30 вещей, которые каждая девушка должна успеть сделать до 30 лет

Мария Микулина

Эта книга о том, что современная женщина никому ничего не должна. (Только сделать карьеру, родить детей, успеть на эпиляцию и приготовить сотэ из курицы).

3. Научиться быть позитивной

В 18 лет еще можно сокрушаться по поводу сломанного ногтя или разбитого сердца, но к 30 годам понимаешь, что нет ничего такого, из-за чего стоит проливать слезы дольше 5 минут! Выработай позитивный взгляд на мир и каждый день у тебя будет как праздник!

Мою подругу детства Карину делают особенной две вещи: ее зовут Карина и она позитивный человек. Не знаю, связаны ли друг с другом эти две вещи. Может быть, если бы меня звали не Машей, а каким-то редким именем, например, Микаэлой, я бы тоже была позитивным человеком. Но я не позитивный человек. А вот Карина очень даже.

Жизнь Карины полна приятными событиями. Точнее так: во всех событиях она видит только приятное.

Однажды Карина отправилась на каток. Она и меня с собой звала, но я, как не позитивный человек, предпочла провести субботний вечер в мрачном оцепенении над «Американской трагедией», вместо того, чтобы звонко смеясь рисовать коньками сердечко на льду.

Вечером, уже после того, как Клайда Грифитса посадили на электрический стул, я решила позвонить Карине и узнать, как она сходила на каток.

«Супер, просто супер! Зря ты не пошла. Было очень весело, мы супер покатались! Только вот я сломала руку». Оказалось, в угаре катания Карина так сильно в кого-то врезалась (уверена, тоже в кого-то позитивного; катки кишат позитивными людьми), что заработала открытый перелом руки. Обнаружила она перелом лишь когда попыталась снять свитер в раздевалке.

Потом был Новый год, который Карина решила праздновать на даче у друзей. В этот раз меня не позвали, что было немного обидно. Но я успокаивала себя тем, что, в любом случае, я бы отказалась. Я как раз перечитывала «Госпожу Бовари» — было бы кощунством с моей стороны оставить Эмму умирать в одиночестве в такой праздник.

Сразу после полуночи, мы с Кариной созвонились и обменялись новогодними пожеланиями. Затем я спросила подругу, как она проводит время.

«Дико круто! Тут так красиво, как в сказке! Все белое, повсюду снег, красота! И у нас сгорела дача».

Оказалось, дачная печка, впавшая в спячку, не выдержала неожиданного внимания от толпы прибывшей из города молодежи, и спалила дом. Дотла. К счастью, никто не пострадал. Прибывшие из города на пепелище владельцы дачи, родители друзей Карины, держались на высоте. «Догорела в уходящем году — хорошая примета» — мужественно произнес отец семейства.

А потом Карина поехала в отпуск. В Турцию. У меня тоже были большие отпускные планы — выслушивать признание Гумберта Гумберта.

Спустя две недели Карина вернулась из отпуска, и я набрала ее номер.

«Все было зашибись! Море, солнце, песчаные пляжи — восторг! А фонтан Клеопатры? Это потрясающе! Ой, извини, мне сейчас поставят капельницу…». Карина была в больнице.

Оказалось, что ровно на экваторе отдыха — в самом конце первой недели — Карина в традициях раннего Пьер Ришара врезалась в стеклянную дверь в холле отеля. Казалось бы, комичный эпизод — ну кто из нас не врезался в стеклянные двери? Но в отличие от всех нас Катрина как-то особенно была нацелена на выход: после столкновения ее изящный орлиный нос ощутимо сдвинулся вправо.

«Я подачаду и де водновадась, — рассказала мне чуть позже Карина, чей нос теперь украшал изящный гипс, — Подудала, что дичего страшного».

Карина показала мне фотографии из отпуска. На фронтальном фото из фонтана Клеопатры нос моей подруги вызывающе закрывал ее щеку. Я не представляю, как она могла поначалу не волноваться и подумать, что ничего страшного.

Видимо, Карина была непреклонна в своем стремлении качественно отдохнуть: оставшуюся неделю отпуска она принимала участие во всех экскурсиях, конкурсах аниматоров, ночных и утренних дискотеках. Она благополучно села в самолет и прошла паспортный контроль в Шереметьево. И только тут Карина сломалась (уже во всех смыслах). Прямо на глазах встречающей ее мамы, она потеряла сознание и рухнула на пол, после чего была немедленно доставлена в Склифосовского и прооперирована.

Зато фотки получились отпадные — уверила я подругу.

В общем, Карина — позитивный человек. Причем от рождения: ей не нужно прикладывать никаких усилий, чтобы быть позитивной, это у нее в крови. Она всегда и во всех видела только хорошее, она полна энергии, постоянно ходит на фитнес, танцы и кёрлинг, а самое мрачное слово, которое я от нее слышала это «депрессулька».

Если бы мы не были самыми близкими подругами с детства, я бы ее возненавидела.

Позитив вошел в моду пару лет назад и за этой модой так же болезненно наблюдать, как когда-то болезненно было наблюдать за штанами с заниженной проймой.

Идея, что человек должен быть нон-стоп счастлив и переполнен положительной энергией, кажется мне противоестественной. Грусть и меланхолия тоже заслуживают право на существование. Я уже не говорю об апатии!

Но кое-кто со мной не согласится. Эти кое-кто постоянно рассказывают в соцсетях о том, как безмерно они счастливы. Они вывешивают фотографии с бесконечных личностных и бизнес-тренингов: на этих снимках люди улыбаются на фоне пластиковой доски, испещренной жизнеутверждающими схемами. Они заканчивают каждый свой пост слоганом «Всем добра и позитива!», даже если пост посвящен политике. Они щедро удобряют свою письменную речь словами вроде «чудо-идея», «человечек», «самореализация» и «мурашки».

Я от всех от них отписалась.