствовать?

— Ути какой любопытный, — не истративший весь заготовленный запал, Визгликов сделал из пальцев «козу» и легонько потыкал в живот смотрящего на него мужчину.

— Станислав Михайлович, я, как на пенсию с армии, ушёл, так несколько лет проработал в детском доме для трудных подростков. Вы себе представляете, какая у меня закалённая нервная система? — спокойно резюмировал охранник. — Так что мы с вами до вечера можем припираться.

— Вот. — Визгликов в открытом виде показал корочки. — А вас как величать?

— Айсбергов Кузьма Платонович. Кроме выходных дней буду здесь встречать вас добрым словом.

— А я что сюда теперь всё время ходить буду кроме выходных дней?

Шаги по уходящей винтом вверх кованной лестнице перебили намечающуюся перепалку, и Стас увидел чьи-то незнакомые щиколотки, обутые в чёрные туфли на высоких каблуках. Через секунду в холле появился весь образ, и к мужчинам лёгкой походкой подошла высокая, темноволосая девушка, она мельком взглянула на Стаса, поприветствовала его, слегка дёрнув головой, отчего в ушах запрыгали длинные искрящиеся камнями серьги, на плечи упали незаколотые колечки волос, и в пространстве расцвёл насыщенные пряный аромат духов.

— Кузьма Платонович, — позвала она охранника, — вы могли бы вызвать телефониста, у меня линия не работает. А по мобильному я вам звонить не могу.

— Так точно, Вера Сергеевна. — немедленно отрапортовал Айсбергов. — Сейчас всё исправим.

— Спасибо. — слегка улыбнулась девушка и пошла обратно, плавно передвигаясь в пространстве.

Стас натужно пытался сообразить, кто бы это мог быть, и уже успел загрустить от того, что в команде прибавилась ещё одна симпатичная барышня. Ведь это могло значить только одно, оперативники на первых порах станут работать чуть менее внимательно и будут наперебой распушать хвосты и думать отнюдь не клетками мозга.

— Станислав Михайлович, вам тоже вверх по лестнице и на втором этаже направо. — из задумчивости Визгликова вывел голос охранника.

— Спасибо. — со вздохом проговорил Стас и пошёл к лестнице, по дороге оглядывая уютно спроектированное в стиле лофт пространство. — Держите пончик. — отстранённо сказал Стас и, раскрыв пакет, поднёс его охраннику.

— Благодарствую, но я на диете.

— Завидую. — покивал Визгликов и пошёл в указанном направлении.

Добравшись до большого прямоугольного помещения, уставленного столами и видневшегося за стеклянной перегородкой выделенного начальственного места, Стас, глядя на разбирающую бумаги Лисицыну, спросил:

— А за что нам такое козырное место досталось?

— И тебе привет. — задумчиво сказала Анна. — В управлении какой-то сверхпотоп, больше свободных мест там не оказалось. Это здание предназначено под архив, экспертно-криминалистическую лабораторию и вещдоки, у двух последних, впрочем, вход с другой стороны. Вот и нам место нашлось.

— Мы как собаке пятая нога, то там, то здесь, — покивал Визгликов, — но мне здесь определённо больше нравится, да и до дома ближе добираться. Ну что, какой стол можно занимать?

Лисицына оторвалась наконец от бумаг, глянула на Стаса и кивнула в сторону выделенного кабинета:

— Тебе туда.

— А ты?

— А у меня отдельный офис. — произнесла Анна. — Если пройдёшь прямо по коридору, то как раз в него упрёшься, а справа будет что-то типа столовой. Там, кстати, стоит отличная кофемашина.

— Что с тобой? — спросил мужчина, подойдя ближе.

— Через двадцать минут начнём собрание. Стас, прости, мне нужно подготовится. — глянула на него Лисицына. — Есть много чего обсудить.

Лисицына развернулась, молча прошествовала мимо Визгликова, и мужчина остался в полном одиночестве.

— Ну что, — вслух проговорил он, — пойду заселяться.

— Здравствуйте, Станислав Михайлович.

— Польская, а я надеялся, что тебя при переезде между ведомствами потеряли. Или утопили, списав на потоп.

— Нет, сегодня не ваш день. — улыбнулась девушка. — Стол можно любой занимать?

— Да, иди вниз, ты будешь рядом с охранником сидеть. Он тут нервами своими хвастался, я хочу посмотреть, как от них одни лоскуты останутся через неделю, ты кого хочешь до срыва доведёшь.

— Значит, сяду у окна, — резюмировала Глаша. — А здесь хорошо, мне очень нравится.

— Глафира, в тебе что-то изменилось? — задумчиво произнёс Визгликов, кинув мимолётный взгляд на девушку.

Польская тряхнула гривой волос с преобладающим светлым цветом.

— Заметили? Я мелирование сделала. — улыбнулась она.

— Надеюсь, это что-то приличное. — поджал губы Визгликов и пошёл к себе.

— Так называется техника окрашивания, я решила, что буду уходить в блонд.

— Куда? — нахмурился Стас.

— Хочу сменить рыжий цвет на белый.

— А, я-то надеялся, что блонд — новое название декретного отпуска. — фыркнул Стас.

— Нет. Я решила, что если я не буду отвлекаться хоть на что-то, то превращусь в киношную закомплексованную бабищу, ненавидящую всех.

— Это ты сейчас на Лисицыну намекаешь, — прыснул со смеху Стас.

— Не, ну вы в себе? — закидывая сумку на стол, спросила Глаша. — Вот уйду в частные детективы, будете скучать, вам ведь нравится меня троллить.

— Нет. Тогда ты будешь влипать в неприятности, а мне тебя вытаскивать. Лучше оставайся. — махнул рукой Стас. — Товарищ Погорелов и товарищ Латунин, я вас категорически приветствую. — окликнул он появившихся на пороге оперов.

Следом за ними в кабинет скоро вошла Лисицына, подошла к передвижной доске, установленной возле стены, и проговорила:

— Давайте поговорим, потом обоснуетесь на новых местах. Стас, что по делу, на которое ты выезжал?

— Печальная печаль. Из-за выходного дня долго возились, чтобы оформить взлом этого чёртового помещения. Короче, хозяин магазина, что сдаётся в аренду, за границей, возвращается через три дня. Палец, найденный на прилавке, вряд ли принадлежит пропавшей девушке. По крайней мере, по группе крови точно не сходится. Для точности сделали ДНК анализ, но пока что ждём результаты.

— Кто будет потоково вести это дело? — спросила Лисицына. — Не вижу леса рук.

— Давайте я. — тихо заметила Глаша.

— Хорошо. Дальше, что у нас ещё?

— Расчленёнка из Газели. — сказал Астахов.

— Есть намётки? — спросила Лисицына.

— Труп пока не опознан. — Визгликов полистал блокнот. — Ребята ДПСники все показания дали, Газельку криминалисты на винты разобрали и холодильник тоже. Пока что ничего толкового нет. — Стас вздохнул.

— Из прошлого, я копаю «Штопая сердца» и там есть ещё случай интересный, только я пока не могу найти родителей одной из пострадавших девушек. — сказала Глаша.

— По Лопатину-младшему что? — спросила Лисицына.

— Ищем. — глухо сказал Стас. — Сейчас кое-какие версии доработаю и доложусь.

Лисицына в ответ покивала, встала с места, походила по кабинету и со вздохом проговорила:

— В прессу, безусловно, просочилась информация о наших последних расследованиях, окрестили они нашего, — Лисицына прочистила гордо, нервно поправила волосы, оппонента «Игрок». Не знаю, может, когда они клички упырям дают, это лучше продаётся. Суть не в этом, суть в другом. Нинель Павловна сделала анализ ДНК дяди Мити и сравнила с Соболевскими результатами. Никаких родственных связей между ними нет. Да и следов пластических операций на нём тоже не было.

В кабинете повисла долгая, тяжёлая пауза, где было слышно, как еле-еле жужжат светильники и стучит об оконные стёкла мелкий дождь.

— То есть, этот самый Игрок жив? — уточнила Глаша.

— Этого я утверждать не могу, но поймали мы точно не того. — Лисицына облокотилась спиной о стену и, глядя в окно, сказала. — Я хочу, чтобы каждый из вас сейчас серьёзно подумал, потому что больше играть по его правилам мы не будем. Достаточно. Так что кто хочет уйти, я подпишу рапорт без лишних слов. И ещё, я ввожу мораторий на сочувственные взгляды и обсуждения того, что было. Мы берёмся за это дело с чистого листа, но имея в арсенале хорошую базу данных.

— Кто ведущий следователь по делу Игрока? — спросила Глаша.

— Я! — твёрдо ответила Лисицына. — Ну и ещё у нас на проверке остаётся информация о доведении до самоубийства Инессы. Сбор данных на Погорелове. — Лисицына помолчала и добавила. — Ну и поздравляю нас с обретением постоянного места. Теперь будем работать здесь, нашему отделу присвоили особый статус, что не добавляет оптимизма, потому что теперь все дела по маньякам мы обязаны будем проверять.

— Как это? — спросил Визгликов.

— Ну, если есть серия, то она переезжает к нам. Мы будем курировать следствие. В особых случаях забирать к себе.

— Смешно. А спать и есть мы можем? Или эти функции нам упразднили за ненадобностью? — покривился Визгликов.

— Если успеем, можем. — Лисицина хлопнула в ладоши. — Давайте за дело, у меня совещание в Главке, я через полчаса уеду, если есть вопросы, жду у себя.

Лисицына молча вышла, оставшиеся несколько минут помолчали, потом разошлись по местам, и жизнь потихоньку стала входить в рабочее русло.

— Я за кофе. Кому взять? — спросил Астахов, аккуратно разложив свои вещи на столе.

— Мне нет, я сама хочу наведаться на новую кухню. — натянуто улыбнулась Глаша и набрала номер телефона. — Яна, это Глафира. Мы можем сегодня встретиться? Отлично, я подъеду.

— Здравствуйте. — перешагнув порог общего кабинета, проговорила женщина с признаками увядания молодости на лице, которые она тщательно пыталась заштриховать косметикой.

— Добрый день. — Стас, стоявший возле принтера, поднял на посетительницу глаза. — Вы к кому?

— К Астахову. Где я могу его найти?

— Да вышел куда-то. — пожал плечами Визгликов. — Польская, ты не видела, куда Астахов делся?

— Он же сказал, кофе пить пошёл. — отозвалась сидевшая в углу Глаша.

— Сейчас позову, — буркнул Стас, проходя мимо вытянутой, как стрела и загородившей половину прохода, женщины и, выйдя за дверь, громко крикнул, — Астахов, к тебе мама пришла!

Добравшись до кабинета Лисицыной, Визгликов без стука ввалился внутрь, плюхнулся напротив сидевшей за столом женщины, и когда она попыталась что-то сказать, сделал знак рукой, чтобы она замолчала, показывая пальцем на мобильник.

— Я понял, понял, спасибо, родной, не забуду. — договорил Стас и посмотрел на Лисицыну. — Слушай, а молодая поросль славного рода Лисицыных дальше с нами работает, или он сломался о жёсткое эго Польской и свалил?

— Ему предложили остаться у Ковбойкина. Там есть необходимые мощности, оборудование и команда. Но он по-прежнему работает и с нами тоже, к счастью для этого необязательно сидеть всем в одном кабинете. А иронизировать по поводу их личных отношений — неправильно. — Лисицына помолчала. — Я не знаю, что там произошло, но Кирилл очень изменился.

— Да, — выдохнул Визгликов, — Польская она такая, крутит мужиков в бараний рог.

— Стас, тебе заняться нечем?

— Есть чем. Анна Михайловна, Дмитрий Кононов, один из нашедших труп, несколько дней назад обратился ко мне за помощью. У него дочь пропала, ехала по дороге домой и исчезла. Могу, так сказать, факультативом пошукать по этому делу?

— У Мити Кононова? Как так? — нахмурилась Лисицына.

— Не знаю, я был на месте, но там такие глухие места. Так ты не против? Возьмёмся?

— Стас, я, безусловно, не против, но кто-то же уже занимается? Влезем в чужое расследование?

— Не впервой. Да и там такая шантрапа нерасторопная. Следак старый, опер детьми и ипотекой замотанный, не понравились они мне.

— Ну, помоги чем сможешь. — развела руками Анна. — Если у тебя всё, то иди отсюда, дел вагон.

— А я могу сегодня после работы пригласить тебя?

— Куда? — поджав губы, спросила Лисицына.

— В постель. — ляпнул Стас. — Точнее, сначала на ужин, а там как пойдёт.

— Визгликов, ты невыносим. — выдохнула Анна Михайловна. — Ты вообще, что ли, на собрании спал? Ты не слышал ничего?

— Аня, я всё слышал, но если мы не продолжим нормально жить, то к концу года коллективно свихнёмся и нам придётся пережить ещё один переезд, причём в ПНД.

— Иди отсюда. — Лисицына посмотрел на экран компьютера, потом снова на выжидательно глядящего на неё Стаса и проговорила. — Хорошо, Стас. Только дай мне сейчас работать.

— Так, ну всё, половую жизнь в список дел включил.

После этих слов Визгликов быстро ретировался в коридор, улыбнулся, услышав, что в дверь ударилось что-то тяжёлое, и пошёл на кухню, где стояла Глафира и топила улыбку в стаканчике кофе.

— Чё ты ржёшь, Польская?

— Я ретировалась из кабинета, — девушка покопалась в вазочке с конфетами, — там у нашего Тёмы отбирают гордость и самостоятельность, вот я и решила, что свидетели не нужны. Ах да, кстати, это жена его, а не мама. Кстати, она вас там на разговор ждёт.

— Чё это? — покривился Стас.

— Ну она красочно рассказала о том, что вы сбили её мужа с пути истинного. А сейчас она ещё к Лисицыной пойдёт жаловаться. А потом обещала до министра дойти.

— Значит, я совершил ещё один хороший поступок, — покивал Стас, — спас парнягу от зверя в обличии престарелой нимфетки.

— А вот это я обязательно дословно процитирую в своём заявлении. — выкрикнула неслышно подошедшая к кухне жена Артёма и побежала в сторону кабинета Анны Михайловны.

— Тьфу ты, — шумно выдохнул Стас, — я чуть не родил. Интересно, а как она мимо нашего нового бультерьера внизу прошла, неужели усыпила беднягу? — буркнул он и добавил громче. — Так, Глафира, давай оперативников поделим. Тебе Тёма достанется, а я себе Погорелова возьму. А Латунин пусть пока в кабинете сидит, а то жалко инвалида по улицам гонять.

— А я лучше придумала, я сейчас одна поеду в кофейню и поговорю с Яной, она там кондитером работает. Зачем мне Астахов с собой? Он вполне может в мастерскую смотаться, где девочки машину оставили. Ну, конечно, после того, как решит свои семейные вопросы.

— Как знаешь. Ты девочка большая, разберёшься. — отозвался Визгликов и ретировался, когда услышал приближающийся голос Лисицыной.

***

Глафира с благодарностью приняла из рук Яны большую чашку ярко-рыжего облепихового чая и покосилась на испускающий ароматы тортик.

— Спасибо. Пока не скажу тебе ничего нового, — заметив выжидательный взгляд, проговорила Глаша, — расскажи мне какие-нибудь подробности её личной жизни. Молодой человек, увлечения, куда вы ехали. Сейчас мне нужно максимально знать про неё всё.

— Одиночка она. В подругах только я, — девушка отпила воды из стакана, — она людей не очень любит. Закончила исторический факультет, работала в архиве. Я её довольно редко могла вытащить куда-то из дома. Мы с детства дружим, честно, она иногда прям напрягает, потом жалко её становится.

— Почему?

— Не знаю. Что-то было в её детстве. Они с родителями тогда уезжали в другой город на год, она вернулась другая. Я спрашивала, отмалчивается. Не знаю. — покачала головой Яна.

— С родителями связалась?

— Да. Завтра приедут.

— А машина твоя в сервисе стоит?

— Нет. Её машина. Откуда у меня-то? — фыркнула девушка. — Нас с мамой, папаша героически бросил, как школу закончила и всё превратилось в пыль. Теперь только работа с утра до вечера. Мама ни дня не работала по жизни, так что я за двоих отдуваюсь. — Яна замолчала, потом с улыбкой глянула на Глашу. — Что-то я разоткровенничалась с тобой. Ещё вопросы есть?

— Ты говоришь, что с детства дружите, а я её в школе не помню.

— Она в английской школе училась. Мы с ней во дворе как-то подрались, потом подружились.

— С трудом могу представить, чтобы ты дралась в детстве. — заметила Глафира.

— А я с трудом представляю, что ты работаешь следователем, а я пеку пирожки. Как показывает жизнь, мы мало что друг о друге знаем. Мне на производство нужно.

— Яна, ещё раз попробуй покопаться в памяти и вспомнить последние события. Ну так бывает, что за обыденностью не замечаешь главного. Я понимаю, что она была замкнутой, но, может быть, что-то стало не так. Например, более закрытой стала или, наоборот, с каких-то сторон открылась. И напиши мне телефон её родителей, нам нужно побеседовать.

— Телефон перекину, а по первому вопросу я правда не знаю что сказать.

— Хорошо, — задумалась Глаша, — тогда ещё раз подробно, как она пропала?

— Мы поехали к друзьям в Волхов на машине.

— По дороге вы останавливались?

— Ну да, эта клуша забыла заправиться, мы на выезде на трассу остановились.

— Помнишь где?

— На выезде, Глаша, там одна АЗС. Могу на карте показать.

— Геоточку пришли мне, пожалуйста. Там были какие-то разговоры? Подходил кто-то?

— Да, заправщик к машине. Даже словом с ним не обмолвились. — слегка раздражённо сказала Яна. — Глаша, ты реально думаешь, что нас по дороге мог срисовать какой-то, прости, маньяк, ехать за нами по дороге, потом за несколько минут её выкрасть так, чтобы никто не заметил, а потом поехать к ней в квартиру и оставить там эту записку?

— Ты зря иронизируешь. — пожала плечами Польская. — Поверь в моей практике бывало и не такое.

— Я вообще не понимаю, как тебя занесло в органы. Мне говорили, ты сделала какую-то сумасшедшую карьеру в столице, замуж выходишь.

— Ну как-то не сложилось, — отозвалась Глафира, — давай ближе к делу. Там просто платформа или ж/д станция.

— Просто платформа. Мы стали подниматься, я в магазин пошла воды купить.

— На платформе люди были? — спросила Глафира. — Ты пойми, я задаю вопросы не просто так. Наши ребята просмотрели все камеры на платформе, мы видели, как вы с ней поднимаетесь, и ты уходишь. Потом видели, как ты вернулась, а она и правда словно исчезла. Но это невозможно, были люди, кто-то бы что-то видел.

— Были. Два мужика слонялись и бабка с сумкой на колёсиках.

— Не только на платформе, может быть, ты обратила внимание на машину, припаркованную рядом, может, кто-то слишком быстро ехал для грунтовой дороги, слишком сильная тонировка у стёкол.

— Глаша, ты прости, мне нужно работать, я уже реально всё тебе сказала. Если что-то вспомню, то напишу. — Яна встала из-за стола, но вдруг нахмурилась и села обратно. — Что ты сказала про грунтовые дороги?

— Может быть, кто-то ехал по грунтовке с большой скоростью. Обычно люди берегут свои машины, ну и потом по камерам видно, что вокруг лужи, никто бы не стал носиться.

— Было. — Яна вскинула на неё глаза. — Я когда из магазина шла, то по соседней улице, пронёсся автомобиль. Просто проскочил, я саму машину не видела, так мелькнула в прорехе между домов, и всё.

— В какую сторону поехал?

— К магазину. Там как раз рядом выезд на главную дорогу.

— Ну вот, — выдохнула Глаша, — это уже что-то.

— Разве это что-то даст?

— Да. Если никто ничего не заметил, значит, человек, похитивший её, был, скорее всего, с ней знаком. Также мы знаем направление и точку, где с большей вероятностью появится машина похитителя.

***

Стас, припарковав машину, вышел на пустую сумеречную улицу, поглядел на стоящие вразнобой редкие фонари и, набрав участкового, сказал:

— Я на месте. Вы скоро? Жду.

Пройдя по дороге, он оглядел густо намазанные слоем подсохшей грязи заборы, стоящие по обочинам, проваленные глазницы нежилых домов, открытые рты выставленных дверных проёмов и покачал головой:

— Просто рассадник для вурдалаков всех мастей.

Неподалёку остановился еле пыхтящий автобус пенсионного возраста, из него выскочила невысокого росточка девочка и пошла по боковой дорожке, теряющейся в лесу.

— А потом плачущие матери клянут полицию на чём свет стоит и говорят о бездействии.

— Чего?

Визгликов обернулся на мужской голос и кивнул неслышно подобравшемуся участковому.

— Я говорю, вон девочка одна в этих кущах домой пошлёпала.

— А, так это Степановых, старшая. Они за полкилометра живут, младшая через час приедет.

— Да неужели, — покивал Стас, — и так же одна по лесу?

— Ну а чего делать? Мать целый день на работе, сам Степанов без ног, бывший железнодорожник. Подпростыл, инфекцию подхватил, и всё. Кирдык и ампутация.

— Так, ладно. Пошли к нашей свидетельнице.

— Приболела, наверное. Звонил, не берёт трубку. — участковый пошёл вперёд к дому очевидицы, что вызывала полицию. — В магазин сегодня не приезжала, хотя лясы точить каждый день ходила. Одинокая она.

— Пошли.

Поднявшись по расшатанным деревянным ступеням, мужчины вошли в сырое пространство двухэтажного дома, участковый потянул на себя первую дверь и крикнул куда-то в еле освещённое лампочкой пространство:

— Лексеич, ты не знаешь, соседка твоя дома?

— Отвали! Я служил! — прикатился обратно злобный рык.

— Понял, — вздохнул участковый, — опять неделя гранёного стакана. Пошли дальше. В доме две квартиры. Его и её.

Шаткая лесенка привела их на второй этаж, участковый постучал по растресканной матерчатой обшивке двери, отчего дверь провалилась внутрь и открылась.

— Хозяйка, ты дома? Одетая? А то тут много мужчин к тебе в гости. — весело крикнул участковый и подошёл к постели, где лежала пожилая женщина. — Спишь, что ли? День уж светлый.

— Стоять! — гаркнул Стас. — Руки. — остановил он мужчину, когда тот хотел потянуть за край одеяла.

— Помёрла? — понизив голос спросил участковый.

Визгликов выудил из кармана перчатку, натянул её и, приподняв одеяло, прикрыл глаза.

— Убили.

— С чего?

— Ну не сама ж она себе голову отрезала и на подушку обратно положила. — рявкнул Стас.

— А тело-то где? — ахнул участковый, видя пустое пространство на постели.

— По делам, видимо, ушло. — в очередной раз гаркнул Визгликов и нечаянно пнул стоящий неподалёку стул.

Стул упав задел дверцу шкафа, которая немедленно открылась, и оттуда вывалилось тело старухи.

— Господи, — выдохнул Стас, глядя в окно на небо, — ты меня как-то по-особенному не любишь? — Визгликов посмотрел на обмотанную полиэтиленом обезглавленную шею и набрал номер телефона, — Латунин, организуй мне криминалиста и медика. И Погорелова найди. — отключившись, следователь глянул на скорбного участкового. — Понятых организуй. А я пойду воздухом подышу, — сказал Стас, у которого уже першило в горле от спёртого духа жилья.

Выйдя на улицу, Визгликов добрался до местного магазина, поглядел на стреляющую глазками молодую продавщицу.

— Можно воды, пожалуйста.

— Вам какой? — наматывая тёмный локон на палец, игриво спросила девушка.

— Леся, брысь в подсобку, работать, — быстро оборвала её тучного вида женщина, — что хотели?

— Воды. Скажите, часто к вам заходят чужие люди. Не местные?

— Что предлагаете? — угрюмо спросила продавщица.

— Исключительно услуги правоохранительных органов, — раскрывая корочки, сказал Стас.

— А. — вяло отозвалась женщина. — Думала торговый представитель. И так покупателей ноль, а они всё лезут. Не свои нечасто. — ответила она на вопрос. — Рядом цивильная заправка, чуть дальше магаз сетевой, что им здесь делать?

— А торговые часто заходят? — зацепился за информацию Стас.

— Раза два в неделю точно.

— Всегда разные?

— Ну, те, что с нами работают, одни и те же. Новые разные, конечно, — пожала плечами женщина.

— Сможете мне составить перечень компаний, с которыми работаете постоянно. Написать телефоны ребят и имена.

— Да, могу, конечно. Что случилось-то?

— Так третьего дня машину здесь бросили. Ну помните, кипиш был?

— А, ну да. Я только ничего не видела, мы уж закрыты были. Но список сделаю. Но ребята все нормальные, хорошие. Не думаю, что они могли бы быть виновны.

— Да я ж не обвиняю, — улыбнулся Стас, — мне бы просто поговорить.

Выйдя на улицу, Стас увидел, как микрик следственного комитета повернул за угол и поторопился вслед за ними.

— Юлия Дмитриевна, вы опять с нами? — поднявшись по лестнице, спросил он.

— Юрий Арсеньевич взял отпуск. Пока с вами. — раскладывая чемоданчик, сказала женщина.

— Ну и славно. — отозвался Визгликов и задержал взгляд на крохотном синем пятнышке на шее женщины.

Юлия, заметив это, нервно поправила высокий ворот свитера, откашлялась и стала осматривать место происшествия.

— Нинель Павловна, что ж сами? — развёл руками Визгликов, заметив поднимающуюся заведующую моргом.

— Смотрю на тебя, Визгликов, и столько нового для себя открываю. — покачала головой запыхавшаяся женщина.

— Не понял?

— Пойдём, Стасик, работу работать. Ты ж мужик, ты не поймёшь. Так, давайте мне стул какой-нибудь, а то совсем умоталась я и свет нужен, такие потёмки. Не разберёшь, что к чему.

Пока следственная бригада фиксировала улики, Стас подошёл к окну, осмотрелся, а потом подозвал Погорелова:

— Серёжа, посмотри на вон ту лань длинноногую. — Визгликов кивнул в окно, где вдалеке на трассе тёрлась девица, одетая в короткие шорты и крохотную курточку. — А ещё здесь девочки ходят со школы домой, — Визгликов рубанул воздух ладонью. — Прямо по лесу, лови не хочу. Продавщица в магазине молоденькая работает.

— И чего?

— Того, Серёжа. Вместе с пестиком, нужно мозг из сейфа доставать. Приехал он ровно за дочкой Мити Кононова. А это плохо. Значит, следил, охотился. А так как прошло уже четверо суток и с учётом этого, — Визгликов кивнул на санитаров, укладывающих части тела пожилой женщины на носилки, — нет у меня уверенности, что найдём мы девушку живой.

На остановку снова приехал автобус, оттуда выпрыгнула младшая дочь Степановых и, потихоньку подпрыгивая, побежала в наступающую ночь, таща на спине большой рюкзак с учебниками.