Дар лунного грифона

Мария Новик

Артур Грифрайс с виду обычный парень. Он работает рулевым на катере, возит богатых туристов. Он живёт вместе с матерью недалеко от порта. Любимая работа, хорошие друзья, щедрые клиенты…Вскоре с ума сходит напарник Артура. Он неустанно твердит о некромантах и волшебных порталах. А после мужчина и вовсе пропадает без вести.Спустя некоторое время на пристани появляется женщина с татуировкой грифона на руке. Она же приходит домой к Грифрайсам и сообщает – Артуру пора вернуться в другой мир.

Глава 8

Утреннее солнце долго скрывалось высокими горами, не позволяющими согреть продрогшие деревья и траву. Но даже камень не в силах удержать свет, льющийся с небес. Медленно поднимаясь по небосводу, светилу всё же удалось расплескать золото по землям Фирина.

Лёгкий ветерок колыхал листву, заставляя её шуметь. Могучие дубы крепко углубились корнями в землю: что им слабые щекочущие порывы игривого проказника, снующего по просторам королевства.

Возвышаясь величественным монументом, на холме, окружённый лесом стоял замок. Серые стены высокими преградами окружали само здание. Главные ворота почти всегда были закрыты: пропускали внутрь только жителей и иногда торговцев, но в основном вход во внутренние дворы и поселение было ограничено для тех, кто несёт зло и раздор.

Флаги на башнях колыхались на ветру. Чёрное пламя и два перекрещенных меча чуть ниже — символ правления короля Пиртерии, чёрного дракона Фирина. Безжалостный и воинственный правитель внушал страх каждому, кто его видел. И упаси боги встать на пути у грозного и беспощадного дракона.

Сырые стены подземелья были покрыты плесенью и грязью. Ржавые и сальные решётки сдерживали пленников, доставленных в качестве трофеев в замок. Отовсюду слышались стенания и плач. Шёпот слабо доносился из камер, разбавленный горестными вдохами и трепетом перед нескончаемым рабством.

В одной из камер, такой же грязной и устеленной вонючей соломой, сидели две девушки. Они крепко обнялись и тихо плакали. То, что случилось с их домом, они надолго запомнят. Из памяти это не выкинуть, ничем не заменить. Страх смешивался с жаждой мести и нескончаемой обидой.

Грифоны жили мирно и спокойно долгие века. Они наслаждались своей жизнью, брали от неё только то, что было позволено и не толикой больше. На острове хватало еды и воды. Не было войн и распрей. До тех пор, пока на горизонте не заметили приближающийся флот.

И даже тогда грифоны не воспринимали враждебно пришельцев. Они вышли на берег с дарами и яствами, чтобы встретить незваных гостей. Но на мир солдаты ответили войной. В один миг всё побережье окрасилось в красный. Мужчин убивали сразу. Для них никакой пощады, даже если они юны и ещё не осознали себя взрослыми. Женщин забирали в качестве трофеев, насиловали и избивали, чтобы те становились покорнее. От стариков избавлялись ещё более жестоко, нежели от молодых.

Через две недели с небольшим храмы полностью сгорели, города опустели и были разграблены, залиты кровью невинных, а остров стал необитаем. Никого не осталось, лишь мёртвые. Живых увезли, заковав в прочные цепи.

Пиртерия знал, по рассказам советника, что грифоны так же, как и многие из живущих на материке, владеют магией. Он приказал изготовить особые оковы, которые блокируют её. Король опасался за свою жизнь в первую очередь. На него гнев озлобленных пленников мог обрушиться в любой момент.

Цепей на всех ожидаемо не хватило. Чёрный дракон это учёл: приказал изготовить ещё и браслеты из чёрной стали, усилив эффект заклятьем, которое блокирует любое проявление магии. Никто не смел перечить правителю — колдуны и кузнецы были призваны в главный замок, чтобы перед отплывом забить трюмы кораблей магическими наручниками и цепями.

Звон толстых ключей, отскакивающий эхом от стен, заставил отвлечься от страшных воспоминаний, вызывающих лишь слёзы и тошноту. Уверенные шаги становились всё ближе, и вскоре у камеры остановился мужчина в кольчуге. Охранник. Толстопузый солдат, с сальным подбородком и мутноватым взглядом. Высокие сапоги со шпорами, узкие кожаные штаны, под тонкой кольчугой грязная туника. На поясе в ножнах слева спит прямой меч с гербовым эфесом, а справа кинжал, деревянная рукоять которого украшена незамысловатой резьбой.

Седовласая девушка устремила взгляд голубых глаз в сторону решётки, которая противна заскрипела, как только её открыли. Страх с новой силой заставил дрожать от ужаса. Девушка-грифон ещё крепче обняла сестру, и они обе вжались в каменную холодную стену.

За спиной толстяка выросли ещё два охранника. Широкоплечие воины с мечами в напоясных ножнах смело шагнули внутрь и рывком подняли пленниц на ноги. Кареглазая девушка с коричневыми волосами, в изодранном и грязном платье, стала сопротивляться. Она вырвалась из крепкой хватки стражника и ударила того по лицу, оставив кровоточащие следы от ногтей на щеке. Ответ последовал незамедлительно.

— Ах, ты, паскуда! — взревел мужчина. Он провёл пальцами по лицу, размазав отчасти кровь, сочащуюся из длинных и тонких царапин. — Пора тебя проучить!

Солдат ударил девушку ногой в живот, озлобленно выкрикивая ругательства. Он продолжил её избивать, пока бедняжка не затихла.

— А ты чего уставилась, тварь?! — рыкнул стражник, зло поглядывая на седовласую испуганную пленницу.

— Молись, чтобы король об этом не узнал, — предупредил толстяк сиплым голосом. Он улыбнулся щербатой улыбкой, а потом сплюнул на пол, вытерев рот испачканным рукавом. — Он не любит, когда без его ведома трогают трофеи. Твой предшественник сгорел заживо в драконьем пламени. Он долго орал, пока плавилась кожа. До сих пор запах горелого мяса чувствую.

— Не узнает. Он настолько тупой, что не видит дальше собственного носа, — хохотнул презрительно стражник, пихнув ногой лежащую на грязной соломе девушку. Она сдавленно простонала и пошевелилась. Но вставать не спешила.

— А как насчёт королевы? — раздался с прохода грозный женский голос, смешанный с драконьим рычанием.

Все трое мужчин повернулись в сторону звука. Прямо у входа в камеру стояла женщина невиданной красоты. Бордовое платье, опоясанное широкой белой лентой, подчеркивало идеальную стройную фигуру. Лицо не выражало никаких эмоций, но было прекрасно: белёсые брови, алые глаза с длинными ресницами, аккуратный носик, пухлые сочные губы, ровный подбородок и изящная шея. Образ завершали светлые, чуть желтоватые волосы с ярко-красными прядями, которые, словно языки пламени, поблёскивали и переливались. Всю эту прелесть венчала тонкая серебряная корона с рубином в центре и двумя алмазами по бокам.

Женщина периодически закрывала платком нос, чтобы не чувствовать смрада подземелья. Он всё равно пробивался через ткань, отчего королева морщилась, даже когда говорила.

— Ваше Величество, — тут же склонился толстяк, приложив руку к груди. Остальные стражники последовали его примеру.

— Я задала тебе вопрос, смердящая туша, — гневно обратилась драконица к мужчине с окровавленной щекой. — Как насчет королевы? Или только король настолько туп, что не видит дальше своего носа?

— Королева Селеста, Ваше Величество, простите его, — вступился жердяй, скривив толстые губы в неуклюжей улыбке. — Молод, горяч, не понимает, что говорит. Научится.

— Замолкни, вонючая челядь! — гаркнула яростно Селеста. В ту же секунду она взмахнула рукой, и толстобокого стражника отбросило к боковой стене.

Мужчина взвыл от боли, но подняться не посмел.

— Молод и горяч, говоришь, — королева грациозно шагнула вперёд, не боясь, что подол платья выпачкается о сальные ржавые решётки и грязный пол, покрытый слоем пыли, грязи и человеческих отходов. Она подошла к дерзившему стражнику и заглянула в глаза. — Правду, — прошептала она.

Парень со следами от ногтей на щеке не мог сопротивляться. Как можно не смотреть на такую красоту? На свой страх и риск он прямым взглядом посмотрел на Селесту. Лучше бы он этого не делал. Красные драконы владеют силой вытаскивать из любого существа, будь он человеком или эльфом, гномом или оборотнем, истину. Стоит только заглянуть в горящие огнём глаза.

— Вы, драконы, заняли трон и занимаетесь тиранией, — начал спокойно мужчина, не в силах противостоять магии драконицы. — Вам бы всем головы с плеч снести, а тела закопать, чтобы ни памяти от вас не осталось, ни костей. Только и делаете, что развлекаетесь с рабами и рабынями, а дела до простых граждан вам нет. Если кто-то неугоден и оспаривает королевское мнение — сразу на плаху. Думаете тем, что между ног. Ни капли разума и благородства. Боитесь, что кто-то бросит вам вызов, и казните, не дождавшись реакции жителей.

Королева Селеста молча слушала откровение из уст наглеца и всё больше свирепела. Пальцы начали сжиматься в кулак, на шее вместо белой кожи проступала красноватая чешуя. Зрачки глаз стали вертикальными, а из груди вырвалось утробное рычание.

— Ты горд собой, юноша, — прорычала драконица. — Смелый, но глупый. Мы драконы, мы никого не боимся. А тебе — стоило бы!

Сказав, она схватила за горло охранника и с силой сдавила. Мужчина захрипел. Но Селеста на этом не остановилась. Ей был нужен страх в глазах наглеца. Она ликовала, когда наблюдала ужас умирающих людей и существ. Но ничего, кроме гнева, в солдате драконица не увидела. Он поистине смелый и гордый, даже если во главе этих чувств стоит глупость.

Селеста приподняла стражника над полом, продолжая смотреть в полные ненависти глаза. Кисть руки королевы засветилась оранжевым сиянием.

Бедняга сгорел в одно мгновение, не успев даже вскрикнуть. Только догорающие угли осыпались на пол, поджигая собой солому и всё, чего коснутся. Женщина безразлично посмотрела на то, что осталось от дерзкого стражника.

Остальные охранники вжались в стены и не могли произнести ни единого слова. Каждый звук мог спровоцировать Селесту на новые казни посредством сжигания драконьим огнём. Против такого не поможет ничего. Смерть в самом ужасном смысле слова. Неизбежная и мучительная.

— Встань! — обратилась она к замершей на полу черноволосой девушке.

Та не шевелилась. Она не желала никому подчиняться, продолжая делать то, что хотела. К тому же, рёбра сильно болели и каждое движение становилось мучением. Слишком сильно стражник бил её.

— Аида, поднимись, — подала голос седовласая девчушка. Она в страхе переводила взгляд с грозной королевы на непокорную сестру и обратно, пытаясь понять, что Селеста предпримет в следующий момент.

— Кто тебе разрешал говорить, жалкая птаха! — королева была в ярости. Она готова была испепелить весь замок. Руки загорелись огнём, женщина сделала пару шагов в направлении синеглазой рабыни. — Хочешь сгореть в моём пламени?! Отвечай!

— Нет, — прошептала бедняжка.

— Как тебя зовут, мерзкая тварь?

— Одарис, — тотчас же ответила девушка-грифон. — Что мы вам сделали? За что вы так с нами поступаете? — жалостливо спросила она.

Бедняжке было всё равно, что случится сейчас. У неё нет дома, почти не осталось родных. Дочь старейшины Грифонова острова жалела только об одном: что не закрыла отца и мать собственной грудью, когда один из солдат заносил меч над их головами. Одарис прикрыла глаза и отдалась на волю судьбе. Если она сгорит так же, как и охранник, пусть так и будет. Только бы поскорее.

— Тебе всё равно, — заключила Селеста задумчиво. Она ослабила огонь на руках и коснулась пальцем нежной кожи через дыру в платье.

Живот обожгло болью. Одарис согнулась и сдавленно простонала. Сжала зубы до скрипа, но не дала крику вырваться изо рта.

— Стойкая… Ты пригодишься при дворе, пожалуй, — ухмыльнулась победно королева Селеста. — Увести её наверх! Отмыть, накормить и одеть! — приказала она охранникам. Мужчины засеменили, в страхе поглядывая на драконицу. Они схватили под руки стонущую Одарис и потащили из камеры.

— Стойте! — с плеча рявкнула королева. Стражники тут же замерли. Женщина подошла к ним и коснулась тёплыми пальцами подбородка пленницы, заставив её посмотреть вперёд. — Кто она тебе, та непокорная? — спросила настойчиво Селеста. Она смотрела в глаза рабыне, уверенная в том, что девушка скажет правду.

— Никто, просто грифон, — не таясь ответила Одарис.

Селеста вгляделась в измученное лицо седовласой пленницы. Она стояла так примерно минуту, пытаясь разглядеть ложь. Но ничего. Впервые в жизни королева растерялась. Никто не врал красному дракону, ни один не мог справиться с такой магией.

— Ты говоришь правду? — решила спросить драконица. Она сомневалась в самой себе.

От охранников это не утаилось. Никогда королева не спрашивала никого дважды, проверяя свою догадку. Всегда уверенно вытаскивала правду из любого существа. Удивление воцарилось на лицах мужчин, они даже не старались его скрыть.

— Да, это правда, — снова ровным голосом ответила синеглазая пленница.

— Уведите её, — вновь сменив тон на безразличный, приказала женщина.

Стражники молча кивнули и продолжили тащить бедняжку по грязному и вонючему коридору.

***

Огромный сводчатый зал был весь покрыт мрамором. При каждом звуке эхо лихорадочно отскакивало от каждой стены. Мрачное помещение было огромным, внушало страх одним своим видом. По бокам, между арочных проходов в малую залу висели красные портьеры, подвязанные бечёй с золотыми нитями. Посередине расстелена красная ковровая дорожка, проходящая через весь главный зал, по немногочисленным ступеням и даже под двумя тронами. Позади королевских мест находилась стена с невероятно красивым витражом, который переливался разными цветами.

На серебряном троне по правую руку сидела королева Селеста, красный дракон Фирина. Она переоделась в чёрное платье, подвязанное алой лентой с пышным бантом на талии. По складчатому подолу рассыпались оранжевые искры. Казалось, что это искры от догорающего костра в ночи. Белые волосы разметались по оголённым плечам, яркими прядями дополняя чарующий образ драконицы.

На золотом троне невозмутимо восседал король. Величественная внешность: высокий с тонкими морщинами лоб, густые брови вразлёт, суровый взгляд абсолютно чёрных глаз, нос чуть с горбинкой. Губы скрыты под короткой щетиной, которая закрывала собой ещё и подбородок, а скулы мужчины гладко выбриты.

Он оделся по всем правилам официального приёма. Золотистый жилет с пуговицами из чёрных алмазов, одетый на голое тело, штаны-юбка иссиня-чёрного цвета, на ногах закрытые тапочки из драконьей кожи на плотной подошве. Волосы заплетены в тугую косу, которая свисала с правого плеча. На голове корона: дракон, распустивший крылья и опоясывающий хвостом по кругу. Глаза свирепого существа из золота украшены чёрными алмазами, крылья — аметистами, а хвост по всей длине — бриллиантами.

Король Пиртерия безучастно, с невообразимой скукой в глазах, обвёл тронный зал безразличным взглядом. В простом помещении находилась королевская стража в несколько десятков человек, вельможи и приближённые королевской семьи, богатые купцы из разных городов и наместники семи земель, среди которых были оборотни, драконы, высшие эльфы, дроу и лесные эльфы, представители людей и гномов.

Наместники и приближённые стояли практически вплотную к ступеням, ведущим к трону, купцы — в самой дали, у стен. За спиной у них только королевская стража, одетая в блестящие доспехи. Мужчины, все как на подбор высокие и плечистые, крепко держали острые алебарды, наклонив длинное древко чуть вперёд.

Огромные кованые врата из чёрной стали отворились и внутрь одну за одной провели одетых в простенькие, но чистые платья пленниц с Грифонова Острова. Все девушки причёсаны и вымыты.

— Кажется, они не так красивы, как говорилось в легендах, — проворчал недовольно король. Он поставил локоть на подлокотник и подпёр ладонью голову.

Не было звона цепей в просторном зале, потому как у каждой пленницы на запястьях браслеты, блокирующие магию. Девушки не представляли опасности, разве что могли кого-то из присутствующих поцарапать или ударить, но за этим последует неминуемая казнь. Не все из пленённых это понимали: некоторые всё же предприняли меры, чтобы расквитаться с убийцами. Но все распрощались с жизнями прямо на ступенях.

Король оживился, когда среди однообразной красоты появилась она — девушка с абсолютно седыми волосами. Она подняла глаза и посмотрела на короля синей бездной.

— Опусти взгляд, паршивка! — охранник схватил несчастную девушку за волосы и опустил насильно голову, чтобы бедняжка смотрела исключительно себе под ноги.

— Её! — указал рукой Пиртерия, сменив непринуждённую позу на более гордую: выпрямил спину, величественно задрал голову и не отрываясь смотрел на красивую девушку.

Королева не упустила из внимания заинтересованность супруга пленённой красавицей. Даже в застиранном платьице она выглядела прелестно: стройная фигура, аккуратные черты лица, изумительные вьющиеся волосы, свисающие водопадом. И глаза… Бездонно-синие, словно морская пучина.

Селеста приподнялась на троне и прорычала. Её откровенно злила подобная красота, она всеми силами боролась за внимание супруга к себе, хоть и знала, что королю требовалось как можно больше наложниц. Он сбрасывал на них излишки магической энергии, после чего добрая половина несчастных умирала в первую же ночь прямо в постели. Но гордая и властная королева не могла принять этот факт, ей мешала безудержная ревность к каждой, кто хоть на толику был красивее её.

— Как тебя зовут, чудное создание? — плотоядно улыбнулся чёрный дракон, обнажив белые зубы с острыми клыками.

Королева ещё больше озлобилась, бросив испепеляющий взгляд на Пиртерию.

— Отвечай, когда к тебе обращается Его Величество! — скомандовал охранник, снова схватив девушку за седые волосы. Та вскрикнула от боли, но сопротивляться не стала. На глаза навернулись слёзы.

— Одарис, — ответила негромко пленница, кинув жалостливый взгляд на короля.

— Отведите этот сапфир в мой гарем, — откинувшись на высокую спинку трона, довольно проговорил правитель. — Она станет украшением моего замка. Пусть прислуга облачит её в самое дорогое одеяние, я хочу, чтобы она выглядела по-королевски.

Селеста уже не могла себя контролировать. Она была в ярости, которая сжигала её изнутри, словно погребальный огонь, уничтожая все чувства, кроме неудержимого бешенства.

— Остригите её волосы! — рявкнула она, встав со своего места. Королеве до боли в груди захотелось хоть как-то насолить изменнику-супругу, чтобы он не мог восхищаться красотой пленницы. Она определённо была великолепна, даже находясь в рабстве.

— Не тебе указывать, что делать с моими трофеями! — рыкнул Пиртерия. — Сядь, пока я не лишил возможности ходить! И закрой свой змеиный рот!

Испуганная и опозоренная перед всеми королева быстро села на трон. Белые щёки налились стыдливым румянцем. Никогда раньше супруг с ней так не разговаривал. Более того, он посмел унизить её перед наместниками и гостями. Но положение обязывает быть невозмутимой в любой ситуации. А потому, выдохнув, драконица надела на лицо маску безразличия.

Если бы она знала тогда, чем обернётся внимание Пиртерии к синеглазой девушке-грифону, убила бы её прямо в тронном зале, нисколько не заботясь о собственной безопасности.

***

Ночь опустилась на королевские земли, расстелив мрачное покрывало по всей территории. Лишь полная луна на безоблачном небе разгоняла мрачные краски непроглядной тьмы, разливая серебро по долинам, лесам и холмам, на одном из которых находился королевский замок.

Внутри всё стихло. Лишь охрана бродила по коридорам, меняя прогоревшие факелы, да прислуга, начищающая пол, оттирая его от обгоревшего тряпья и грязи.

Просторная комната, от пола до потолка украшенная красным бархатом, наполнилась тишиной, которое разгоняло лишь слабое сопение наложниц. Луна заглянула в просторное окно, пролив слабый свет на пол, устеленный коврами.

Огромное помещение, с сотнями кроватей, на которых спали девушки. Простыни из дорогого шёлка, подушки, набитые лебяжьим пухом, покрывала, расшитые серебряными нитями.

Красавицы ни в чём не нуждались. Они были одеты, сыты и свободны ходить по крылу замка, которое отведено специально для этих целей. Сюда запрещено было заходить всем — и мужчинам, и женщинам — , кроме специальной прислуги.

Одарис тихо спала возле окна, отвернувшись к стене. Она за несколько месяцев свыклась со своей участью, хотя не сразу примирилась с обстоятельствами. Поначалу девушка думала, что умрёт от голода и холода, что её снова запрут в грязном подземелье и будут пытать, чтобы она стала покорной. Но всё оказалось не так. Король всегда заботился о своих наложницах.

Первое время Одарис постоянно плакала. Никто её не бил и не приказывал замолчать: все понимали, что ждёт прекрасную пленницу. Одна ночь с королём способна лишить жизни. Медленная и мучительная смерть от чёрного огня.

Одиночество съедало изнутри следующие две недели. Аиду, сестру Одарис, увели в другое крыло замка, в покои королевы. Правитель решил наказать супругу за то, что та осмелилась ему перечить и отдал в гарем девушку с синяками на лице и груди. Причём явственно наказал, чтобы Селеста не пыталась её убить любым способом или отдалить от себя. За неисполнение приказа грозила смерть. Пиртерия дважды не повторяет. С тех самых пор, как наказ короля исполнился, сестру синеглазая девушка не видела.

Вскоре, решив избавиться от гнетущих чувств, красавица стала понемногу привыкать к богатой отделке, сытной еде и вину, свободе, хоть и ограниченной. Начала общаться с девушками, которые были здесь довольно давно и много знали. Одна из наложниц, представительница человеческой расы, рассказала Одарис о том, что происходит, когда забирают девушку из гарема.

Каждые две недели чёрный дракон посылал прислугу за одной из девушек. Он помнил всех в гареме поимённо и даже порой описывал внешность красавицы. Избранную уводили под покровом ночи в другое крыло. Она по правилам должна была покрыть голову полупрозрачным платком. Смотреть на девушку запрещалось всем, даже королевской страже. Прислуга обычно сразу докладывала королю о том, что в замке есть те, кто нарушил запрет, а королева Селеста мгновенно находила предателя при помощи своей магии.

После того, как наложницу приводили в покои короля, он тут же выгонял всех слуг из комнаты, и дверь надёжно запиралась снаружи. Один человек из числа прислуги поделился ужасными подробностями того, что происходило внутри. Он много раз слышал истошные крики сгорающих заживо девушек. От такого нельзя просто отстраниться. Нельзя забыть. Несколько часов мучений приходилось перенести несчастным наложницам, прежде чем двери комнаты снова отпирались.

Обычно, когда вставало солнце, и первые лучи касались стен замка, бедняжка была уже мертва. Иногда по всему телу были ожоги до самых костей, а порой оставались лишь одни угли. Но не все умирали сразу. Самые сильные девушки проходили через это два, а то и три раза, прежде чем их пепел развевали по ветру.

Наслушавшись ужасов, Одарис много ночей не могла спать спокойно. Каждый шорох пугал её до безумия, заставляя вскрикивать от ужаса. А когда дверь впервые на её памяти отворилась в полнолуние, то бедняжка даже потеряла сознание, поддавшись непреодолимому страху неминуемой смерти.

Но прошёл один месяц, второй, а за ними ещё три. Одарис всё ещё была жива. Других девушек забирали по ночам, и почти никто из них не возвращался. Прислуга только оповещала наложниц о том, что их соратница скончалась в постели короля или же умирает в лекарском крыле от ожогов.

Лишь одна из десяти обречённых пришла в богато расшитую комнату. Лицо бедняжки было целым, но тело, спрятанное под несколькими слоями одежды, испещрено зажившими следами от чёрного огня. Но мучения её оказались коротки. Через три недели её забрали. Она покинула гарем навсегда.

Окончательно смирившись с тем, что за ней никто не придёт, Одарис стала вести себя спокойнее. Она всё чаще отдавалась сну до самого утра, нормально ела и даже начала улыбаться. Одну за другой девушку уводили и лишь единицы возвращались обратно.

Ночь в самом разгаре. Дверь огромной комнаты открылась. Внутрь вошли две женщины, облачённые в длинные платья с тонким поясом на талии, а поверх него накидка с застёжкой и глубоким капюшоном.

— Эта, — указала пальцем одна из женщин, тихо прошептав.

Вторая прислужница бесшумно подошла к кровати Одарис и слабо потеребила девушку за оголённое плечо. Седовласая красавица не сразу проснулась, решив, что это как всегда молоденькая эльфийка боится спать одна. Её привели в гарем совсем недавно, и юная наложница никак не могла привыкнуть к новой обстановке.

— Изирель, тебе снова страшно? — спросонья поинтересовалась Одарис, с трудом разлепив глаза.

— Пора, прелестница, — мягко проговорила женщина в капюшоне. — Накинь платок и иди за мной. Пришло твоё время, королевский сапфир.

Синеглазая девушка побелела от ужаса, когда осознала смысл слов, сказанных прислугой. Она шумно сглотнула, глядя на высокую фигуру, нависшую над ней. Лица не видно, капюшон надёжно скрывает его от посторонних глаз.

Одарис начала задыхаться от страха. Она не ожидала ни ободряющих слов, ни успокаивающих прикосновений. Неизбежность сдавливала горло цепкой хваткой, не давая воздуху наполнить лёгкие.

Прислуга не двигалась с места. Девушка понимала, что они не будут вытаскивать её насильно из постели, рискуя разбудить остальных девушек. Но и не уйдут, пока избранная не поднимется и не пойдёт следом.

Глаза медленно налились слезами. Вот и всё. В мыслях пронеслась череда прощаний с миром, сестрой и девушками, с которыми седовласая красавица успела подружиться. Одарис встала на трясущиеся от страха ноги. Не торопясь и постоянно вытирая льющиеся слёзы, обулась. Никто не торопил. И это ужасало. Добровольное шествие на погребальный костёр.

Наложница накинула поверх седых волос полупрозрачную ткань, обернув её свисающий конец вокруг шеи. Одна из прислужниц открыла дверь, приглашая пройти.

Представляя себе ужасные картины, вспоминая рассказы девушек, Одарис не прекращала плакать. Она не могла ничего изменить. По правилам, даже если наложница сопротивляется или пытается убежать, её не трогают. Из замка она всё равно никуда не денется, а в наказание за проступок одной могут вырезать весь гарем. Подобной участи Одарис никому не желала. Она искренне не хотела, чтобы из-за неё кто-то пострадал, а потому, чувствуя скорую смерть и поддаваясь страху, шла в покои короля.

Один коридор сменялся другим, остались позади переходы и лестницы с многочисленными ступенями. Осталось совсем немного до того момента, когда всё будет кончено.

Прислуга открыла двустворчатые двери с мощным засовом, пропуская в комнату избранную. Одарис трусливо проследовала внутрь. Она не могла даже смотреть по сторонам, потому что, как только оказалась посреди комнаты, её взгляд был прикован к кровати.

Двери захлопнулись, и раздался приглушённый звук металлического засова. Пути назад нет.

На постели, облокотившись на спинку, находился Пиртерия. Волосы всё так же заплетены в косу. На мужчине были только штаны-юбка, и больше ничего. Оголённое смуглое тело, испещрённое шрамами от ран, подтянутое и крепкое. Под кожей играли стальные мышцы — воин невероятной силы предстал во всей красе перед напуганной жертвой.

Пиртерия смотрел в сторону окна, за которым, покрытый серебристым покрывалом, сотканным из лунного света, простирались королевские земли. Лицо короля не выражало никаких эмоций, он сидел неподвижно, устремив взгляд на свои владения.

Девушка-грифон вспомнила, зачем её привели. Она горестно вздохнула, в очередной раз вытерла слёзы ладонью. И начала раздеваться: медленно сняла с головы платок и принялась за майку на тонких бретельках, приподняв её до самой груди. Действия прервал хриплый голос чёрного дракона.

— Не раздевайся.

Помня правило: всегда исполнять приказания короля, седовласая девушка опустила смущённо майку. Наложница замерла, склонив голову и устремив обречённый взгляд в пол.

— Смотри на меня, — вновь хриплый приказ. Без колебаний Одарис исполнила и его.

Пиртерия расцепил руки и поднялся с постели. Он походкой хищника медленно подошёл к замершей на месте наложнице и остановился в опасной близости от неё. Король медлил. Он наслаждался красотой девушки, внимательно рассматривая прелестное женское лицо.

Одарис смотрела в чёрные глаза правителя, следуя чёткому приказу. Внутри всё трепетало от ужаса при виде дракона в человеческом обличии. В любой момент он может коснуться её и сжечь дотла. Но почему же не делает этого?

Ужас сменился удивлением. Тем временем, Пиртерия начал движение по кругу. Он всё так же не сводил глаз с очаровательной девушки. И вот, первое касание. Мужчина провёл пальцами по мягким седым волосам, задев плечо. Одарис ощутила дразнящее тепло, растекающееся под кожей.

— Никогда не видел такой красоты, — тягучим голосом сказал король. Он провёл ладонью по спине девушки, отчего та вздрогнула. Рука дракона остановилась в районе лопаток. — Ты боишься меня? — спросил Пиртерия, наклонившись к волосам девушки.

Он вдохнул носом запах, исходящий от струящихся локонов. Закрыл глаза, наслаждаясь ароматом моря. Горячее дыхание опаляло висок синеглазой наложницы. Она дрожала от страха, ожидая, что с минуты на минуту пламя начнёт жадно пожирать её тело.

— Я слышал, что грифоны очень красивы и обладают властью над чувствами других, — продолжал говорить чёрный дракон. — Это так?

— Мы не обладаем подобной магией, Ваше Величество, — ответила дрожащим голосом Одарис.

— Если ты не способна управлять моими чувствами, то почему я не могу сопротивляться твоей красоте? — задал вопрос король. Он взял девушку за подбородок и заставил её посмотреть на себя.

Пиртерия тонул в морской пучине синих глаз прекрасной наложницы, которая стояла перед ним, трясясь от страха. Он ощущал её трепет, его тело дрожало вместе с ней. Он не понимал, что с ним происходит, но с того момента, как увидел очаровательную рабыню, не мог нормально спать. Даже еда начинала раздражать. В кубке с вином он видел её отражение, всё то же, с синими глазами и приятными чертами лица.

Король ненавидел себя за это, но отделаться от навязчивого образа не мог. Он въелся в подкорку так глубоко, что его невозможно вытащить, не снеся голову с плеч.

Лунный свет коснулся плеча девушки. Слабые переливы озарили лицо Пиртерии, который удивлённо смотрел на потрясающий эффект от лунного света. Мужчина поначалу решил, что магические браслеты не помогают. Взял руку девушки в свою ладонь, проведя свободной рукой над стальным украшением. Он ощутил магию, которая укрепляла чёрный металл, после чего удивление короля стало ещё больше.

— Как ты это делаешь? — прорычал Пиртерия. Его злило собственное непонимание.

— Я лунный грифон, это моя особенность. Мы реагируем на свет ночного солнца, — пояснила дрогнувшим голосом Одарис. В этот миг в её голове пронеслась мысль, что теперь Пиртерия точно спалит её дотла, превратив в обугленную головешку.

Но он продолжал медлить. Это заставляло наложницу дрожать сильнее.

— Я не причиню тебе вреда, лунный грифон, — последние слова дракон растянул, пробуя на язык. — Нельзя уничтожать столь прекрасный сапфир, сияющий в свете ночного солнца, — с некой издёвкой закончил король.

И тут же поцеловал.

Одарис было страшно и неприятно одновременно. С одной стороны, она понимала, что малейшее неповиновение вызовет волну ужасающих последствий, а с другой — к ней прикасался тот, кто отдал приказ уничтожить всех её близких. Тех, кто её вырастил и воспитал, кто любил и ценил…

Девушка-грифон неуклюже ответила на поцелуй. Она старалась не показать своего неумения, но от дракона, для которого страсть — смысл жизни, ничего утаить нельзя.

— Ты ещё не была с мужчиной? — Пиртерия прервал властный поцелуй и заглянул в синие глаза наложницы. По взгляду стало понятно, что ответ «нет».

Он победно улыбнулся, продолжая смотреть похотливым взглядом на свою жертву.

— Это не имеет значения, — выдохнула отчаянно седовласая красавица. — Сегодня я умру.

Пиртерию возмутил подобный ответ. От отскочил на пару шагов от Одарис, раздражённо прорычав. Отвернулся спиной, пытаясь сдержать гнев, рвущийся наружу. Он — король, для него своеволие наложницы подобно предательству.

— Ты мне веришь? Отвечай честно, — рыкнул он с плеча.

— Как я могу верить тому, кто убил моих близких? — искренне сказала Одарис. Слёзы снова навернулись на глаза.

Девушка вспомнила тот день, когда один из жителей поселения сказал, что видел на горизонте парус. Воодушевлению не было предела. Очень давно на острове не видели чужеземцев. Все до единого восприняли новость с радостью, которая превратилась в предвестие мучительной смерти и вечного рабства. Грифоны приняли за правило, что каждый должен жить в мире и согласии, не стоит убивать друг друга ради наживы, превосходства и прочих глупых идей. Жизнь бесценна, она — дар богов. И этот подарок нужно использовать по назначению, а не купаться в крови ради собственного удовольствия.

И лишь Аида росла с мыслью, что нужно бороться за место под звёздами. Именно за это земляному грифону часто доставалось от отца. Он учил её, что не нужно жить с гневом в душе. Но Аида всегда стояла на своём.

Как же сестра была права! Не стоило принимать чужестранцев с миром, не нужно этих танцев на берегу, уважительных поклонов, приглашений, длинных хвалебных речей. Всего-то надо меч, щит и встать плечом к плечу. Защищать жизни родных ценой своей, давая время старым и больным укрыться в пещерах, а молодым — шанс спастись от обоюдоострого клинка.

Одарис злилась. На себя. Она не слушала наставления младшей сестры, следовала советам отца. И что в итоге? Неизвестно, увидит ли она сестру когда-нибудь… Отец погиб, мать и брат казнены там же, на берегу. Их тела никто даже огню не предал. Просто оставили, как есть.

— Надо же! — король повернулся и посмотрел недоумевающим взглядом на Одарис, плачущую посреди комнаты. — Я чувствую твою магию!

Он подошёл ближе и схватил запястья девушки. Браслеты из чёрной стали протяжно запели, повинуясь прикосновениям чёрного дракона. Блокирующее заклинание продолжало действовать, но по-прежнему Пиртерия ощущал магические волны, идущие от наложницы.

— Ты должна уйти, — король многое понял про себя, но причину, по которой прогонял Одарис, не озвучил. Он просто схватил синеглазую красавицу за руку и повёл к двери.

Девушка от боли заплакала сильнее. Но вырывать руку из цепкой хватки не стала. Не оставаться же здесь, ощущая на себе ярость чёрного огня. Сильные пальцы мужчины оставляли на кисти девушки отметины, превращающиеся в синяки.

Пиртерия ногой пихнул двери со всей силы. Мощи дракона дубовые створки не выдержали: по дереву пошли сквозные трещины. Раздался скрип сломавшегося металла, из которого отлит затвор. Ещё один удар, и проход стал свободен, двери разлетелись на куски, задевая собой королевскую стражу и двух прислужниц.

— Эвия! Ко мне! — взревел король. По телу прошлась волна чёрного тумана. Магический резерв переходил допустимые границы. Но дракону словно было наплевать на себя.

— Да, Ваше Величество, — картинно поклонилась она. Лица своего по-прежнему не открыла.

— Оказать ей лучшие почести, дать самое лучшее питьё, еду и постель. Выполнять любую просьбу, которую только она скажет. Всё, что угодно, кроме выхода за пределы замка. И не беспокоить её, не приводить ко мне. Когда придёт время, я сам за ней явлюсь! Тебе всё ясно?! — громыхнул он придирчиво. Чёрные глаза опасно сверкнули в полутьме.

Озвучив приказ прислуге, король Пиртерия рывком заставил Одарис встать впереди себя. Наложница не понимала, что происходит. Ей было ясно только одно: она выжила сегодня ночью. И ещё много времени продлится её существование.

Но кое-что седовласая красавица узнала лишь спустя долгое время: королеве Селесте в эту злополучную ночь предстояло ощутить на себе всю мощь чёрного пламени дракона.