Душа. Пепел несбывшихся надежд

Мария Меркер (2024)

Даша с детства видит во снах девушку по имени Диана, проживает ее жизнь, пишет про нее истории, влюбляется в ее парня, даже подписывается как «Ди», пока однажды не попадает в другой мир, где Диана — реальна и известна тем, что виновна в гибели многих людей и разрушении целого города. Загвоздка в том, что Диана давно умерла, а Даша выглядит в точности, как она…Героиня отчаянно желает вернуться домой, и помочь ей вызываются двое: симпатичный охотник на тёмных магов Дэн и Максим, парень, как две капли воды похожий на Марка, погибшего парня Дианы. У каждого из парней свои планы на Дашу, кому она доверится, и кто по-настоящему хочет помочь?

Глава 5.Огонь

Я должна делать вид, что ничего не произошло, и информация, свалившаяся как снег на голову, нисколько меня не покоробила, но я не могу. Перед глазами все плывет, земля уходит из под ног, и даже музыка теперь звучит откуда-то издалека. Это не может быть правдой. Никто из них не знал Диану, и не представляет себе, какой она была на самом деле. Добрая и застенчивая, она была в тысячу раз лучше любого из моих знакомых, и меня самой в том числе."Убийца… демон…"Мне хочется вцепиться в глотку этой блондинке и выдрать с корнем все плохие слова, что она сказала про Диану. Неужели, Дэн считает так же? И все они?

Прихожу в чувство, когда передо мной возникает стакан с апельсиновым соком и крошкой льда. Делаю глоток и понимаю, что в стакане был не только сок, но так даже лучше.

— О чем болтали? — спрашивает Дэн, и, когда мы сталкиваемся взглядами, он все понимает. — Выйдем?

На улице прохладно, как ночью в конце августа. Делаю два глубоких вдоха, но легче не становится. Приходится лезть в сумку за сигаретами. Дэн молча смотрит за моим успокаивающим ритуалом, и когда я выпускаю первые клубы дыма, говорит:

— Наверное, я зря тебя сюда притащил. Кира никогда не была слишком-то дружелюбной с кем-то, кроме парней и своих подружек.

— Дело не в Кире. Ее подруга рассказала мне про Диану. Что она якобы убила своего парня, сожгла полгорода, и все такое прочее.

— Черт… Ведь сказал же держать язык за зубами, — ругается парень.

— Значит, это правда?

— Да, но не бери на свой счет. Ты — не она. И никогда не будешь ей.

— Вот именно, что я не она и никогда ей не стану, потому что… Ни ты, ни твои друзья не знают, какой она была! Это все вранье! Вы вообще ничего не знаете! — меня прорывает, и я отворачиваюсь, чтобы Дэн не увидел моих слез. Я не могу винить его в чем-либо. Он знает только то, что ему сказали, и говорили всем остальным на протяжении стольких лет. Да я и сама ничего не знаю, но уверена в том, что Диана не могла убить Марка. Она любила его всем сердцем, а он любил и защищал ее. Вывод: либо ее подставили, либо что-то сделали с ней. Все, что угодно, но она не демон и не монстр.

— Если ты знаешь больше, скажи мне.

Вытираю слезы и, стараясь держать себя в руках, выкладываю Дэну все, что видела во снах, он только качает головой.

— Это были только сны. Но, думаю, отчасти ты права. Ей было всего восемнадцать лет, и она не была темной. Тут дело рук кого-то старше и сильнее. Только мы об этом уже не узнаем… К сожалению. Я предлагаю тебе не обращать внимания на эти слова. И, если хочешь, мы попробуем докопаться до правды.

Мне остается только поблагодарить Дэна за понимание. И, несмотря на злость и обиду от такой вселенской несправедливости, постараться держать себя в руках и надеяться на то, что остальным хантерам хватит такта не тыкать в меня пальцем. Вернувшись в бар, я делаю вид, что ничего не случилось. Дэн тоже, но, когда в перерыве наступает тишина и подруга Киры начинает рассказывать какую-то нелепую историю про своего бывшего парня, он, хорошенько выслушав девушку, задает вопрос, который шокирует даже меня.

— Слушай, а ты не пробовала заткнуться? Хотя бы когда тебя об этом просят? Как можно быть настолько тупой, чтобы не понимать таких очевидных вещей. Ты про него нам сейчас все рассказала, а ты не думала, что он сделает с тобой, узнав, что ты все растрепала?

Свет в баре приглушенный, но мне видно, как краснеет лицо Виолетты. Остальные молчат, и я быстро понимаю, почему. Все, собравшиеся здесь, хантеры, Дэн — их лидер. Хоть он добрый и дружелюбный, это не мешает ему иметь авторитет среди остальных. К тому же, он прав.

— Если ты насчет Даши, она сама согласилась, чтобы ей рассказали, — Кира умнее своей подруги, и все понимает сразу.

— Она согласилась или попросила ей рассказать?

— А есть разница?

— Есть. Ладно, я надеюсь, что меня поняли. Еще посидим или домой поедем? — обращается он ко мне. Я не хочу ничего решать, поэтому отвечаю:

— Как хочешь.

Дэн абсолютно спокойно принимает мой ответ, и мы, попрощавшись, уходим. Интересуюсь, не боится ли он садиться за руль после своего коктейля, на что парень пожимает плечами, мол, бояться нечего, здесь за такие пустяки никто не оштрафует, права не отберет и не посадит. А если сядешь пьяным в ноль и собьешь человека насмерть, то просто получишь пулю в лоб. Видя мои круглые глаза, Дэн кивает:

— Да, у нас тут с этим строго. Тяжкие преступления караются смертью, и никак иначе. Убийцы, психопаты, люди, желающие переспать с маленькими детьми…

— Педофилы, — перебиваю я.

— Да, я забыл, у нас недавно это слово появилось, вот, все они умирают. Обществу они не нужны, и всю оставшуюся жизнь держать их в клетке невыгодно.

— А если человек этого не делал? Взяли не того, к примеру. У нас были случаи раньше.

— Для этого есть хантеры. А ты думала, мы только балду пинать умеем, ожидая нападения от темных? Нет, у каждого из нас способности разные. И мы нашему правительству активно помогаем. В общем, не зря едим свой хлеб. Это я что-то в последнее время совсем расслабился. Но теперь у меня есть ты.

Это прозвучало так, будто я его от чего-то спасаю. Я только улыбаюсь в ответ, и больше мы не разговариваем. Ночной Дриммор совсем темный, редко где сверкают огни. Судя по всему, ночная жизнь в этом городе отсутствует.

Только расслабившись, понимаю, как я на самом деле устала. Веки тяжелеют, и мне трудно бороться с с собой, поэтому когда мы подъезжаем к дому, я уже вижу второй сон. В комнате Дэна переодеваюсь в домашнее и сразу же забираюсь под одеяло. Он приходит только пожелать мне спокойной ночи. В ответ лишь что-то бормочу и сразу же отключаюсь. Позже мне станет стыдно за то, что я даже не подумала о доме, о родителях, которое наверняка не находят себе места, но это будет позже. Ровно на следующий день, а ночью случается то, о чем я подумывала еще днем, но надеялась, что меня обойдет стороной.

Просыпаюсь от того, что меня трясет от холода. Во сне я раскрылась наполовину, и ноги полностью закрыты, но в доме было тепло, а теперь будто кто-то открыл все двери и окна. Спросонья я ничего не соображаю, поэтому, накинув одеяло на плечи, спускаюсь вниз. Дэн едва слышно храпит на диване, тоже раскрытый, но ему, судя по всему и так нормально. Решаю разбудить его, пока мы оба здесь не окоченели. Парень подскакивает и озирается по сторонам.

— Что такое? Что случилось?

— Ты где-то окно открыл? — спрашиваю я. — Очень холодно.

— Ты чего? Тепло же в доме, — говорит он. — Я ничего не открывал.

Странно это слышать, учитывая, что даже под одеялом я трясусь как стиральная машина при отжиме. Дэн все понимает раньше меня:

— Ну-ка присядь.

Сажусь на диван рядом с ним, и он, наклонившись, зачем-то целует меня в лоб.

— У тебя поднимается температура.

— Ох, блин, — закрываю глаза ладонью и тяжело вздыхаю. И как я сразу не догадалась? Еще днем думала, будет ли акклиматизация, ведь в Дримморе климат совсем другой, здесь гораздо теплее, чем у нас дома. Делюсь с Дэном своим предположением, но он не согласен:

— Я знаю, что это такое. Тем, кто уезжает в Пандору, тоже иногда бывает несладко, но это не то же самое.

Я не спрашиваю про Пандору, потому что уже знаю, что это такое. Диана была там однажды. Марку как-то удалось убедить ее родителей, и они уехали туда на целые выходные. Как место для туризма, Пандора совсем не годится, город почти заброшен, живут там единицы, привыкшие к отсутствию удобств и наличию опасностей в джунглях, но там очень красивые пляжи, и, те, кто не боится никаких опасностей, иногда проводят там выходные. По большей части это хантеры, им есть, чем защищаться, обычные люди туда не суются.

— А что тогда? Инфекция? Когда бы я успела ее подхватить?

— Не знаю, Даш. Иди ложись, когда морозить перестанет, позовешь меня, измерим температуру, дам тебе лекарство.

— Идем со мной. Пожалуйста. Я боюсь.

Дэн улыбается.

— Идем.

Накрываюсь одеялом чуть ли не с головой, но легче не становится. Тряска продолжается. Дэн убеждает меня, что в этом нет ничего серьезного, и у него такое было тысячу раз, но я все отрицаю. Я не могу передать свои ощущения словами. Мне не просто холодно, меня колотит изнутри, и я будто лежу в ледяном саркофаге, кожу обжигает несуществующий холод. Вскоре я не выдерживаю и, забыв про неловкость, прошу Дэна согреть меня своим телом. Я не буду переживать, если он откажет, но сейчас я испытываю острую необходимость в чьем-либо тепле, и мне все равно, что про меня подумают. Однако, парень быстро соглашается, и я не слышу недовольства в его голосе. Поворачиваюсь к нему спиной, и он, пододвинувшись, обнимает меня, так крепко, что мое сердце начинает биться чаще. Спустя минут пять он спрашивает:

— Так легче?

— Да, спасибо, — говорю я, нисколько не соврав.

Его тепло прогоняет тряску, и вскоре озноб совсем проходит, но на смену холоду приходит жар. Дэн снова понимает это быстрее меня.

— Теперь ты горячая, — говорит он, вырывая меня из беспокойного поверхностного сна. — Лежи и не вставай, я все принесу.

Уходит и возвращается с двумя градусниками, таблетками и стаканом воды. К тому времени я полностью отхожу от сна и чувствую себя еще хуже, чем раньше. Горит не только тело, но и голова, все, до кончиков пальцев, прямо полыхает. Я полностью раскрыта, но это не помогает. Сую градусник в подмышку и жду несколько минут. Градусник обычный, ртутный, а у меня начинает все плыть перед глазами, поэтому я отдаю его Дэну. Он подносит к лицу, хмурится. Прищуривается и смотрит ещё раз.

— Ничего не понимаю, — встает, включает дополнительный свет, смотрит снова.

— Что там? — спрашиваю я испуганно. Его реакция мне совсем не нравится. Насколько я знаю, при температуре выше сорока двух по Цельсию люди умирают. А в некоторых случаях и выше сорока одного. Начинаются судороги и отек мозга, а потом наступает смерть. Дэн не отвечает. Молча дает мне второй градусник.

— Ты скажешь, что там было?

— Да ничего, сломался, наверное.

Ждем еще пять минут. На этот раз Дэн сам выхватывает градусник из моих рук, не дав мне взглянуть. Смотрит на свет и меняется в лице. Ничего не говоря, кладет оба градусника на кровать и куда-то убегает. В ужасе я беру их в руки и пытаюсь рассмотреть шкалу на обоих сразу. 42 — последнее значение, но шкала на этом не заканчивается. Очевидно, значения выше не нужны, потому что дальше — верная смерть. В моем же случае обе шкалы заполнены до края. Сквозь бьющийся от страха пульс в ушах, слышу, как Дэн отчаянно пытается вызвать Карла.